Эдесса, как мы уже сказали, представляла собой практически город-государство, плодородный оазис в верховьях Евфрата. Человеческие поселения существовали в этих местах очень давно, но как стратегически важный объект, Эдесса де-факто была основана Селевкидами. Однако уже в 130-х гг. до н. э. она отпала от греческого царства, обарамеилась и обзавелась династией собственных арабских царей, самой примечательной чертой которой было их имя: этих царей почти неизменно звали Абгар.

Если мы посмотрим на карту Римской империи в I в. н. э., то мы увидим, что вся Эдесса, а также прилегающие к ней Адиабена и Армения, и город Нисибис, и вся Месопотамия являются либо частями Парфянского царства, либо его вассальными государствами.

А если мы посмотрим на карту Рима спустя три века, то в ней все эти земли окажутся либо частями империи, либо, в случае Армении, глубоко вассальным царством.

Иначе говоря, в I в. н.э все эти земли были фронтиром. Это был широкий фронт, по которому наступала Римская империя, и все упомянутые нами царства – и Эдесса, и Адиабена, и Армения – были местом прокси-войн между двумя сверхдержавами тогдашнего мира, Римом и Парфией.

Обычно мы смотрим на этот регион глазами наступающих римлян, потому что мы все-таки, как ни крути, культурные наследники римлян, а не парфян. Давайте, однако, изменим ракурс и посмотрим на происходящее глазами местных владык – царя Адиабены Изата, который принял воинствующий иудаизм, и царя Эдессы Абгара, который якобы принял христианство.

Они жили на границе огромного монстра, который все время расширялся. Их прежним сувереном было рыхлое парфянское царство, царь которого назывался Царем Царей. Это величавое на первый взгляд прозвище проистекало именно от чрезвычайно слабого контроля парфян за подведомственной территорией. Оно значило, что на территориях, формально подвластных парфянам, существовали и другие цари, подчиненные парфянскому Царю Царей ровно в той степени, в которой он мог их к этому принудить.

Царские династии Эдессы и Адиабены были арабского происхождения. Их подданные говорили на арамейском, абсолютное большинство населения составляли семиты, среди них жило множество евреев.

Римская империя – монстр, наползавший на эти земли, который грозил поглотить этих царей, лишить их земли, царства, статуса и даже жизни.

Однако у римского монстра имелась огромная проблема. Совсем недавно он поглотил другую населенную семитами землю – Иудею, и она у него плохо сварилась. Она бурчала в желудке. Каждые 20 лет там происходило по восстанию, то против Ирода, то против самих римлян. Эти восстания устраивала некая могущественная секта, которой руководил (или которая ждала) Мессию из рода Давидова. И эмиссары этой секты после разбитых восстаний наводняли Эдессу и Адиабену.

Что бы вы делали на месте царей Эдессы и Адиабены?

Ответ: конечно, вы бы маневрировали между двумя сверхдержавами, пытаясь изо всех сил сохранить независимость, и при определенных условиях вы бы, несомненно, поддерживали еврейских милленаристов.

Именно это и происходило в I в. н. э. в Верхней Месопотамии.

Помпей создал римскую провинцию Сирия в 64 г. до н. э. Эдесса после этого стала соседом Рима, и очередной эдесский Абгар поспешил заверить римлянина в дружбе.

Через десять лет он принял на себя почетную обязанность проводника войск Красса, жаждавшего стяжать славу в войне с парфянами. Римские легионы, однако, были плохо приспособлены для войны в пустыне, в которой легкие парфянские лучники имели серьезное преимущество перед пешими, тяжело передвигающимися по жаре легионерами.

Трезво оценив возможности легионеров, Абгар переметнулся на сторону парфян, и «прежде чем его предательство обнаружилось, ускакал, не таясь от Красса, а уверив его в том, что хочет подготовить ему успех и спутать все расчеты неприятеля». Скакать Абгару было недалеко: Карры, где Красс и римское войско сложили головы, находились в 40 км от гостеприимной Эдессы.

Спустя сотню лет история повторилась. В 49 г. н. э. другой Абгар с восточной роскошью принял у себя римские войска, везшие в своем обозе некоего Мегердата – кандидата на трон Армении. Пропировав всю зиму, Абгар с Мегердатом отправились в Адиабену к нашему старому знакомцу – царю Изату, и наконец, переправились через Тигр, где и столкнулись с парфянским войском. Перед решающим сражением оба царя, и Абгар, и Изат, сбежали. Парфяне разбили римские войска, а Мегердат, бывший родственником парфянского царя, отделался отрезанными ушами.

Надежду овладеть Арменией римляне не оставили, и спустя девять лет они все-таки посадили на ее трон своего царя, предварительно произведя ее зачистку войсками Корбулона. Царя звали Тигран, и примечательно, что он был внуком Ирода Великого.

«Тиграну дали охрану из тысячи легионеров, двух союзнических когорт и двух отрядов вспомогательной конницы, и, чтобы ему было легче удерживать за собою новый престол, определенным частям Армении, смотря по тому, к чьим землям они примыкали, было велено повиноваться Фарасману, Полемону, Аристобулу и Антиоху».

Следующей мишенью римлян стала Адиабена. Тигран – со своей тысячью легионеров и двумя союзническими когортами – немедленно вторгся в нее, вероятно, желая присоединить к своим владениям.

Фактически это была прокси-война: Рим и Парфия выясняли отношения в Адиабене. Рим начал собирать на сирийской границе войска, которые, вероятно, и прибрали бы к рукам владения Изата, не разразись в это время Иудейская война. Войска были переброшены из Сирии в Иудею, и в результате родственники царя Изата, Монобаз и Кенедай, встретились с римлянами не под Арбелами, а под Бейт-Хороном.

История о вторжении римских легионов в Адиабену в начале 60-х гг. заставляют нас совершенно по-новому отнестись к рассказам о том, что царь Адиабены принял иудаизм и что царь Эдессы покровительствовал апостолу Иуде Фоме. Мы вдруг понимаем, что у них были серьезные геополитические резоны. Поддерживать иудейских милленаристов было для государств, находящихся по другую сторону римской границы, лучшей стратегией для собственной безопасности.

Благодаря этой поддержке прокси-война между Римом и Парфией, которую Рим надеялся вести на территории Адиабены, разразилась на территории Иудеи, и мы можем быть уверены, что адиабенским царям это было куда приятней. Тем более что в случае победы они вполне могли рассчитывать на венец Иудеи.

Иудейская война закончилась для евреев чудовищным поражением, но для парфян она была несомненным плюсом. Именно она остановила неуклонное расширение Рима на восток.

Это положение дел сохранялось до самого 115 г. – когда император Траян начал стремительную и победоносную кампанию против Парфии.

Кампания Траяна не имела параллелей в римской истории; она, казалось, была реваншем за унизительные поражения Красса и Марка Антония. Впервые римские легионы били парфянских всадников; впервые войска Рима захватили Ктесифон и вышли на берег Красного моря.

Траян продвинулся на восток дальше, нежели Александр Македонский, и сенаторы в Риме не были в состоянии ни поспеть за перечнем покоренных им народов, ни даже правильно их поименовать. От Красного моря Траян поплыл к океану. Это был первый – и последний – момент в истории Рима, когда империя простиралась от Северного моря до Индийского океана.

Войска Траяна захватили Нисибис, разграбили Эдессу, Селевкию и Арбелы. Парфянское царство – вторая сверхдержава Ближнего Востока, доставлявшая римлянам столько хлопот, уже была практически уничтожена, когда в этих, уже покоренных, городах вспыхнуло восстание.

Однако это не было восстание парфян. Это было восстание иудеев.

Главными его центрами стали Нисибис, Эдесса, Селевкия и Арбелы – города с большим количеством иудейского населения. Мы можем легко предположить, что значительной частью этого иудейского населения были те самые милленаристы, которые сбежали от римлян, презрительно называемых ими киттим, за границу империи и были не очень счастливы, когда киттим настигли их снова. Во всех этих городах иудеи вырезали римские гарнизоны и захватили власть, а вслед за этим иудейские восстания вспыхнули в Киренаике, в Египте и на Кипре.

Восстания, разразившиеся в далеком тылу, были для римской армии стратегической катастрофой. Траян был вынужден срочно отвлечь на их подавление значительную часть своих войск.

Мы не знаем, что случилось с династией Монобаза после Иудейской войны, но есть основания полагать, что она была свергнута в 117 г. генералами Траяна после подавления восстания в Арбелах и бежала в Армению, где, возможно, она упоминается Мовсесом как род Аматуни, происходящий из иудеев.

В 194 г. Адиабена и Осроена объединились и атаковали римский гарнизон, стоявший в Нисибисе с 160 г.. Время они выбрали неудачное. На римский престол в это время взошел профессиональный солдат Септимий Север, немедлено отправившийся «из-за жажды славы в поход против варваров – осроенов, адиабенов и арабов».

Север откусил от владений царя Эдессы (его снова, как легко догадаться, звали Абгар) огромный кусок, а сам царь начал чеканить монеты с самим собой на одной стороне и с Септимием Севером на другой.

Это был тот самый царь Абгар VIII, придворным, фаворитом и товарищем детских игр которого был знаменитый эдесский гностик Бардесан.

Окончательно инкорпорировал Эдессу в империю сын Септимия Севера, капризный и недалекий император Каракалла. Не обладая военными талантами отца, он справился с очередным Абгаром (за номером девять) куда более простым образом.

«Антонин обманул царя Осроены Абгара, ибо пригласил его к себе как друга, а затем взял под стражу и заточил в темницу и таким образом овладел Осроеной, оставшейся без царя».

Это окончательное преобразование Эдесского царства в провинцию Осроену обернулось трагедией для Бардесана. Он бежал из Эдессы в Армению и, укрывшись в горной крепости Ани, написал, между прочим, историю Армении. С этого момента и до VII в. Эдесса надолго стала частью Римской империи и стратегическим римским центром в Месопотамии.