Глава тридцать пятая
Когда кто-то очень не хочет спасти Китай, а мы спасём!
Гаврюша озадаченно кряхтел. Волшебная маленькая дверка замёрзла и никак не хотела открываться. Он дёргал её, стучал по ней и даже пытался поддеть какой-то железякой, валяющейся на чердаке. Но ничего не получалось…
– А почему ты заклинание придумать не хочешь, чтобы эту дверку открыть? – поинтересовалась дрожащая от холода Аксютка.
– Потому что! – после секундного молчания веско сказал домовой. – Вдохновения у меня нет! Творческий кризис, ясно? Думаешь, волшебные стихи так просто придумывать? Ничего энто не просто и без вдохновения нипочём невозможно!
– В смысле, чё, мы теперь в Китай не попадём, что ли? – не поняла девочка. – Ну пошлите тогда домой, чай пить да у батареи греться!
– Ага, как же, – проворчал Гаврюша. – Дверь-то я захлопнул. А дома нет никого. Теперь нам только ждать, когда кто-то из домашних вернётся. Хоть Глаша, хоть бабушка. Мама и папа Красивые ещё позже придут.
– Но ты же можешь сквозь двери ходить? – напомнил мальчик.
– Я-то могу, а вот вы с Аксюткой нет. И чё я в доме без ключей делать буду, как вас впустить?
– То есть это чё, нам тут сидеть и мёрзнуть? – заволновалась домовая. – У Егора вон уже нос посинел!
Она подышала на ладошки и потёрла ими свои щёки. Потом решительно шагнула к дверке и осторожно дёрнула за ручку. Сильнее, ещё сильнее…
– Не открывается, – оповестила она Гаврюшу и Егора.
– А то я не знаю?! – ехидно ответил домовой.
– Что же делать? – приплясывая, спросил мальчик.
– Думать. – И домовой одним щелчком решительно вернул себе и ребятам обычный рост. – Ну вот для начала. Большое тело медленнее охлаждается. Энто физика.
– Да? – обрадовался Егор Красивый. – Это значит, что мы не будем мёрзнуть?
– Нет, это значит, что мы не умрём от холода сразу, а сколько-то ещё протянем, – мрачно возразила домовая, с лязгом перевернув пустое ведро, стоявшее в углу, и усевшись сверху, как на тумбу в цирке. – Интересно, а голуби сюда вот через то маленькое окошко залетают?
– Вроде должны, а тебе-то что? – не понял Гаврюша.
– Ну как. Если есть, то можно дольше на холоде протянуть. Вон эскимосы всякие на Северном полюсе сырое мясо едят, и им норм. Оно ж тёплое, согревает. Так что если нам хотя бы по одному голубю на каждого изловить и съесть…
Егорка сделал испуганные глаза и даже прикрыл ладошкой рот.
– Да тьфу на тебя, провокаторша! – прикрикнул Гаврюша. – Не будем мы сырых голубей есть! И варёных не будем! Ты не знаешь, что ли, что голуби – энто и транспорт наш, домовской, и информаторы, и вообще всячески полезные пти…
Домовой недоговорил и ударил себя ладонью по лбу. Как это он сразу не догадался?!
– Тут меня ждите, я скоро, – сказал он и, поёжившись, спустился обратно в подъезд.
– Куда это он? – стуча зубами, спросил мальчик.
– Не знаю. Конфетку будешь?
– Давай!
Меж тем Гаврюша вышел из подъезда, поплотнее запахнул тулуп и с сомнением посмотрел на свой левый сапог. Кажись, каблук отваливается, надо бы прибить, но энто потом, сейчас дела поважнее. Он бросился во двор.
– Гули-гули… гули-гули… – то и дело повторял домовой.
Но голубей нигде не было. Он уже подумал подозвать их на хлебные крошки, вечно пылящиеся у него в кармане, но ведь налетит всякая мелочь типа воробьёв и синичек, они юркие и соображают быстрее. А ему непременно голубь нужен!
Обойдя весь двор и не обнаружив ни одного даже самого мелкого городского сизаря, Гаврюша приуныл. Светило яркое солнышко, сугробы блестели и переливались, как будто сделаны не из снега, а из маленьких звёздочек. Деревья трещали от мороза, гудели и перешёптывались, но домовой не стал их слушать. У него там друзья на чердаке замёрзнут, если он их не спасёт.
На скамейке умывалась хорошенькая серая кошечка. С Марксом, что ли, её познакомить, когда он вернётся? Или уж не портить девушке жизнь?
И вот тут ему повезло больше – на теплотрассе ютились, пытаясь согреться, пятеро голубей. Опытным взглядом Гаврюша определил того, кто ему нужен. Он сидел в сторонке от всех, распушив перья и спрятав маленькую голову в мощную шею так, что только клюв торчал.
– Эй ты! – обратился к нему домовой. – Крошек хочешь?
Голубь высунул голову из перьев и недоумевающе посмотрел на маленького мужичка с красным носом, рыжей бородой, в такой поношенной одежде, в какой на улице стыдно показаться.
– Да-да, я тебе говорю. Чё, сизый, онемел?
– Курлык? – неуверенно ответил голубь. Типа: неужели мы знакомы?
– Ну я имени твоего не знаю, у тебя на лбу не написано… – вздохнул Гаврюша. – Ну так чё, крошек хочешь? Ржаные есть, пшеничные. И даже вроде от овсяного печенья пара крошечек завалялась.
– Курлык, курлык! – Наконец-то заинтересовавшийся голубь поднялся, неуклюже переминаясь с лапы на лапу.
– Тока помощь твоя нужна. Мы ж, домовые да голуби, завсегда договориться можем, правда ведь?
– Не курлык, – категорично возразила птица и отвернулась, пытаясь снова присесть на теплотрассу.
– Да брось… – поспешил успокоить её домовой. – Ничего там такого! Никакого криминала и беззакония. Работка ерундовая, безопасная. Дверку надо открыть. Малю-усенькую такую. – Он показал пальцами размер дверки. – Я-то сам её открыть не могу, и дружки мои тоже. То ли она примёрзла на морозе, то ли ещё чё… На чердаке, – добавил он, увидев заинтересованный взгляд своего собеседника.
– Курлык, – задумчиво ответил голубь.
– Во-он в том доме. – Гаврюша кивнул головой в нужную сторону. – И за такую маленькую дверку – целая горсть крошек. Тебе одному они все достанутся. А энти, – он одним взглядом указал на косящихся на них остальных голубей, – ничего не получат, не узнают и отнять у тебя не смогут. Кошек там нет, я проверял!
– Тады курлык. – Голубь встал, встряхнулся и полетел в нужном направлении.
Домовой резво побежал следом, похрустывая снегом под сапогами.
Когда он дошёл до дома, голубь уже взад-вперёд расхаживал у подъезда.
– Курлык-курлык! – недовольно высказался он.
– Ну извиняй, крыльев у меня нет, летать не обучен! – пробурчал Гаврюша, аккуратно распахивая дверь в подъезд.
Голубь осторожно вошёл за ним, проследил, как его спутник поднимается на чердак, и быстренько взлетел, догнав его в проходе.
– Аккуратней! Чуть с ног меня не сбил махалками своими! – проворчал домовой.
– Ой, голубь! – радостно крикнул Егорка, стуча зубами.
Пернатый занервничал.
– Да не бойся, сизый, энто со мной, – пояснил Гаврюша птице. – Ты вот давай с дверкой энтой разберись.
Московский голубь вперевалочку подошёл к маленькой дверке, посмотрел на неё, поддел лапой ручку и не открыл.
– Курлык, – озадаченно курлыкнул он.
– Так и я о том же! – поддержал его Гаврюша.
Голубь, пристроившись поудобнее, попытался поддеть дверцу когтем, но она снова не поддалась.
– Что-то тут не так… – задумчиво протянула рыжая домовая.
– Д-да, – стуча зубами, поддакнул ей Егор.
Но голубя непокорная дверка уже раззадорила. Он рассерженно курлыкал, дёргая ручку то когтями, то клювом. А потом, окончательно психанув, просто стал клевать дверку. Старые доски треснули, и скоро от маленькой дверки остался лишь дверной проём с петлями и маленький железный замок, который кто-то повесил на дверь с той сказочной, китайской стороны.
– Вот энто новости… – удивлённо крякнул домовой. – Кто ж от нас заперся? Кому мы так помешали?
– Курлык?! – самодовольно задрав голову, сказал голубь. Типа пора бы и расплатиться.
– Да-да, спасибо тебе, сизый. Вот тебе твои крошки! – Гаврюша честно высыпал все крошки из кармана на пол.
– Ой, а чё это… – опомнилась Аксютка. – А можно я ему все крошки из рюкзака отдам?
– Так курлык же!!! – подтвердила счастливая птица.
Домовая порылась в рюкзаке и вывалила столько крошек, что они образовали целую горку.
Довольный голубь, замахав крыльями от удовольствия, приступил к завтраку.
Уменьшив всех, Гаврюша пролез в расклёванную дверь первым. Огляделся по сторонам, подёргал замок, осмотрел петли, проворчал что-то себе под нос и аккуратно шагнул на китайскую сторону. Егор и Аксютка выбрались за ним следом. Здесь было значительно теплее…
Казалось, в Китае всё по-прежнему – яркое майское солнышко, высокое голубое небо с белыми облаками. Всё та же ива, то же озеро. И даже беседка на том берегу – ничего не изменилось.
– Ну чё, норм вроде всё?
– Ага, конечно! – отозвался Гаврюша. – Нас просто заперли и не хотели пускать в Китай, хотя нам сюда позарез надо и нас тут ждут. Сама-то как считаешь, норм иль не норм?
– Ну не знаю… – буркнула девочка.
– Вот и я не знаю, чего тут происходит… – сам себе сказал домовой. Он внимательно осмотрел кусты, траву, ровную рябь озера и вздохнул. – Ну ладно. Делать нечего. Придётся на стадион пешком идти, раз нас никто не встречает. Потопали.
Гаврюша развернулся и решительно зашагал вдаль.
– Гаврюша, – вдруг хлопнул себя ладошкой по лбу Егор, – слушай, а почему ты сам ту дверцу не сломал, когда стал большим? Зачем было голубя звать?
– От же святая простота, дверь-то, она волшебная! Нельзя сдуру по порталу ногами бить, враз тот же Кондрашка прискакал бы суд чинить. А с голубя что за спрос, он птица глупая, мозг меньше горошинки…
Мальчик задумался. Наверное, да, на птичьи деяния любой магический инспектор сквозь пальцы смотрит, даже если она ему в полёте на колпак нагадит. Голуби же, что с них взять?
– Кстати, капитан пиратского корабля, забыла спросить, что это за пластмассовые челюсти у меня в рюкзаке валяются? – вспомнила Аксютка. – Я их чуть сизарю не скормила.
– А это китайские искусственные зубы, которые я Ша Сэню обещал, – пояснил мальчик. – Я специально их к тебе положил, чтобы не забыть. Не потеряй, пожалуйста.
– Замётано, – пообещала домовая. – А чего ты так о зубах этого проглота печёшься?
– Жалко мне его… – пожав плечами, ответил Егор.
– Святая простота! – не оборачиваясь, хмыкнул Гаврюша. – Заморочили детям голову голливудские сказки, в которых злодеи в конце хорошими становятся, а они и рады верить. Тьфу… Сожрёт он тебя энтими самыми зубами! – Домовой вздохнул и махнул рукой.
– Гаврюша, а долго нам идти? – решил сменить тему Егорка.
– Конечно, долго. Мы-то и на рыбине мохнатой заскучать успевали, пока до стадиона добирались. А пешком куда как дольше получится.
– А я устал, – надулся мальчик.
– Я тоже, – поддержала его домовая.
– Ну и я устал, и чего? – остановившись, ответил Гаврюша. – Идти-то всё равно придётся. Не капризничать мне тут! Тепло, светло да сухо, чего вам ещё надо?! Разбалованные все…
– У меня ноги устали…
– И чего? На ручки тебя взять?!
– Ну вот чего ты ему грубишь? – вступилась за мальчика Аксютка. – Можно подумать, это мы во всём виноваты.
– А кто ж?! – огрызнулся Гаврюша, но одумался и смягчился: – Ладно. Не вы виноваты. Ну то есть вы, но не во всём, энто точно. Не хочу я с вами ругаться. Но и не бесите меня, не мешайте думать…
– Это что-то типа извинения было, – шепнула домовая на ухо Егору. – И о чём же ты думаешь?
– А о том, кто дверцу запер. Кому энто выгодно? – спросил домовой.
– Кому? – хором спросили Аксютка и Егор.
– Вот и я не знаю, – разводя руками, ответил Гаврюша. – Царю Обезьян точно не выгодно нас в Китай не пускать – очень уж он заинтересован обруч волшебный назад вернуть. Если, конечно, не одичал совсем…
– А если одичал?
– А если одичал, Егорка, тогда ему тем более никаких дел до нас нет, потому как он по деревьям прыгает, на хвосте качается да метки свои ароматные оставляет по всему лесу, как собачка. Всё, привал, – объявил Гаврюша, опускаясь в высокую траву. – Отдых минут десять, потом дальше пойдём.
Егор упал в траву, раскидав тапки по сторонам, и счастливо улыбнулся. Аксютка аккуратно поставила рюкзак, достала яблоко и откусила кусочек. Погода располагала к созерцательности и познанию буддизма. Тишь, теплынь и никакой суеты. Высоко в небе тонкой красной лентой проплыл дракон…
– Рыбина безмозглая, – продолжил вслух рассуждать домовой, щурясь на ярком солнышке, – тоже на энто пойти не могла.
– Почему? – хрустя яблоком, спросила Аксютка.
– Потому, что, во-первых, Ша Сэнь постоянно порывается вас с Егоркой слопать. Значит, будет надеяться, что в следующий раз ему энто удастся.
– А во-вторых? – поинтересовался Егор.
– А во-вторых, не хватит у него мозгов, чтобы придумать запереть маленькую дверку! Другой энто кто-то…
– А может, тот толстый свин в смешной шапке? – предположила Аксютка, догрызая яблоко и доставая из рюкзака сушёный банан, облепленный крошками.
– Брат Бацзэ?! – удивился Гаврюша. – Не, Чжу Бацзэ точно энтого не делал. У него одна забота – как бы пузо своё безразмерное чем попало набить да хорошеньких крестьянок в заблуждение ввести, личину поменяв с уродца на красавчика. Ему до нас никакого дела нет.
– Гаврюша, а почему Прекрасный Сунь Укун, свинья Чжу Бацзэ и рыбина безмозг… э-э-э… Ша Сэнь называют друг друга братьями?
– Да то давняя история и к нашей миссии олимпиадной не относится… – хотел было отмахнуться домовой.
– Да расскажи, не жмись, – подмигнула ему рыжая домовая.
– Ты как со старшими-то разговариваешь?! – огрызнулся Гаврюша. – Да за такие слова никаких хороших рекомендаций не жди от меня!
– Какие рекомендации? Кому? – удивилась девочка. – Ты чё, забыл, что я бомж и неуч? Меня всё одно никуда не возьмут. Так что давай рассказывай нам китайские сказки.
– Да, расскажи, пожалуйста, Гаврюша, – поддержал её Егорка.
– Ох, ладно… – сдался домовой. – В общем, дело было так…
Он лёг в траву, сорвал одну травинку, помял её в пальцах, понюхал, пожевал и продолжил:
– Тот лысый монах, что вы на трибунах видели, пошёл как-то за священными книгами в Индию. Ну и повстречал на своём пути энту троицу. И стали они все его учениками.
– А чему он их учил? – спросил Егор.
– А тут, Егорка, только одному учат – как встать на путь просветления да как по энтому пути хоть куда-нибудь дойти. Желательно к Будде, но по факту оно необязательно, да и самому Будде никаким боком не упёрлось. Однако лысый Сюаньцзань решил из демонов настоящих буддистских монахов слепить! А раз они монахи, то все трое друг другу братья получаются. Вот и зовут они друг друга по сей день братьями.
– Ну а просветления-то ребята достигли? – заинтересовалась Аксютка.
– Сама-то как думаешь? – беззлобно фыркнул Гаврюша. – Рыбину беззубую помнишь? Есть у него в водянистых глазах хоть бы намёк какой на свет любви ко всему сущему?
Домовая отрицательно замотала головой.
– Вот именно. А всё почему? Потому, что конфетку из… из демонов сделать нельзя. Хоть они и весь тот сложный путь прошли, и других демонов всяких, природных собратьев своих, уничтожили, и книги священные им достать удалось, и живыми всем четверым назад вернуться – а всё равно демоны есть демоны! Это всё равно что Кощейку нашего малого пытаться честным да добрым вырастить. Злодейская натура, она всегда верх возьмёт.
– Но Сунь Укун же хороший… – попробовал возразить Егор.
– А они все хорошие, – согласился Гаврюша. – Когда спят зубами к стенке. Сунь Укун, конечно, из них самый толковый. Самый умный, в небесном дворце долго жил, хоть и конюхом, но всё ж таки. И потом, какой-никакой, а царь. У него община своя была, свои подданные, за которых он ответственность нёс. А энти двое совсем другая история. Хотя если подумать, Кощей-то наш тоже…
Гаврюша глубокомысленно помолчал, мальчик с девочкой тоже. Пользуясь случаем, рыжая Аксютка передала Егорке половину сушёного банана. Как только он его съел, домовой дёрнулся, словно очнувшись, и продолжил:
– Кощей-то наш тоже неоднозначный персонаж! Образованный, харизму имеет, эдакое, хоть и злодейское, а обаяние. Вон скольких красавиц переворовал – и Марью Моревну, и Василису Прекрасную, и Василису Премудрую, и всяких разных других кучу. И скажу я вам, что не все-то девицы против того возражали, особенно когда он помоложе был, да только в сказках ваших осовремененных об энтом писать не принято. Какой же дуре охота лягушкой век доживать или лебяжьим пёрышком, если интересный, умный и богатый мужчина замуж зовёт, царство своё предлагает, власть и богатства…
– А что же сейчас он до сих пор холостой? – невинно уточнила домовая.
– Так, чую, маленькие вы ещё для такой философии, хватит болтать. – Гаврюша резко встал, отряхнул штаны от налипших травинок и зашагал вдаль.
Вздохнувший Красивый уныло побрёл следом.
– Эй, подождите, я тока рюкзак застегну! – позвала их Аксютка.
– Догонишь! Шевелиться быстрей надо.
– А лисички? – на ходу спросил Егорка.
– Чего лисички? – не сразу понял домовой.
– Ну, может, это лисички дверь заперли?
– Да не-е… – хмыкнул Гаврюша. – Энти не могли.
– Почему?
– Не знаю. Зачем им это? Незачем. Значит, не они энто сделали. Понимаешь, дружище, в таких делах всегда мотив должен быть. Хулиганки энти рыжие вряд ли мотив имеют нас в Китай не пускать. Да и как они замок-то повесят да ещё и на ключ закроют? У них же лапки!
– А может, тогда это Золотой дракон сделал?
– Да тише ты! – шикнул на спутника Гаврюша. – Аксютка услышит – по ушам нам надаёт! Золотой дракон у неё в любимчиках.
Гаврюша незаметно обернулся, чтобы посмотреть на домовую. И… нет её!
