В «Веселом шакале» Лео подметал разлетевшиеся осколки телевизионной трубки, а Джон размышлял, не следовало ли позвонить контрагенту из «Пеналтимита» и сообщить, что случилось с Артуром Герком. И только решил, что не будет этого делать: нечего самому нарываться на неприятности, — как дверь открылась и вошли двое мужчин — один высокий, один низкий, оба в костюмах. Высокий достал портмоне и, распахнув клапан, показал значок.

— ФБР, — объявил он. — Я агент Пэт Грир. А это агент Алан Сейтц.

Джон бросил короткий взгляд на Лео и понял, что они подумали об одном и том же: дела в этот вечер оборачивались таким образом, что лучше им было жить в Грзкжистане, попивая различные смеси из бочек.

— Здравствуйте, агент Пэт Грир, — проговорил он. — Чем могу служить ФБР?

— Вы можете рассказать ФБР, где в данную минуту находится контейнер, — ответил Грир и, выждав несколько секунд, добавил: — Давай, Иван.

Русский изобразил недоуменный взгляд.

— Меня зовут Джон, — произнес он.

— Ну, конечно, — согласился федерал. — Вы трудолюбивый, законопослушный иммигрант, занимаетесь своим маленьким делом — содержите дерьмовый бар, где никогда не бывает посетителей.

— Так и есть, — подтвердил Джон.

— Естественно. Значит, вы не будете возражать, если мы заглянем в вашу заднюю комнату. Ту, что за семью замками.

— А ордер у вас есть? — спросил Джон.

Грир посмотрел на Сейтца и покачал головой.

— Как трогательно: человек приезжает в Америку из другой страны — в одной рубашке. Ну еще, может быть, с парой сотен тысчонок, полученных от продажи не принадлежавшего ему оружия. Проходит времени всего ничего, и он настолько усваивает наш образ мыслей, что спрашивает: есть ли у нас ордер? Что, агент Сейтц, радует это твое сердце?

— Так радует, что оно дерьмом обливается. Все изошло.

Иван посмотрел на Лео, но тот только пожал плечами, показывая, что не понял, что и чем у кого обливается.

Грир снова повернулся к Джону.

— Слушай, Иван, во-первых, ты вляпался. Сам виноват — вел дела со всеми без разбора. Мы тебя так зацепили, что, если захотим, ты выйдешь из федеральной тюрьмы, когда Ки-Уэст покроется ледниками. Усек? Это во-первых. Во-вторых, нам не требуется никакой ордер. Мы действуем согласно… Сейтц, согласно чему мы действуем?

— Согласно специальному правительственному распоряжению номер семьсот шестьдесят восемь дробь четыре, — ответил тот.

— Именно, — подхватил Грир, — согласно специальному правительственному распоряжению. А это значит, что, если дело касается национальной безопасности (а в данном случае так оно и есть), нам не требуется никакой ордер. Захотим и зашлем тебе в задницу целую поисковую команду и вдобавок добермана-пинчера. Вот так-то, Иван.

Джон посмотрел на Лео и сказал:

— Требую адвоката.

— Слышал, Сейтц? — откликнулся Грир. — Он требует адвоката! И в соответствии с нашей конституцией, которую мы считаем святой, имеет на это право.

— Хочешь, влеплю ему в лоб? — агент Сейтц достал из подмышечной кобуры пистолет.

— Подожди, — ответил Грир и повернулся к Джону. — Мой напарник хочет влепить тебе в лоб, и у меня нет никаких сомнений, что в соответствии с правительственным распоряжением номер семьсот шестьдесят восемь дробь четыре может это сделать совершенно законно. Но я лично считаю, что для всех заинтересованных лиц будет лучше, если ты просто достанешь ключи и покажешь, что там у тебя в задней комнате.

Несколько секунд Джон не двигался, потом полез в карман.

— Спокойнее, — предупредил Сейтц. Он не стад целиться прямо в Джона, но чуть приподнял ствол.

Очень медленно Джон вытащил связку ключей.

— Превосходно! — обрадовался Грир. — Вот в чем сила данного распоряжения! Теперь мы с тобой отправимся туда, а агент Сейтц останется здесь и поможет Леониду, если вдруг нагрянет столько посетителей, что он один не сможет управиться.

Грир и Джон удалились по коридору в заднюю комнату. Сейтц подошел к стойке, закинул ногу на табурет и указал подбородком на разбитый телевизор.

— Что тут было?

— Джерри Спрингер, — ответил Лео.

— Туда ему и дорога.

 

— Как ты считаешь, — спросил Леонард, — подъедем прямо к парадному?

Они с Генри следовали за «Лексусом» Артура Герка до дома двести тридцать восемь по Гарбанзо-стрит. Видели, как он въехал в ворота. И пристроились у бордюра сразу за подъездной аллеей.

— Нет, — возразил Генри, — надо опять обойти сзади.

— И снова оказаться добычей чертовых москитов! — завопил Леонард. — Боже праведный, но зачем? Въедем здесь, шлепнем приятеля, по-быстрому отвалим и на самолет. С теми малыми, что напялили на морды колготки, проблем не будет.

— А затем, что я хочу увидеть, что они делают. Узнать, что в чемодане. И убедиться, что не будет сюрпризов вроде Тарзана на дереве, — Генри включил передачу и начал объезжать вокруг владения Герка.

— Так мы не скоро его убьем, — вздохнул Леонард. — Я уже начинаю забывать, как это делается.

 

Первым, кого увидел Мэтт, когда вышел в вестибюль, был появившийся на пороге Артур Герк. Мэтт хотел было уже сказать «Привет!», но его остановило выражение лица хозяина — гнусное даже для Артура.

— Кто там, Мэтт? — крикнула из гостиной Анна.

Мэтт открыл было рот, но тут же закрыл — позади Артура он заметил невысокого, крепкого в плечах бородача, который тащил чемодан. А за ним… мать моя родная…

— Кто там? — повысила голос Анна.

Мэтт попятился за угол. За ним вошли Артур и Пагги.

— Артур, кто это?.. — начала Анна и тут же осеклась. В этот момент в гостиной появилось перекрученное колготками лицо Снейка, и Дженни вскрикнула.

— Заткнись! А то убью! — Снейк направлял пистолет то на Анну, то на Дженни. Они притихли и только с ужасом смотрели на дырочку в дуле. Снейку это понравилось. Ему вообще понравилось держать пистолет — сжимать в руке магическую штуковину, которой, как волшебной палочкой, стоит лишь махнуть на человека, и тот делает все, что пожелаешь.

Снейк разглядывал двух женщин на диване — женщин большого босса. Он был уверен, что старшую где-то уже видел. Ну да… это она прошла мимо, словно он какой-то кусок дерьма. Сейчас все будет иначе.

Снейк подошел поближе. Анна и Дженни отпрянули.

— Только поглядите, что тут у нас, — процедил Снейк. — М-м-м… Симпатичные бабы. Очень симпатичные, — он повернулся к Артуру. — Точно как ты обещал.

Анна посмотрела на мужа. Но он отвел глаза.

— Сегодня позабавимся, — пообещал Анне Снейк и не занятой пистолетом рукой нарочито медленно погладил себя между ног.

— Попробуй тронь мою дочь, — взвилась Анна. — Клянусь Богом, что оторву тебе яйца.

— Так это твоя дочурка? — все еще потирая себя между ног, Снейк посмотрел на Дженни. — Правда? Такая молоденькая — никак не может отлепиться от мамы, — он поднял пистолет и направил Анне прямо в лицо. И по выражению ее глаз понял: женщина хоть и хорохорилась, но он ее одолел. Он владел всем, пока в его руке оставалась волшебная палочка.

— Я буду трогать все что пожелаю, — он отнял ладонь от промежности и потянулся к Дженни. Девушка взвизгнула и дернулась назад.

— Бросьте пистолет, или я выстрелю! — послышался голос Мэтта.

Целясь по-прежнему Анне в лицо, Снейк обернулся и увидел, что в него целился мальчишка. Это был водяной пистолет «Джет-Бласт Юниор», но Снейку он показался настоящим.

— Не дури со мной, парень! — предупредил он.

— Клянусь, мистер, я выстрелю, — крикнул Мэтт.

— Застрелишь меня, а я застрелю твою подружку, — Снейк слегка повел пистолетом так, чтобы он смотрел на Дженни. Нет, он не отдаст свою волшебную палочку.

Так они стояли секунд пять: Мэтт целился в Снейка, Снейк — в Дженни, и никто не имел представления, что делать дальше. Тишину нарушил донесшийся из вестибюля грохот — это ослепленный колготками Эдди свалил подставку для зонтов. Все присутствующие вздрогнули, но сильнее всех дернулся Мэтт и, нажав на курок «Джет-Бласт Юниора», окатил Снейка струей воды.

— Уй!

Снейк в два прыжка оказался рядом и с размаху огрел его стволом пистолета.

— Ой! — Мэтт осел на пол и прижал ладони к лицу. Снейк опустился на колени и вставил ему дуло в ухо.

— Дерьмовый сопляк! Прежде чем я тебя застрелю, ты увидишь, что я сделаю с твоей подружкой. Слыхал? — он сильнее вдавил пистолет в ухо.

— Да. Ой-ой, да!

— Учти это и внимательно слушай. Эдди, вали сюда!

— Черт побери, Снейк, — донеслось из вестибюля, — ты опять назвал меня по имени!

— Неважно! — отозвался Снейк. — Иди сюда и стащи с головы эту штуку!

— Они нас увидят.

— Говорю тебе, неважно! — Снейк сорвал с головы колготки. Теперь он сам мыслил как большая шишка. И разработал план.

Эдди стянул с головы маску, смахнул с глаз пряди сальных волос и при виде сцены в гостиной моргнул. На диване сидели две женщины. Одна из них — та, у которой он клянчил в Кокосах деньги. Вторая — очень молоденькая. Ни та, ни другая не из его категории. В углу — два типа, которых они приволокли из бара: наркобосс и избитый Снейком низенький крепыш. А на полу — закрывавший руками лицо мальчишка.

Эдди подошел к Снейку и прошептал:

— Слушай, Снейк, что ты вытворяешь?

— Мы вытворяем, — также шепотом поправил его Снейк. — Мы собираемся связать тех поганцев, — он кивнул в сторону Артура, Пагги и Мэтта. — Потом немного помилуемся, — кивок в сторону Анны и Дженни. — Затем посмотрим, что в чемодане. Найдем, где тут прячут наличность, все подчистим, отчалим на Багамы и больше никогда не будем работать.

— На Багамы? — удивился Эдди. — Снейк, но мы ничего не знаем про Багамы.

— Выясним, — пообещал Снейк. Он слышал, что Багамы здорово подходят для важных шишек.

— А что значит: мы все здесь подчистим?

— То и значит — обрубим концы. А теперь, — приказал Снейк, — пойди и найди веревку.

 

Вслед за Джоном агент Грир вышел из задней комнаты «Веселого шакала» и покачал головой.

— Его там нет. Полно всего — хватит, чтобы повоевать с Северной Кореей, но никаких следов контейнера. Иван утверждает, что не имеет понятия, о чем я толкую.

— Это правда, Иван? — спросил Сейтц.

Джон кивнул.

— Может, ты думаешь, что сумеешь использовать контейнер вроде товара для сделки. Думаешь, он нам настолько позарез, что мы заключим с тобой соглашение? Скажешь, где он, и мы сделаем тебе что-то вроде послабления? Или даже вышлем обратно в Россию? Может, ты это думаешь?

Джон промолчал. Но это было именно то, о чем он подумал.

— Гм… — Сейтц нахмурился. — Что скажешь, агент Грир?

— Гм… — ответил Грир и тоже нахмурился. — А ты что скажешь, агент Сейтц?

— Что скажу? — Сейтц немного помолчал. — А ничего не скажу, — и, не слезая с табурета, выстрелил Джону в ступню. Сейтц был прекрасным стрелком.

Джон закричал и, покатившись по полу, схватился за ботинок: из двух дырок на подошве и сверху сочилась кровь.

— Не валяй дурака, Иван, — Грир посмотрел на лежащего. — Это же не чья-нибудь нога, а твоя.

— У нас в бюро такой выстрел называется «по периферии», — объяснил Сейтц. — После него жертвы обычно выживают. Чего не скажешь о жертвах стрельбы «по корпусу».

Грир наклонился над скрюченной на полу фигурой.

— Что скажешь, Иван? Хочешь испытать выстрел «по корпусу»?

— Я скажу, у кого чемодан, — выдавил Джон сквозь сжатые зубы.

 

Пес Роджер свернулся во внутреннем дворике. Его нос покоился в тридцати дюймах от жабы-вражины. Жаба сидела в его миске и чавкала его корм, а Роджер на нее рычал. Это продолжалось больше двух часов, но Роджеру не надоедало — рычать на жабу было основным его делом.

Вдруг голова Роджера вскинулась: в дальнем конце двора что-то скреблось в забор. Звук говорил о появлении непрошеного гостя, а для Роджера он означал одно: возможность подкормиться. Жаба была тут же забыта, и он голодной, волосатой пулей кинулся напролом через кусты.

 

Эдди так и не нашел веревку и по приказу Снейка обошел гостиную, столовую, общую комнату и кухню и оборвал провода у всех телефонных аппаратов. Заодно чтобы они не работали, как хотел того Снейк. Он притащил провода в гостиную, где Анна и Дженни по-прежнему сидели на диване, а Пагги и Артур — на полу, неподалеку от Мэтта, у которого побагровело лицо и кровоточил нос — точно как тогда, когда он впервые оказался во владении Герка и когда его поколотила Анна.

— Вот и ладно, — Снейк ткнул рукой в сторону мужчин. — Свяжи-ка их.

Эдди подошел Мэтту со спины и в нерешительности остановился.

— Каким узлом? — спросил он.

— Что значит, каким узлом? Свяжи — и все дела.

— Хорошо. Только я не чертов бойскаут. И знаю всего два — рифовый и, как его там, баковый Ты какой предпочитаешь?

— Свяжи и все! — Снейк решил: когда он станет шишкой на Багамах, то подберет себе прихвостня классом повыше.

 

Леонард явственно ощутил вторую порцию спагетти с сосисками, которые съел на обед, когда, кряхтя, переваливался через огораживавший владения Герка забор. Он плюхнулся на землю рядом с Генри, который вглядывался в высокое дерево.

— Высматриваешь Тарзана? — спросил Леонард. — Жилище в ветвях?

— Думаю, может, моя винтовка там. Похоже, там есть что-то вроде платформы. С нее-то он и спрыгнул.

Леонард поднял глаза на дерево.

— А на кой он…

Ух!

Роджер удостоил его традиционным сердечным собачьим приветствием: вмазался головой в пах, отбросил назад и повалил на землю.

— Сойди с меня, черт! — Леонард безуспешно пытался спихнуть с себя Роджера, но тот засек на его подбородке несколько оставшихся атомов томатной пасты и лихорадочно пытался слизнуть, пока их не учуяли псы-конкуренты. — Генри, сними его с меня.

Генри ухватил собаку за ошейник и приподнял над Леонардом, но Роджер не испытал при этом ни малейшего физического неудобства — он представлял собой одну покрытую шерстью мышцу, которой управлял мозг размером с изюминку Наоборот, пес пришел в восторг: еще один человек! Может быть, у этого есть еда?

— Да отойди ты, зараза! — Генри безуспешно пытался оттащить собаку и уже начал подумывать, не застрелить ли ее. Но в это время Роджер вскинул то лову: он различил то, что на расстоянии не могли услышать другие, — вызов внутренней связи. Пес знал этот звук. Он означал, что кто-то пришел. И кем бы ни оказался гость, у него могла быть еда. Так же стремительно, как и появился, Роджер бросился в дом.

— Посмотрю-ка я, что там на дереве, — объявил Генри.

— Ни за что больше не уеду из Нью-Джерси отозвался с земли Леонард.

Эдди обмотал телефонный провод вокруг запястий Мэтта и завязал узел — он думал, что это рифовый узел, а на самом деле получился «бабий». И в это время в вестибюле прозвучал вызов внутренней связи.

Все посмотрели на Снейка. Вызов повторился опять. На этот раз он звучал дольше.

— О’кей, — проговорил Снейк, схватил Анну за руку и грубо сдернул с дивана. — Кто бы там ни был, скажешь, чтобы он убирался. И не вздумай глупить, иначе заработаешь пулю, — он проводил ее до полдороги и остановился так, чтобы видеть и ее, и гостиную. Снова раздался вызов внутренней связи. Анна нажала переговорную кнопку.

— Кто там?

— Полиция Майами, — послышался мужской голос.

— Проклятье, — прошипел Снейк.

Голос из внутренней связи прорезался снова:

— Офицер Крамитц и офицер Рамирес. Пожалуйста, разрешите войти.

Анна посмотрела на целившегося в нее из пистолета Снейка.

— Спроси, что им нужно, — прошептал он.

— Что вам нужно? — повторила Анна.

— Хотим поговорить с Дженни Герк, — ответил голос.

— Скажи, что ее нет дома, — прошептал Снейк.

— Ее нет дома, — сказала Анна.

Последовала недолгая пауза, и затем голос произнес:

— Тогда можно мы войдем и поговорим с вами, мэм?

— Дьявольщина! — снова выругался Снейк и приказал Анне: — Ладно, открой ворота и пусти их в дверь.

— Открываю ворота, — повторила Анна и набрала код.

 

— Мне показалось, ей кто-то указывал, что говорить, — заметил Уолтер, когда ворота открылись.

— У меня тоже сложилось такое впечатление, — согласилась Моника. — Интересно, неужели муж?

— Тот еще козел, — заключил Уолтер.

— Не иначе он. Дженни, наверное, рассказала о происшествии у «центовки», и родители решили объявить, что се нет дома, чтобы ни во что не впутывать.

— И сами не хотят впутываться.

— Именно, — подтвердила Моника.

— Что ж, — Уолтер остановил патрульную машину у подъезда, — придется впутаться.

Они вылезли из машины и подошли к двери. Уолтер постучал.

— Полиция.

Дверь открылась ровно настолько, чтобы Анна смогла показать лицо.

— Слушаю вас, господа. Чем могу быть полезной?

Ее зубы стучали, глаза были широко раскрыты. Даже Уолтер понял — тут что-то не так. Теперь они оба с Моникой не сомневались: муж диктовал Анне, что говорить, и слушал, как она отвечала.

— Миссис Герк, — начала Моника, — мы хотим поговорить с Дженни о… о том, что случилось в Кокосах. Мы считаем, что ваша дочь и ее приятель Мэтт стали свидетелями одного происшествия. Дженни ничего не грозит, но нам важно с ней поговорить.

— Я же вам сказала, что ее нет дома, — возразила Анна.

— Мисс Герк, — не отступала Моника, — вы не возражаете, если мы на минуту войдем?

— Нет… то есть да, возражаю… Пожалуйста, не входите.

— Мисс Герк, у вас что-то случилось?

— Нет, — голос Анны прозвучал напряженно. — Ничего.

Моника и Уолтер переглянулись. Они понимали, что без ордера не имели права ворваться в этот дом.

— Хорошо, миссис Герк, — проговорила Моника. — Я дам вам свою визитную карточку и буду признательна, если вы позвоните, когда вернется Дженни. Ладно?

— Ладно, — ответила Анна, принимая карточку. Ее рука дрожала, и в ее глазах Моника увидела нечто такое, что, не отдавая себе отчета, почему так поступала, нажала плечом на дверь и переступила порог.

 

— Вы не могли бы ехать чуточку быстрее? — попросил Элиот водителя такси. Тот поднял глаза и несколько секунд изучал лицо пассажира в зеркальце заднего вида. Действия шофера ни в коем случае не были опасными, потому что он ехал со скоростью примерно восемь миль в час. За годы наблюдений Элиот подметил, что, в отличие от других городов, где таксисты норовят ехать быстрее остальных, в Майами они обычно тащатся в темпе заморенной скотины. И заподозрил, что его шофер чем-то накачался.

— Что за великая спешка? — поинтересовался таксист, все еще глядя на Элиота, а не на дорогу.

— Неотложное дело, — объяснил тот.

— Ах вот как, — произнес водитель, но нисколько не прибавил скорости. Наоборот, обдумывая услышанное, он поехал еще медленнее. А через несколько секунд спросил: — Карамба-стрит — это которая?

— Не Карамба, — поправил его Элиот. — Гарбанзо-стрит.

Новая порция информации заставила таксиста еще притормозить.

— Мне послышалось, вы сказали «Карамба».

— Нет! — Элиот начинал выходить из себя. — Гарбанзо!

Еще одно умственное усилие, и таксист поехал медленнее, чем Элиот ходил пешком.

— Сказать по правде, — признался он, — я никогда не слышал о Карамба-стрит.

— Знаете что, — взорвался Элиот, — давайте…

— Да нет же, я вовсе не утверждаю, что Карамба-стрит не существует. Я хочу сказать, что ни разу о такой не слышал.

— Ну вот что, пожалуйста, отвезите меня побыстрее на Гарбанзо-стрит.

— Что за великая спешка? — поинтересовался таксист.

— Неотложное дело, будь оно неладно!

— Хорошо, хорошо, только не надо кричать, — водитель снял обе руки с руля в знак того, что, ш-ш-ш, с него довольно. — Только замолчите.

 

Когда Моника пробилась в парадное дома Герка, Анна отшатнулась назад. Моника пронеслась мимо, еще не понимая, что она искала. И внезапно остановилась.

Отставший на два шага Уолтер, которого необыкновенно удивило решение Моники вломиться в дверь, начал было говорить:

— Боже мой, что ты вытворяешь… но тут же осекся, потому что увидел то, что уже видела она: на пороге гостиной, за Анной, стоял Снейк и целился в них из пистолета. Уолтеру он показался не меньше чем сорок пятого калибра.

— Угроблю вас обоих, — произнес Снейк. — Клянусь Богом, дадите малейший повод — прикончу немедленно.

— Да мы не… — начала Моника.

— Заткнись! Заткнись и руки вверх! Эдди, давай сюда!

Эдди подошел и увидел двух полицейских с поднятыми руками.

— Господи, Снейк…

— И ты заткнись, черт тебя подери. Закрой дверь, забери у них пистолеты и тащи сюда.

Эдди закрыл дверь, приблизился к Монике, расстегнул у нее на поясе кобуру и, вытащив «Глок-40», ощутил, какой он увесистый. Затем забрал оружие у Уолтера. Тот надувал бицепсы на поднятых вверх руках и изображал твердый как кремень взгляд, но Эдди так и не встретился с ним глазами.

Он нес полицейские револьверы, как двух бешеных ласк, и наконец отдал Снейку, который тут же распихал их по карманам. С тремя волшебными палочками Снейк почувствовал себя совершенно уверенным. Явление полиции было неожиданным. Но он ведь справился! У Снейка созрел новый план. И, просчитывая в уме свои действия, он остался им доволен.

Он жестом приказал Анне и полицейским войти в гостиную.

— Все сюда.

— Вы делаете ошибку… — начала Моника.

— Ошибку сделаешь ты, дамочка-коп, если еще хоть раз откроешь свой поганый рот. Полицейские сучки истекают кровью не хуже, чем полицейские-мужики, — Снейку понравилось, как у него это вышло — звучало так, будто говорил самый настоящий босс. Когда все оказались в гостиной, он потребовал:

— Вот что, дамочка-коп, забери наручники у этого культуриста и пришпиль его… вон к той штуковине, — он показал на массивный, восемь футов в высоту и восемь футов в ширину, стеллаж из стальных труб. На его полках стояла стереосистема, декоративные вазы и фотография Анны и Дженни в раме.

Моника вытащила из чехла на поясе Уолтера на ручники и застегнула один на его левом запястье, а другой на стальной вертикальной трубе стеллажа.

— Крепче на руке, — распорядился Снейк.

Она взглядом попросила у Уолтера прощения и защелкнула наручник плотнее.

— А теперь брось мне ключи.

Моника взяла у напарника ключи и кинула их Снейку.

— Ну, дамочка-коп, теперь пристегивай своими наручниками вот этого козла сюда, — Снейк сначала указал на Артура, потом на другой конец стеллажа. Он решил, что полицейский с мускулами и босс представляли в доме самую серьезную угрозу.

Моника повиновалась.

— Давай сюда ключи, — Снейку понравилось приказывать женщине-копу.

Она бросила ключи.

— Теперь снимай свою полицейскую рубашку и покажи титьки.

Моника посмотрела на пистолет.

— Давай, не тяни. Похоже, у тебя недурная парочка.

Моника заставила себя отвести от дула глаза.

— Пошел подальше!

Снейк долго-долго смотрел на нее через мушку и наконец произнес:

— Ладно, займемся этим позже, — и повернулся к Эдди. — Как только кончишь вязать мальца, свяжешь дамочку-копа и эту дамочку, — он указал на Анну.

— А с теми что? — Эдди кивнул на Пагги и Дженни.

— У меня и на них есть планы, — ответил Снейк и посмотрел на девушку.

Эдди взял телефонный провод и принялся за дело. Он был бы не прочь, чтобы его поучили, как завязывать узлы, но решил, что теперь не время спрашивать — Снейк разжился тремя пистолетами и от этого, судя по всему, совершенно сдурел. Так что Эдди справился как сумел: стянул запястья, связав провод почти наобум.

Когда все было готово, Снейк проверил каждого по очереди: узлы выглядели отвратительно, но провод держался крепко. Удовлетворенный, он подошел к Артуру и спросил:

— Где деньги?

— Какие деньги?

Левой ногой Снейк изо всех сил пнул Артура в пах. Тот завопил и дернулся в сторону. Наручники рванули стеллаж, и он непременно бы перевернулся, если бы на другом конце Уолтер не сумел его удержать.

— Где чертовы деньги? — повторил Снейк и снова занес ногу.

— В кармане, — выдохнул Артур и застонал от боли в паху. — Деньги в кармане. Только не бейте.

— Достань, — приказал Снейк.

Подвывая, Артур неуклюже потянулся левой свободной рукой поперек тела в правый карман брюк. И вытащил толстый бумажник, в котором купюрами по двадцать лежали четыре с половиной тысячи долларов — остаток денег, которые он стащил из выделенной «Пеналтимитом» подкупной суммы. Он отдал бумажник Снейку — тот в жизни ни разу не видел, не говоря о том, чтобы держать в руке, такой увесистой пачки. И это окончательно убедило его, что наркобосс — именно та профессия, благодаря которой можно запросто шляться с такими деньгами в вонючем кармане.

— Еще есть? — Снейк опять размахнулся ногой Он считал, что больше бить не нужно, но ему понравилось, как перед ним лебезил наркобосс. Оказывается, эти наркобоссы — тресни их раз по яйцам — уже вовсе и не такие крутые.

— Нет! — всхлипнул Артур. — Пожалуйста, заберите деньги, заберите контейнер, заберите девчонку, только оставьте меня в покое.

При словах «заберите девчонку» Анна, несмотря на путы, дернулась вперед, попыталась подняться на ноги и наброситься на мужа.

— Сукин сын! — закричала она. — Как ты смеешь?!

Подошел Снейк и с нарочитой небрежностью, толкнув ее ногой, повалил на спину. Мэтт рванулся вперед — видимо, хотел защитить женщину. Но Снейк пнул его в залитое кровью лицо, и мальчишка, застонав, опрокинулся навзничь. Моника было вскинулась, но тут же притихла: Снейк посмотрел сначала на нее, а затем нацелил пистолет на Уолтера, который весь напрягся, словно собрался побороться со стеллажом.

— Давай, культурист, — подбодрил его Снейк. — Может, одолеешь.

Дженни подползла на коленях к матери. Снейк оставил в покое Уолтера, подошел и, несмотря на крики девушки, оттащил ее за волосы назад.

— Не беспокойся, мамочка, — обернулся он к Анне, — я позабочусь о дочурке.

— Пожалуйста, пожалуйста, не трогайте ее, — взмолилась Анна. — Возьмите меня, я сделаю все что угодно.

Снейк на минуту задумался.

— Дашь посмотреть титьки?

— О Боже! — содрогнулась Дженни.

Анна посмотрела Снейку в глаза.

— Дам.

— Эдди, — приказал он, — расстегни на даме рубашку.

— Господи, Снейк, я не могу…

— Делай как велел, — разозлился Снейк.

Эдди наклонился и начал возиться с пуговицами Анны. Глазами он пытался дать ей понять, что глубоко сожалеет о том, что происходит. Но она на него не глядела. Анна не отрывала взгляда от Снейка. Наконец Эдди расстегнул пуговицы и, распахнув рубашку, обнажил белый кружевной бюстгальтер.

— Сними, — Снейк облизал губы.

Эдди снял бюстгальтер, под которым открылись упругие полные груди.

— О Боже! — повторила с пола скрючившаяся у ног Снейка Дженни. — О Боже! — девушка мечтала об одном, чтобы все поскорее кончилось.

— Заткнись, — Снейк дернул ее за волосы, но смотрел по-прежнему Анне на груди. Он почувствовал возбуждение.

— Дашь пососать?

— Ненормальный ублюдок! — возмутилась Моника.

— Дам, — перебила ее Анна. Она все так же смотрела Снейку в глаза. — Только отпусти ее, и можешь пососать.

Снейк притворился, что обдумывал предложение этой отчаявшейся женщины с обнаженными грудями. Он с удовольствием слушал.

— Не-а, — он снова дернул Дженни за волосы, заставив прижаться к паху сморщенным от слез лицом. — У девчонки титьки будут послаще.

— Нет! — завопила Анна. Ее глаза пылали. Она изо всех сил старалась успокоиться. — Только тронь, Богом клянусь, убью!

— И убей… своими большими титьками, — Снейк сделал движение, будто лизал воздух, и повернулся к Уолтеру. — Слышь, культурист, у кого ключи от патрульной машины?

В бешенстве, что не может утихомирить этого разгулявшегося подонка, Уолтер сжал зубы и попытался испепелить его яростью.

Снейк нацелил пистолет ему в лицо.

— Немедленно говори.

Уолтер дважды вдохнул и выдохнул через нос.

— Ключи в машине, гондон.

 

При слове «гондон» Снейк нажал на курок. Он хотел укокошить копа — целился прямо в него. Но когда надавил на спуск, ствол дернулся, и пуля пролетела в нескольких дюймах от головы Уолтера. Снейк удивился: вырубив без всяких усилий Джерри Спрингера, он посчитал себя прирожденным стрелком. Но заметив, как здоровенный мужик от страха присел, почувствовал себя лучше и решил притвориться, что дал предупредительный выстрел.

— Следующая, гондон, угодит в твою противную рожу, — Снейк повел пистолетом в сторону Пагги, который, скукожившись на полу, надеялся, что о нем позабыли. — Бери чемодан.

Пагги вздохнул, встал и взял контейнер.

Снейк подхватил Дженни под мышку и бросил Эдди: — Пошли. Надо успеть на самолет.

«На какой самолет?» — удивился Эдди, но ничего не спросил. Ему не светило идти с этим новым, совершенно сдуревшим Снейком. Но с другой стороны, и с копами оставаться не с руки. И Эдди нехотя поплелся за Снейком, который за руку волочил Дженни и подталкивал в вестибюль Пагги.

Сначала Снейк собирался просто всех перестрелять. Но поразмыслив — надо же заботиться о будущем — решил, что патроны пригодятся, когда он начнет утверждать на Багамах свое босство. К тому же он где-то слыхал, что, если убить полицейского, можно огрести куда больше неприятностей. По его соображению, пленники не представляли угрозы: мужчины в наручниках, женщины связаны. У него в кармане полно бабок, в чемодане — кто бы сомневался — дорогие наркотики. У него три пистолета. С ним испуганная молоденькая милашка, с которой позже, когда будет время, он на славу позабавится. Мир его — это точно. А подумать только — еще сегодня утром он влачил жалкое существование.

Снейк открыл дверь, и в этот миг из гостиной раздался хриплый, отчаянный голос Анны.

— Оставь ее, пожалуйста! О Боже, пожалуйста, оставь!

— Не волнуйся, мамочка, — бросил он через плечо. — Я позабочусь, чтобы она не скучала, — и закрыл дверь.

Секунду или две в доме все звуки перекрывал наполненный мукой стон Анны.

 

— Ты слышал выстрел? — спросил Леонард.

— Похоже на пистолетный, — ответил Генри. — Где-то в доме.

Они стояли под деревом Пагги. Генри силился перевести дыхание. Десять минут он карабкался на платформу. Нашел там винтовку, завернутую в кусок полиэтилена и все еще с патроном в патроннике, и затем, обдирая руки, спустился на землю.

— Думаешь, шлепнули нашего приятеля? — продолжал Леонард. — Банда колготочников положила нас на лопатки?

— Возможно, — Генри направился к дому. — Или кто-нибудь прищучил их.

— Или, — Леонард последовал за ним, — кто-то наконец пристрелил собаку.

 

Снейк приказал Пагги положить контейнер в багажник полицейской машины, забраться туда же, после чего захлопнул крышку. Дженни он посадил на заднее сиденье и сам устроился рядом.

— Ты поведешь, — бросил он Эдди.

— Я никогда не управлял патрульной машиной, — ответил тот. А если по правде, он уже пятнадцать лет вообще не управлял никакой машиной. Да и в тот раз, когда сел за руль ворованной, то заехал на ней в канаву.

— Машина как машина, — буркнул Снейк, который в автоделе был тоже ни ухом, ни рылом, и по этому назначил шофером Эдди. — Двигай!

— Куда?

— В аэропорт.

— А это где?

— Готов поспорить, это знает наша девчонка, — Снейк схватил Дженни сзади за шею и больно стиснул. — Скажешь, крошка?

Дженни от боли вскрикнула и кивнула.

Снейк еще несколько раз сдавил ей шею.

— Славная милашка.

— Так вы сказали, Гарбанзо-стрит? — переспросил водитель.

— Гарбанзо, — подтвердил Элиот. — Следующая направо.

Осмысливая эту информацию, таксист несколько сбросил скорость.

— Здесь направо?

— Да, здесь, — чтобы не завопить, Элиот впился пальцами в сиденье.

На перекрестке шофер остановился совсем и впился глазами в табличку. Он изучал ее так, словно намеревался обнаружить в вечернем небе новое созвездие. И наконец произнес:

— Гарбанзо.

— Христос Вседержитель! — возопил Элиот и, распахнув дверь и швырнув на сиденье двадцатидолларовую бумажку — меньшую банкноту, что нашел в кармане, — выскочил из такси и побежал к дому Герков.

А шофер посмотрел на деньги, на его удалявшуюся фигуру и недоуменно промолвил:

— Что за великая спешка?

 

Эдди повернул ключ зажигания, и восьмицилиндровый двигатель большой патрульной машины ожил. По радио трескучие голоса произносили какие-то цифры, и от этого он занервничал. Обернулся и взглянул через заднее стекло.

— Там ворота.

— Знаю я эти ворота, — отозвался Снейк. — Вали в них задом, и они откроются.

Эдди осторожно перевел рычаг коробки передач в положение заднего хода и нажал на газ. Двигатель взревел. Автомобиль содрогнулся, но с места не тронулся.

— Он не едет, — пожаловался Эдди.

Снейк перевесился через переднюю спинку.

— Отпусти ручник, дурында, — он показал на рукоятку с надписью «Тормоз» у левого колена водителя.

Не прекращая газовать, Эдди отпустил ручку. Покрышки взвизгнули, машина рванула назад и высадила ворота. Они с ревом вынеслись на Гарбанзо-стрит. Эдди бешено топнул правой ногой по тормозной педали и повернул руль. Оставляя полосы дымящейся резины, патрульная машина развернулась вокруг своей оси, дважды качнулась на амортизаторах и застыла.

— Боже, — пожаловался Эдди. И тут заметил на тротуаре человека в шортах, который что-то кричал.

— Сваливаем отсюда, — приказал Снейк. — Быстро!

Эдди перекинул ручку на ход вперед и двинул ногой по педали газа. Патрульная машина завихляла кормой и, чудом разминувшись с такси, исчезла в ночи.