Глава 19
Как они вернулись на постоялый двор ёкаев, Эми не помнила. Она задремала еще до того, как они покинули храм, и четко помнила лишь то, как ее опустили на мягкую постель и укрыли одеялом.
Она проснулась поздно вечером и поняла, что, судя по всему, спала в одной комнате с четверкой непомерно могущественных ёкаев, не ладивших между собой. Напряжение казалось физически ощутимым даже в просторном помещении. Бьякко снял для них отдельный домик, который обычно использовали для праздников и собраний. Однако в нем можно было и жить, а что самое главное – они держались в стороне от остальных постояльцев.
Теперь Эми сидела за столом и заставляла себя есть. Блюда были восхитительными, и она наверняка действительно насладилась бы ими, если бы не пронизывающая воздух вражда. Широ сидел за ее спиной, почти как телохранитель. Юмэй застыл у ведущих в небольшой сад дверей. Сусаноо, скрестив руки на груди, прислонился к дальней стене; на его лице плясали отсветы лампы. Он был значительно чище, чем в прошлый раз, когда Эми его видела, ведь он смыл с себя грязь и пыль пещер. Эми еле сдержала досаду от того, что сама она выглядела не такой чистой.
Бьякко покинул их, как только доставил поднос с едой. Может, ему тоже не нравилась царящая тут тягостная атмосфера едва сдерживаемого гнева. Эми хотелось отчитать Юмэя и Сусаноо за такое ужасное поведение, но она понимала, что ничего этим не добьется. Тысячелетний принц теней и бессмертный куницуками бури не станут слушать человеческую девчонку, выговаривающую им за то, что они ведут себя как малые дети.
Подняв палочками кусочек жареной рыбы, Эми немного откусила. Сусаноо пестовал свой гнев целую сотню лет, поэтому, наверное, можно было понять, почему он с трудом держит себя в руках. А вот враждебность Юмэя ужасно ее огорчала – Широ ведь не виноват, что утратил память.
Она повозила остаток рыбы по тарелке. Широ на самом деле не Широ, повторила она себе. Он – Инари, куницуками с амнезией, лишенный большей части сил, но все же куницуками. Ей нужно было перестать думать о нем, как о лукавом Широ, которого она знала, однако она не могла заставить себя называть его Инари даже мысленно. От мыслей о его истинной сущности, о неизмеримой пропасти между знакомым ей ёкаем и куницуками, о котором она только слышала, нутро тошнотворно сжималось.
Эми отодвинула тарелку. Все три ёкая тут же на нее уставились – рубиновыми, серебряными и сапфировыми глазами.
Поднявшись, она повернулась к Широ.
– Готов?
– А ты? – спросил он.
Эми кивнула. Юмэй сдвинул стол в сторону и занял место рядом с Сусаноо. Широ, оставшись с Эми посреди комнаты, всмотрелся в ее глаза.
Она неуверенно улыбнулась.
– Пора снять с тебя эти четки.
– Будь осторожна, – пробормотал кицунэ, протягивая правое запястье.
Взявшись за его руку повыше бусин, Эми осмотрела оставшиеся витки. Предыдущий высвободил три его огненных хвоста. Чем больше хвостов у кицунэ, тем они сильнее. Следующий мог дать ему еще три, и тогда их станет уже шесть. И Эми заранее знала, какой облик откроет последний виток. Он снился ей почти каждую ночь на протяжении двух недель: чудовищный девятихвостый дух огня, кьюби-но-кицунэ.
В ее снах девятихвостый лис всегда поглощал треххвостого Широ. Раньше Эми не представляла, что это означает, но теперь невольно задавалась вопросом: что, если она все же догадывалась, кем Широ окажется? Еще с тех пор, как впервые увидела его сотканные из пламени хвосты и сияющие отметины на лице? В любом случае сейчас она наконец поняла значение сна и свой ночной страх – что рано или поздно, Инари поглотит Широ, уничтожит его навеки.
Эми стиснула его руку крепче. Она должна высвободить его силы – высвободить память Инари, чтобы он вновь стал собой. Даже если это означает, что Широ, которого она знала, исчезнет… Эми с трудом сглотнула.
И, взглянув кицунэ в глаза, увидела в них тот же страх.
Она обхватила нижний виток четок свободной ладонью. Сила коснулась ее пальцев, поползла вверх по руке, покалывая кожу. Эми сосредоточилась, воззвала к теплой ки, дремлющей внутри. Метка камигакари вспыхнула жаром.
Эми потянула за виток.
Сила пронеслась по ее руке разрядом молнии, ворвалась в грудь. Две силы переплелись, а потом ринулись обратно и ударили по чарам онэнджу. Бусины упрямо цеплялись за запястье Широ, и Эми изо всех сил пыталась сдвинуть их хоть на волосок. Метка камигакари стала еще горячее, а вокруг Эми взметнулся яростный ветер.
Она, стиснув зубы, дернула бусины вниз. По ним пробежал свет, и ветер взвыл громче. Тело Эми разрывал поток невыносимой энергии, проклятие неслось по венам, сплетаясь с ее ки.
Сила все крепла, нарастала… а потом взорвалась.
Бусины вырвались из руки Эми; ее со страшной силой отбросило назад. Рядом что-то мелькнуло, и она врезалась в Сусаноо. Он влетел спиной в стену, приняв большую часть удара на себя. Впрочем, от столкновения у Эми все равно вышибло из легких весь воздух, и она обмякла, сотрясаясь от мощи магии, пронизывавшей ее считаные мгновения назад.
– Ранена? – спросил Сусаноо, поставив Эми на ноги.
Она покачала головой, хватая воздух ртом. Оглянувшись, она увидела, как Юмэй поднимает Широ из обломков противоположной стены. Кицунэ не реагировал, безжизненно обмякнув. Юмэй уложил его на пол и навис над ним, опустившись на колени.
– Не дышит, – Тэнгу глянул в сторону Эми и Сусаноо.
У нее оборвалось сердце. Она ринулась к Широ и, рухнув рядом, прижала к его лицу ладонь. Его щека была обжигающей. Он источал жар, словно под его кожей горел огонь.
– Широ! – Эми беспомощно похлопала его по щеке. – Широ, дыши!
Сзади подошел Сусаноо. Он посмотрел на кицунэ сверху вниз – а потом занес ногу и с силой опустил ее ему на грудь.
Широ охнул, распахнув глаза, и согнулся пополам в приступе ужасного кашля.
– Похоже, он жив, – сухо заметил куницуками и опустился рядом на корточки. – Впечатляющее проклятие. Можно?
Эми удивленно моргнула, не ожидав от Сусаноо столь спокойного тона. Грудь Широ тяжело вздымалась, и он, переведя дух, неохотно протянул правую руку. Куницуками взял его за запястье и легонько коснулся онэнджу.
– Сколько раз она тщетно пыталась их снять? – спросил он.
– Это второй, – пробормотала Эми и поникла, стыдясь своих неудач.
– Третий, – поправил ее Юмэй. – Ты пробовала снять виток по моему приказу. Я также пытался дважды.
– Ах, да. – Эми невольно прижала руку к шее, вспомнив, как в нее впивались когти Тэнгу. – Значит, пять раз.
– И с каждым разом проклятие сопротивлялось значительно сильнее?
Широ сел, морщась и потирая затылок.
– Да. В этот – особенно.
Сусаноо отпустил его руку.
– Задумано так было или нет, но всякая новая попытка делает ответный удар лишь сильнее. Следующая может тебя убить.
Эми застыла, охваченная тревогой.
– Но… но я не знаю наверняка, смогу ли их снять…
– Ты поставишь на кон его жизнь. – Сусаноо окинул Широ внимательным взглядом. – Если Аматэрасу права, и без тебя против Изанами не выстоять, рисковать мы не должны.
Широ стиснул зубы.
– Если я ничего не вспомню, мы не найдем твой меч. А я не могу вспомнить, пока она не снимет онэнджу.
Сусаноо вздохнул, и его гнев наконец утих. Впервые с тех пор, как они покинули пещеры, перед Эми вновь предстал тот сдержанный, непреклонный куницуками, велевший ей взять меч и сражаться.
– Изанами так поразительно хитра, или же ей омерзительно везет? – тихо произнес он. – Ты украл мой меч, лишил меня былой мощи, но прежде, чем я успел возвернуть Муракумо, она сковала твою силу и память. Одним метким ударом избавилась от нас обоих.
– Зачем мне вообще красть твой меч? – пробормотал Широ, потирая лицо ладонью.
– Если вкратце, затем, что ты – двуличная шавка.
Эми поморщилась и тут же ощутила укол вины, задавшись вопросом – было ли такое описание характера Инари справедливым или же его лишь породила обида Сусаноо? Она вспомнила, как Юмэй говорил, что Инари не всегда мыслит здраво, и вдруг ощутила странный трепет.
Неспособная оставаться в компании ёкаев после неудачи с онэнджу, Эми извинилась и ушла к источникам. Широ и Юмэй наверняка были слишком погружены каждый в свои мысли, ведь ни один не отметил, что ей опасно бродить в одиночку, и не вызвался ее сопроводить.
К счастью, купальни пустовали, и Эми смогла спокойно растворить в горячей воде всю свою боль и напряжение. Она потерла ладонью метку камигакари. Закрыв глаза, попыталась сдержать подступающие слезы – но это было так сложно. Измождение, тревога, смятение, отчаяние, страх… вихрь темных чувств рвался наружу.
Она так устала. Она как будто уже много недель почти не спала, не отдыхала и не ела. От бури эмоций, пьющих ее силы, не было спасения. Боль и паника раз за разом возвращались.
А теперь, после всех усилий и страданий, они так и не добились ничего существенного. Да, они обнаружили трех куницуками и знали, где найти четвертого, но это не имело значения. Сусаноо оказался на свободе, но без оружия ему не хватало сил. А лишенный памяти Инари был еще слабее.
И последней, невозможной преградой стало то, что она больше не могла пытаться снять онэнджу, не рискуя жизнью Широ. Пока четки на нем, ему не вспомнить, что он сделал с Муракумо. Без Муракумо Сусаноо не спасти Сарутахико. Без Сарутахико и Узумэ им не остановить Изанами.
Все упиралось в онэнджу. А Эми с ними не справилась.
Зачерпнув ладонями горячую воду, она смыла с лица слезы. Если она вновь потерпит неудачу, Широ может погибнуть. А так рисковать нельзя. Даже если бы Эми была готова им пожертвовать, Аматэрасу ясно дала понять: он должен выжить.
Амацуками все это время знала, кто он такой. «Он не должен умереть, иначе мы лишимся последней надежды». Она знала, кто такой Широ – как знала и Изанами. Но они не раскрыли его имя. Почему Аматэрасу ничего не сказала?
Эми погрузилась глубже в воду и зажмурила глаза. Каждый виток онэнджу поддавался тяжелее предыдущего. У нее, возможно, никогда не накопится достаточно сил, а слепо пытаться она больше не могла.
Аматэрасу была единственной, кто наверняка способен снять проклятие.
Эми медленно выдохнула и сосредоточилась, стараясь усмирить страх. Отчаянный голос в глубине души не желал униматься, но теперь Эми знала, как должна поступить.
Она сделала все, что могла. Все, на что способна простая смертная. Ее время вышло.
Эми выбралась из воды, обсохла и вернулась в раздевалку, заранее содрогаясь от необходимости вновь надеть свою грязную форму мико. Вот только в корзинке ее почему-то не оказалось. Вместо нее там лежало свернутое одеяние из бледно-голубой ткани с синим узором. Сверху обнаружилась коротенькая записка, в которой говорилось, что ее вещи забрали стирать. Пропала даже обувь – ее сменили традиционные сандалии и носки-таби.
Изумленная, Эми приподняла кимоно и обнаружила нижнее белье и зеленовато-синий оби. Она быстро оделась, наслаждаясь цветочным ароматом ткани, и заплела влажные волосы. Продумывая план – сердце ее при этом неприятно трепетало, – она покинула купальни и в коридоре наткнулась на Бьякко. Он как раз вышел из-за угла.
– Эми. – Тигр-ёкай окинул ее взглядом. – Вижу, ты получила кимоно. Иного одеяния в такие короткие сроки я найти, увы, не смог. Все подошло?
– Так это был ты? – Эми провела ладонью по ткани и поспешно поклонилась, выражая благодарность. – Да, конечно, все прекрасно. Я верну его, как только смогу.
– Можешь оставить себе.
– О, спасибо. – Эми не стала задумываться о том, где же он все-таки раздобыл кимоно. – Бьякко, а ты не знаешь, есть ли тут неподалеку храмы Аматэрасу?
– Аматэрасу? Да, рядом с людским городком за горой есть маленький храм.
– Ты не мог бы… ты не мог бы меня туда отвести?
Он нахмурился.
– Если нужно. Я не знаю, что задумали Сусаноо и Юмэй…
– Мне нужно попасть туда сейчас! – выпалила Эми. – Прямо сейчас.
Во взгляде Бьякко мелькнуло неодобрение.
– Без ведома Сусаноо, Инари или Тэнгу?
– Да. – Эми закусила губу. – Мне нужно сделать кое-что важное, но Широ… Инари… не обрадуется. Он попытается меня остановить, и все кончится тем, что они с Сусаноо и Юмэем передерутся.
Бьякко смотрел на нее, видимо, раздумывая, стоит ли ему навлекать на себя гнев одного из трех ёкаев, ждущих ее возвращения.
– Это нужно, – медленно произнес он, – для Аматэрасу?
Эми кивнула.
– Я отведу тебя, – заключил Бьякко, – но поручу хозяину постоялого двора через некоторое время передать твоим спутникам, куда мы направились, дабы избежать недопонимания.
Эми еще раз кивнула. Ей достаточно уже того, что у нее есть возможность добраться до храма раньше Широ. Несмотря на сказанное, она все же не была уверена, что кицунэ попытается ее остановить… но ей хотелось верить, что она ему все-таки не настолько безразлична.
И сохранить эту веру до тех пор, пока она не покинет этот мир.
Эми догадывалась, что Бьякко донесет ее куда быстрее, чем она дойдет сама, но даже не представляла насколько. Она осознала, как же ее силы далеки от мощи ёкаев, только когда села верхом на спину огромного белого тигра, и он помчался вперед, отталкиваясь лапами от порывов ветра. Неважно, какую силу она получила, она все равно оставалась всего лишь человеком.
Она заметила храм издалека: мощеный дворик, освещенный фонарями, и несколько обрамляющих его построек, затерянных среди заснеженного леса. Бьякко плавно снизился по спирали и замер у потускневших тории. Эми соскользнула с его спины, подрагивая и мечтая о теплом плаще. Она потерла руки и подышала на них, чтобы согреть пальцы.
Вокруг Бьякко взметнулся ветер, и тигр, окутанный серебристо-голубым светом, принял человеческий облик.
– Я подожду здесь, – сказал он.
Эми повернулась к невысоким тории. Теперь, оказавшись возле храма, она понимала, что трясется не только от холода. Ее сковывал страх, а в голове кружились сотни мыслей, сотни причин отказаться от задуманного. Однако она должна была дойти до конца. Снять с Широ онэнджу могла лишь Аматэрасу.
Силясь унять дрожь, Эми поклонилась и ступила на священную землю. Ее обволокло теплом Аматэрасу, и она зашагала по темной дорожке. В небе не было ни луны, ни звезд; сквозь мрак ее вел свет фонарей. С неба Эми успела разглядеть среди деревьев маленький домик; каннуши или мико, живущие здесь, наверняка уже легли спать, но огни храма горели всегда.
У фонтана ее руки задрожали так, что она выронила черпак, и ритуал пришлось начинать заново. Ополоснуть одну руку, затем другую, сделать крошечный глоток ледяной воды.
Узы страха сдавили ей легкие, сжимаясь все сильнее. Направляясь к маленькому залу поклонений, Эми думала о невероятных приключениях, которые пережила за последние недели. Встреча с Широ. Знакомство с Юмэем. Чудесная магия загадочных ёкаев. Она увидела, услышала, ощутила, испытала куда больше, чем могла себе представить.
Поднявшись по ступенькам, Эми позвонила в колокол и поклонилась. Она дважды хлопнула онемевшими ладонями и сжала их, склонив голову для последней молитвы.
«Аматэрасу».
Ей пришлось вновь взять себя в руки.
«Я старалась делать все, что ты просила, но мне не хватает сил. Я не могу снять онэнджу с Широ… с Инари… и если у меня снова не получится, он умрет».
Она сжала ладони крепче.
«Я не могу, но можешь ты. Прошу тебя. Солнцестояние еще не наступило, но нам нельзя больше ждать. Я готова. Знаю, что готова. Пора тебе спуститься из Такамахары, дабы помочь куницуками остановить Изанами».
В метке камигакари мягко запульсировало тепло, и Эми вдруг охватила паника. Вот и все, пришел ее последний час. Ее жизнь сейчас оборвется.
В груди все еще зрел ровный жар. Он не превращался в обжигающее пламя, как было, когда Аматэрасу заняла ее тело для битвы с Изанами. Мимо пролетел ветерок, закружился, потянул ее за одежду невидимыми пальцами. Эми открыла глаза и нахмурилась, чувствуя, как метка странно заныла.
Ветер подтолкнул ее в спину, словно говорил: ступай. Двери зала загремели от налетевшего вдруг порыва.
Опустив руки, Эми обошла ящик для подношений и приблизилась к дверям. Чувствуя, как сердце колотится о ребра, она прижала ладонь к створке и сдвинула ее в сторону. Внутрь пролился свет фонарей. Эми перешагнула порог, и ее сандалии застучали по деревянному полу. Подол голубого кимоно зашелестел.
На другом конце комнаты виднелись еще одни двери, и в щель между ними сочился слабый свет – слишком бледный и серебристый для фонаря.
Эми пересекла комнату и открыла двери во внутреннее святилище. Дальнюю стену крошечного помещения занимал деревянный алтарь, а перед ним на низком пьедестале стояло большое овальное зеркало. Гладкая поверхность мерцала.
Метка камигакари пульсировала в такт шагам.
Дрожа, Эми опустилась на колени перед зеркалом – шинтаем Аматэрасу, проводником ее силы в этот мир. Эми едва сдержала испуганный, полный страдания всхлип. Оказаться стертой, уничтоженной, изгнанной из собственного тела… Она не хотела умирать. Не была готова покинуть этот мир. Она ведь даже ни с кем не попрощалась.
Она хотела попрощаться с Катсуо и поблагодарить его за все, что он для нее сделал.
Попрощаться с Широ, сказать ему, что ей жаль и что у нее нет иного выбора – лишь оставить его, дабы выполнить обещание. Оставить, пусть он и нуждался в ней. Широ мог этого и не признавать – но все же нуждался. Он прижимал ее к себе так крепко, стискивал до боли, утыкаясь лицом в волосы, прячась от правды, от своего ужасающего прошлого, от собственной сущности. Он не должен переживать подобное в одиночку.
Однако ей пришлось его оставить, и она хотела перед ним извиниться.
Может, все-таки стоило раскрыть ему и остальным, что она задумала, но Эми боялась. Боялась рассказать Широ о том, что нашла способ избавить его от онэнджу, и увидеть, что он не попытается ее остановить. Что она не настолько ему дорога. Уж лучше в свои последние мгновения лелеять воспоминания о Широ и знать, что Аматэрасу его спасет, нежели покинуть этот мир с разбитым сердцем.
Но ах, как она желала, чтобы он оказался рядом, укутал ее своим теплом и силой, чтобы его лицо стало последним, что она увидит перед смертью.
Зеркало вспыхнуло, взывая к ней. И Эми, медленно подняв руку, прижала пальцы к стеклу.
