Глава 12

Юмэй поднял Эми на ноги. Она скривилась от резкой боли в ребрах, удивляясь, как могла так долго не замечать ее. Или же усугубила травму, упав с паучихи?.. Морщась, Эми поправила плащ. Темную шерсть щедро пятнала густая белая кровь.

Юмэй повернулся на север.

– Я вновь чую то, за чем мы следовали.

Эми кивнула, но сама повернулась в противоположную сторону – туда, где у дерева лежал Широ. Ей вдруг стало еще тяжелее дышать.

– А как же Широ?

– Он укушен.

– Но ведь его можно как-то исцелить?.. – Ее голос сорвался.

Глаза Юмэя изменились. Вернулись зрачки, серебро перетекло обратно в обрамляющую их радужку.

– Хотя умертвить их довольно просто, цучигумо – одни из наиболее смертоносных для нас врагов. Ведал бы я, что они обитают в этом лесу, я не взял бы тебя и кицунэ с собой. – Он воткнул древко копья в землю. – Их яд погружает ёкая в вечный сон, дабы паук в свое удовольствие питался его ки.

– Но… – прошептала Эми. Ее руки дрожали так сильно, что пришлось стиснуть край плаща. Она хотела возразить, как-то поспорить, но не знала, что сказать.

Юмэй скользнул по ней взглядом. Выражение его лица оставалось непроницаемым.

– Убить его будет милосердием.

– Что? – охнула Эми.

– Полагаю, человеку принять смерть сложно… – Плечи Юмэя слегка приподнялись от беззвучного вздоха. – Если убить сейчас, пока его ки нетронута, он в конце концов возродится из царства духов.

– Но… но как долго…

Юмэй на миг задумался.

– Его сковывают онэнджу, значит, по крайней мере несколько десятилетий.

– Десятилетий?!

– Не все ёкаи возрождаются. Некоторые – множество раз и в конце концов не возвращаются.

Эми с силой прикусила щеку изнутри.

– Его нельзя убивать!

– Кицунэ не проснется, а чем меньше у него остается сил, тем ничтожнее его шанс вернуться.

– Его нельзя убивать. Аматэрасу сказала: если он погибнет, надежде конец.

– Ему уже конец. – Юмэй отвернулся от Эми к Широ. – Можешь счесть меня бессердечным, однако твоя слабость более жестока.

Эми без раздумий выскочила перед ним и раскинула руки.

– Нет!

– Я не оставлю его на съедение.

– Тогда мы заберем его с собой.

– Я не унесу вас двоих, а мешкать нельзя. Скоро сюда вновь явятся цучигумо.

– Должен быть другой выход.

– Его нет.

– Ты не знаешь наверняка.

– В сторону, камигакари.

– Я не дам тебе его убить!

Юмэй закрыл глаза, словно собираясь с остатками терпения. Когда он их вновь открыл, в них горела холодная решимость. Эми отшатнулась, но затем тверже уперлась ногами в покрытую снегом землю и стиснула кулаки. Она не позволит убить Широ. Не смирится с тем, что Широ конец, что он уже мертв во всех смыслах. Она его не бросит.

Юмэй шагнул ближе. Она знала: он либо совсем выведет ее из строя, либо просто обездвижит. Он в тысячу раз могущественнее, а она способна противостоять ему не больше, чем снежинки – ветру.

Ей было все равно. Она не позволит ему коснуться Широ.

– Я сказала – нет! – заорала Эми, вскидывая руку.

Ее ладонь ударила Юмэя в грудь – совершенно безобидно, – однако стоило ей до него дотронуться, как ветер яростно взвыл.

Вихрь врезался в него, словно стенобитный таран, и отбросил назад. Юмэй пролетел десяток ярдов и затормозил, развернув крылья, с явным потрясением на обычно бесстрастном лице. На разворошенном снегу у его ног блестели яркие капли свежей крови.

Эми ждала ответного удара. Ветер медленно кружил рядом, взметая опавшие листья, готовый защищать.

Юмэй окинул взглядом вихрь, затем посмотрел ей в глаза. Эми невольно задумалась – что же он увидел в ее лице? – и стиснула зубы. Сердце норовило выскочить из груди; руки тряслись.

Тэнгу выпрямился и свернул крылья. Из его ран текла кровь, но он не обращал на это внимания.

– Тогда условимся, камигакари.

Она моргнула.

– Ч-что?

– Я сказал, что двоих не унесу. Я возьму кицунэ, но только если ты будешь поспевать за мной сама.

Эми немного расслабилась.

– И ты его не убьешь?

– Ветер – не тот враг, с которым я желал бы сражаться.

Она растерянно нахмурилась.

– Согласна? – вопросил Юмэй.

– Д… да.

Он второй раз коротко улыбнулся, на миг блеснув острыми клыками. А затем прошел мимо Эми к Широ, оставляя ее гадать, что же эта улыбка означала.

Эми обхватила согнутые ноги руками и устало ткнулась подбородком в колени, наблюдая, как Юмэй ходит туда-сюда. Ребра ужасно болели.

Тэнгу вел ее через лес бегом, ни разу не замедлив шаг. Эми отчаянно спешила следом и, хоть у нее ныли мышцы и пылала грудь, все же не отставала. Сама она в считаные мгновения осталась бы далеко позади, однако ветер вновь приходил ей на помощь. Он скользил вместе с ней меж деревьев, подталкивал ее, приподнимал так, что она почти летела.

Они мчались к чему-то, что чувствовал только Юмэй. Эми даже успела в нем усомниться, ведь мимо проносились лишь бесконечные деревья с золотой паутиной, которые Юмэй, не моргнув глазом, разрывал, хоть и держал на плече Широ.

А потом, между одним шагом и другим, лес вдруг переменился. Их окутало теплом, снег под ногами куда-то пропал, туман рассеялся. Они с Юмэем потрясенно замерли.

Перед ними раскинулась прекрасная летняя поляна. Деревья стояли, усыпанные широкой зеленой листвой и яркими фруктами, высокая трава покачивалась на легком ветру, повсюду виднелись цветы всевозможных красок. Эми и Юмэй осторожно ступили под ласковые лучи вечернего солнца. Посреди поляны сотней оттенков голубого мерцал родник, столь прозрачный, что было видно камешки на его дне глубиной в пятнадцать футов.

Солнце уже почти коснулось далеких горных вершин. Эми наблюдала, как Юмэй обходит небольшой пруд в очередной раз. Его крылья и копье исчезли где-то по пути, и он вновь стал знакомым ей Тэнгу. Рядом с ней, прислоненный к стволу полного спелых плодов сливового дерева, сидел Широ. Эми осторожно обхватила его пальцы своими. Его кожа была холодной. Он так и не пошевелился с тех пор, как потерял сознание.

Юмэй наконец остановился, вперившись взглядом в воду.

– Я чую, – прорычал он. – Чую, но здесь ничего нет.

– Ты уверен, что чувствуешь не саму поляну? – спросила Эми, оглядевшись. Укромная прогалина, спрятанная посреди леса, напоминала ей самый настоящий небесный сад. Тут наверняка не обошлось без магии.

– Поляна – следствие того, что отсюда исходит ки. Но откуда именно?

– Ки принадлежит куницуками?

Тэнгу кивнул, уставившись на родник так, словно во всем был виноват именно источник.

– Юмэй, присядь на минутку, – устало предложила Эми. Он мгновенно пронзил ее взглядом, но у нее не было сил даже вздрогнуть. – Джорогумо пробила у тебя в груди дыру. Тебе нужно немного отдохнуть. Перевязать твои раны?

– Я не такой хилый, как кицунэ, – раздраженно отозвался Тэнгу, но, вопреки своим же словам, прошел по высокой траве и опустился рядом с Эми. – Если мы преодолели весь этот путь тщетно, я не обрадуюсь.

Эми стиснула руку Широ. Если она потеряет его зря… Она закрыла глаза и снова уткнулась подбородком в колени. Она так устала, а боль с каждым вздохом беспощадно вгрызалась в ребра. Однако физические страдания не шли ни в какое сравнение с душевными. Ее терзал страх за Широ, Эми не могла заставить себя поднять на него взгляд, увидеть бледное, неподвижное лицо. Паучья западня, сломанный лук, чудовище, которое уносило Широ прочь, вонзив клыки ему в плечо – все это повторялось в ее голове снова и снова, так что она хотела кричать.

– Становится ли проще, когда живешь долго? – прошептала Эми, и по ее щеке скатилась слеза. – Или боль по-прежнему мучительна? И от горя все так же трудно дышать?

Юмэй провел по траве ладонью.

– С каждым годом, с каждым столетием ноша лишь тяжелее. Ёкаи, которые не способны вынести ее груз, не выживают. Потеря жизни, – он глянул на Широ, – одно бремя из многих, что всегда лежат на моих плечах.

Эми всхлипнула, вытирая щеку рукавом.

– Может, ёкаи, не способные вынести бремя долгой жизни, и перестают возвращаться после смерти. Они не хотят больше страдать.

– Возможно, – пробормотал Юмэй.

– Ты умирал?

– Да.

– А что… что тогда происходит?

– Если ты о посмертии, то у меня нет ответа. Мы не помним. – Юмэй сорвал травинку и прокрутил ее в пальцах. – Когда мы возвращаемся… возрождаемся… это скорее похоже на медленное пробуждение, мы постепенно вновь обретаем себя, свои силы. Пробуждается разум, затем память. И первое воспоминание – это всегда последние мгновения жизни, но не то, что следует после.

– Приятно, наверное, знать, что все равно вернешься, да? Не нужно так бояться умереть…

– Чего страшиться в смерти? Бремя жизни может быть столь велико, что утешит лишь знание: однажды она закончится… однажды все мы обретем вечный покой.

Эми взглянула на Юмэя, однако его серебристые глаза отстраненно следили за травинкой, которую он крутил. Он разжал пальцы, и она упала среди своих сестер, где вскоре должна была увянуть и засохнуть, пока те продолжат расти. На лице Юмэя вдруг проступило измождение – скорее не тела, а души.

Эми выпрямила ноги и встала, борясь с желанием посмотреть на Широ. Прижав ладонь к ребрам, она задумчиво понаблюдала за мерцанием пруда.

– Как думаешь, эту воду можно пить?

– Полагаю, что да.

Расстегнув плащ, Эми стянула его с плеч. Поколебавшись мгновение, повернулась к Широ. Вид его неподвижного тела, едва вздымающейся от медленного, слабого дыхания груди разрывал ей сердце. Наклонившись, Эми накрыла Широ плащом. На поляне царил теплый вечер, но кожа кицунэ оставалась ледяной.

Эми со вздохом подошла к краю пруда. Как это могло случиться? Она ведь так надеялась, так стремилась исполнить просьбу Аматэрасу… для блага всего мира. Однако они ничего не добились. Опустившись на колени на гальку, Эми погрузила руку в прохладный родник.

«Эми».

Она застыла. Нахмурившись, уставилась на воду.

«Эми, приди ко мне».

Ее взгляд вдруг помутился. Поверхность родника пошла рябью, сверкая бирюзой и солнцем. Не думая, Эми опустила в воду вторую ладонь. Зов повторился, зазывая ее вглубь.

Она, как зачарованная, медленно вошла в родник, не обращая внимания на холодную воду, пропитывающую одежду. Юмэй позвал Эми по имени, но она не остановилась. Вода окутала ее лаской, и Эми нырнула. Каменное дно куда-то пропало; она, закрыв глаза, безмятежно и плавно погружалась все глубже…

…и вдруг мягко приземлилась. Ее ладони коснулись мягкой травы, легкие наполнились свежим воздухом.

– Добро пожаловать, Эми.

Голос был слаще витавших вокруг цветочных ароматов. Эми изумленно открыла глаза и, моргнув, разглядела перед собой лицо – белую, словно лилия, кожу, золотисто-каштановые волосы, яркие глаза цвета солнца. Женщина мягко коснулась щеки Эми пальцами.

– Прости, дитя. Людям тяжело дается переход.

– Переход?..

Оцепенение никак не желало спадать, путая мысли. Разве она не тонула в роднике? Но теперь…

Эми завертела головой, пытаясь понять, где находится, но все вокруг странно мерцало и переливалось, словно она по-прежнему была под водой. Зато краски – всевозможных цветов и оттенков – бесконечно кружились, слишком красивые, чтобы передать словами.

Пальцы, взявшие Эми за подбородок, повернули ее голову обратно.

– Смотри на меня, Эми. Сей мир не для смертных глаз.

Она снова моргнула, глядя на женщину, сидящую перед ней на коленях. Ее лицо казалось нечеловечески пленительным, как у ками… и в то же время более обыденным. В ее золотых волосах, сплетенных в длинную косу, виднелись листья и цветы, а кимоно с розоватыми узорами было сшито из простого хлопка.

– Кто вы? – слабым голосом спросила Эми.

– Думаю, ты знаешь.

Она попыталась разогнать окутавший мысли туман.

– Вы – Узумэ, куницуками леса.

Женщина улыбнулась.

– Рада знакомству, Эми.

Ее охватило смятение. Откуда куницуками известно ее имя? Замешкавшись на мгновение, Эми опустила ладони на траву и низко поклонилась.

– Поднимись, дитя.

Сев прямо, Эми сощурилась, как будто бы близоруко.

– Откуда вы меня знаете? И… я думала, что вы пропали.

– Мне знакомо лишь твое имя, не более. – Голос Узумэ был мягким, нежным, словно играющий с летней листвой ветерок. – Кодама рассказали о тебе лесу, и с тех пор за тобой приглядывали мои деревья. Я надеялась… несмотря на опасность, я все же искренне надеялась, что ты сюда доберешься.

– Но что это за место? Вы здесь заточены?

– Образно выражаясь. – Узумэ обхватила ладонь Эми своими, гладкими и теплыми. – Поведай, как ты пришла искать меня в этих краях.

Эми сбивчиво рассказала о том, что Аматэрасу поручила ей отыскать куницуками.

– Ясно, – тихо произнесла Узумэ. – Хорошо, что Аматэрасу на нашей стороне. Признаюсь, я была о ней плохого мнения после того, как мы потеряли Инари…

Выпрямившись, Эми хотела было спросить об Инари, но не успела. Узумэ продолжила:

– Не знаю, что Изанами задумала и почему решила, что на пути к ее цели стоим я и мои сородичи, но она твердо намерена от нас избавиться.

– Так Джорогумо не соврала? – спросила Эми. – Про Сарутахико?

На лице Узумэ отразилась печаль, но в желтых глазах промелькнуло нечто иное – вспышка ярости, от которой по коже Эми пробежали мурашки. Милая и нежная куницуками была вовсе не такой кроткой, как казалась.

– Паучья ведьма говорила правду. Она и в самом деле отравила моего возлюбленного мужа своим поганым ядом. – Вздохнув, Узумэ стиснула руки Эми. – Мы, пусть и могущественны, однако не совершенны, не всесильны. Столетия мирной, простой жизни усыпили нашу бдительность. Мы должны были почуять неладное, когда погиб Инари, но решили, что дело лишь в его ссоре с Аматэрасу. Беспечность, в конце концов, всегда была ему свойственна.

Во взгляде Узумэ вновь разгорелся гнев.

– Мой возлюбленный пришел в сей лес, дабы умирить паучью ведьму – что на протяжении столетий случалось не раз, – и не подозревал столь подлого хода. Откуда ему было знать, что его здесь поджидала Изанами? Она напала исподтишка, и прежде, чем он успел защититься, нанесла удар и паучья ведьма. Когда он не вернулся, я отправилась сюда его искать. Деревья поведали мне, какая судьба его постигла. – Узумэ отпустила руки Эми и расправила плечи, качнув длинной косой. – В этом мире нет лекарства от яда паучьей ведьмы, ведь цучигумо не принадлежат миру смертных. Но в недрах самых далеких уголков Цучи есть места, куда неохотно забредают даже ёкаи, где живет истинная магия. Там же растет необычайное древо. В его цветах заключена столь сильная исцеляющая магия, что они способны вернуть даже недавно умершего. Когда я поняла, что случилось с моим возлюбленным, я поняла: его единственная надежда – этот цветок. Я открыла проход в Цучи прямо там, где стояла – у края родника, – и отправилась в его дали. Но когда пришла…

Узумэ отвела взгляд; на прекрасном лице отразилось мучительное горе. Краски вокруг них вдруг отступили, являя расколотый ствол огромного древа, лежащего на траве, с обломанными голыми ветвями. Шероховатый пень по-прежнему цеплялся за землю, а на нем рос крошечный – не толще большого пальца Эми и не выше фута – побег. На его тоненьких веточках зеленело немного листвы, и единственный белый цветок вот-вот готовился раскрыться.

– Изанами откуда-то прознала об этом древе и успела его уничтожить, – с печалью продолжила Узумэ. – Она славно подготовилась. Откуда ей стало известно о древе, как она уговорила ёкая уничтожить сие древнее великолепие – я не могу постичь.

Эми посмотрела на цветок, полусонно собираясь с мыслями.

– Вы ведь не в ловушке, да? Вам ничто не мешает уйти, но вы не можете, ведь если древо погибнет или Изанами отправит к нему очередного приспешника, вы не сумеете вернуть Сарутахико.

Узумэ кивнула.

– Я два года ждала, чтобы кто-то меня нашел, но Изанами жертвовала паучьей ведьме невинных людей, дабы та стерегла долину. – Узумэ грустно улыбнулась. – Да и кто стал бы меня искать? Инари погиб, Сусаноо в плену, и кто, кроме моего возлюбленного, заметил бы, что я пропала?

– Юмэй заметил. Он искал и вас, и остальных. – Эми огляделась. – Почему вы не перенесли сюда и его тоже? Уверена, он хочет вас увидеть.

– Я не смею заводить его столь далеко, столь глубоко. Цучи любит своего темного принца и больше не выпустит.

Эми охватил страх.

– А я смогу уйти?

– О да, – ответила Узумэ, рассмеявшись. – Тебя-то Цучи совсем не любит. – Она склонила голову и слегка сощурилась. – Ты человек и в то же время нет. Я чую в твоей душе ками.

– Ну… я камигакари.

– Не только, дитя. Я видела сквозь деревья, как ветер отвечал на твой зов. Но твоей рукой правила не Аматэрасу.

– Да?.. Разве?.. – Пусть Эми действительно не ощущала присутствия Аматэрасу, но все же полагала, что амацуками ей как-то помогала.

– Аматэрасу повелевает ветром. Она никогда бы не позволила ему так резвиться.

– Я… я не…

Узумэ почти невесомо провела по лбу Эми большим пальцем – там, где залегла морщинка.

– Мое милое дитя, все это слишком тяжело принять, верно?

У Эми вдруг задрожала нижняя губа.

– Ты прекрасно справляешься. Я вижу твою смелость и силу, как, уверена, видит их и Аматэрасу. Пусть твоя земная жизнь скоро подойдет к концу, мы, бессмертные, никогда тебя не забудем. Ты навеки останешься с нами.

По щекам Эми потекли слезы, горло сжалось. Узумэ коснулась ее лица теплой ладонью.

– Я поведаю им всем, – пообещала куницуками. – Сарутахико серьезно кивнет – он всегда серьезен – и запомнит все до единого слова, дабы почтить твою память. Сусаноо промолчит, ведь он редко заговаривает о сердечных делах, в его глазах вспыхнет гордость. А Инари рассмеется и скажет: «Что за смелая девчонка! Рад бы я был встретить столь пылкое дитя».

Эми всхлипнула, улыбаясь сквозь слезы.

– Откуда вы знаете, что скажет Инари?

– Я знаю их всех куда дольше, чем ты способна представить. И даже вечно непредсказуемый Инари во многом все же остается предсказуемым. – Узумэ расправила плечи. – Эми, пусть мне вовсе не хочется просить у тебя большего, я должна взвалить на твои плечи новое бремя.

Эми захотелось зарыдать, сказать о том, что у нее ничего не выйдет – что она не сможет выдержать груз большей ответственности, смерти, боли. Но затем она вспомнила слова Юмэя о сотнях лет и сотнях горестей, которые он несет в себе день за днем, и им нет конца. Ей же оставалось пронести свою ношу лишь несколько недель – и для нее наступит покой.

Судорожно вздохнув, Эми сосредоточилась на Узумэ сквозь пелену своих по-прежнему окутанных странным оцепенением мыслей.

– Древо цветет лишь в лунном свете, – сказала ей Узумэ, – и без него цветы гибнут. Сорви я сей одинокий бутон сейчас, он увянет прежде, чем я доберусь к Сарутахико, как бы я ни спешила. Так рисковать я не могу.

– Значит, Сарутахико нужно принести к вам, – догадалась Эми.

– Верно. И, даже оставаясь здесь все это время, я не сидела сложа руки. Деревья помогли мне разузнать то, что нам нужно. Изанами перенесла Сарутахико на восточное побережье, около островов Сабутен. Известно ли тебе сие место?

– Кажется, да. Но зачем его туда забрали?

– Изанами осторожна. Пусть Сарутахико и пал жертвой яда, она не желает искушать судьбу. Она оставила его под охраной Цукиёми.

Цукиёми, амацуками воды, рядом с океаном наверняка становился сильнее всего.

Узумэ заправила выбившуюся из косы прядь за острое ушко.

– Я не прошу тебя сразиться с Цукиёми; он, несомненно, тебя уничтожит. Единственный, кто способен его одолеть – это Сусаноо.

– Куницуками бури, – пробормотала Эми. – Но вы не говорили, что он тоже в плену?

– Говорила. Это я и должна тебе поручить. Я его искала. – Узумэ поникла. – Следовало начать поиски раньше, однако он скрытен и вечно избегает общества, поэтому я не сочла его отсутствие в последние годы странным. След давным-давно остыл, и дабы разузнать то, что я ныне ведаю, мне пришлось долго искать среди деревьев.

Там, где исчез Сусаноо, деревья говорят о темноте, о глубинах под их корнями. Он не отправился бы в подобное место сам, ведь он создание неба и никогда не спустился бы под землю по своей воле. Тебе знакомы источники Васурэнагуса?

– Да, они известны среди людей.

– Он там… где-то под землей. Больше мне не ведомо, но первым делом нужно отыскать место, где Изанами сильна. Если деревья перестают откликаться на мой зов, значит, она подавила их волю.

– Мы сразу же туда отправимся и… – Эми умолкла. Осознание, что «мы» больше не включает в себя Широ, пронзило ее сердце горем. Она с трудом сглотнула. – Узумэ, когда мы сражались с пауками, Широ укусили…

– Знаю, дитя.

К глазам вновь подступили слезы; ее чувства в этой странной, окутывающей разум дымке вот-вот норовили хлынуть через край.

– Цветок всего один…

И, если выбор стоял между Сарутахико и Широ, Узумэ ни за что не спасет последнего.

Они с Узумэ одновременно взглянули на белый бутон. На их глазах он приподнялся, словно обратившись к небу, и его лепестки плавно раскрылись в прекрасный, похожий на розу цветок.

Узумэ ласково погладила внешние лепестки. А потом осторожно сжала один тонкими пальцами и сорвала. Взяв руку Эми, она вложила его ей в ладонь.

– Отдай Тэнгу. Лепесток должен растаять у него на языке. Раны сами по себе его не убьют, однако он ослабел куда сильнее, нежели хочет показать. Без исцеления в следующей битве он наверняка погибнет.

Узумэ сорвала еще один лепесток и опустила его рядом с первым.

– Этот положи себе на язык и сосчитай до трех. Не дольше, ибо его магия слишком сильна для смертного тела.

– Мне не нужно…

– У тебя сломаны четыре ребра, дитя. Поверь, нужно. – Узумэ сорвала третий. – А этот вложи в рот Широ. Быть может, лепестка не хватит, чтобы его спасти. Если этого достаточно, Широ проснется через несколько часов. Если нет – уснет навеки.

– Я могу отдать ему и свой…

– Не отдавай ему второй. Простому кицунэ опасен и один, два же его уничтожат. – Узумэ прикрыла лепестки пальцами Эми. – Будь храброй, дитя. Не каждую жизнь суждено спасти, но мы так или иначе должны продолжать свой путь.

Узумэ поднялась; рыжевато-каштановая коса с вплетенными листьями и цветами заструилась до самой земли. Все еще сжимая руку Эми, куницуками потянула ее за собой.

– Ты – дитя Аматэрасу, Эми, но отныне я нарекаю тебя и своей дочерью. С моим благословением тебе всегда будут рады леса этого мира, если их не подчинит кто-то иной. Случись тебе потеряться, обратись к деревьям, и я помогу, чем смогу.

– Спасибо, – прошептала Эми.

Узумэ подняла ее руку, и тело Эми вдруг стало странно невесомым. Ноги оторвались от земли; удерживала ее лишь хватка куницуками.

– Оставайтесь на поляне, пока не исцелитесь, я вас уберегу. Да пребудет с тобой удача и храбрость, дитя, – произнесла Узумэ и разжала пальцы.

Эми, словно притяжение о ней забыло, поплыла вверх. Узумэ, пока ее силуэт не скрыла вода, смотрела ей вслед с безмятежной улыбкой. Яркие краски потускнели, смешались, превращаясь в тысячи оттенков аквамарина. Эми испуганно вдохнула – и глотнула полный рот холодной воды.

Туман в голове резко исчез, и Эми отчаянно забилась, совершенно не понимая, куда плыть. Где берег? Легкие пылали, сердце в панике бешено колотилось.

В ее локоть вцепилась чья-то ладонь и с силой дернула. Голова Эми вырвалась на поверхность, мокрую кожу обжег холодный воздух. Эми жадно вдохнула, но тут же согнулась пополам от кашля и чуть не соскользнула обратно.

Юмэй обхватил ее за талию и, вытащив из родника, опустил на траву.

– Что произошло? – возвышаясь над ней, осведомился он.

Вместо ответа Эми подняла руку и раскрыла ладонь. На ней лежали три девственно-белых лепестка в прозрачных каплях воды, мерцающих в свете только что взошедшей луны.