Итак, эфесская христианская община, основанная Иоанном, еще в начале II в. н. э. отличалась от общины, которую основал Павел.

Это обстоятельство снова противоречит идее «маленького ручейка». Мы можем считать преувеличением все, что угодно: рассказы «Деяний Иоанна» о повальных обращениях преторов; утверждение канонических «Деяний» о том, что проповеди Павла услышали «все жители Асии».

Но мы не можем считать преувеличением утверждение, что в городе Эфесе еще в 50-е гг. I в. н. э. было целых две общины, исповедовавших Христа, и они взаимно называли друг друга Лжецами и синагогою Сатаны, – и притом деятельность их была достаточно заметна для того, чтобы местные ремесленники устроили погром против по крайней мере одной из них.

К концу I в. теология этих общин кардинально отличалась друг от друга. Одна из них – община Павла – считала, что Иисус Христос принес себя в жертву за все человечество. Он физически умер и физически воскрес.

Другая полагала, что Иисус не умирал и не воскресал. В то время как непосвященные видели его мучающимся на кресте, он на Елеонской горе беседовал с Иоанном.

Он был бог и не мог умереть. Он пришел не для того, чтобы искупить грех. Он пришел, чтобы дать людям знание. А его страдание заключалось не в том, что он пострадал на кресте, а в том, что он – Бог, вышний дух, спустился в этот мир тлена и плоти.

«Ты слышишь, что я страдал, но я не страдал; что я не страдал – но я страдал, я был пронзён, но я не был убит, повешен и не повешен, кровь текла из меня и не текла, и я не страдал от того, о чем они говорят, и страдал от того, о чем они не говорят» (Деян. Ин. 101:6–9).

Отличались эти общины и ритуалами. Эфесская община последователей Павла крестилась водой, а причащалась хлебом и «кровью Христовой». Этот способ причастия передал ей апостол Павел, а ему, в свою очередь, сообщил об этом лично Иисус (1 Кор. 11:23–25).

Но, согласно «Деяниям Иоанна», Иисус во время Тайной вечери никого не причащал! Вместо этого он провел совсем другой ритуал: Он собрал учеников и сплясал с ними пляску Плеромы.

Таким образом, община «Деяний Иоанна» не знала ритуала причастия в том виде, в котором его знает община Павла. Вместо этого она знала исступленную экстатическую пляску во имя Христа, так похожую на исступленную пляску царя Давида и на пляску участников восточных культов – Аттиса или Диониса.

Отличалась община «Деяний Иоанна» и от общины «Деяний Фомы». Она не знала ритуала помазания, являвшегося центральным для общины «Деяний Фомы», и ни в чем не стесняла себя в том, что касается еды и питья, – в отличие опять-таки от Фомы, который «не пил и не ел», то есть не пил вина и не ел мяса.

Итак, ритуалы общины, которая написала «Деяния Иоанна», резко отличались не только от ритуалов последователей Павла, но и от ритуалов «Деяний Фомы».

А теология?

Кое в чем она была схожа.

В обоих рассмотренных нами «Деяниях» Христос – это бог, а богочеловеки – это Фома и Иоанн. У них есть человеческое тело, но их дух превзошел это тело и соединился с Плеромой; они познали Христа и стали его двойниками, и они способны делегировать наполняющее их знание другим людям, в том числе женщинам. Это – то самое мерзкое гендерное равноправие гностицизма, которое так возмущало ортодоксов: в гностических общинах женщины были священниками наравне с мужчинами. «Они осмеливаются учить, вступать в споры, изгонять бесов, обещать исцеление!»

Однако две эти теологии не совсем идентичны.

Они расходятся по важному вопросу, а именно по вопросу физической составляющей Иисуса Христа.

«Деяния Иоанна» считают, что тела у Христа не было вовсе: Христос был надмирный дух, принявший облик человека. Напротив, «Деяния Фомы» полагают, что тело у Христа было, и это тело было не что иное, как тело Иуды Фомы! Надмирный дух не принял облик человека, а надел на себя физическое тело человека, как рубашку. Сначала он надел тело Иисуса, а потом – тело Иуды.

Обе теологии являются гностическими. Но это две различных разновидности гностицизма, гностицизм 2.0 и гностицизм 1.0, если угодно.

Итак, мы видим довольно странную картину.

Мы видим две общины последователей Иисуса, разделенные всем: расстоянием, языками, политическим положением. Иоанн проповедует в грекоговорящих городах римской провинции Азия. Иуда Фома – в сирийской Месопотамии.

Иоанн живет в Римской империи, где власти преследуют христианских гоисов. Иуда Фома – за ее пределами, в землях царей, которые терпимо относятся к назореям или даже поддерживают их. Обе общины – по крайней мере, к моменту написания «Деяний» – существенно расходятся в ритуалах. Фома ничего не знает об экстатических групповых плясках во имя Христа, Иоанн ничего не знает об ограничениях в еде.

Однако при этом обе общины исповедуют гностические разновидности христианства. Их Христос не рождался и не умирал. Он пришел на землю, чтобы подарить людям знание. Это было знание о том, как самим становиться Христами.

Если две разошедшиеся друг от друга биологические популяции имеют общие гены, то разумно предположить, что этот общий ген мог быть унаследован ими от единого, общего предка. Но как тогда совместить это с утверждением ортодоксов о том, что их вера была сначала, а «лжеименный гнозис» – потом?