Как помочь подруге
Была середина зимы, самое темное, глухое и безнадежное время между новогодними праздниками и 23 февраля. Алина, как обычно, возвращалась с работы. И вдруг ее окликнул очень знакомый голос:
— Привет! А я как раз к тебе…
— Вася! — вскрикнула Алина и тут же поправилась: — Ой, Василиса! Как ты тут оказалась? Давно приехала?
Василиса заговорила — как всегда, громко и сбивчиво:
— Ты телефон сменила и в соцсетях не бываешь. А я всего на десять дней, и вот — сразу к тебе. Тебе какие-то грубияны на страницу писали, я так и не поняла, в чем дело, извини, тогда как раз учеба навалилась… Как вообще жизнь?
Этот вопрос больно задел Алину.
— Жизнь? Да так… По-разному.
— А в чем дело? Неприятности в институте?
— Я взяла академ.
Василиса ахнула.
— Почему? Ты заболела?
— Слишком долго объяснять.
Первый прилив радости от встречи с подругой сменился привычной тяжестью: Алина поняла, что ей совершенно не хочется признаваться в том, что с ней случилось, не хочется приглашать Василису домой, в комнату, где не убиралась, должно быть, с Нового года. Но Василиса проявила свойственную ей настойчивость:
— А я, знаешь ли, никуда не тороплюсь, объясняй хоть все десять дней. Слушай, давай где-нибудь посидим, поговорим, как раньше, а?
Алина готова была выставить иголки, как еж, который не хочет, чтобы его трогали. Но терять подругу тоже не хотелось. Не так много в мире осталось людей, настроенных с ней общаться. Пару минут назад казалось, что таких не осталось совсем.
— У меня денег мало, — по инерции сопротивлялась она. — Я неподходяще одета…
— Ну я же тебя не в ресторан веду! Зайдем в кафе, возьмем по чашечке капучино. За мой счет. А в следующий раз ты меня угостишь! Давай, а?
Освещение в кафе было приглушенным, и, несмотря на конец рабочего дня, людей в зале было немного. Подруги выбрали столик в уголке, подальше от других. Алина замялась, не решаясь расстегнуть куртку, но все-таки сделала это. И сидеть в шапке было бы слишком жарко… Василиса посмотрела на подругу с удивлением и жалостью.
Алина словно увидела себя нынешнюю ее глазами: голова неделю не мыта, волосы кое-как стянуты на затылке резинкой, потертый бесформенный серый свитер…
— Алинка, да что с тобой? Чего ты такая убитая, а?
— Правда, убитая. Только не понимаю, кто меня убил. Наверное, сама себя…
В кафе было так уютно, Василиса смотрела так сочувственно, что Алина — впервые за долгое время — заговорила, перескакивая с одного на другое. Она рассказывала то о Максиме, то о ненавистной работе, то о преследованиях в соцсетях, то о том, как она мечтает повернуть время вспять, чтобы вести себя по-другому, то о злополучном заявлении в полицию, то о поведении Тани, то о том, что из академа уже не выйдет, потому что не в состоянии учиться, не сможет себя заставить переступить порог института… Алина ловила себя на том, что постоянно меняет тему, говорит непонятно, однако Василиса, по-видимому, отлично ее понимала, потому что слушала эмоционально, перебивая монолог возгласами, сочувственными или негодующими. Алине казалось, что она будет говорить целый вечер, но неожиданно порыв иссяк. Только тогда она отпила из кружки кофе, который успел остыть, и ощутила, что по лицу текут слезы.
— Вы прослушали краткое руководство «Как разрушить свою жизнь», — попыталась она пошутить.
Василиса не улыбнулась. Она смотрела пристально, ее лицо пылало:
— Ну и гад же твой Максим!
— Никакой он не «мой»! Я должна была это раньше понять. Получается, что я его поощряла, значит, сама виновата…
— Как это «сама виновата»? — полыхнула Василиса. — Сама себя изнасиловала? Или изнасиловала его?
— Ну как же ты не понимаешь? Ведь я…
— Отлично понимаю! Улыбалась ему, поддерживала разговор? Вообще-то это нормально, когда люди испытывают друг к другу симпатию. Пошла с ним, когда он предложил показать книгу? Нормальные люди, когда им хотят показать книгу, так и делают. Никто не скажет, что «показать книгу» и «я тебя изнасилую» — одно и то же.
— Не надо повторять это слово, хорошо?
— Извини, если я тебя задела. Просто я хочу сказать, что ты не делала ничего преступного. А то, что сделал он, — преступление. Получать секс силой — это преступление. Так что я удивлена, что полицейские…
Подруги проговорили еще не меньше часа.
— Ты звони, — попросила на прощание Василиса. — Когда тебе будет тяжело… ну и так просто, пообщаться.
Домой Алина летела как на крыльях: ей казалось, что жизнь еще может стать такой же, как прежде, что она вот-вот все преодолеет, что скоро опять будет учиться в институте… Даже мама отметила, что она возвращается к жизни: «Давно пора!» А через несколько часов, ночью, Алина подскочила на кровати, разбуженная тревогой. Все переживания, которые вроде бы отступили в глубь памяти, вытесненные серой повседневностью, снова обрушились на нее. Сначала она ворочалась на кровати, опасаясь разбудить мать, потом встала, начала ходить кругами, стонать… С трудом дотерпела до утра. А после работы позвонила Василисе…
Наконец-то у Алины нашелся человек, готовый ее слушать! Поток скопившихся мыслей и чувств выливался на Василису, которая уже уехала за границу, но была доступна по скайпу. Она то поддакивала и «угукала», то бурно взрывалась в ответ на отчаянные приступы Алининых самоуничижений:
— Ну что ж ты такая глупая, почему ты за все себя винишь? Прекрати немедленно! Перестань так думать! Он один во всем виноват!
Сеансы связи становились все короче. Пока, наконец, Василиса не сказала:
— Слушай, Аль, у меня тут срочные дела… Попозже поговорим, а?
Услышав это, Алина разрыдалась.
— Ну вот, никому я не нужна! Никто не хочет меня слушать!
Она понимала, что с ее стороны несправедливо так говорить, и ожидала, что Василиса прервет связь. Но подруга всего лишь сказала:
— Я готова тебя слушать, но, по-моему, это не особенно помогает. Я же не специалист, поэтому не знаю, как надо… Мне кажется, тебе нужен психолог.
Что делать, если близкая вам женщина пострадала от сексуального насилия — недавно или в прошлом — и прямо сейчас рассказала вам об этом? Вы исполнены противоречивых чувств: жалость, ужас, растерянность, смущение. Вы разделяете ее обиду и ненависть к обидчику. Вы хотите ей помочь, но не знаете как, и опасаетесь, что можете — пусть даже из лучших побуждений — сказать или сделать что-то, от чего ей станет хуже.
Чтобы этого не произошло, держитесь нескольких простых правил.
Верьте ей. Пережившим насилие трудно говорить о происшедшем, потому что они боятся, что им никто не поверит. Особенно если насильник — ваш общий знакомый, или кумир класса, или человек, которого все считают кристально честным, или родственник… Ваше недоверие приведет к тому, что подруга не станет с вами разговаривать, тогда как доверие поможет ей раскрыться.
Слушайте ее. Пусть она расскажет о происшедшем. Поощряйте ее к такому диалогу, но не выпытывайте подробности: она расскажет то, что сможет. Вероятно, она будет возвращаться к этой теме не один раз, открывая все больше и больше.
В произошедшем виноват только один человек — насильник. Твердо придерживайтесь этой позиции. Не обвиняйте пострадавшую — ни прямо, ни косвенно.
То, что вы услышите, вызовет у вас гнев, который вы можете нечаянно, за неимением под рукой обидчика, обрушить на пострадавшую: «Но зачем же ты с ним пошла? Почему не звала на помощь?» Сдержите этот порыв. Не говорите ей: «Этого не случилось бы, если бы ты…», не перебирайте варианты развития событий, не рассуждайте о том, как она могла бы себя вести, чтобы избежать случившегося, эта тактика тоже воспринимается как обвинение, тем более что сейчас она все равно не сможет воспользоваться вашими советами.
Вы можете почувствовать желание срочно, немедленно ее утешить. «Ничего страшного», «забудь, не думай об этом», «бывает хуже», «а вот в войну…» — распространенные обороты, суть которых сводится к одному: «Ты не должна чувствовать то, что ты чувствуешь». Но послушайте, каждый знает по себе, что чувства невозможно включить и выключить по собственному желанию, даже если они очень мучительны. Это все равно что сказать человеку, получившему ожог: «Подумаешь, ничего страшного, даже ткани не обуглились. Вот если бы тебя сожгли на костре…» Поэтому тот, кто слышит подобные стандартные утешения, не исцелится, а скорее обидится на вас. И будет прав: это не утешение, а обесценивание.
Храните тайну. Даже если вы считаете, что родственники пострадавшей (сослуживцы, друзья и т. д.) должны быть в курсе того, «что с ней сделал этот подлец», помните: этот секрет — не ваш, только его обладательница может решить, как им распорядиться. Если она придет к выводу, что нужно обратиться в полицию, поддержите ее, но не настаивайте, если она не хочет этого делать: пострадавшая очень нуждается в уверенности, что именно она, а не кто-то другой контролирует ее жизнь.
Поощряйте ее разговор о чувствах. Относитесь с уважением ко всем чувствам, о которых она говорит, не стремитесь что-то изменить, дайте время их прожить. Эта тактика важна для исцеления пострадавшей, поскольку дает ей ощущение ценности своих переживаний, а значит, и себя самой. Скорее всего, вы столкнетесь с тем, что она стыдится и винит себя за самые разнообразные вещи. Например…
• «Почему я пошла к нему в гости / на эту вечеринку / вместе с этими людьми и т. п.? Я должна была предвидеть, что случится несчастье!»
• «Я дала ему понять, что он мне нравится, улыбалась, откровенно одевалась, позволяла брать себя за руку и т. п., поэтому заслужила то, что произошло со мной».
• «Я не сопротивлялась / не кричала».
• «В ситуации насилия у меня случился оргазм. Как будто собственное тело меня предало. Значит, я какая-то испорченная или психически больная?»
• «Я должна была предотвратить это! Если не предотвратила, значит, виновата! Значит, я сама этого хотела!»
Если она готова к разговору, отвечайте ей: возможно, простыми логическими или основанными на знании биологии доводами вы сумеете значительно поколебать или даже уменьшить чувство вины. Примерно таким образом…
✓ Если бы человек мог предвидеть, что попадет в ситуацию насилия, он, конечно, вообще бы не стал в тот день выходить из дома. Но дело в том, что он не может. Никто не в состоянии предвидеть, что попадет в руки насильника, сядет на самолет, который потерпит катастрофу, угодит под сход снежной лавины. Людей, способных прозревать будущее, в нашем мире единицы; логично ли упрекать себя или кого бы то ни было за отсутствие такого дара?
✓ Насилие — это не сексуальные отношения. Поговорите с ней о том, чем одно отличается от другого.
✓ В общении между людьми принято выражать симпатию друг к другу разными способами, но ни один из них не дает карт-бланш на секс. Ни улыбка, ни короткая юбка, ни что-либо еще не превращают насилие в секс по согласию. Люди соблюдают разнообразные правила, но нигде не сказано, что нельзя улыбаться или носить короткие юбки. Зато правило «нельзя насиловать» существует, и оно — одно из самых древних, зафиксированных во всех уголовных кодексах.
✓ Люди по-разному реагируют на опасность: одни убегают, другие отчаянно дерутся, третьи замирают до такой степени, что не могут даже закричать («перехватило горло»). Эти реакции роднят нас со всем животным миром, в котором замереть, т. е. притвориться мертвым — вполне эффективная стратегия. Тип реакции человека зависит от многих причин, от воспитания до наследственности, и не делает его моральной или аморальной личностью: это чистая физиология.
✓ Организм может отреагировать на вторжение в него и на сам факт опасности, руководствуясь своими древними схемами, неподконтрольными разуму: в каких-то случаях может произойти непроизвольное мочеиспускание или дефекация, или рефлекторное сокращение интимных мышц, которое воспринимается мозгом как оргазм, но не имеет ничего общего с настоящим любовным возбуждением (как правило, при сексуальном насилии не происходит увлажнения, следствием чего являются разрывы). Это не значит, будто теперь для получения удовольствия потребуется ситуация насилия или секс с любимым человеком станет пресным.
✓ Ты не Бог, ты далеко не всемогуща. К тому же ты попала в ситуацию, правила поведения в которой определил другой человек. Никто не хочет, чтобы к нему применили насилие. Если бы у тебя была возможность, ты, конечно, избежала бы этого, но возможностей не хватило. Это очень печально, но свою слабость и незащищенность в тех страшных обстоятельствах стоит оплакать и отгоревать, а не обвинять себя в них. Ты действительно ничего не могла с этим поделать, а значит, ничего не должна — ни себе, ни кому-то другому.
Не существует «правильного» и «неправильного» поведения во время изнасилования. Так, активно сопротивляясь, одна женщина спасется, другая будет убита, третья убьет насильника и попадет в тюрьму за «превышение необходимой самообороны».
Многое зависит от семьи, в которой выросла пострадавшая. Если она постоянно находится в среде, где принято обвинять перенесших насилие, и сама это делала, справиться с чувством вины ей будет труднее, чем той, которая придерживается более гуманных взглядов.
Однако бывает так, что пережившая насилие — образованный человек, она не стала бы обвинять другую женщину в аналогичной ситуации; ее поддерживают все — и родственники, и муж, и друзья, стараясь быть как можно более внимательными и тактичными… И все равно она никак не может избавиться от чувства вины! Это может происходить по разным причинам.
• Когда я думаю, что виновата, потому что не защищала себя (не сопротивлялась, не кричала и т. п.), это означает для меня, что в принципе я считаю себя достаточно сильной, чтобы обезопаситься от беды. Тот факт, что мне это не удалось, не значит, что преступник оказался сильнее, это мое упущение.
• Когда я думаю, что виновата в том, что вышла гулять после заката (пошла в гости к однокласснику и т. п.), это означает для меня, что есть правила, следование которым исключает риск насилия. Если я больше не буду их нарушать, со мной ничего не случится.
Таким образом, в основе этих рассуждений лежит потребность в безопасности, в желании верить, что человек в состоянии обеспечить свою безопасность, если сам этого захочет. Признать, что наш несовершенный мир — такое место, где с людьми могут случаться ужасные вещи, от которых невозможно защититься, для пострадавшей сейчас слишком больно.
Она не готова жить в таком мире в ее и без того уязвимом состоянии! Поэтому если близкая вам женщина упорно винит себя, несмотря на ваши уверения, что во всем виноват только насильник, не атакуйте чересчур рьяно ее чувство вины, даже из самых благих побуждений. Не говорите: «Ну это же глупо, ты должна сама понимать, что ничего не могла изменить!» При этом, конечно, вы не должны соглашаться, что она действительно виновата в произошедшем: это ее утверждение несет отпечаток душевной травмы. Достаточно признавать и проговаривать чувства пострадавшей: «Сейчас ты винишь себя. Тебе с этим очень тяжело жить». Предстоит кропотливая работа по стабилизации ее состояния; вероятно, позже, когда пострадавшая почувствует себя лучше, она сможет посмотреть на свою «виновность» с другой точки зрения.
Если пострадавшая — ваша девушка или жена, показывайте ей, что ваше отношение к ней ничуть не изменилось, что вы рядом, вы готовы помочь, позаботиться.
Конечно, не стоит произносить длинные монологи и постоянно напоминать ей об этом: объятия, ласковые прикосновения, совместные прогулки или просмотр фильмов могут помочь не меньше, чем самые правильные слова.
Если от насилия пострадал близкий вам мужчина, учтите: ему было особенно трудно признаться в том, что с ним произошло. Можно сказать ему, что он совершил мужественный поступок, открывшись вам; что он имеет право просить о помощи и получать ее, и этот шаг будет свидетельством его силы, стремления жить полноценной жизнью.
Надо сказать, что для вас наступает непростой период. Соблюдение всех правил не гарантирует, что исцеление от травмы произойдет за несколько дней или несколько недель; даже если насилие произошло много лет назад, воспоминания о нем могут серьезно нарушить душевное равновесие близкого вам человека. Приготовьтесь к тому, что одного разговора окажется недостаточно: вам придется неоднократно выслушивать новые и новые признания, вас могут будить по ночам, привычный, налаженный ритм жизни изменится. Приготовьтесь к тому, что близкий человек может вести себя не так, как раньше: будет часто просить побыть с ним или, наоборот, не трогать, оставить в одиночестве, может стать замкнутым, рассеянным, взрываться по пустякам, испытывать страхи, которые покажутся вам нелепыми. Помните: он по-прежнему с вами, он по-прежнему тот, кого вы любите. Просто вам обоим сейчас тяжело. Чтобы облегчить эту тяжесть, посоветуйте ему обратиться за помощью к психологу: например, позвонить на телефон доверия. Если он откажется, сделайте это сами: консультанты оказывают помощь еще и близким пострадавших, чтобы помочь вам пережить это трудное время и определить, как себя вести. Помните: насилие затронуло и вас, вы тоже нуждаетесь в поддержке.
