Апостол Филипп известен современному христианину куда хуже Петра или Павла.

Конечно, в римской церкви св. Апостолов мы можем насладиться висящей над алтарем огромной картиной Муратори, написанной в 1704 г. и изображающей апостолов Иакова и Филиппа, а капелла Строцци во флорентийской церкви Санта-Мария-Новелла замечательно расписана картинами из жизни Филиппа кисти Филиппо Липпи, но все-таки согласимся, что среднестатистической публике апостол Филипп известен куда меньше, чем, к примеру, любимый ученик Иоанн.

Это странно: ведь в Новом Завете Филиппу уделено довольно много места. Апостол Филипп упоминается во всех канонических перечнях апостолов (Мф. 10:3; Мк. 3:18; Лк. 6:14).

Иоанн добавляет новых подробностей: «Филипп был из Вифсаиды, из одного города с Андреем и Петром» (Ин. 1:44). Это Филипп привел к Иисусу Нафанаила, он же будущий апостол Варфоломей (Ин. 1:45).

Филипп, как и Андрей, имя греческое. Это важная подробность. Синоптические Евангелия рисуют учеников Иисуса как неграмотных рыбаков, которые если и знали греческий, то в пиджин-варианте.

Но имя «Филипп» указывает на происхождение как минимум из мелкой буржуазии: это сын каких-то горожан, живущих в эллинизированном местечке и не брезгающих назвать своего сына именем тетрарха Филиппа, во владения которого входила тогда Вифсаида. (Собственно, Филипп-то и даровал Вифсаиде права полиса в 30-х гг., заодно переименовав ее в Юлию, в честь Ливии, жены Октавиана Августа.)

«Евангелие от Иоанна» содержит еще одну важную сценку. Оно сообщает, что когда Иисус пришел в Иерусалим, то говорящие по-гречески евреи, пришедшие в город на Пасху, захотели встретиться с Иисусом и обратились с этой просьбой именно к Филиппу. «Господин! (Κύριε). Нам хочется видеть Иисуса» (Ин. 12:21). Филипп передает эту просьбу Андрею, а потом и самому Иисусу.

Филипп явно выполняет в этой ситуации роль министра иностранных дел, отвечающего за связи с грекоговорящими соотечественниками. Причина, по которой грекоговорящие иудеи не обращаются к Иисусу напрямую, связана, скорее всего, просто с тем, что они не говорят по-арамейски, в то время как Филипп владеет обоими языками.

Эта мелкая зарисовка – возможно, подлинная именно из-за своей незначительности – снова противоречит идее «маленького ручейка». Иисус явно был важной птицей, если евреи, пришедшие в Иерусалим из-за пределов Палестины и не знавшие арамейского, тем не менее хотели его видеть.

Строго говоря, имя «Филипп» прилагается в Новом Завете к двум несколько отличающимся персонажам. Один Филипп – это апостол с греческим именем из Юлии/Вифсаиды, очевидно, служащий толмачом при общении Иисуса с грекоговорящими. Другого Филиппа Лука изображает завхозом. В «Деяниях апостолов» он сообщает, что после того, как число последователей Иисуса чрезвычайно умножилось, апостолы выделили из своей среды семь диаконов, чтобы следить за хозяйством. Одним из этих диаконов и был Филипп (Деян. 6:5).

Из-за этого некоторые исследователи считают, что в ранней общине было два Филиппа – один апостол, другой диакон. Если относиться к тексту Луки как к боговдохновенному, тогда, конечно, да. Но мы уже имели случай заметить в предыдущей книге, что автор канонических «Деяний» занимается самым бессовестным агитпропом, и сцена избрания семи диаконов есть не что иное, как пропагандистский ход, призванный вычеркнуть из истории церкви ее единоличного главу – Иакова, брата Господня.

Мы можем заподозрить, что грекоговорящий Филипп в ранней общине был-таки один, а Лука разжаловал его из апостолов в диаконы по какой-то важной для него причине.

И действительно, дальше этот диакон Филипп ведет себя в «Деяниях апостолов» совершенно как апостол. Он приходит в «город Самарийский», совершает в нем чудеса и проповедует Христа (Деян. 8:5). По наводке ангела Божия он обращает в христианство высокопоставленного евнуха, приближенного эфиопской царицы Кандакии (Деян. 8:38), после чего исчезает прямо на глазах изумленного евнуха, будучи мгновенно телепортирован ангелом в Ашдод (Деян. 8:40). (Заботу ангела о крещении евнуха несложно понять: высокопоставленные евнухи, тем более из свиты цариц, на дороге не валяются.)

Но самое главное, что среди обращенных Филиппом оказывается не кто иной, как Симон Волхв, который, как мы уже говорили, есть второе агрегатное состояние апостола Павла. Он «уверовал и… крестившись, не отходил от Филиппа» (Деян. 8:13).

Таким образом, мы имеем в «Деяниях апостолов» две сцены обращения. В одной из них Христос обращает Павла. В другой Филипп обращает Симона Волхва. Нетрудно заметить, что перед нами одна и та же история, только рассказанная два раза. Один раз – со слов апостола Павла, который утверждал, что его обратил сам Христос. Другой раз – со слов врагов Симона Волхва, которые настаивали, что его крестил всего лишь Филипп.

Особую связь с Филиппом Павел сохраняет и потом. Во время своей последней и едва не ставшей для него роковой поездки в Иерусалим он, приплыв в Кесарию, останавливается в доме Филиппа. «А на другой день Павел и мы, бывшие с ним, выйдя, пришли в Кесарию и, войдя в дом Филиппа Евангелиста, одного из семи диаконов, остались у него» (Деян. 21:8).

Если это правда (а мотива врать в данном случае у Луки нет никакого), то получается, что не все апостолы Иисуса относились к Павлу так плохо, как Иаков с Петром. С грекоговорящим апостолом Филиппом у Павла/Симона не было никаких проблем – он даже останавливался у Филиппа перед своей поездкой на суд к Иакову.

А вот зато у Иакова и Петра были претензии не только к Павлу, но и, возможно, к Филиппу! Во всяком случае, Лука рассказывает о том, как апостолы, остававшиеся в Иерусалиме, услышав о проповеднической деятельности Филиппа, послали к нему Петра и Иоанна. По версии Луки, они сделали это, чтобы передать ему Дух Святой: «Ибо Он не сходил еще ни на одного из них, а только были они крещены во имя Господа Иисуса» (Деян. 8:16).

Иначе говоря, несмотря на совершаемые Филиппом чудеса, обращенного богатого евнуха, мгновенные перемещения в пространстве, etc., Иерусалимский ЦК партии счел необходимым отправить к Филиппу комиссара, чтобы исправить некоторые его идейные недочеты.

Люди, чьи тексты потом легли в основу ортодоксального христианства, сообщают нам о Филиппе еще более необычные вещи. Так, Лука повествует дальше, что у Филиппа «были четыре дочери, девицы пророчествующие» (Деян. 21:9).

На первый взгляд в этом утверждении нет ничего странного: ну дочери, ну пророчествуют, ну да, ранние христиане впадали на собраниях в экстаз и пророчествовали, – и что?

Но только на первый взгляд. Раннее христианство проповедовало полное плотское воздержание. Так и быть, апостол мог иметь, к примеру, одну дочь. Но четыре!.. Наличие четырех дочерей подразумевало, что апостол плодился, как кролик. Сообщение о четырех дочерях, которые устраивают в доме пророческий гвалт, это на самом деле изумительно тонкий троллинг Филиппа.

Климент Александрийский идет еще дальше: он утверждает, что апостол выдал одну из этих дочерей замуж и что он не был мучеником. Это уже не троллинг, а обвинительное заключение. В раннем христианстве мученичество было необходимой чертой профессиональной квалификации апостола. Уличить апостола в том, что он не был мученик – все равно, что обвинить нобелевского лауреата в подделке университетского диплома.

Утверждение Климента было тем более странным, что, по всем отзывам, Филипп таки мучеником был, а его могила находилась в столице Фригии, Иераполисе.

Почему же Климент позволил себе такой неприличный выпад против апостола самого Христа? Дело в том, что Фригия была центром движения ненавистных Клименту еретиков-монтанистов, которые как раз ссылались на апостольский авторитет Филиппа и его пророчествующих дочерей. Две главные пророчицы монтанистов, Присцилла и Максимилла, сами были женского пола.

Иначе говоря, репутация Филиппа в глазах ортодоксов была подмочена. На него, как на апостолического предшественника, слишком часто ссылались всякие еретики.

Но насколько сильно она была подмочена, стало ясно только после находки в Наг-Хаммади, где среди прочих текстов нашлось гностическое «Евангелие от Филиппа» с высказываниями типа «Ты увидел Христа – ты стал Христом».

Тем не менее Филипп был популярный апостол. И, как и у всякого популярного апостола, у него была своя биография. Она называлась «Деяния Филиппа».

«Деяния Филиппа» не вошли в список канонических книг римской церкви, но были известны во множестве списков и вариантов. В X в. эти «Деяния» переработал православный монах Симеон Метафраст, то есть Переписчик. Симеон выполнял в победившей церкви те же обязанности, что Министерство Правды в «1984» Оруэлла: он адаптировал еретические книги в соответствии с новыми идеологическими реалиями. Труд Метафраста, в свою очередь, попал в «Золотую Легенду» Якоба Ворагина, по мотивам которой и писал свои картины Филиппо Липпи.

В результате к XX в. полный текст «Деяний Филиппа» был утрачен. От них остались лишь разрозненные эпизоды и благочестивые пересказы.

Однако в 1974 г. французские исследователи Франсуа Бовон и Бертран Бувье нашли в библиотеке афонского монастыря Ксенофонтос доселе неизвестный список «Деяний Филиппа».

Он тоже был неполон – какой-то средневековый благочестивый читатель выдрал из нее в негодовании изрядную часть листов.

Однако этот список давал нам, наконец, некоторое представление о биографии апостола Филиппа, так, как ее представляла себе часть христиан.

С этой биографии мы и начнем.