Убить шептунью.

Раздобыть ключ.

Славный человек поднял чердачную лестницу, и они выбрались из укрытия. Из холодильника. На утренний свет. Кристофер был невидим для всех, кроме славного человека, но это не помогало разогнать страх. Всю ночь шептунья рыскала по воображаемому миру. Караулила их. Расставляла западни. Готовилась.

– Идем, – сказал славный человек. – Отыскать ее нужно засветло. Это даст нам преимущество.

Поиск начали в лесу. Шли по своим следам в обратную сторону. Тропа привела на поляну, а поляна привела к дому на дереве. Славный человек повторно взобрался по лестнице, чтобы проверить, нет ли следов взлома. На двери появилась краткая надпись. Сделанная кровью.

Славный человек попытался спрятать свой страх, но Кристофер все подмечал. Страх прибывал с каждым шагом. Страх внушало не то, что уже найдено. А то, что еще не найдено.

Лес будто вымер.

Казалось, воображаемый мир опустел. Или прячется за углом. Выбирает удобный момент, чтобы нанести удар. Битый час они искали ее в лесу, но все напрасно. Им попадались лишь оленьи следы. Попробовали идти по этим следам, но следы замыкались в круг, как начало дороги, вымощенной желтым кирпичом. Это была обманка. Это была игра. С каждым шагом Кристофер все острее чувствовал, что шептунья играет с ним в кошки-мышки. Как маленькая девочка – в прятки. Пережидая светлое время суток. Дожидаясь темноты, когда можно будет прокричать…

«Кто не спрятался – я не виновата!»

Они вышли из леса. Кристофер едва поспевал за славным человеком, который быстро и бесшумно пробирался сквозь заросли кустарника. На улицах было безлюдно. Даже человеки-почтари не попадались на глаза. Но свежие следы остались. Тысячи следов на асфальте. Точечные, оставленные каблучками-шпильками. Большие, оставленные ботинками, сандалиями и босыми ногами. Попадались и детские. Некоторые сопровождались отметинами от стариковской трости. А иные – от одной ноги. Или от ступни без пальцев.

– Откуда к нам пришли почтари? – спросил Кристофер.

– Они обитали здесь всегда. Это ее войско.

– Может, нам удастся изменить их судьбу? Разрежем путы, что удерживают их вместе, и всех освободим, – предложил Кристофер.

– Как-то раз я попробовал. Распорол пряжу, которой были зашиты рты одной маленькой девочки и ее сестры.

– И что произошло?

– Они чуть не съели меня живьем.

Славный человек приблизился к старому угловому дому, где некогда жил Дэвид Олсон. Сейчас там никого не было. Ни шептуньи. Ни Дэвида. Ни почтарей. Зато осталась начертанная кровью надпись на окне спальни Дэвида.

Славный человек с горечью смотрел на эти буквы. А Кристофер, изучая то же самое окно, представлял, как полвека назад шептунья привела в ту комнату Дэвида Олсона. И почти воочию видел мальчика, который, не просыпаясь, уходит в лес. Чтобы никогда больше не вернуться. Славный человек молчал, но Кристофер ощущал его мысли, что просачивались через кожу, как из подтекающего крана. Слова, приправленные тоской и душевными муками. Ведь Дэвид Олсон погиб именно тогда, когда славный человек в очередной раз пытался убить шептунью. Кристофер ощущал ту тяжесть, которую славный человека нес, как крест, на своих плечах.

Славный человек наблюдал, как солнце близится к зениту. Облака темнели и опускались ближе к земле.

– Кристофер, дневного света хватит ненадолго. Ты здесь Бог. Тебе нужно собраться с мыслями. Тебе нужно ее отыскать.

Кристофер попытался установить, где находится шептунья, но всякий раз, когда он закрывал глаза, на ум приходило безумие, крепнущее на реальной стороне. Смыкая веки, он будто бы менял слайды с фотографиями. И при этом слышал, как пуля разнесла череп клоуна. Пробовал на вкус краску, что клокочет в горле миссис Коллинз. Содрогался от прикосновения к пропитанной кровью ночной сорочке миссис Хендерсон: библиотекарша гоняла на автомобиле шерифа, врубив радио. А полицейских, которые могли бы ее задержать, не осталось. Сам шериф на хирургическом столе истекает кровью. Теплой и липкой, как кровь из стреляной раны на виске клоуна. Патроны сами идут в руки Тормозу Эду. Он заряжает револьвер. Готовится к войне. Его друзья в опасности. Ему нельзя сидеть сложа руки. На плечо Кристоферу легла рука славного человека.

– Не отвлекайся на реальную сторону. Просто дыши.

Сделав глубокий вдох, Кристофер наконец-то почувствовал присутствие шептуньи. Но не в каком-то определенном месте. Она была повсюду. Шепот ее звучал в голове каждого. На миг Кристоферу даже почудилось, будто она нашептывает свое прямо в ухо его матери. Он втянул носом запах маминых духов и почувствовал у себя на груди теплую мамину ладонь. Его мать находилась совсем рядом. Где-то тут. Шептунья отравляла весь город. Если сидеть сложа руки, она завербует на свою сторону их всех.

– Мне нужно отсюда выбраться, чтобы спасти маму, – сказал Кристофер.

– Следуй за этой мыслью, – ответил славный человек. – Следуй за матерью.

Кристофер послушался. Он закрыл глаза, и под веками заплясал звездный свет. Мысль привела за собой воспоминание, теплое и мягкое, как хлеб. В первый день учебного года мать везет его в школу. На их старенькой сухопутной акуле. Они решили скрыть свое настоящее место жительства, чтобы его приняли в лучшую школу. Вот как сильно мама его любила. Ради него она была готова на все. Ради него она была готова умереть. У Кристофера дрогнули веки, и перед ним возникла школа. Большая, хорошо освещенная.

– У тебя дрогнули веки. Что ты увидел? – встревожился славный человек.

– Мою школу.

– Пошли.

– Там сейчас прячется шептунья? – спросил Кристофер.

– Не уверен. Но твердо знаю: нам туда.

Славный человек зашагал по улице. Быстро, бесшумно. Не теряя бдительности. Постоянно прислушиваясь. Он превратился в охотника. Или в дичь. Старался держаться за деревьями, пригибался за кустами, изучал каждый дюйм дороги, чтобы не угодить в капкан. Но ни единого капкана им не встретилось. Зато их преследовали все те же буквы, начертанные кровью на дверях домов и дорожном покрытии. И даже процарапанные на автомобилях.

Путь в школу лежал вверх по склону. Они подошли к окну туалета для мальчиков. Славный человек приложил ухо к стеклу – хотел понять, что творится в школе. Кристоферу почудилось какое-то присутствие. Холодное и злое.

– Держись за моей спиной, – приказал славный человек. – Если попадем в засаду, ты сможешь убежать.

Он со скрррипом отворил окно. Залез на подоконник и спрыгнул на холодный кафельный пол. Как воин, вгляделся в темноту. Прислушался глазами. Присмотрелся ушами. Спустя долгую минуту он поднял голову и кивком дал понять Кристоферу, что путь свободен.

Кристофер тоже спрыгнул на пол, и они вдвоем пошли к выходу из туалета. Сквозь темноту и звуки капающей воды. Славный человек приоткрыл дверь и выглянул в коридор. Безлюдье, тишина. Они миновали ряд металлических шкафчиков. Неподвижных, стылых. Ни дать ни взять – вертикальные гробы в склепе. Кристофер вспомнил свой первый кошмар. Как дети пришли съесть его живьем. В конце коридора находилось хорошо знакомое Кристоферу помещение.

Библиотека.

Туда они и направились. У Кристофера сердце стучало где-то в горле. Славный человек приложил ухо к двери и прислушался. Ни звука. Он медленно отворил дверь. В библиотечном зале было темно и вроде бы пусто. Кристофер помнил, как беседовал здесь с миссис Хендерсон. Она рассказала ему о любимой книге Дэвида Олсона, а потом отправилась домой и зарезала мужа. На цыпочках Кристофер подошел к стеллажам. К знакомой полке. К знакомой книге.

«Франкенштейн».

Раскрыв книгу, Кристофер заулыбался: он увидел, что оставил им Дэвид Олсон на воображаемой стороне.

Очередную рождественскую открытку.

Без единого слова они оба на нее уставились. Еще одно послание. Еще одна подсказка от Дэвида. На открытке был изображен красивый заснеженный домик с белым забором из штакетника. Кристофер раскрыл ее, но никакого личного послания от Дэвида там не оказалось. Только типографские строчки.

Кристофер еще раз всмотрелся в это послание. Оно его озадачило. Никакого особого смысла в этих строчках он не увидел. Повнимательнее разглядел картинку. Белый забор из штакетника. Красная дверь. Он повернулся к славному человеку – хотел выяснить, как это понимать. Но когда увидел, какое у того сделалось лицо, попросту оторопел.

Славный человек был в ужасе.

– Что не так? – только и спросил Кристофер.

– Я знаю, куда она сейчас направляется.

– Так скажи мне, – сдавленным голосом попросил Кристофер.

Немного помолчав, славный человек заговорил шепотом:

– Кристофер, тебе когда-нибудь снились такие кошмарные сны, после которых ты даже не мог припомнить ни одной подробности?

– Да, – ответил Кристофер, уже страшась продолжения.

– Это место здесь, поблизости. Именно там она держала тебя шесть дней и шесть ночей.

Кристофер сглотнул застрявший в горле ком, а затем попытался собраться с духом и представить, что же там было. Но так ничего и не увидел.

– Что ж, мы хотя бы узнали, куда она сейчас направляется. – Кристофер храбрился. – А значит, сможем заполучить ключ. Сможем ее прикончить.

– Ты не понимаешь. Пройти по этой тропе не так-то легко. Там стоит охрана. Сотенная. Или даже тысячная.

– Но ведь я – невидимка. У меня получится. Застигну ее врасплох.

– То же самое твердил и Дэвид, – с расстановкой ответил славный человек. – До той поры, покуда она не превратила его домик на дереве в черный ход, ведущий сюда. Покуда она не сыграла эту гнусную шутку. В назидание остальным.

– Дэвид знал, где ее можно убить, а иначе он не оставил бы нам эту подсказку, – заметил Кристофер. – Мы же собрались раздобыть ключ. Разве у нас есть другие способы?

Славный человек покачал головой. Возразить было нечего.

– Пошли, – решился он наконец.

И вывел Кристофера из школьного здания. Облака заслонили солнечный свет, чтобы пометить этот день кроваво-красными мазками. В воздухе похолодало. А от горизонта поднялся оглушительный вопль, который прицельно посланным бильярдным шаром ударил в небо и разогнал облака. Можно было подумать, тысячу человек бросили в огонь и сжигают заживо.

– Что это? – спросил Кристофер.

– Ее войско.

Он решительно повел Кристофера к школьному стадиону. Кристофер уставился на квадратную игровую площадку и бейсбольное поле. Славный человек опустился на одно колено.

– Кристофер, слушай очень внимательно. Может статься, у меня не будет другой возможности объяснить тебе вот что. Воображаемый мир – это как сон. Во сне твое могущество безгранично, правда ведь? А теперь закрой глаза, успокой рассудок и включи воображение. Здесь делается так и только так. Все, что ты увидишь мысленным взором, будет тебе подвластно. Ты сможешь летать, как Железный Человек. Силой превзойти Халка. Смелостью превзойти Капитана Америку. Могуществом…

– …превзойти Тора? – подхватил Кристофер.

– …превзойти молот Тора, – поправил славный человек. – Если мы соберемся пройти сквозь эти врата, нужно будет действовать бесшумно. Попытаешься?

Славный человек прервал свою речь, но не прерывал мыслей. Все сказанные слова – Кристофер это чувствовал – трепетали у него на коже.

Кристофер кивнул. Он закрыл глаза и успокоил рассудок. По телу вереницей муравьев потянулся зуд. На лбу выступил пот. Жар был такой, как от горелки аэростата. Кристофер посмотрел, что показывает его мысленный взор, и увидел себя, взмывающего над землей, как воздушный шарик, выпущенный во время школьного турнира воздушных шариков. Воздух почему-то стал разрежаться. Кристофер вообразил мир с высоты трех метров. С высоты шести метров. С высоты полета яркого воздушного шарика.

Этот голос ворвался ему в мозг. Кристофер открыл глаза – и увидел, что летит на высоте шести метров. Он пришел в панику и с глухим стуком рухнул на землю. Славный человек помог ему подняться.

– Как стыдно, – выдавил Кристофер.

– Стыдиться нечего. Просто тебе еще не хватает сноровки. Это мое упущение. Попробуем иначе.

Они немного помолчали. Кристофер смотрел на горизонт. Он увидел, как в облака взмыла птица. А другая птица упала оттуда камнем. Это напомнило ему качели. Он стал прокручивать в уме тот день, когда впервые увидел в небе облако-лицо. Он забрался на качели. Спрыгнул – и «Пираты» стали чемпионами страны по бейсболу. Тогда он еще не умел летать, как Железный Человек.

Зато сейчас приземлился так же.

– А качели не подойдут? – спросил он.

Славный человек взглянул на качели и оценил их траекторию.

– Сгодятся, – сказал он. – Пойдем-ка.

Одни качели занял Кристофер. На соседние уселся славный человек.

– Доберись до шептуньи засветло.

Кристофер кивнул. Славный человек достал из кармана какой-то мягкий кожаный чехол и вложил в руку Кристоферу.

– Это подарок моего отца. Теперь он твой.

Кристофер откинул кожаный клапан и увидел тупой серебряный клинок. Ничто в нем не напоминало сверкающий меч, какие показывают в фильмах. Клинок был ничем не примечателен. Как и он сам.

– Без надобности не используй, сынок.

Кристофер кивнул, и они начали что есть мочи работать руками и ногами. Состязались, кто взлетит выше – точно так же в Мичигане Кристофер сто раз соревновался с Ленни Кордиско. Они с ним раскачивались – выше некуда, а потом с высоты полутора метров спрыгивали в яму с песком. Но здесь-то выходило более полутора метров.

Здесь качели взлетали до горизонта.

Кристофер перехватил взгляд славного человека. Никогда еще он не видел на человеческом лице такого просветления. Оно граничило с отцовской гордостью, но славный человек не был ему отцом. Если не считать матери, на Кристофера никто еще не смотрел с такой любовью.

– Закрой глаза. Успокой рассудок, – напомнил ему славный человек.

Кристофер послушался. Он сделал глубокий вдох, закрыл глаза и потерялся за собственными веками. Вообразил, как ухватился за цепи, и, сделав мах ногами, взмыл кверху еще один раз. Потом во второй раз. И в третий.

Прыжок.

Перед своим мысленным взором Кристофер отпустил цепи качелей и, словно из пращи, бок о бок со славным человеком взлетел ввысь. Он вообразил, будто мир замедлил свое движение, когда они поднимались к облакам. Выше и выше. Школа сжалась до размеров детского конструктора. Перед его мысленным взором проплывало все. Бейсбольное поле. Автомагистраль на реальной стороне. Перевернутые автомобили. Мертвый олень. Дорога разрушения показала себя почти полностью.

Даже не успев ничего почувствовать, он уже увидел, как его тело врезается в облако.

Облако оказалось мягким и податливым. По ощущениям оно напоминало пар из увлажнителя с холодной водой, который включала мама, когда он болел. Кристофер сам не знал, почему вспомнил о ней в этот миг. Она ведь сейчас должна сидеть с ним в больнице. Приглаживать ему волосы и повторять, что все будет хорошо. Ему не терпелось вернуться и рассказать ей про облака.

– На языке, мам, совсем как сахарная вата, только без сахара.

Они дрейфовали все выше и выше, поднимаясь в заоблачную даль. Глядя вниз, Кристофер видел, как облака, огромные и прекрасные, неспешно движутся над городом. Временами они схлестывались, как в драке подушками. Потрескивали, выпуская молнии. Через несколько секунд налетели теплые и мягкие пары озона, с ними – громовые раскаты. Начался снегопад. Ласковым снегом смывало все страхи.

Не хуже, чем потопом.

Кристофер вообразил, как поднимается еще выше в небо. Как снежинки в сумерках, поблескивали звезды. На миг ему подумалось: так выглядит Царство Небесное. Сидишь на облаке. Любуешься звездами. Ощущаешь на лбу вечное тепло маминой ладони. Он вспомнил, как отец Том объяснял сущность Святой Троицы: Бог един в трех лицах. Для наглядности: вода – это и просто вода, и лед, и пар.

И облака.

Сейчас они не столько летели, сколько плыли сквозь воды небес. Одно соединилось с другим. Могущество Кристофера ограничивалось только его воображением. В голове промелькнуло: не потому ли шептунья охотится на детей. Взрослые не любят вспоминать о своем могуществе, потому что их когда-то стыдили за буйное воображение.

– Приготовься, – скомандовал славный человек.

Кристофер почувствовал, что они начали падать, снова пронзая облака, но куда более стремительно. Он не мог судить, далеко ли они унеслись. Долго ли парили в небесах. Время заблудилось в лабиринтах его воображения. Он падал все быстрее и быстрее. Миновал толщу облаков и посмотрел вниз. Весь город остался позади.

Они очутились над Лесом Миссии.

Вот только лес выглядел совсем по-другому. Он сделался более обширным и каким-то более коварным. Солнце растопило снег на верхушках деревьев, но поляна белела, как прежде. В центре этой белизны точкой чернело знакомое дерево. Кристофер не сразу сообразил, что видит перед собой.

Лес превратился в исполинский глаз.

Глаз этот, устремленный в небеса, следил, как падают звезды. Всякий раз это возносилась душа или умирало солнце. Или умирал «сын-солнце». Поляна превратилась в белок этого глаза. Дерево стало его зрачком. Его учеником. Но отнюдь не новичком.

Падение длилось. Славный человек был тяжелее, а потому и падал быстрее. Расстояние между ними увеличивалось.

– Я ее отвлеку! Доберись до нее засветло! – наказал, падая с неба, славный человек. – Помни, кто ты такой!

Мысленным взором Кристофер увидел, как славный человек ударился об асфальт, тогда как сам он полетел дальше, к опушке леса, которую успела расчистить строительная бригада фирмы «Коллинз Констракшн». Вокруг свежевырытого котлована были свалены гигантские древесные стволы. Они смахивали на зубы, вырванные из десен свирепой рукой. Надгробьями торчали пни. Они окружали вывороченные пласты земли, лужи грязи и скопление техники.

Тут-то он и увидел шептунью.

Она стояла в слякоти с ордой из сотни оленей. Стояла молча. Лишь изредка дотрагиваясь до оленьих лбов, отчего животные начинали кланяться, как богомольцы. Их окружали тысячи почтарей. Каждый держался за веревку, которая обеспечивала стройность их рядов. Ряды тянулись до горизонта.

Это было ее войско.

С открытыми глазами Кристофер упал на землю. Его тело шумно плюхнулось в грязь. От силы удара из него едва не вышибло дух. Ему казалось, что грудная клетка просто раздавлена: он ловил ртом воздух, как золотая рыбка, выброшенная из аквариума. Кристофер не сомневался, что его засекли, но стоны почтарей заглушали все остальные звуки. Он смотрел в небо. Солнце ласкало макушки деревьев.

Кристофер оказался в самом центре вражеского логова.

Славного человека рядом не было.

До захода солнца оставалось десять минут.