Мы слышим стук от падения и сразу за ним треск, словно кто-то пнул ногой куст.

Андреас сжимает мое плечо и шепчет:

– Черт, кто-то упал со скалы.

– С Эттеступан?

– Да, мне кажется, я видел, как кто-то летит вниз.

– Боже мой. Падения с такой высоты не пережить.

Мы бежим к скале.

– А тот парень? – тяжело дыша, спрашивает Андреас. – Твой кузен.

– Магнус? Не знаю, что он делает в лесу. Он не опасен. Можем поговорить с ним позже.

– Уверена?

Я думаю о Магнусе. О его неуклюжем теле, о толстых красных губах, об опущенном взгляде, когда пытаешься с ним поговорить.

– Он и мухи не обидит, – повторяю я.

Мы бежим между елками в сторону горы, взметая ногами снежные вихри.

Тело лежит поверх низких зарослей у подножия крутой скалы. Ноги неестественно согнуты. Сучок торчит из ноги на уровне колена. Ступня повернута так, что мне видно желтую резиновую подошву ботинка. Посередине подошвы – рисунок в виде пятиконечной звезды.

Она выглядит точно как та звезда в отпечатке подошвы на мамином крыльце. Я понимаю, что это важно, но от шока не в состоянии построить логическую цепочку. В этот момент я еще не осознаю всей важности этой информации.

– Дьявол! – восклицает Андреас, резко останавливаясь. – Черт!

Я обвожу взглядом контуры невысокого худого человека в снегу, отмечаю старомодную куртку, шапку с сердечком, подаренную мамой на прошлое рождество, светоотражатель в форме совы, свисающий на шнурке из кармана. Взгляд останавливается на сучке, торчащем из термоштанов. Я не сразу понимаю, что это такое.

Я отворачиваюсь в сторону, потому что меня тошнит, но только сотрясаюсь от судорог и сплевываю желчь.

– Малин! – зовет Андреас. – Она жива!

Я беру горсть снега и вытираю губы. Поворачиваюсь и бегу к Маргарете.

– Это моя тетя, – шепчу я со слезами на глазах.

У Андреаса отвисает челюсть.

– Что? Твоя тетя? Мать Магнуса? Что она тут делает?

Я молчу.

– Побудь с ней. Я вызову скорую.

Я киваю и опускаюсь на корточки рядом с Маргаретой. Снимаю варежку, нащупываю пульс на шее. Вспоминаю, чему меня учили на курсах оказания первой помощи.

Маргарета открывает глаза и смотрит на меня. Губы беззвучно шепчут:

– Малин.

Я глажу ее по щеке, стараюсь оставаться спокойной и не впадать в панику.

– Маргарета!

Она всегда была рядом. Как Урмберг. И я принимала ее как нечто самой собой разумеющееся – ее, Магнуса, маму.

Мою единственную семью.

Неужели я ее потеряю?

– Не двигайся, – прошу я, гладя тетю по щеке. – Мы вызвали скорую.

Маргарета снова открывает рот, но вместо слов из него вырывается пузырящаяся кровь и стекает на снег. Она кашляет.

– Ш-ш, – шепчу я. – Какого черта ты делала на скале?

Маргарета закрывает глаза.

Слезы льются из глаз, я утираю их тыльной стороной ладони.

– Малин, – шепчет она и шевелит головой. И добавляет едва слышно: – Прости.

Она снова кашляет и сплевывает кровь на снег.

– Тихо! Лежи спокойно!

Я слышу, как Андреас говорит с кем-то на расстоянии, но не разбираю слов. Или мой мозг не в состоянии истолковать их значения.

Наконец он возвращается. Опускается на корточки рядом, кладет руку мне на плечо, смотрит на Маргарету.

– Они едут. Лучше ее не трогать.

Я киваю.

– Что она делала там наверху? – спрашивает он.

– Не знаю.

Я глажу Маргарету по щеке. Кожа холодная, шершавая.

Маргарета открывает глаза и смотрит на меня. В мозгу бьется одна мысль, заслоняющая все остальные: «Не умирай, ради бога. Ты нужна маме. И Магнусу».

Рядом раздаются шаги.

– Они уже здесь? – спрашиваю я.

– Нет, это кто-то другой… – отвечает Андреас.

Шаги приближаются, и из лесу выходят двое – женщина и мальчик. У мальчика рана на щеке и весь подбородок в крови.

Я не сразу понимаю, кто это.

Это Ханне и Джейк Ульссон – сын Стефана Ульссона. Я помню страх в его глазах, когда видела его в последний раз: мы забирали его отца на допрос.

Джейк указывает на Маргарету и открывает рот, словно чтобы что-то сказать, но изо рта не доносится ни звука. Он так и стоит с открытым ртом, словно немой. Ханне кивает, она знает, что Джейк хочет сказать.

– Она… пыталась нас убить, – говорит Ханне, показывая на Маргарету.

Я качаю головой и невольно улыбаюсь.

– Нет, – отвечаю. – Этого не может быть.

Андреас кладет руку мне на плечо:

– Погоди, Малин, – говорит он, поворачиваясь к Ханне. – Что произошло?

Ханне неуверенно смотрит на Джейка в поисках поддержки.

– Она столкнула его…

Ханне показывает на Джейка.

– Столкнула его со скалы, – продолжает она с таким видом, словно ей самой трудно поверить в то, что она говорит.

– Маргарета? – удивляюсь я.

Это какая-то ошибка. Зачем ей?

– Тихо, Малин, – отрезает Андреас с неожиданной строгостью в голосе.

– Но, – возражаю я, – почему ты говоришь, что Маргарета столкнула тебя со скалы? Ты же здесь.

Джейк поднимает на меня глаза. Темные и ничего не выражающие. Опускает руку и сжимает что-то, свисающее из-под куртки.

Это горсть розовой пряжи. Длинные розовые нити свисают между пальцами.

Он смотрит на меня и хмурит брови:

– Свитер, – говорит он. – За все цепляется.

– Он зацепился за ветку в метре от края, – поясняет Ханне. – Мне удалось затащить его обратно. Если бы не кофта…

Ханне замолкает.

– Они убили того полицейского, – тихо продолжает Джейк, кивая на Маргарету. – И держали длинноволосую женщину взаперти в подвале.

Я качаю головой и поднимаюсь на ноги.

Лес вращается вокруг меня, тошнота возвращается. Я больше не чувствую холода. Напротив, меня бросает в жар. На висках и затылке выступает пот.

– Нет! – восклицаю я, – Вы, должно быть… это невозможно…

Это так абсурдно, что я начинаю смеяться. Но грудь сжимает, словно в тисках. Кончики пальцев покалывает от недостатка кислорода.

Джейк с Ханне смотрят на меня.

– Откуда тебе это известно? – спрашивает Андреас у Джейка.

– Она…

Джейк колеблется, сомневается, но наконец отвечает:

– Ханне мне рассказала…

– Это так, Ханне? – спрашивает Андреас.

Ханне неуверенно смотрит на нас. Взгляд мечется между мной и Андреасом. Она поднимает руку и поправляет капюшон.

– Да. Нет. Нет, да, я так думаю.

В этот момент из леса выбегает человек.

Магнус.

Он набрасывается на Ханне и бьет ее чем-то по голове. Мне кажется, камнем. Я слышу глухой стук от удара.

Ханне визжит тонким голосом, как раненый зверь.

Андреас реагирует незамедлительно.

Он бросается на Магнуса и пытается схватить его за руки. Но Магнус слишком силен, его так просто не остановить. Он поднимает камень и бьет Ханне по голове снова.

И снова.

Я стою, как парализованная. Не могу пошевелиться, не могу закричать, не могу думать. Не могу понять, что происходит у меня перед глазами. Моя тетя – больная семидесятилетняя старушка – лежит раненая на снегу. Мой слабоумный кузен пытается убить Ханне.

Но тут подбегает Джейк с большим суком в руках. Он замахивается и бьет Магнуса по голове.

Сук с грохотом обрушивается на голову Магнусу.

Тот заваливается на бок и затихает. Андреас хватает его за руки и нацепляет наручники.

Потом встречается со мной взглядом.

– Черт бы тебя побрал, Малин! Ты собиралась так и стоять и смотреть, как он убивает Ханне? Что у тебя в голове?

Андреас подходит к Ханне, усаживает ее на снегу, стаскивает капюшон и проводит пальцами по голове. Седые волосы все в липкой крови.

– Ай, – пищит Ханне.

– Вроде неглубокие раны, – говорит Андреас с облегчением. Потом опускается на снег и закрывает лицо руками.

– Прости, – говорю я.

Андреас не отвечает. Только качает головой взад-вперед.

– Прости, – повторяю я.