Глава двенадцатая
Как успокоить сестру бижутерией и не словить по ушам?

– Ты чё, совсем, что ли?! – сказал Гаврюша, когда лес сомкнулся за их спинами, и выразительно постучал кулаком по лбу.

– В смысле? – не понял мальчик.

– В смысле! – передразнил его домовой. – Нельзя никому тут говорить, что ты за меня боишься, понятно тебе?! – Гаврюша топнул ногой, но вовремя опомнился, притих и огляделся по сторонам – не услышал бы кто.

Егор озадаченно смотрел на него, удивлённо моргая.

– Эх ты, святая простота! Пошли, по дороге объясню.

Он круто развернулся и бодро зашагал вглубь леса, похрустывая тонкими веточками под ногами. Мальчик молча семенил следом.

– Тут такое дело, Егорка Красивый, энто тебе не Москва, двадцать первый век, и даже не безобидные русские сказки, где обязательно найдётся какой-нибудь Дед Мороз, старичок-лесовичок или Иван-царевич, который всем поможет. Тут Древний Китай! И вот энти вот твои знакомцы – и Прекрасный Сунь Укун, и зубастая рыбина, и даже тот прожорливый поросёнок – все они демоны. Которые сожрут тебя вместе с твоими тапочками, да ещё и подошвой занюхают! И меня, кстати, тоже. Понятно?

– Нет, – испуганно помотал головой мальчик.

– Ну и ладно, запомни главное: в Китае энтом свои правила. Вот есть у них духи дома. Не такие неказистые и мелкие, как я, а настоящие духи, могучие. И на каждый дом таких духов несколько. Есть, например, дух ворот, и дальше ворот он не ходит. А есть дух северного угла кухни, и он из своего угла носа не высовывает. Все они какой-то могучей магией владеют и дом защищают сообща. Пригнись.

Гаврюша свободно прошёл под невысоким кустом неизвестного растения (кто ж его разберёт в тёмном лесу), а вот Егору пришлось немного пригнуться, чтобы не ушибить лоб.

– И тут появляется неказистый низенький мужичок, который вроде как вызвался великим жителям Поднебесной волшебную олимпиаду помочь организовать – поделиться, так сказать, опытом. Чтоб всё как у людей – и олимпийская деревня, и допинг-контроль, и гости иностранные, и факел с негаснущим огнём чтоб бегуны несли.

«А ты кто вообще-то такой, чтоб нас играм учить? – спрашивают китайские демоны и боги у мужичка. – Может, нам тебя не слушать, а гнать граблями вдоль спины надо или съесть вместе с шапкой?»

«А я русский домовой, дух дома по-вашему», – отвечает им мужичок.

«Целого дома?! – удивляются китайцы. – Это как же ты, должно быть, силён и мудр, раз ты один за целый дом ответственен!»

И уважают китайцы мужичка, и прислушиваются к нему, и боятся. И готовы время подстроить по своим китайским каналам, чтобы Дух Дома в свою страну вернулся примерно в то же время, когда оттуда ушёл. И потому ты, Егорка Красивый, ещё не съеден ни Сунь Укуном, ни Шансоном ихним рыбьим, да и Чёрная Черепаха тебя именно поэтому не заморозила в ледяную статую. А вот если прознают китайцы, что русский великий Дух Дома – на самом деле мелкий домовой, и не дух вовсе, а так, мужичок без образования и никакой магией не владеет, а единственное, что он может, это плохенькие стишочки сочинять, в которых и волшебства-то с черепаший хвост, а уж литературной ценности вообще никакой, – слопают они нас за милую душу, да ещё и передерутся в споре, кому самый вкусный кусочек достанется. Понятно тебе теперь?!

– Да, – робко ответил Егор.

– Ну пошли тогда, ты спишь уже.

Гаврюша шагнул в широкую расщелину в дереве и затащил туда замешкавшегося Красивого. Внутри мальчик увидел маленькую дверку.

– А куда мы выйдем из этой двери? – спросил Егорка.

– Так на наш чердак и выйдем, куда ж ещё…

На чердаке было морозно. Переход из тёплого китайского лета в русскую зиму оказался таким резким, что Егорка сразу задрожал.

– Щас-щас, я только сапоги надену, да побежим домой, чай с конфетами пить, – успокоил его Гаврюша, поднимая с пола свою обувь.

Уже через минуту друзья бежали вниз по лестнице, торопясь в тёплую квартиру Красивых. Дверь, конечно, была закрыта изнутри, но разве для домового это проблема? Он просто шагнул сквозь стену, сдвинул щеколду замка и впустил друга.

– Эй, брательник! Ты чего там в прихожей крутишься? – раздался с кухни голос Глаши. – Только рискни мою дублёнку фломастерами испачкать, я тебе…

– Да мы тут… просто…

– В пиратов мы играем, в пиратов! – вовремя вмешался Гаврюша. – Не бойся, Глафира, я за твоей дублёнкой присмотрю. А братец твой вообще спать идёт.

Он подтолкнул Егора в спину, и они побежали к нему в комнату.

– В общем, так, Егорка. Ты грейся давай, а мне на минутку отлучиться надобно.

– Опять в Китай? Мне там понравилось…

– От и ладушки, значит, в Китай вместе ходить будем. Да и не важно, куда мне надо, я вернусь скоро. Не скучай!

Гаврюша щёлкнул пальцами и исчез. Егор сел на кровать и осторожно достал из-за пазухи обруч Царя Обезьян. Эх, он ведь так и не успел расспросить Гаврюшу про этот обруч. Мальчик зевнул. Так странно – в волшебном Китае прошёл целый день и даже закатилось солнце, а здесь всё ещё утро, даже бабушка не успела вернуться с рынка.

Но зато Глаша была дома. Егор вспомнил про Аксютку, которую они с Гаврюшей посадили к ней в сумку, и, сразу забыв про сон, побежал на кухню. На кухне Глаша и Аксютка пили чай.

– Пришёл? – Сестра даже не оглянулась в его сторону. – Садись. Хлеб, колбаса на столе, клади одно на другое, и будет бутерброд. Чай сейчас налью. Поешь и иди играть, не мешай нам тут.

– Вам? А вы что, подружились? – удивился Егорка.

– Ага-а, – довольно протянула Аксютка. – Мы с Глашкой теперь подружки.

– Никакая я тебе не подружка! – Глаша Красивая поставила перед братом кружку с тёплым чаем и, отняв у домовой тарелку с тонко нарезанной колбасой, придвинула её к Егору.

– Почему? Мы же так весело прогулялись сегодня. – Аксютка надула губы.

– Нет, не весело! Ты мне мешала и всё испортила! И дружить я с тобой не собираюсь, поняла, рыжая?

– Да ла-адно! – Аксютка махнула рукой и широко улыбнулась. – Я знаю, что ты вредина, в подтверждении не нуждается!

Глаша Красивая от удивления едва не захлебнулась чаем.

– Я вредина? – с трудом переспросила она, откашлявшись. – А ты, брательник, тоже меня врединой считаешь?!

– Нет! – поспешил ответить Егор. – Ты хорошая и не вредная. И ещё я тебе подарок приготовил, сейчас!

Он вскочил и побежал в свою комнату. На кровати, под подушкой, задорно поблёскивая, лежал обруч Сунь Укуна. Какие же слова сказать надо, чтобы Глаша резко вдруг стала доброй? Какую песенку спеть? Эх, это вот Гаврюша здорово умеет стихи и песенки придумывать, а он так ни за что не сможет. Ну и не важно, как-нибудь, главное попробовать…

Мальчик схватил обруч и побежал обратно на кухню.

– Вот! Глаша, это тебе, подарок. – Он положил обруч на стол.

– Это что? И откуда ты взял? Это на голову, что ли? Диадема?

– Да! Для тебя!

– Ладно, попробуем примерить.

Глаша встала из-за стола и побежала в прихожую, к большому зеркалу. Аксютка подозрительно покосилась на Егора.

– Эт чё за железяка? – шёпотом спросила она, возвращая себе тарелку с колбасой.

– Это волшебный обруч Царя Обезьян из Китая. Если надеть его на голову Глаши и прочитать заклинание, Глаша перестанет быть вредной, – так же шёпотом ответил Егор. – Только какое заклинание надо прочитать, я не знаю.

– Крутота. А кто знает?

Егор пожал плечами.

– Кто что должен знать? – Глаша вернулась за стол, на её голове сверкал обруч Сунь Укуна.

– Ну чё, как ощущения? – весело спросила Аксютка. – Ты уже перестала быть вредной?

– Ты достала меня!!! – Младшая Красивая бросила чайную ложку, метко попав ею Аксютке прямо в лоб.

– Ай! Больно же!

– Ты меня весь день доводишь и бесишь! – не унималась Глаша. – В метро, в институте, дома! И ты, братец, тоже меня бесишь!

– А я-то с чего?! – удивился Егорка.

– Да потому что это из-за тебя всё началось, мелкий! В пиратов своих играл – не наигрался?! Теперь ещё домовых сюда запустил полный дом!

– У них проблемы в семье, а я ложкой в лоб словила? Несправедливо. – Аксютка насупилась и задумчиво пропела:

– Ты-то ещё куда лезешь? – грозно фыркнула Глаша, но тут же схватилась за голову. Золотой обруч Царя Обезьян на миг вспыхнул лимонным сиянием. Глаза младшей Красивой стали круглыми.

– Что такое?

– Эта штука сжимается! Мне больно! Снимите его-о!

Перепуганный мальчик вместе с домовой бросились на помощь, ухватившись за обруч, но ничего не вышло.

– Ай, пусти-те! Он ещё сильнее сжимается! Ты что мне при-та-щи-ил?!

– Это… это волшебный обруч… чтобы ты никого не обижала… и на меня не ругалась, – попытался оправдаться Егор. – Я не знал, как он работает! Я не знал, что тебе будет больно!

– Да я тебя сейчас просто придушу! – честно предупредила Глафира, повалив брата на пол, но Аксютка решила проверить свою догадку, пропев:

– Стой! Хватит! Больно-о! – Покрасневшая сестрица мигом отпустила Егора. – Не надо больше петь. Я всё поняла. Я не должна его обижать, да?

– И меня, – важно добавила домовая.

– Хорошо. Нет проблем. А как это снять?

– Откуда мне знать, – пожала плечами Аксютка, – это же Егор принёс.

– Как это снять, мелкий?

– Я не знаю.

– Что?! Ты надел на меня эту штуку, даже не зная, как её снять?!

– Ты сама её надела, – осторожно поправил рычащую сестру мальчик.

Обстановка накалялась. Младший Красивый осторожно взялся за обруч, пытаясь его приподнять. Глаша взвыла от боли! Рыжая домовая решила, что без её участия становится скучновато, и засучила рукава кофты, вытирая ладошки о скатерть.

– Чё, прям совсем не снимается? Ну ты это, подруга, не расстраивайся…

– Не расстраиваться?! – переспросила девушка, скорбно шмыгая носом. – Я что теперь, в этом обруче всю жизнь ходить буду?! У меня ещё экзамен через три дня! Я в этом в институт пойду по-вашему, да?!

– Нет-нет, за это время мы его точно как-нибудь снимем! – неуверенно протянул Егорка.

– Чего энто вы там снимать собрались, пираты-разбойнички? – внезапно прозвучал знакомый голос, и в кухне появился Гаврюша.

– Вот это. – Глаша Красивая устало ткнула пальцем в золотой обруч. – Вы знаете, как это снять?

Домовой часто заморгал, потом протёр грязными кулаками глаза и даже сощурился.

– Это… это чё же… как же… – невнятно пробормотал он и на некоторое время онемел, застыв столбом и держась за сердце. На лбу его выступили капельки пота.

– Гаврюша… – осторожно позвал Егор, но домовой не отзывался.

– Гаврила… как вас там по отчеству, Кузьмич, да?.. – буркнула Глаша.

Тишина.

– Эхех… – Аксютка накрутила на палец рыжий кудрявый локон, выбившийся из косички. – Эй, капитан Красивый, на вот, вилкой его, что ль, потыкай, а то кажется, что он походу вообще не дышит.

И вот тут Гаврюшу прорвало.

– Да это чё же!!! – закричал он, хватив об пол шапкой. – Да это как же!!! Это почему же!!! Да зачем же это так-то, а?!!

– Полностью согласна с поставленными вопросами, – хмуро отозвалась Глаша.

Но Гаврюша не обратил на неё внимания. Он подскочил к Егору и отвесил ему звонкий подзатыльник.

– Ты чё творишь-то?! Ты зачем всякую вещь чародейскую в дом-то тащишь?! Ты зачем её людям на головы напяливаешь?! Ты вообще чего-о?!

Егорка обиженно захныкал:

– Да мне… Сунь Укун дал…

– Прекрасный!!! – диким криком поправил его принципиальный домовой.

– Прекрасный… Сунь Укун… Сними, говорит… да сестре подари…

– Зачем?!

– Чтобы она вредной быть перестала-а…

На этот раз домовой сначала встал столбом, кусая губы, сжимая кулаки и краснея всё больше и больше, а потом не выдержал, влез на табуретку, взял со стола тарелку из-под колбасы и с маху шандарахнул её об пол! Розово-голубые осколки фарфора так и брызнули во все стороны! Только после этого к нему снова вернулся дар речи.

– Да ты как снял-то его?! С башки энтой обезьяньей как ты его снял-то?!

– Просто! – Напуганный Егор уже ревел белугой, утирая слёзы рукавом. – Он голову наклонил – снимай, говорит, если сможешь! Я и сня-я-ал…

– Кто тут за старшего? – Гаврюша вопросительно посмотрел на Глашу.

– Ну я, наверное. А что?

– Валерьянка, пустырник, корвалол, пион, мутный самогон, что есть – у меня нервы!!!

– А-а, – с пониманием протянула девушка. – У меня вот новопассит есть, чтобы на экзаменах не волноваться. Будете?

Она достала из кармана беленький блистер, в котором были упакованы десять таблеток. Домовой вырвал таблетки у неё из рук и съел их все, разгрызая, но не запивая.

– Вообще-то по одной надо… – заметила Глаша Красивая.

Гаврюша только махнул рукой.

– Так… – сказал он, уперев руки в боки и смотря в пустоту. – Значит, так… как… а вот так… Энту штуку надо срочно снять.

– Мы пробовали, – сообщил подуспокоившийся Егор, – но она не снимается. А ещё у Глаши голова болит.

– Конечно, болит!!! – вновь сорвался на крик Гаврюша. – Как же ей не болеть?! Волшебный обруч Гуаньинь на голову нацепить – энто не в шубку Снегурочки нарядиться! Ну-ка, несчастная, наклоняй голову! Может, у меня получится…

Домовой решительно засучил рукава и взялся за сверкающий обруч.

– Ща мы его заклинанием… пусть только попробует не слезть…

На последней ноте выли уже все. В общем, с заклинанием тоже не получилось. Глаша выпила таблетку от головной боли. Гаврюша сжевал ещё один блистер успокоительного. Вечно голодной Аксютке была нарезана очередная порция колбасы, чтоб просто не мешалась под ногами. Мальчик виновато стоял у стеночки, опустив глаза.

– Вот видишь, до чего ты всех довёл, Егорка Красивый? – уже чуть спокойнее выдохнул домовой. – Сестра таблетки от головы пьёт. Я на нервах, а когда у домового нервы – в доме разлад! А уж представить, что там в Китае Сунь Укун теперь вытворяет…

– А что он вытворяет? – заинтересованно вскинулся Егорка.

– Да всё что угодно! Он же не какая-нибудь там обезьянка, он – демон! Стихия! – Домовой наставительно поднял указательный палец вверх. – Он там всю Поднебесную разнесёт на бамбуковые щепки! Ты же видел, он и в обруче-то был слегка того… а без обруча – так ох…

– Кстати, мелкий, – резко опомнилась Глаша, – а когда ты видел этого… как там его? Это вообще кто? Ты что, был в Китае?!

– Был, меня Гаврюша водил, – признался мальчик.

– Без разрешения?! Без прививок?! – начала было заводиться Глаша, но вспомнила про обруч и поспешила успокоиться. – Ну ладно, ладно, только сними с меня эту штуку, мелкий, я тебе покажу, как в Китай бегать…

– Да, обоим нам покажи, – согласился домовой. – Да только как же его снять-то?..

Все дружно вздохнули, и на кухне повисла тишина, нарушаемая только чавкающей Аксюткой, с аппетитом жующей дармовую колбасу.

– Еюнда, товайищи! Я знаю, как снять обьюч, – неожиданно донеслось с подоконника.

– И как же? – Все в едином порыве обернулись к толстому баюну.

– Волшебный обьюч Цайя Обезьян снимется, если накоймить голодного кота «Дьюжбой»!

– Нет, это точно не поможет, – решили два домовых и Егор.

– Я бы не был так в этом увейен, товайищи!

– Да не поможет это, что вообще за глупости… – начала было возмущаться Глаша, но внезапно опомнилась. – Стоп. Это что? Кот? Кот разговаривает?! Он разговаривает!!!

– Ой, что, нелья? Пйостите, забыл… – растерянно мурлыкнул Маркс и тут же зевнул во всю пасть, изо всех сил притворяясь спящим.

Но Глашу Красивую было трудно обмануть…

Последующие пять-шесть минут в доме царило полное и безбашенное веселье!

Старшая сестра Красивая с воплями гоняла полотенцем кота, требуя, чтоб «эта скотина пушистая!» остановилась и призналась во всём. Гаврюша в обнимку с Егором спрятались под столом из опасения попасть под горячую руку. Героически полезшую спасать тарелку с колбасой маленькую домовую удалось поймать за ногу и втянуть туда же, под стол. Каждый получил по кусочку колбасы и гастрономическое удовольствие. Кот сумел забиться под диван, где Глафира таки смогла достать его шваброй, и гнусаво проорал:

– Пйизнаюсь, я говойящий, убейите от меня психическую-ю!

– Все вы тут гады… – Тяжело дышащая девушка вернулась на кухню. – Снимите! С меня! Эту! Железку!!! – вежливо процедила она сквозь зубы, обращаясь к трём парам ног, торчащим из-под длинной скатерти.

Через несколько секунд друзья услышали, как громко захлопнулась дверь её комнаты.