Глава двадцать девятая
Позвольте представиться, Светлана Васильевна, я – Кондратий!
Глаша попыталась схватить нахалку за хвост, но хитрая лисичка вовремя поджала его и игриво захихикала. И только в этот момент все вдруг поняли, что в комнате есть кто-то ещё. И не просто так, неизвестный кто-то, а…
– Кондратий?! – хором ахнули домовые.
– Минуточку, я вас уже как-то видела. Ага! Дедушка! Вы что тут делаете?! – обратилась девушка к сидящему по-турецки Кондратию, улыбающемуся щербатым ртом. – Разве не видите, что эти дуры ненормальные нам квартиру поджечь пытаются?!
– Ли-сич-ки-и… – мечтательно протянул пожилой инспектор. – Лисички хорошие, красивые, хвостики пушистые-е…
– О, да старый перец в прострации, – констатировала сестра Егора и, подпрыгнув, всё-таки умудрилась ухватить одну лису за хвост. – Отдай спички, дура!
А Гаврюша тем временем накинулся на счастливого Кондратия.
– Да ты чё, Кондрашка, совсем с дуба рухнул? Ты зачем энтих прохвосток сюда привёл? А ещё меня дураком зовёшь? Ты погляди, чего они тут натворили! Разгромили мой дом, вверх дном перевернули приличное жилище! Имущество попортили! А отвечать кто будет? Домовой, что ли?! Энто я, что ли?! Или, может, вон она?! – Он указал коротким пальцем на Аксютку.
– А я чё?! – подхватила девочка. – Почему это я?! Чё сразу я-то?!
Сказочный инспектор ошалело смотрел на них, потихоньку начиная осознавать, что, наверное, поступил не совсем правильно, заигравшись с коварными китайскими лисичками.
– Ну так… – крякнув, промямлил он, сбивая колпак на затылок. – Так-то да… Вы ж домовые тут. Стало быть, по уставу домовскому вам и отвечать. А чего ж…
– По какому такому уставу? – подпрыгивая от возмущения, взвыл Гаврюша. – Ты сам всё энто заварил, ты и исправляй! А ну, давай вспоминай свои инспекторские заклинания! Прогоняй этих хвостатых хихикалок да порядок тут наводи магическим способом так, чтоб всё блестело, а что разбилось да порвалось – то взад целым стало!
– Ладно, ладно! Не ори мне тут, Гаврюшка, – опомнившись, осадил домового Кондратий. – Вот я сейчас заклинание волшебное вспомню… э-э-э… мм…
– Что значит «вспомню»? Ты что, опять заклинания все забыл?!
– Чего забыл? Какие заклинания? Где я? – забормотал пожилой инспектор. – Ой… лисички… красивые-е… – Он счастливо улыбнулся и захлопал в ладоши.
– Ну всё понятно, – обернувшись, сказал домовой Аксютке. – Ничего он не вспомнит. Придётся нам самим как-то энту проблему решать.
– А как?
– Не знаю!
– Гаврюша, а может, нам просто попросить их уйти? – предложил стоящий в сторонке Егор Красивый.
– Ага, давай попроси, – ехидно ответил домовой. – Они ж тебя сразу послушают! Вот, Егорка, ты вроде умный парень не по годам, и опыта у тебя уже хоть отбавляй, не в первый раз ведь со мной путешествуешь и со сказочной фауной дело имеешь. А всё равно иногда такие глупости предлагаешь, что у меня руки опускаются. – Гаврюша демонстративно развёл руками и продолжил: – Ты хоть посмотри на них! Ну о чём их можно просить?! Мерзавки, одно слово…
Мальчик посмотрел. Две китайских лисы в едином клубке с его старшей сестрой катались по полу, фырчали, хихикали, рычали и чихали. Уставшая, растрепанная и раскрасневшаяся Глаша, наконец-то вырвавшись из их лапок, подняла высоко над головой два коробка спичек, зажатые в руках. Лисы, расхохотавшись и припав к полу, приготовились к прыжку, в целях реванша.
– Да чтоб вас уже!!! Убирайтесь отсюда!!! – закричала измученная девушка.
В тот же миг обруч на её голове вдруг сверкнул золотым светом. Лисы замерли на мгновение, а потом заскулили дуэтом:
– Гуаньинь! Гуаньинь! Обруч богини Гуаньинь! Фыр-фыр!
Они попытались спрятаться, но не успели, попросту растворившись в воздухе. А Глаша Красивая так и осталась стоять, сжимая в руках коробки со спичками.
– Это чё было-то? – первой озвучила коллективный вопрос рыжая домовая и посмотрела на Гаврюшу.
– А я почём знаю, – ответил не менее удивлённый домовой. – Магия какая-то китайская. Похоже, что обруч Сунь Укуна не только агрессию усмиряет, а ещё много чего делать может, если случай представится. Видела, как они имя богини талдычили, прежде чем исчезнуть? Значит, знали, откуда у энтой магии ноги растут.
– Глаша, ты теперь волшебница? – спросил радостный Егор.
Сестра посмотрела на него тяжёлым взглядом и ничего не сказала.
– Вспомнил! – выкрикнул счастливый инспектор Кондратий.
– Молодец! – похвалил его Гаврюша. – Чего вспомнил-то?
– Заклинание уборочное вспомнил! – пояснил инспектор, поднимаясь на ноги. – Значит, так… – Он расставил руки в стороны, готовясь ударить волшебным жезлом об пол, а потом вспомнил одну важную деталь: – А ну-ка, уши свои ладонями закрыли все! Я вам секретные заклинания подслушивать не дам!
Все послушно приложили ладони к ушам.
– И отвернитесь! Чтоб по губам не читать. Знаю я вас… И глаза зажмурьте ещё!
Цокнув языком, усмехнувшись и закатив глаза к потолку, двое Красивых и двое домовых демонстративно зажмурились и отвернулись. По квартире пронёсся лёгкий сквозняк…
А когда все открыли глаза, в гостиной, как и во всём доме, уже царил идеальный порядок, лучше прежнего. И мамина любимая ваза стояла на месте, целая, без единой трещинки. А с кухни уже спешила удивлённая Светлана Васильевна.
– Чудеса! – счастливо сказала она, появляясь в проходе. – Варю я суп, и вдруг всё само на свои места ставится, чашки, что это зверьё побило, вдруг на столе оказались, целёхонькие! И скатерть чистая, как будто только постирана! Да как же так?!
– А вот так! – ответил довольный домовой. – Вон, видите энтого старого коротышку в колпаке? Энто как есть его самого работа!
– С чего это я старый?! – взвился пожилой инспектор. – И никакой я не старый! Я ещё о-го-го! А чего это я коротышка?! Никакой я не коротышка! Да ты, Гаврила, сам пониже меня ростом будешь!
Но домовой только отмахнулся и продолжил:
– Лисичек-сестричек энтот самый коротышка сюда и притащил. И мы их еле выгнали, не без помощи вашей внучки, нашей дорогой Глаши. Спасибо тебе, Глафира! – Гаврюша картинно поклонился Глаше в пояс. – А почему? А потому, что этот пенсионер заклинание забыл! А ежели у тебя с памятью проблемы такие, чего ты работаешь инспектором?!
Топнув ногой, он уставился на Кондратия. Остальные, кстати, тоже, потому что, кроме бабушки, все были свидетелями опасной бесхребетности магического инспектора.
– Чего ты место рабочее занимаешь, молодым инспекторам работать не даёшь? Э-эх! – продолжал предъявлять претензии разошедшийся домовой. – Однако же его память оказалась ещё хоть на что-то способна. А может, совесть заговорила, мне то неведомо, но в результате выдал он нам уборочное заклинание, чтобы тут всё прибрать. Оно и правильно, коли сам натворил дел, сам же и прибирай!
Унылый Кондратий опустил голову.
– Да как вам, Гаврила Кузьмич, не стыдно?! – вдруг возмутилась бабушка Светлана Васильевна. – Тут ведь пожилой человек, заслуженный работник какой-то инспекции… Как вас звать-то, прошу прощения?
– Дак… энто, чародейский инспектор я. Вот за такими олухами, как домовые ваши, присматриваю да контролирую делишки их чародейские. А звать меня… звать меня… забыл?!
Он растерянно уселся прямо на пол, поднял глаза вверх и начал старательно вспоминать своё собственное имя.
– Кондратий вас звать, Кондрашка-забывашка, – пояснила рыжая домовая.
– Точно! – отозвался счастливый инспектор. – Кондратий Фавнович я. А вам, Гаврила да Аксютка, неучи, нарушители, я ещё задам! Вот только поднимусь, отловлю вас по одному или двоих сразу, и так зада-ам! А зачем… не помню, но надо!
Кондратий потряс кулаком, нахмурив седые брови.
– Да я сама им задам! – вежливо пропела Светлана Васильевна. – Это ж надо, человек на такой ответственной должности, столько лет работает, а они над ним ещё и насмехаются! Да если не он, кто же вашу работу проверять будет? За вами же глаз да глаз нужен. Пойдёмте лучше на кухню, Кондратий Фавнович, я вам чаю налью…
– А чего ж нет? – подумав, решил инспектор. – Раз уж эти негодники всё равно перед всей семьёй рассекретились да себя показали, так почему бы и мне чаю не попить с интеллигентной женщиной в интересном возрасте?
Он поднялся, отряхнулся, поправил колпак и, сунув посох под мышку, торжественно прошествовал на кухню, задрав нос.
– Вот вам и Кондрашка… – удивлённо пробурчал Гаврюша. – Про лисичек-сестричек, что сам сюда притащил, мигом забыл.
– И про нас! – важно дополнил Егорка.
– И про нас, – согласился домовой. – Вот только если он бабушке вашей внушение на наш счёт сделает, тяжело нам придётся. Светлана Васильевна всем инспекторам инспектор. По струнке ходить будем и дышать через раз.
– А что, это правильно! – подала голос Глаша Красивая. – Так вам всем и надо! Бегаете тут, разводите бардак, мелкого плохому учите. На меня эту штуку напялили! – Она возмущённо указала пальцем на обруч Сунь Укуна, украшающий её растрёпанную голову.
– Да снимем мы этот обруч с тебя, снимем, – пообещал Гаврюша. – Вот ещё раз сходим в Китай…
– Я не хочу знать, куда вы пойдёте! – перебила его Глаша. – Но только чтобы обруч был снят сегодня же вечером! Нет сил терпеть больше! И завтра у меня, между прочим, экзамен! Я и так с преподавателем из-за этой железки поругалась. Если я ещё и на экзамен в этом обруче приду, меня вообще отчислят! И я тогда вам…
– Задашь? – угадала Аксютка.
– Задам! – кивнула старшая сестра Красивая. – Я вам обоим так задам, что ваш Кондрашка вам ангелочком с крылышками покажется. А уж как я задам тебе, братец, мелкий вредитель, тебе лучше вообще не знать.
Егор нервно сглотнул. Глаша села на диван и, включив телевизор, начала искать что-то приемлемое для своего взыскательного вкуса.
– Ну так а чего мы тогда ждём? – шёпотом спросила у друзей Аксютка. – Тут нам все задать собираются. Может, нам того, в Китай утечь?
– В какой Китай? – вскинулась Глаша. – Я, между прочим, всё слышу! Если вы не пообедаете, вас бабушка в любом Китае найдёт! Марш в детскую комнату и ждите, пока к столу позовут.
– Интересное дело, – возмущалась Аксютка, сидя напротив Гаврюши на ковре в Егоркиной комнате и катая пальцем игрушечную машинку. – Мы тут, значит, стараемся, пытаемся все проблемы решить, лисичек прогнать, квартиру от разрушений спасти, обруч волшебный с неё снять. А Глафира эта… командует ещё!
– Она старшая сестра, – привычно пожал плечами Егорка, забравшись с ногами на подоконник и наблюдая в окно, как на площадке перед домом мужчина выгуливает молодого хаски на длинном поводке. Хаски неинтересно с хозяином, поэтому он тянет поводок, нюхает снег, ловит зубами медленно падающие снежинки и озирается по сторонам в поисках развлечений.
– Кому как не ей командовать, – уныло поддержал Гаврюша. – Ты, Аксютка, если настоящей домовой хочешь работать, так привыкай. Они вот все, – он кивком головы указал на Егора, – хозяева. И каждый из них может командовать в доме как ему вздумается. А мы чего… мы вообще невидимы должны быть! Наше дело маленькое – за домом присматривать. Ну и иногда ради развлечения помогать хозяевам – посуду помыть, пол подмести, чай поставить, за кошкой присмотреть. Но энто только в качестве исключения, по праздникам. А то эти хозяева быстро на шею присаживаются, знаем таких.
– Но я же тебе на шею не сел, – обиделся Егорка.
– Покуда нет. Хотя формально-то ты вроде как и приходишься нам с рыжей занозой хозяином. Но какой же ты хозяин? Ты самый настоящий друг. Наш боевой товарищ, так сказать!
– Ага, – вздохнула Аксютка. – А вот с Глашей я никак не могу подружиться. Не хочет она со мной дружить.
Она вскочила, запрыгнула на кровать и обняла плюшевого кота с длинным хвостом.
– Ну, Глаша строгая… – попытался оправдать сестру мальчик.
– Да никакая она не строгая, – влез с комментариями домовой. – Она просто побаивается нас. Тяжело взрослым людям опять в волшебство верить. Вот она и сопротивляется изо всех сил. Видит волшебство, понимает, что не верить в него уже не получится, поэтому сердится. А, да и обруч энтот китайский тоже ей нервы треплет.
В это время в дверь постучали.
– Марш за стол! – сухо крикнула Глаша Красивая.
