Канонический текст «Иудейской войны» не содержит никаких упоминаний об Иисусе. Вместо этого он содержит очевидную смысловую лакуну.

Дело в том, что в «Иудейской войне» Иосиф Флавий посвящает очень много места префекту Иудеи Понтию Пилату. Он не посвящает столько места никому из его предшественников. Что-то очень важное, по мнению Иосифа, случилось в правление Пилата в Иудее.

Но что?

Иосиф в «Войне» рассказывает о двух историях, в которых недалекий, грубоватый и не понимающий местных обычаев префект Понтий Пилат оскорбил лучшие чувства мирных иудеев.

В одном случае, рассказывает Иосиф, Понтий Пилат ввел в город войска, при которых имелись signa, то есть священные значки с изображениями императора. Иудеи оскорбились присутствием изображений в священном городе и стройными рядами двинулись за 130 км в Кесарию, где и попросили Пилата убрать мерзость.

Фактически удаление signa означало удаление из Иерусалима римских войск. Это требование было, вероятно, одним из элементов административной войны, которую вел против новоназначенного прокуратора Иудеи Синедрион и тетрарх Галилеи Ирод Агриппа.

Однако Иосиф представляет всю историю как результат спонтанного народного возмущения, вызванного невежественным римским чиновником, и не успускает случая подчеркнуть исключительно мирный характер протеста. По словам Иосифа, Пилат пригрозил толпе смертью, если она не разойдется, но демонстранты – поистине христианское смирение – только принялись обнажать шеи для удара.

Пораженному Пилату ничего не оставалось, как вывести signa из города, – результат, к которому, несомненно, и стремились организаторы спонтанных протестов.

Во втором случае причиной народных волнений послужил построенный Пилатом водопровод. Иерусалим задыхался без воды, и Пилат употребил на постройку этого водопровода корбан, то есть священную храмовую казну. Это снова привело к протестам, имевшим, по словам Флавия, исключительно мирный характер. На этот раз Пилат не церемонился и, переодев римских солдат в гражданское и вооружив их дубинками, напустил их на толпу.

Так или иначе, обе истории, которые рассказывает Иосиф, не кажутся очень важными. Они кажутся скорее примечаниями к Самой Важной Истории, которую Иосиф хотел бы рассказать о префекте Иудеи Понтии Пилате.

И, действительно, в «Иудейских древностях» эта Самая Важная История есть. Рассказав подробно о неурядицах Пилата и воинственных иудеев, Иосиф продолжает:

«Около этого времени жил Иисус, человек мудрый, если Его вообще можно назвать человеком. Он совершил изумительные деяния и стал наставником тех людей, которые охотно воспринимали истину. Он привлек к себе многих иудеев и эллинов. То был Христос. По настоянию наших влиятельных лиц Пилат приговорил Его к кресту. Но те, кто раньше любили Его, не прекращали этого и теперь. На третий день он вновь явился им живой, как возвестили о Нем и о многих других Его чудесах боговдохновенные пророки. Поныне еще существуют так называемые христиане, именующие себя таким образом по Его имени».

Это и есть знаменитое свидетельство Иосифа Флавия, оно же Testimonium Flavianum.

Этот короткий текст об Иисусе Христе, который был распят при Пилате по наговору влиятельных евреев, но воскрес на третий день, и был одной из главных причин, по которой труды Иосифа так ценили христиане.

Вы, конечно, спросите: как же так получилось, что верующий иудей в тексте, посвященном бунтовщикам из «четвертой секты», рассказал в таких возвышенных выражениях о воскресении Христа? На это тоже существовал прекрасный ответ: жид-Иосиф-то и хотел возвести хулу на Христа, но ангел Господень, водивший его рукой, не дал ему это сделать.

Пока церковь была всесильна, Testimonium Flavianum считался драгоценнейшим историческим свидетельством о Христе. Всякий, кто посмел бы усомниться в его подлинности, рисковал отправиться на костер. После того как костры потухли, как-то само самой потускнело и убеждение в подлинности Testimonium.

Скептическая библеистика XIX в., воспитанная в традиции «неизвестного Иисуса», считала его позднейшей вставкой. По ее мнению, это был фейк – такой же, как переписка Сенеки и апостола Павла. Исторической ценности этот фейк не имел, а сам Иосиф Флавий-де ничего не знал о Христе, который был слишком незначительным персонажем, чтобы Иосиф Флавий посвятил бы ему хоть строчку.

Заметим, что скептическая библеистика XIX в. была в корне не права, потому что рассказ об Иисусе у Иосифа Флавия точно был. Мы можем это вычислить из сообщения Оригена, который читал Флавия раньше библеистов XIX в. и сообщал, что Иосиф Флавий не признавал в Иисусе Христа. Вряд ли Ориген сделал бы такое заявление, если бы просто не нашел в текстах Флавия никакого упоминания об Иисусе.

Из одного этого следует, что Флавий об Иисусе все-таки упоминал, но совсем не в тех выражениях, в которых составлен Testimonium Flavianum.

И в самом деле.

В славянском Иосифе Testimonium имеет совершенно другой характер. Он находится между историей с signa и историей с водопроводом. Вот он:

«В это время был некий человек, ежели можно назвать его человеком. Ибо облик и тело его были человеческие, а дела – божественные. Он творил чудеса дивные и великие. Так что не могу я его назвать человеком. Однако, учитывая его человеческую природу, не назову и ангелом.

Все, что он творил, он творил невидимою силой, словом и повеленьем. Одни говорили о нем: «Наш первый законодатель восстал из мертвых, исцеляет и творит чудеса». Другие говорили, что он посланец бога. Но во многих вещах он противостоял закону и не хранил субботы, однако не делал ничего нечистого и ничего не делал руками, но только словом.

Множество народа следовало ему и внимало его учению. И многие подвизались, надеясь, что народ иудейский им будет освобожден из рук римлян.

Обычно он находился перед городом на Елеонской горе, там же и исцелял. К нему примкнули сто пятьдесят слуг и множество народа, который видел его силу и то, что он творит словом что хочет. Они велели ему войти в город, избить воинов римских и Пилата и царствовать над ними. Но он отказался.

Когда вести о нем достигли правителей евреев, то те собрались во главе с первосвященником и сказали: мы слабы и не можем противиться римлянам. Однако, поскольку «лук натянут», идем и известим Пилата о том, что слышали, и не будем иметь неприятностей: ведь если услышит от других, то лишит нас имущества и уничтожит, а потомство рассеет. Они пришли и рассказали Пилату. Тот, послав, перебил много народа и захватил чудотворца.

Он судил его и нашел, что тот есть добродей, а не злодей, не мятежник и не желает царства, и отпустил его, ибо тот исцелил его умирающую жену. Тот вернулся на прежнее место и делал прежнее дело. Еще больше людей собралось к нему, и еще больше возросла его слава. Тогда книжники исполнились зависти и дали Пилату тридцать талантов, чтобы он его убил. И он взял деньги и велел им делать, что хотят. И они взяли и распяли его вопреки закону отцов и глумились над Ним».

Ну вот! Час от часу не легче! – скажет читатель.

Нас только что уверили, что Testimonium Flavianum –  это фейк. И вот теперь нам предлагают всерьез обсуждать вот это? Иисус, исцеливший жену Пилата? И осужденный на смерть за взятку в тридцать талантов?

Что это, как не Testimonium Flavianum 2.0? Фейк от арамейского, греческого или славянского цензора?

Совершенно точно. Этот текст – фейк.

И этим-то он и ценен.

Дело в том, что этот фейк отличается от Testimonium Flavianum 1.0.

Тем самым он снова – как и замечание Оригена – свидетельствует, что какой-то текст об Иисусе у Иосифа был. Когда вы вставляете с чистого листа, это одна вставка. Но вот когда цензоры считают нужным исправить существующий текст, тогда каждый кромсает по-разному. Кто-то перепишет так, а кто-то сяк.

Итоговые результаты будут не совпадать между собой, и именно поэтому сегодня арабский, румынский и тем более славянский варианты Testimonium Flavianum не совпадают с версией, которую впервые процитировал Евсевий Кесарийский.

Текст Иосифа был переписан достаточно рано и в таком виде был известен многим отцам церкви. Так, Иоанн Антиохийский (ок. 620 г.) упоминает о взятке, данной Пилату, а Vita beatae Virginis Mariae et Salvatoris Rhythmica рассказывает об излечении Иисусом жены Пилата. Можно предположить, что и Иоанн, и Vita beatae ознакомились с этими увлекательными историческими подробностями в первоисточнике славянского Иосифа, тем более что Vita beatae на Иосифа-то и ссылается.

Итак, нет никакого сомнения, что рассказ об Иисусе в славянском Иосифе отредактирован, и капитально. Этот кусок текста находится в самом эпицентре исторических искажений: здесь цензура превращается в черную дыру, искажающую документ самым чудовищным образом.

Тем интересней, что некоторые руины первоначальных смыслов в этом эпицентре сохранились.

Например, славянский Иосиф не называет Иисуса по имени, так же, как он не называет по имени Иоанна. Он именует Иисуса чудодоеем, то есть в обратном переводе на греческий – гоисом, словом, которое Иосиф использует для обозначения пророков «четвертой секты». Точно так же – гоисами –  постоянно называют христиан их враги в различных разбиравшихся нами «Деяниях». В «Деяниях Фомы» царь Миздай требует «казнить колдуна». «Ты гоис», – говорит первосвященник Анания апостолу Филиппу. «Люди, не верьте гоису», –  говорит в «Деяниях Андрея» проконсул Вирин.

Слово «гоис» является настолько стандартным термином в отношении последователей Иисуса, что мы можем даже заподозрить, что оно наряду со словом «христианин» было официально упомянуто в Сенатусконсульте 36 г. Во всяком случае, «Псевдоклиментины», возможно, описывают этот Сенатусконсульт как «закон о запрете всех гоисов». Именно «гоисов» Тиберий в 19 г. н. э. изгнал из Рима.

Мы вправе предположить, что слово «гоис» в применении к Иисусу осталось нам от подлинного текста Флавия.

Связь гоиса, распятого Пилатом, с «четвертой сектой» также прослеживается в этом тексте довольно явно. Люди, которые шли к нему, думали, «что тем освободятся колена иудейские от римских рук». Об Иисусе надеялись, что он войдет в город и «убьет римских воинов». Пилат при его аресте «убил многих». Все эти компрометирующие нашего мирного пророка сведения вряд ли могли быть позаимствованы из Нового Завета. С большой вероятностью они остались от оригинального текста Иосифа Флавия.

Еще один остаток оригинального текста – это 150 «слуг» гоиса, которые, скорее всего, в оригинале были не слугами, а последователями или телохранителями. В рассказе канонического Иосифа о «египетском пророке» подобные последователи названы дорифорами, в значении «копьеносцы, телохранители будущего тирана».

Цифру 150 невозможно заимствовать из Евангелия по причине ее там отсутствия. Порядок ее ближе к иудейским источникам. К примеру, одна из версий «Толедот Иешу» утверждает, что у Иисуса было 310 воинственных учеников, которые отбили его у Синедриона и увезли в Антиохию. Впрочем, другая версия «Толедот» сообщает, что Иисус нагрянул в Иерусалим аж с двумя тысячами боевиков.