Глава 8
Эми стояла у дверей своих покоев. Она уже отправила Катсуо обратно в ночь через окно. Он хотел ей здесь помочь, однако Эми поручила ему кое-что иное. Что бы ни случилось в течение следующего часа, она не думала, что задержится в Шионе надолго.
Теперь она осталась одна. И, сглотнув, распахнула двери.
Сонные сохэи тут же встрепенулись; вид Эми, бодрствующей и в полном облачении, застал их врасплох. Не слушая их растерянное лопотание, она прошла мимо.
– Госпожа! Камигакари, пожалуйста, вернитесь!
– Я иду в храм, – заявила она, не замедляя шаг. – Я должна помолиться в храме.
Сохэи бросились следом, однако задержать ее они все равно не могли – им ведь было запрещено ее касаться.
– Госпожа, гуджи приказал нам…
– Тогда зовите гуджи! – воскликнула Эми уже у выхода. – Я должна помолиться.
Она толкнула двери и слетела по ступенькам. С темного неба на озаренный огнями из окон окружающих построек двор падал редкий снег. Мимо Эми, в сторону зала очищения пронесся сохэй. Она ускорила шаг, разрываясь между радостью, что план сработал, и тревогой. Теперь нужно достичь храма раньше Ишиды, а это не так уж сложно. Прежде чем гнаться за ней, ему придется хотя бы одеться. Гуджи ни за что не выбежит наружу в кимоно для сна, пусть хоть все вокруг горит огнем.
Эми пронеслась по двору к воротам. На ночь их обычно запирали, но Катсуо ушел вперед и по этой причине в том числе. Одна из тяжелых створок была сдвинута ровно настолько, чтобы Эми сумела скользнуть в брешь. Когда она скрылась из виду, кто-то из сохэев тихо выругался; они, похоже, надеялись, что ворота ее остановят.
Тропу за пределами двора окутывала тьма. Эми, покрывшись мурашками, бросилась к тусклым огням впереди. Широкую дорожку к храму обрамляли каменные фонари с мерцающими свечами. Эми подбежала к фонтану, быстро ополоснула руки и рот. Аматэрасу наверняка простила бы ей несоблюдение ритуала, но Эми все равно не могла так поступить.
Ее манил свет фонарей, свисающих с загнутой крыши. Не обращая внимания на поток возмущений сохэев, Эми направилась прямиком к большому залу. Великий храм, один из крупнейших в стране, стоял уже две тысячи лет, и от его вида захватывало дух. Каждую балку, карниз и колонну украшала замысловатая резьба по дереву. Все это великолепие было возведено без металла, благодаря искусной работе древних мастеров архитектуры; здание возвышалось во тьме, озаренное трепещущим оранжевым светом.
Эми миновала огромные статуи кома-ину, звериные головы которых скрывались в тенях, и поднялась по ступеням. К балкам над ее головой крепилась толстая, словно ствол дерева, шимэнава с бумажными лентами. Остановившись перед длинным ящиком для подношений, Эми потянула за одну из свисающих тонких веревок. Сверху звякнул колокол.
Она дважды поклонилась, хлопнула в ладоши, склонила голову. У подножья лестницы нетерпеливо топтались сохэи. Эми застыла, ожидая и вслушиваясь. Где же Широ и Юмэй? Что они собирались делать?
В бормотании сохэев послышалось облегчение, а затем в тишине раздался полный недовольства скрипучий голос Ишиды:
– Камигакари Кимура, как это понимать?
Она ждала. Широ сказал привести Ишиду к храму – сделано. И что теперь?
– Камигакари! – грозно повторил гуджи.
– Я молюсь, – отозвалась Эми, не опуская рук. Ну где же Широ? Ишиду не удастся задержать надолго.
– В такой час? Разве я не ясно…
– Кар.
Эми вскинула голову. На карниз спланировала черная тень. Ворона склонила голову и посмотрела на собравшихся людей. Эми тоже оглянулась на застывшего внизу Ишиду в полном облачении; он даже захватил свой посох, увенчанный большим золотым кольцом. Гуджи привел с собой еще полдюжины сохэев, и теперь их стало двенадцать. Не слишком ли много для осуществления плана, что бы там Широ ни задумал? Он ведь говорил привести Ишиду «почти одного».
Рядом с первой вороной, взмахнув крыльями, опустилась вторая. А потом из темноты почти беззвучно вылетела целая стая. Птицы расселись по крыше храма, по веткам ближайших деревьев. Черные крылья блестели в свете фонарей; вороны беспокойно поворачивались туда-сюда, наблюдая за людьми в зловещем безмолвии.
Ишида окинул птиц взглядом. Сохэи схватились за рукояти клинков, напряженные, настороженные, но ожидающие приказов гуджи.
Талию Эми вдруг обвила рука, прижав ее к теплому телу.
– Соскучилась? – промурлыкал Широ ей на ухо.
Она испуганно вскрикнула, и внимание воинов тут же переметнулось к ней.
– Ёкай! – завопил один, и все сохэи чуть ли не одновременно обнажили мечи.
Лицо Ишиды ожесточилось.
Эми изогнулась и увидела широкую усмешку Широ, демонстрирующую во всей красе его острые клыки. Кицунэ совершенно беззаботно сидел на ящике для подношений, упираясь в него согнутой ногой, и крепко держал Эми за талию. На его запястье поблескивали алые онэнджу.
Сохэи бросились к ступеням, но тут же застыли, как только Широ невозмутимо постучал пальцем по щеке Эми.
– Ну-ну-ну, – проворковал он. – Вам же не очень-то хочется подходить ближе, да?
Сохэи замешкались, гадая, как спасти Эми от ёкая, когда тот ее уже поймал.
– Отпусти ее! – крикнул один.
– Это еще зачем? – Широ скользнул рукой от щеки к волосам, подцепил длинную прядь, пропустил сквозь пальцы, искоса глядя на сохэев. – Прелестная, верно?
– Широ! – почти беззвучно прошипела Эми.
Не отрывая взгляда от воинов, кицунэ провел носом по ее щеке, словно хищник, готовый впиться в добычу. Эми покрылась мурашками.
– Ну сделай вид, что боишься, малышка-мико, – выдохнул Широ ей на ухо.
Ишида шагнул вперед, на большом кольце его посоха звякнули маленькие. На щеке гуджи пульсировала вена.
– Чего ты хочешь, ёкай?
– Разве не очевидно? – Широ снова наклонился к Эми, одновременно прижимая ее к груди крепче. – Я хочу забрать вашу камигакари себе.
Ишида застыл без малейшего движения, наверняка пытаясь быстро принять решение. Он понимал, что Широ не причинит ей вреда, но не спешил его разоблачать.
– Не переживай, Ишида. – То, что кицунэ не упомянул его сан, было оскорбительно уже само по себе, а издевка, с которой он произнес имя, и вовсе резала как нож. – Говорить тебе придется не со мной.
Ишида недоуменно свел брови. По земле скользнула волна дрожи. Сохэи сдвинулись ближе друг к другу, стискивая оружие. Воздух сгустился, ледяная ки обожгла легкие Эми холодом.
– Ёкай, – хрипло прошептал один из сохэев. – Такой сильный…
Фонари замерцали и потускнели. Тени сгустились, плотные и черные, почти живые. Тишина дрогнула.
Из тьмы вниз ринулся исполинский ворон, и все воро`ны разразились торжествующим карканьем.
Как только он коснулся резной головы кома-ину, царапнув по камню когтями, вокруг его лап вспыхнуло голубое сияние. Оно яростно извивалось, кружилось, барьер тории отвергал ворона, пытался прогнать, однако ворон не обращал на это никакого внимания.
Сохэи, к их чести, не отступили, однако они явно не знали, на кого направлять оружие – на огромного ворона или беловолосого ёкая с лисьими ушами, – а их клинки подрагивали. Что ж, по крайней мере, Юмэй не принял свой самый внушительный пернатый облик.
Ворон повернул голову к гуджи и замер. Остальные птицы, напротив, пришли в движение. Их глаза горели, словно раскаленные угли, сотней алых точек в темноте. Вороны забили крыльями; их тела подернулись тенями, от чего они как будто утратили плотность, но все-таки не стали призрачными, оставшись чем-то средним.
Дюжина сорвалась с крыши к сохэям. Те с тревожными криками взмахнули катанами, однако удары прошли сквозь ёкаев, не причинив им вреда. Птицы пронеслись над головами сохэев, окутывая их тенями, обвивая лентами трепещущей тьмы, приковывая руки к бокам. Испуганные крики пронзили сердце Эми, и она невольно прижалась к Широ сильнее.
Один за другим сохэи рухнули сперва на колени, затем на землю. Огромный ворон щелкнул клювом, и птицы вернулись обратно на крышу, оставив гуджи в окружении дюжины лежащих без движения сохэев.
Широ мягко стиснул ее талию, и Эми вдруг поняла, что дрожит.
– Они в порядке, – пробормотал он, щекоча ей ухо теплым дыханием.
Огромный ворон расправил крылья. Он слетел со статуи, окутываясь черно-красным мерцанием, меняя облик, и приземлился уже человеком. На бесстрастном лице неожиданно яростно пылали серебристые глаза. Вокруг него бурлил воздух, у ног беззвучно плясали синие огни – священная земля все еще пыталась его изгнать. Он явился не без злого умысла.
Выражение лица Ишиды стало жестким. Понимал ли он, что нужно действовать осторожно?..
– Тэнгу, – выплюнул Ишида в холодной ярости, – какую бы уловку ты ни замыслил, ничего не…
Тихий голос Юмэя мигом заставил гуджи умолкнуть.
– Ты расскажешь мне то, что я хочу знать. Ты ответишь на все вопросы подробно и без колебаний.
Ишида оскалился.
– Если ты думаешь, что я подчинюсь ёк…
– За каждое слово против, – бесстрастно проговорил Юмэй, – в храме умрет по человеку.
От щек Эми отхлынула кровь, голова закружилась. Юмэй ведь не станет убивать невинных, правда? Однако, глядя на его холодное лицо, лишенное эмоций, она понимала, что станет.
Широ отпустил Эми и уперся ладонью в ящик, на котором сидел, наблюдая за происходящим и явно веселясь.
– Ты знаешь, зачем я здесь. – Голос Юмэя шелестел в темноте, растекаясь ледяным ядом. – Откажешь мне, и я убью всех служителей храма. Начну с этих воинов, которых второй раз не пощажу.
Ишида посмотрел на поверженных сохэев – опытных мужчин, не сумевших защитить даже себя – и расправил плечи. Лицо его было бледным.
– Дабы спасти жизни тех, кого поклялся хранить, я расскажу все, что ты хочешь знать.
– Что ты выяснил о пропавших куницуками?
Взгляд Ишиды на миг метнулся к Эми.
– О куницуками – ничего. Однако, – он крепче стиснул посох, и металлические кольца звякнули, – в северо-восточной части Сумирэ есть маленький храм под названием Хинагику. За прошлый год туда направляли четверых служителей Изанами, о которых с тех пор больше никто не слышал.
Эми напряглась, глядя то на Ишиду, то на Юмэя.
– Храм Хинагику расположен в глуши, – продолжил гуджи. – Нет никакой необходимости переводить туда столько помощников в течение единственного года. Никто из них не вернулся из Сумирэ, и с ними невозможно связаться. Пусть мы разведали лишь о четверых, подозреваю, из Хинагику пропало куда больше.
– Почему они исчезают? – неуверенно спросила Эми. – Это подозрительно, да, но как исчезнувшие служители храма связаны с плененными куницуками?
В ночной тишине повисло дрожащее напряжение.
– Жертвы.
– Ч-что?
– Изанами, – пробормотал Широ, – отправляет в этот храм собственных служителей на заклание. Я бы предположил, что для магии на крови, – он вопросительно глянул на Юмэя.
– Вполне вероятно, однако регулярные жертвоприношения могут быть необходимы и для иного.
Эми едва не содрогнулась. Юмэй использовал ее кровь для заклинания, чтобы спасти Широ. Опасная магия как будто обладала сознанием, была сущностью, подобно Цучи, потустороннему царству ёкаев. Насколько же сильными станут чары, если напитать их не кровью, а жизнью? Эми закусила губу, исполнившись скорби о невинных людях, погибших по воле Изанами.
– Где этот храм? – вопросил Юмэй.
– Сумирэ – горная местность с несколькими городками и горсткой лыжных курортов. – Ишида перечислил несколько близлежащих гор и ориентиров, пока Юмэй не кивнул.
– Что еще, гуджи?
– Ничего.
Юмэй повернулся к Широ, и они быстро обменялись странными взглядами. Ки сгустилась, потрескивая в воздухе разрядами электричества. Юмэя окутало красно-черное свечение, которое затем вырвалось вперед; исполинский ворон развернул огромные крылья и взмыл во тьму. Остальные птицы, сверкая алыми глазами, взлетели следом и точно так же быстро растворились во мраке.
Взгляд Ишиды переметнулся к Широ.
– Вы получили, что хотели, теперь оставь это место. Камигакари Кимура, иди за мной.
Широ ухватил ее за кимоно и потянул так, что она врезалась в него спиной.
– Я же говорил, Ишида, чего хочу я, и это не сведения.
Эми растерянно прищурилась, не уверенная, к чему кицунэ клонит.
– Ты ее не получишь! – рявкнул Ишида, стиснув посох.
«Я хочу забрать вашу камигакари себе». Широ ведь не всерьез, правда?.. Он ведь всего лишь разыгрывал представление.
– Разве? – промурлыкал кицунэ. – Ты хочешь, чтобы свои последние недели она провела взаперти. Такая глупость, не согласен?
– Даже если ты ее не убьешь, ёкай, ты осквернишь ее безвозвратно, испортишь ее как сосуд ками. Вот что будет истинной глупостью.
Впившись взглядом в Ишиду, Эми вскинула голову.
– Аматэрасу поручила мне освободить куницуками, и я доведу дело до самого конца, гуджи Ишида. Я не подведу свою ками.
– Ты погубишь себя!
– Ну, ты-то и не планировал, что она будет жить долго и счастливо, – Широ подался вперед так, что чуть не уткнулся подбородком в плечо Эми. – Если твоя лучшая защита не способна остановить парочку ёкаев, то как ей справиться с Изанами?
Ишида взглянул на Эми.
– Не своди все свои жертвы на нет, когда ты уже зашла так далеко, Кимура. Иначе они пропадут впустую.
– Поэтому я и должна уйти, – отозвалась она. – Если я останусь здесь, а Тэнгу с Широ без меня не справятся, все действительно окажется зря.
Гуджи стиснул зубы.
– Я не позволю тебе уйти.
Не обращая на него внимания, Широ соскочил с ящика для подношений и лениво потянулся.
– Ну что, готова?
– Э-э… думаю, да. – Эми огляделась и позвала чуть громче: – Катсуо?
В ответ из кустов чуть поодаль донесся шелест. Из тени дерева появился Катсуо, а за ним, к удивлению Эми, следовала Нанако с рюкзаком в руках. Катсуо же нес лук и колчан со стрелами. Встревоженно глянув на лежащих сохэев, он без колебаний прошел мимо Ишиды и поднялся к Эми.
Нанако замерла на ступеньках, уставившись на Широ со смесью страха и восхищения.
Катсуо указал на рюкзак.
– Мы собрали все, что может понадобиться на несколько дней. И я добавил стопку самых сильных офуда.
Оторвав взгляд от лисьих ушей Широ, Нанако осмелилась подняться на еще одну ступеньку и передала рюкзак Эми.
– Я убедилась, чтобы он ничего не забыл. И там есть теплый плащ.
Как только Эми надела рюкзак на плечи, Катсуо передал ей лук и колчан.
– И это тоже может пригодиться.
Она осторожно приняла оружие. Лук был меньше церемониального, к которому она привыкла, но дерево так же блестело, а тетива была крепкой, как сталь. Ишида наблюдал за этим обменом, стиснув зубы в мрачном молчании, однако явно понимал, что не сумеет ее остановить.
Эми закинула лук с колчаном на плечо.
– Спасибо.
– Эми… – Катсуо переступил с ноги на ногу. – Не стоит идти в одиночку. Позволь мне отправиться с тобой.
– Ты за мной не угонишься. – Широ легонько потянул Эми за прядь волос, выбившуюся из хвоста. – А нести тебя я не собираюсь.
Катсуо стиснул зубы, глядя на руку кицунэ у ее лица. Эми отмахнулась от Широ.
– Катсуо, – пробормотала она виновато. – Я не могу взять тебя с собой.
В его глазах тенью отразился страх.
– Береги себя, Эми, – угрюмо произнес он.
Она отошла от Широ и заключила Катсуо в крепкие объятия. Поколебавшись лишь мгновение, он тоже обвил ее руками и стиснул так же крепко. Его тепло успокаивало ее точно так же, как и час назад, когда она плакала у него на груди. Эми неохотно отступила.
Быстро обнявшись на прощание и с Нанако, она поправила свое снаряжение и мельком глянула на Ишиду, но так и не придумала, что ему сказать. Гуджи продолжил молчать, и она перевела взгляд на Широ. Он с непроницаемым выражением повел ушами туда-сюда, а потом с легкостью подхватил ее на руки.
Вскочив на статую, а затем на крышу храма, кицунэ невероятно ловко помчался по черепице. Оглянувшись, Эми увидела, что Кастуо, Нанако и Ишида смотрят им вслед. А потом Широ спрыгнул с другой стороны здания и понесся вперед.
Их окружила тьма. Эми второй раз оставляла храм Шион позади – и подозревала, что больше уже туда не вернется.
