Глава 5

Из тоннеля я вывалился в лесу. Кое-как перебрался через кусты и тут же покатился вперед, оказалось, что выход находится рядом с глубоким оврагом. Пару раз весьма болезненно оцарапался, а под конец свалился в ручей.

Выбравшись на берег, обматерив все вокруг как следует, встал, стряхивая с себя воду. Было несколько странно наблюдать, как и одежда и кожа пошли легкой рябью, после которой вода и грязь отделились и упали на землю.

Росшие в овраге кусты весьма мешали, не давая осмотреться, поэтому я, недолго думая, полез по противоположному от выхода склону. Плащ то и дело цеплялся за кусты, отчего я моментально сменил его курткой.

Выбравшись, огляделся. Не трудно догадаться, что я оказался в лесу. Судя по всему, лесов в Скадонии намного больше, чем полей.

– В какую сторону идти? – задал вопрос Арагуру, при этом подумав, что лес в этом месте совсем еще не старый. Он был светлым, с густым подлеском. И я не скажу, что последнее меня очень радовало – продираться через кусты желания совсем не было.

«Прямо. Но сначала смени внешность», – посоветовал он мне.

– Слушай, а ты можешь говорить нормально? Я имею в виду, не у меня в голове, а так, будто рядом человек? – поинтересовался я, закрывая глаза и сосредотачиваясь.

Итак, изменить внешность. Думаю, ничего страшного не будет, если я возьму за образец внешний вид кого-нибудь из той шайки, которая передала меня друидам. Конечно, копия не нужна, мало ли, вдруг в деревне, куда я иду, его будут знать. Проблем мне не надо. Но можно ведь немного подправить, нос там, подбородок, волосы подлиннее сделать, в хвост их собрать. Рост чуть выше, глаза шире, губы тоньше. И уже совсем другой человек.

Простояв так минут пять, открыл глаза и осмотрел себя. Одежда изменилась, а что по поводу внешности? Руки, на первый взгляд, казались именно моими.

Воплотив небольшое зеркало, поглядел в него. На меня смотрел кто-то совсем мне незнакомый. Я не был похож на Семена, но и Наялем тоже не был.

На вид лет двадцать пять. При мне остались и наялевские черные, слегка завивающиеся волосы, скрывающие уши и шею, и темно-синие глаза, и тонкие губы, вечно сжатые в полоску. А вот скулы явно достались от Семена. Потрогав подбородок, убедился, что никакой щетины нет. Повертев головой, решил, что оставлю все так. Борода, конечно, хорошо, но где здесь искать бритву. Хотя с моей новой способностью это не должно стать проблемой. Изменение по какой-то причине не удалось, скорее всего, нужны тренировки.

Опустив зеркало, огляделся. Никаких валунов, пеньков и поваленных стволов я не увидел. Забираться на дерево не хотелось, так что я убедился, что рядом нет никакого муравейника, и сел прямо на землю.

Итак, для начала попробуем изменить цвет глаз. Для начала надо вспомнить, какой цвет глаз более распространен здесь. Почему-то вспомнить не удавалось.

– Карий, – неожиданно прозвучал тихий голос где-то рядом.

Сжав зеркало крепче, медленно оглянулся, а потом, вспомнив, выдохнул.

– Можно не пугать так? – спросил, потирая переносицу. Усталости в прямом значении этого слова не было, но что-то такое странное я ощущал. Если бы у меня было обычное физическое тело, то я решил бы, что на меня навалилась легкая сонливость.

– Ты сам просил, – ответил Арагур. При этом я словно вживую увидел, как он пожал плечами.

– Ладно, – не стал я спорить, ведь в самом деле просил. – Говоришь, карий более распространен? Впрочем, ничего удивительного.

Снова сосредоточившись на своих глазах, поглядел в зеркало. Темно-синий, насыщенный цвет, который в полутьме мог показаться даже черным, менялся неохотно. Это походило на то, словно я натягивал на глаза какую-то пленку.

– Не скрывай цвет, а смени его на другой, – дал совет Арагур. Казалось, что он стоит рядом и наблюдает за моими потугами. – Разом.

Я скрипнул зубами. Легко сказать, да только сделать это оказалось сложнее, чем я себе представлял. Даже странно, ведь с вещами получалось довольно просто. А ведь мое нынешнее лицо состоит из того же магического вещества, что и одежда.

Когда сменить цвет получилось (я угробил на это не меньше часа!), я выдохнул. Вот только зря. Стоило мне отвлечься, как глаза медленно вернули прежний цвет.

Рыкнув, оставил их пока в покое, решив заняться волосами. На удивление с ними все получилось быстро и легко. Стоило только представить, что они полностью выпрямились и стали рыжевато-каштанового цвета, как волосы изменились. Я даже немного опешил от такой легкости. Готовился просидеть тут еще час, а они взяли и изменились.

Тряхнув головой, изменил цвет бровей. Немного подумав, решил сделать их шире и изменить форму. И снова все получилось довольно просто. То же самое произошло и с губами, овалом лица, носом и цветом кожи.

На все ушло не более десяти минут. Из зеркала на меня смотрел совершенно обычный местный житель… с темно-синими глазами. Последнее меня никак не устраивало. Не думаю, что маги настолько ко мне присматривались, но мне уже и самому стало интересно, почему это все в своем теле изменить я могу, а глаза изменяться не желают.

Сбросить образ удалось тоже легко. Стоило подумать, как я хочу вернуть свою нормальную внешность, как по лицу прошла рябь, будто по водной глади, и в следующее мгновение я снова был собой.

Я несколько часов экспериментировал, но глаза по-прежнему менялись слишком неохотно. Правда, мне удалось добиться хоть какого-то результата – изменив их цвет, я мог больше не волноваться, что они самопроизвольно вернутся к темно-синему.

За это время я сменил себе десятки лиц. Это было весьма забавно. Первые раз пять.

– Может ли быть так, что цвет глаз как-то связан с душой? – спросил я, отрывая взгляд от зеркала и оглядываясь. Оказывается, пока я тренировался, день начал клониться к закату. Не вечер, но еще немного и начнет темнеть.

– Полагаю, что все дело как раз в этом, – тут же отозвался Арагур.

– В этом? – спросил я, поднимаясь и опуская зеркало. Оно даже не успело долететь до земли, как рассыпалось исками и вернулось ко мне. – В том, что глаза – это зеркало души?

– Нет. В том, что ты сам так считаешь, – ответил он. – Ты уверен, что глаза каким-то образом связаны с душой, именно поэтому тебе и сложно поменять их цвет.

– Даже так? – я задумчиво поглядел на дерево, размышляя совсем не о цвете глаз и их связи с душой, то есть со мной.

– Да. Синий цвет чаще всего ассоциируется с небом, то есть с чем-то далеким, необъятным и громадным. А коричневый, это цвет земли – надежный и привычный, но более приземленный.

Я оборвал свои мысли, с недоумением приподнимая брови. Мне даже захотелось обернуться, чтобы посмотреть на выражение лица собеседника. В последний момент вспомнил, что рядом по-прежнему никого нет.

– Ты думаешь, все это на самом деле важно? – спросил я, всё-таки примериваясь к дереву.

– Почему нет? – задал Арагур вопрос с явным интересом.

Мне вообще казалось, что он готов говорить о чем угодно, лишь бы не молчать. Интересно, он на самом деле где-то заперт? И если да, то кто его туда посадил, за что, и сколько он уже там пробыл? А еще меня интересовал способ, с помощью которого он мог со мной общаться. Эта способность похожа на чтение мыслей, только несколько более сложная.

– Отлично, – отозвался я, отращивая на пальцах когти. – Тогда я просто поменяю синий цвет на голубой. Или серый.

Интересно, получится ли забраться на дерево с помощью таких когтей? Проблему мог бы составить вес тела, но есть ли он у меня? Не думаю, что душа слишком много весит, да и магическое вещество тоже. Как меня вообще ветром еще не сдувает, непонятно.

Думаю, когти нужно отрастить еще и на ногах, всё-таки забираться по стволу с помощью сапог не слишком удобно. Спустя несколько минут все было готово.

Хотел разбежаться для надежности, но потом передумал. Подошел к дереву, примерился, а потом вонзил в кору когти. Странное ощущение, но больно не было. Однако, когда начал подниматься, понял, что все не так просто, как казалось. Впрочем, так всегда и бывает – реальность чаще всего сложнее фантазий.

В итоге до нижней ветки, находящейся в трех метрах от земли, я добрался, но поклялся себе, что больше ничем подобным заниматься точно не буду. И как только кошки так ловко лазают? Думаю, тут нужна практика, вот только мне совсем не хотелось днями напролет лазать по деревьям, чтобы прокачать этот навык.

Устроившись удобнее, выдохнул. Можно было остаться и на земле – всё-таки я не человек, и вряд ли животные станут на меня реагировать (зачем, если во мне нет ни грамма мяса?), но это не означало, что я хочу проверять все на собственной шкуре.

– На чем мы там остановились? – спросил, поерзав.

– Синий на голубой или серый, – напомнил Арагур. – Ты действительно решил ночевать на этом дереве?

– Да, – ответил бодро, но потом спросил, заподозрив какую-то подставу: – А что?

– Нет, ничего, – максимально невинным голосом ответил Арагур, а потом добавил: – Просто это дерево облюбовали черные муравьи.

Выдохнул. Подумаешь, муравьи, ничего страшного. В этот момент мой взгляд упал на насекомое, которое примеривалось своими жвалами к моей ноге. Подскочил я со скоростью света, с изумлением глядя на муравья размером с тапок. Да в нем длины сантиметров тридцать, не меньше! Простым муравьем назвать этого гиганта язык не поворачивался.

– Вот это да, – пробормотал я, осматриваясь. То здесь, то там я замечал шевеление, из-за которого вся прелесть данного дерева как места для будущей ночевки резко поблекла. – Прости, приятель, но я не обед.

Недолго думая, спрыгнул на землю, совсем не обратив внимания на высоту. Не сказать, что я слишком уж боялся каких-то муравьев, пусть и настолько громадных, но неприятие они у меня вызывали.

– Такой размер для насекомых – это нормально здесь? – спросил я, отходя подальше от дерева. – Надеюсь, тут не все животные страдают подобным гигантизмом? – задал я еще один вопрос, провожая взглядом пролетающего мимо жука. Жук был вполне себе обычного размера.

– Как видишь, нет, – ответил Арагур. – Не все животные или насекомые в этом мире крупные. В принципе, все в пределах нормы. Просто черные муравьи стали жертвой эксперимента одного крайне любознательного белого мага. Мелкие тоже есть, но и эти красавцы не желают погибать.

Я хотел спросить, откуда, черт возьми, Арагуру известно о каких-то там муравьях, которые живут на дереве в самом обычном лесу? Ладно, я понимаю, он всё знает обо мне, как-никак всё-таки в голове моей основательно порылся, но муравьи?! Какое ему вообще дело до столь странного события? Единственное, что мне приходило на ум – он был знаком с этим друидом-экспериментатором. Или же ради интереса поковырялся в его голове случайным образом. Но каков шанс чего-то подобного? Полагаю, крайне небольшой. Что-то мне подсказывает, что мой новый знакомец не так прост, как хочет казаться.

– Замечательно, – проворчал я, имея в виду и сложившуюся ситуацию, и свои мысли. – Надеюсь, они не живут тут на каждом дереве?

– Нет, – ответил Арагур с усмешкой. Его явно забавляло происходящее. – Если ты пройдешь чуть дальше, то выйдешь к дороге. По ней сейчас как раз едет старый мужчина. Он подберет тебя.

– Да? – немедленно усомнился я. – С чего бы ему подбирать какого-то мужика почти ночью на дороге в лесу? Ты снова это делаешь, да? Внушаешь мысли?

– Это стало проблемой? – слегка холодно поинтересовался Арагур.

– Конечно нет, – фыркнул я. – Не мне разглагольствовать об этической стороне твоих действий. Я и сам раньше забирался в головы людям, не сильно тревожась об этом. Куда, говоришь, идти?

– Повернись немного влево. Ага, вот так. А теперь иди, – посоветовал Арагур нормальным голосом. – Только поторопись. У тебя пятнадцать минут. Он скоро будет проезжать мимо, я приторможу его немного. – «Сделай вид, что тебе крайне плохо. И попробуй говорить со мной не вслух», – Арагур перешел на мысленную речь.

«Зачем?» – произнес мысленно я. Получилось вполне просто.

«Будешь изображать из себя человека, на которого напали разбойники. Ты не забыл, что мы хотели разблокировать твои дары? А это будет болезненно. Ты на некоторое время потеряешь сознание. Пусть местные думают, что это из-за нападения».

«Ага, все понятно». – Я отрывисто кивнул и поторопился.

Идти быстро мешали кусты. Их приходилось обходить стороной. Правда, в самом конце пришлось лезть прямо через них. В итоге на дорогу я вывалился слегка потрепанный.

Как Арагур и сказал, на дороге меня ждали. Вернее, дед просто ехал как бы мимо. Старик заметно отличался от друидов. Во-первых, одеждой. Одет он был крайне просто: штаны, рубаха, жилетка и довольно истоптанные кожаные ботинки. Во-вторых, внешностью. Только сейчас я подумал о том, что маги выглядели как-то слишком… бело. То есть все у них было белоснежным: и одеяния, и волосы на голове, и брови, и усы, и длинные бороды. И все это такое отглаженное, чистое, ровное. А вот конкретно этот дед ничем особо не отличался от встреченных мною ранее в прошлых жизнях стариков. В когда-то темной шевелюре, сейчас не особо чесанной, затесались многочисленные седые нити, делающие волосы старика не белыми, а словно бы серыми. Вокруг тускловатых глаз глубокие морщины. Борода и усы выцветшие, зато брови до сих пор темные, длинные, нахмуренные. Нос красноватый, картошкой, с небольшой бородавкой сбоку. Самый обыкновенный старый человек.

Когда я вывалился на дорогу, то дед явно удивился, лошадь, запряженная в телегу, кажется, тоже удивилась моему внезапному появлению, я – нет. Всё-таки Арагур меня заранее предупредил.

Дед в этот момент стоял около телеги, держа в руках молоток. Он напряженно смотрел на меня, явно ожидая дальнейшего развития событий. Сначала я хотел просто заговорить, но потом вспомнил, что мне говорил Арагур, поэтому пошатнувшись, схватился за голову, тут же ощущая на пальцах что-то теплое и влажное. Присев на корточки, опустил голову вниз. Отняв руки, поглядел на них, с удивлением понимая, что все пальцы испачканы чем-то красным, похожим на кровь. Ради любопытства я даже понюхал – пахло кровью. Надо же, полная реалистичность достигнута.

Надо отдать деду должное – он быстро пришел в себя.

– Эй, ты в порядке, парень? – спросил он, не торопясь подходить.

– Да, – промычал глухо, а потом сел на землю, опуская руки, чтобы дед смог полюбоваться на мои окровавленные ладони.

Слегка приподняв голову, наблюдал за дедом, стараясь не открывать широко глаза. Пока я изображал из себя смертельно раненного, старик слегка замешкался. Он явно опасался подходить к непонятному человеку, вывалившемуся из кустов, пусть и раненому. И я его понимал, вдруг это всего лишь ловушка.

В итоге сострадание в нем всё-таки победило. Схватив что-то с козел, он перехватил молоток крепче и медленно пошел в мою сторону. Приподняв голову, я поморщился от «боли», снова хватаясь за голову.

– Совсем худо? – спросил он, подходя ближе и протягивая что-то. – На-ка выпей. Должно полегчать.

– Что? – спросил я, якобы не понимая, что от меня надо, а потом «попытался» сконцентрироваться на предмете в его протянутой руке, в которой было что-то зажато. Судя по виду, это была какая-то емкость типа фляги.

«Там вода», – прорезался голос Арагура.

– Спасибо, – хрипло поблагодарил, удивляясь сам себе. Кажется, раньше у меня не было никаких актерских талантов. С одной стороны, я ощущал себя крайне глупо. С другой стороны, было даже немного интересно.

– Эк тебя приложили, – посетовал дед, когда я «слегка пришел в себя». – Тебе бы отлежатся пару деньков. Давай-ка вставай.

Я помычал, пытаясь встать, но «ноги слушались плохо», поэтому пришлось прибегнуть к помощи старика. Сердобольный дед не был против подобного, с готовностью помог подняться. Сухая мозолистая рука оказалась на удивление сильной. Встав, я для достоверности немного пошатался, а потом, оперевшись на подставленное дедом плечо, поплелся в сторону телеги, на которой стояли какие-то бочки. В нос тут же ударил сильный рыбный запах.

– Давай-ка забирайся прямо наверх, – посоветовал дед, вытаскивая сбоку старый, потрепанный плащ – довольно толстый, кстати, видимо, зимний – и кидая его поверх бочек. Забраться было одновременно легко и тяжело. Мне приходилось качаться, деду меня держать и подталкивать. Если бы я был обычным человеком, то обязательно забеспокоился бы о том, что бочки подо мной могут развалиться. – Они крепкие. Десять таких, как ты, удержат, – словно подслушав мои мысли, успокоил меня дед.

Лежать на них оказалось не очень удобно, но я смиренно улегся, сделав вид, что до чего-то столь незначительного мне и дела нет.

– Скоко раз я говорил, что стая Энока Лысого бушует на этой дороге. Так не верил мне никто, и погляди чего сделали? Чуть человека не убили, – проворчал дед, забираясь на козлы – Где ж это видано-то? – добавил он, трогаясь. А потом, словно вспомнив о чем-то, резко остановился. – Голову ведь обмотать чем-нибудь надобно. Истечет ведь парень.

– Всё в порядке, – просипел я.

– Я заметил, – сердито буркнул дед, а потом слез с козел и достал тощую сумку-мешок. Развязав тесемки, достал еще одну рубашку – грязно-серую. Оторвав от нее подол, он протянул мне ленту, запихивая испорченную рубаху обратно в сумку. – На-ка, обмотай.

Я приподнялся и взял «бинт». На первый взгляд, казалось, что рубаха была грязной, но оказалось, что это не так. Обмотав тряпкой голову под бдительным взглядом деда, я повалился обратно.

– Спасибо, – пробормотал, делая вид, что устал даже от такой малости.

– Зовут-то тебя как? – спросил дед, забравшись на козлы и цокнув на лошадь. Телега медленно покатилась дальше.

– Наяль, – пробормотал тихо, но дед меня услышал.

– Чудное имя. Из благородных, что ли? А меня дедом Истваном кличут, – представился он в ответ, продолжая говорить: – Коли благородный, тогда понятно, отчего напали. Хотя этим прислужникам Лодара все равно кого грабить. Но к благородным у них особое отношение, это да. Тебе еще повезло, что живой ушел. Бежал поди?

– Ага, – подтвердил я догадки старика. А что, я ведь и в самом деле бежал, только не от разбойников, а от благообразных старцев. – Бежал.

– И далеко логово ихнее?

– Не знаю, – ответил честно. Я и в самом деле понятия не имел, насколько далеко может находиться отсюда поселение тех молодцов, что схватили меня сразу после моего прибытия в этот мир. – Толком ничего не помню.

– Ну ничего, после сегодняшнего глава точно зашевелится, – удовлетворенно пропыхтел Истван. – У нас тут редко кто разбойничать подается. Все же люди к труду с детства приученные, но бывает, появляются такие вот, как Энок, сын Тодора. Ох и ленивый был. Скоко Тодор бился над ним, и все впустую. Палец о палец без прикрику не ударит. А как подрос, так других ребятишек к своей работе начал приставлять. А коли кто не хочет, так поколачивал их. Тодор как узнал, так трепку Эноку ту еще задал. Несколько лет назад это было. После того никто в деревне Энока не видел. Обиделся на отца да ушел в лес. И не вернулся. Жинка Тодора тогда чуть без хлеба не сожрала. Всей деревней ходили искать, да не нашли даже косточек. Пару лет не слышно было, а тут объявился, – дед вздохнул так, словно это был его собственный внук, сильно его разочаровавший. – И заметили его за совсем уж неприглядным делом – разбоем. Вырос еще сильнее, заматерел, жесток стал без меры. Обычно их видели чуть далече отсюда. Видать, они-то тебя и приголубили. Ты там как, живой али помер уже?

– Живой, – отозвался, изображая ослабленного человека.

– Эт хорошо, – хмыкнул Истван. – Молод ты еще помирать. Я же недавно на этой дороге следы странные увидал. Словно тащили что-то большое. Когда домой вернулся, нашим-то обсказал всё. Говорю, стая Энока место поменяла, напала, видать, на кого-то. Так не послушали меня, отмахнулись. А тут ты. Теперь-то никто отмахнуться не сможет. Я бы не ездил тут, но это единственная дорога в Бузыри. Там дочка у меня, – рассказывал Истван, а я внимательно слушал. – Она там с мужем живет. Он рыбак да охотник знатный. Старший внук в нас пошел. Эдхельм, – с нескрываемой гордостью проговорил он. – А вот младший Вальхард в дочку мою. Та в жинкину породу – мелкая, щуплая, вечно болеет чем-нибудь. Вальхард в нее уродился. Уже взрослый парень, а от моря его тошнит, зеленеет аж весь. Лук детский натянуть силенок не хватает, – дед расстроенно покачал головой. – Все бегает к старой Хвальде, рассказы ее слушает.

– Рассказы? – поинтересовался я, решив поучаствовать в разговоре. Не то чтобы Иствану требовалось, но он замолчал, и мне показалось, что он ждет от меня какой-нибудь реакции. – О чем?

– Да обо всем, – хмыкнул дед. – О лесных духах рассказывает детишкам. Про водяных, могущих утянуть пьяниц и блудниц под воду. О пакостнике, любящем селиться в темных колодцах. Этот девок молодых любит, с косами длинными. Станет такая ведро доставать, а тот хвать ее за косу, да к себе затаскивает. Да что я рассказываю, поди знаешь ведь все это.

– Все равно интересно послушать, – сказал я. – В детстве мне тоже такое рассказывали, но вспомнить интересно.

– Ага, у нас в деревне тоже такая раньше жила – старая Мильда. Страшная была, – протянул дед, хохотнув после. – Мы боялись к ее дому подходить, но нас все равно туды тянуло. Сейчас-то дома того нету, все травой поросло. А никто даже не думает отстраивать сызнова. Дочка говорит, что ворог в этом году до сих пор нет, – резко сменил тему Истван. – Не к добру это, ох, не к добру.

– И никто не знает, почему нет? – заинтересовался я.

– А кто же знать-то может? – удивился дед. – Они никого о своих планах не предупреждают.

– Так, может, перебили где-нибудь, – сделал я предположение, садясь. Лежать на бочках стало совсем неудобно.

– Это было бы хорошо, – пробормотал задумчиво Истван. – Токмо сдается мне, что не в том дело. Их же не истребить, этих прислужников Лодара. Одних повесят, так на их смену другие тут же с радостью бегут. И никто с ними ничего поделать не может. Даже Железный кулак бессилен. А уж на что он хваткий и серьезный король. Когда юдерийцы напали, так Железный им быстро все зубы пересчитал. Давненько такого короля у нас не было. Кнут много мягче был. Все осторожничал. Да токмо простой люд страдал от осторожностей его. Сначала запустит врагов погулять по стране, поглядит, какова сила их, токмо после этого бить их идет. Долгих лет Железному.

– Долгих лет, – отозвался я, подумав, что это что-то вроде «Да здравствует королева!».

Истван отчего-то замолчал, а я снова ощутил потребность вернуть свою способность к чтению мыслей. Мне этого весьма не хватало. Казалось, в голове какая-то непривычная тишина. Раньше чужие эмоции и мысли меня если не раздражали, то напрягали, особенно когда людей вокруг было много, то сейчас я отлично понимал, насколько полезное это умение.

«Ты должен сразу подготовиться к тому, что по-старому дар работать не будет. Здесь нет привычных тебе нитей. Магия тут имеет несколько иную форму», – снова предупредил меня Арагур.

Я поглядел на деда, но тот погрузился в какие-то свои мысли и на меня внимания не обращал совсем.

«Я уже понял», – отозвался я.

Арагур тоже замолчал, и я принялся оглядываться по сторонам. Мы ехали по самой обычной лесной дороге. Причем, судя по тому, как хорошо она была накатана, ездили тут довольно часто. Иногда встречались засыпанные мелкими камнями и песком ямы – за дорогой явно следили, возможно, даже Истван и следил.

Зеленью я никогда особо не интересовался, но сейчас мог понять, что лес лиственно-хвойный. Пару раз даже вполне привычные сосны встречались.

– Почти приехали, – оповестил меня Истван, выводя меня из состояния ленивого созерцания.

Вскоре деревья расступились, и мы выехали на огромную поляну. Подозреваю, что раньше, до заселения, она была гораздо меньше. Сейчас другая сторона леса терялась на горизонте. Посередине этой «поляны» стояла деревня, а вокруг нее можно было увидеть обрабатываемые людьми поля. Друг от друга они отделялись вбитыми кое-где кольями, должными указывать соседям границу.

Сама деревня была обнесена… стеной, если плетень двухметровой высоты и колья, торчащие вовне, можно так назвать. Ворота тоже были сделаны из дерева. От людей такая защита вряд ли убережет, ведь все это можно просто сжечь, и всё.

– Зверье лютует, – пояснил Тунор, когда мы приблизились к гостеприимно распахнутым воротам. – Особливо по зиме их много, когда есть нечего. Две зимы назад прямо среди белого дня соседку задрали. После того стену вот соорудили.

– И что за зверье тут водится? – поинтересовался, оглядываясь по сторонам.

– Всякое, – Истван пожал плечами, но потом, видимо, решил уточнить: – От злыднев городимся. Уж больно они свирепые, размером с мою лошадку будут. Такие звери коли нападут, так сразу можно ни о чем не волноваться – встреча с Хоканом близка.

Я покивал, подумав, что с таким крупным хищником мне точно не хочется встречаться. Что это за злыдень вообще такой? Тигр, что ли?

В этот момент в голове вспыхнул образ зверя, который отдаленно напоминал мне волка. Вот только я что-то сомневаюсь, что волки могут быть такого размера.

«Зря не веришь, – хмыкнул Арагур. – Злыдни действительно имеют такой размер».

«А ты говорил, что только черные муравьи страдают гигантизмом, – укорил я его. – Сколько же еды нужно таким зверям?»

«Много, но одна злыдница может принести двоих, максимум троих щенят. К тому же те часто погибают по зиме, так что популяция этих зверей не растет. А так да, едят они много».

«И зачем такие хищники нужны?»

«За тем, что местная свиноматка, в отличие от злыдницы, приносит около десяти-двенадцати поросят. Свиньи тоже весьма опасные животные. К тому же кабаны большие любители лакомиться корнями очень полезных деревьев. Если не будет хищников, способных сдерживать популяцию, то эти деревья полностью исчезнут. А допустить этого нельзя».

«Все понятно», – сказал я, подумав, что про необычные деревья спрошу как-нибудь потом. Мы как раз подъехали ближе к деревне, и мне не хотелось отвлекаться на разговор.

Когда мы проехали ворота (к слову, никем не охраняемые), то я с любопытством огляделся. Дома деревянные, покрыты соломой, окна небольшие, ничем не застекленные, а двери низкие. Взрослых не заметил, явно все в поле. А вот деревенских детей тут было полно. Правда, одна малышня от года до пяти. Ребятня, сбившись в стайки, занималась какими-то своими делами.

Заметив нас, местный пес – выглядевший вполне себе обычной такой дворнягой – приподнял морду и лениво тявкнул пару раз, поелозив приветливо по земле хвостом. Возящиеся в пыли куры с кудахтаньем разбежались по сторонам, еще долго после этого возмущаясь.

Заметив меня, детвора сначала принялась шептаться, а потом потянулась как привязанная за телегой Иствана.

– Чего надобно? – спросил дед вроде как сурово, отчего ребятня дружно взвизгнула и бросилась врассыпную. – У меня остановитесь али к главе пойдете? – спросил он, повернувшись ко мне.

– Без разницы, – я пожал плечами. – Если не стесню.

– Какое тут стеснение, – отмахнулся Истван. – Лавка свободная имеется.

Проехав всю деревню, мы остановились около одного из крайних домов. Пришлось снова изображать из себя раненого, но крайне гордого человека. Дед наблюдал за тем, как я слезаю с бочек, но помогать уже не торопился. В принципе, помощь мне как бы и не требовалась, но для достоверности я тихо кряхтел, покачивался и бормотал проклятия.

После того, как я сполз на землю, Истван чему-то кивнул, а потом увел лошадь вместе с телегой куда-то за дом. Я остался около крыльца. Постояв немного, сел на него, наблюдая за ребятней, которая стояла в отдалении, перешептывалась. Я их явно интересовал.

Приподняв руку, помахал, отчего те снова дружно и как-то счастливо взвизгнули и разбежались в стороны, как горох. Я усмехнулся. Забавная малышня.

Спустя некоторое время вернулся Истван. Поглядев на меня внимательно, он снова чему-то кивнул и, обойдя меня, вошел в дом.

– Так и будешь сидеть? – спросил он.

Я же, покряхтев для порядка, поднялся. Попав внутрь дома, внимательно огляделся. Помещение не слишком большое. Посередине длинный стол с двумя высокими скамейками. С левой стороны печь, отдаленно похожая на русскую. Рядом с ней несколько деревянных и широких лавок. С правой стороны единственное окно, закрывающееся изнутри с помощью ставень. Вдоль стены длинная лавка, на которой стояли бочки, на самих стенах пучки трав, связки сушеных грибов, рыбы и кореньев.

– Голоден? – спросил Истван у меня.

– Не особо, – ответил я.

– Эт хорошо, ты садись, отдохни. А мне надобно за скотиной приглядеть, покормить, там, обиходить, – Истван махнул рукой в сторону одной из широких лавок, явно используемых здесь вместо кроватей. Подойдя к сундуку, стоящему в дальнем углу, он взял сложенное в несколько раз тонкое одеяло и бросил его на лавку. – Вот.

После этого он спокойно ушел. Я даже немного удивился тому, что он оставил меня так запросто. Впрочем, что тут красть? Бочки, грибы, корешки всякие, что ли? Хотя для кого-то это тоже может представлять ценность.

«Полагаю, мы можем начать, – сказал Арагур. – Чем быстрее начнем, тем скорее разблокируем дары. К тому же держать их вот так долго нельзя, это может навредить им. Ложись».

Я не стал сопротивляться, хотя до конца Арагуру не доверял. Вполне возможно, что был какой-то иной выход, но я уже успел убедиться, что сам я развить свои умения никак не смогу. В прошлом мире магия давалась мне намного проще. Точно так же, как сейчас способность к изменению тела. Кстати о ней.

«А я не изменюсь, пока буду в бессознательном состоянии?»

«Если только глаза, – тут же ответил Арагур. – Цвет глаз ты до сих пор плохо держишь. А вот все остальное таким же и останется».

Почему-то в этот момент мне показалось, что потерять сознание в окружении посторонних людей было плохой идеей. Лучше бы я нашел себе какой-нибудь закуток в том подземелье и проделал все там. А здесь люди, кто знает, чего от них можно ожидать.

«Я присмотрю, – пообещал Арагур, но моя давно спящая паранойя решила проснуться от спячки и дать о себе знать. – Я давал клятву, – как-то устало сказал он. – Никто не навредит тебе здесь».

Все еще сомневаясь, я все-таки подошел к лавке, сел на нее, а потом лег. Всё-таки я сейчас не отказался бы прочесть мысли Арагура. Но тот шастал в моей голове, как у себя дома, зато к себе не пускал. Это тоже добавляло недоверия. Ладно, переживать можно до бесконечности. Вдохнув и выдохнув, словно собирался сделать шаг в пропасть, я попытался расслабиться, закрывая глаза.

И… всё. Я мгновенно провалился. Казалось, я действительно сделал шаг в бездну, которая с радостью приняла меня в свои сети, окружив тягуче-черной темнотой, в которой мысли постепенно замедлялись, а потом и вовсе истаяли, будто снег на жарком солнце.

В первое мгновение был испуг, огорчение, ведь поверил же. Потом медленно навалилось безразличие. Какая теперь уже разница. И вскоре мыслей не осталось совсем. Я ощущал себя так, будто стоял в какой-то совершенно темной комнате, не думая при этом ни о чем.

Сколько это длилось, не могу сказать, но в какой-то момент я ощутил легкое раздражение, словно кто-то пощекотал меня изнутри. Чувство было не слишком приятным, но о нем я вспоминал с ностальгией, когда пришла настоящая боль.

Мои вены никогда не были наполнены кислотой, но в этот самый момент мне казалось, что человек должен ощущать что-то вроде этого. Я хотел закричать, чтобы хоть как-то ослабить боль, но ничего не получилось. Я не знал, открывал ли рот или нет, так как очень скоро ощущение тела исчезло, сменившись одной сплошной болью.

Спустя вечность я привык к этой боли. Да, она будто стала частью меня, такой обычной, почти неощутимой. И не потому, что стала меньше, нет, а потому что она стала привычным для меня состоянием. Наверное, что-то внутри меня сломалось, ведь в любом другом случае я бы продолжал безмолвно корчиться от боли, не имея возможности что-то изменить и как-то ослабить ее.

В тот момент я совсем не вспоминал Арагура. К чему? Какой толк от этого? Да что говорить, я даже собственное имя не помнил. Много ли людей вспоминают свое имя, когда их скручивает от невыносимой боли? Не думаю, что это именно то, о чем они беспокоятся в такой момент. Я был наполнен одним лишь желанием прекратить все это и уже точно не вспоминал о реальном мире или каких-то глупостях, вроде имени или того, кто я такой.

Это уже после, когда я привык к боли, то стал способен ощущать что-то еще, кроме боли. Например, злость, отчаяние или раздражение.

Всё закончилось стремительно. Настолько, что я сразу не понял, что именно произошло. Я недоверчиво прислушивался к себе, не понимая, что именно случилось. Мне чего-то не хватало. Странное состояние одновременно пугало и заставляло ощущать облегчение.

– Очнулся, сердечный, – донесся до меня чей-то голос. А я от неожиданности вздрогнул, ведь до этого в темноте кроме меня никого не было.

Из-за движения все как-то разом вспыхнуло болью. Казалось, что болело все сразу, начиная от головы, заканчивая пятками. И боль такая, выворачивающая, тошнотворная. Сглотнув, пару раз вдохнул глубоко и выдохнул. Муть начала постепенно оседать, а после и вовсе исчезать. Только процесс этот шел медленно.

– Ты уверена? – задал вопрос еще один голос.

– Конечно, – отозвался первый говоривший. – Буду я тебе брехать? Ну, милок, открывая глаза. Открывай.

И я открыл, сразу же после этого зажмурившись. Свет показался мне настолько ярким, что не было сил смотреть на него без боли. Сквозь ресницы глянул на людей рядом, пытаясь понять, где я и что произошло.

Воспоминания сразу ударили как обухом по голове. Стиснув зубы, сдержал голос, лишь глубоко вздохнул.

«Арагур», – позвал я мага. Или кто там он есть на самом деле? Пока не узнаю, пусть будет маг.

«Да? – глухо отозвался тот. – Как ты себя чувствуешь?»

Я прислушался к своим ощущениям, стараясь не обращать внимания на шум рядом. Вот только делать это было труднее с каждой секундой, а уж когда меня начали слегка хлопать по щекам, мне и вовсе пришлось открывать глаза.

– Что? – хрипло спросил я, рассматривая склонившуюся надо мной женщину. Глубокие морщины и пигментные пятна свидетельствовали о почтенном возрасте.

– Вот, – сказала она, выпрямляясь. – Я же говорю, что очнулся. Как ты себя чувствуешь? – спросила она, протягивая мне глубокую тарелку с какой-то жидкостью внутри.

Покосившись на тарелку с подозрением, я все-таки выпил предложенный отвар. Подозреваю, что это должно меня «вылечить».

– Нормально, – ответил я обоим сразу: и Арагуру, и этой женщине. – Что со мной было? – спросил я опять же у обоих. Ответ Арагура меня интересовал больше, но и официальную версию нужно было узнать.

– А ты что помнишь? – Протиснувшись мимо женщины, ко мне подошел Истван.

Я поморщился, якобы вспоминая, а потом начал перечислять:

– На меня напали, но я убежал, правда, у них остались все мои вещи. А потом набрел на дорогу, встретил тебя, Истван. А потом мы приехали в деревню, я решил полежать немного, голова слегка кружилась, а потом… не помню. Так что случилось?

– Все ты верно помнишь. Я оставил тебя в хате, – начал рассказывать Истван. Он подтащил к лавке табурет и сел на него. – А сам пошел за скотиной глядеть. Покормить ведь надо было. Тильда по моей просьбе присматривала, пока я у дочери гостевал, но всё-таки. Так вот. Вернулся я, значит, а тут ты, лежишь, горячий весь, мечешься в бреду. Ну я и побежал за Мейрой. Она знахарка знатная, много наших на ноги подняла.

– Все верно, – женщина, сидящая рядом, покивала. – Ударили тебя, милок, хорошо. Но ты спуску своему телу не давал, пока не оказался в безопасности. И вот тогда горячка и настигла тебя. Такое бывает, особливо с воинами, которым нужно дотерпеть до помощи. Мне бабка моя рассказывала. Бьются, словно и не болит у них ничего, а как в безопасности оказываются, так сразу падают без сознания.

– Вот как, – пробормотал я, а потом подумал о том, что тело мое всё-таки не совсем нормальное, а значит, «кровь» должна была вести себя странно. Покосился на людей, но они лишь сочувствующе смотрели на меня в ответ и не думали спрашивать, что со мной не так.

«Не стоит об этом думать. Я сделал так, чтобы они не обращали внимания на разные странности, происходящие с тобой. Никакой крови не было, но они оба помнят, как промывали рану, накладывали мазь, обматывали. И все такое прочее», – успокоил меня Арагур.

– В сон клонит, – сказал тихо, делая вид, что смертельно устал и хочу спать. Мне надо было более подробно поговорить с Арагуром, а люди немного мешали.

– Конечно, конечно, – засуетилась Мейра, поднимаясь и уводя за собой Иствана. Далеко уходить они явно не собирались, отошли к столу и сели, тихо переговариваясь между собой.

«Итак, что со мной случилось?» – спросил я у Арагура. При этом закрыл глаза и сделал вид, что сплю.

«Все оказалось немного сложнее, чем мне думалось изначально. Твои дары начали растворяться. Еще немного и ничего бы не получилось».

«А сейчас?»

«Сейчас все в порядке. В относительном. Что ты ощущал, когда находился без сознания?»

«Боль, – ответил сразу, без всякого сомнения. – Постоянную, непрекращающуюся боль».

«Да, все правильно. Боль ты ощущал бы в любом случае, но если бы мы начали разблокировку чуть раньше, то она не была бы столь сильной. К сожалению, я ничего не мог поделать с этим, ядро души почти поглотило дары».

«Но все получилось?» – задал я волнующий меня вопрос. Мне совершенно не хотелось думать, что все, через что мне пришлось пройти, напрасно.

«Относительно».

«Относительно? Что не так?» – сразу насторожился я.

«Все так, просто один из даров слишком сильно пострадал. Его можно развить, но на это уйдет слишком много времени».

«А в остальном?»

«Все хорошо, – Арагур явно был доволен собой. Наверное, все на самом деле было не так легко, в чем он пытается меня убедить. Да, он говорит, что были сложности, но при этом по интонациям его голоса можно подумать, что он столкнулся всего лишь с каким-то пустяком. – К тому же изменения тела не все способности, которые достались тебе с переходом в этот мир».

«Да? – удивился я. – И что еще?»

«Слияние, – мгновенно отозвался Арагур. – Довольно полезный дар, если научиться им пользоваться».

«И с кем же я буду сливаться?» – спросил я скептически, а потом представил себе стройную молодую девушку.

Я встрепенулся, прислушиваясь к себе. После того как я соединил свою душу с арканой, то время от времени коротал время в обществе представительниц прекрасной половины человечества, но надо сказать правду, если бы не мое стремление быть как все, человеком, то я вполне мог обойтись и без этого.

Попытался вообразить самый жаркий сюжет, который только мог себе представить. Эстетическое удовольствие от нарисовавшейся картины я точно испытывал. Да и в нужном месте все поднялось. Вообще, меня до сих пор поражало новое тело. По сути, оно ведь всего лишь сгусток магического вещества, но ощущаю я его как самое настоящее тело. Думаю, проблем с этим у меня точно не возникнет. К тому же с таким телом всегда можно поэкспериментировать.

Мысли плавно перетекли на тему того, что я буду делать в этом мире. К чему мне стремиться, какие цели преследовать? Жить бесцельно совершенно не хотелось. Да, я заключил сделку с Арагуром, но ведь когда-нибудь я соберу все части книги и открою пещеру (или где там закрыт Арагур?), в которой тот находится. А дальше? Что мне делать потом?

В прошлый раз, очнувшись в теле Наяля, я стремился улучшить качество жизни свое и людей вокруг. Тогда это было вполне оправданно, ведь я рассчитывал, что проживу там всю жизнь, поэтому и пытался как-то улучшить все, до чего мог дотянуться.

Наученный не слишком приятным опытом, в этом мире ничего подобного делать я точно не собирался. Помогать, развивать, строить, чтобы потом снова оказаться на грани, без «штанов» и со знанием, что все воспоминания обо мне стерты? Нет, спасибо, одного раза мне вполне хватило.

Это еще неизвестно, что на самом деле думает обо мне местный Разум. Или как его называет Арагур – страж. Да, Арагур сказал, что отсюда меня никто выгонять не собирается, и если я и уйду, то только по собственной воле. Но мало ли как все на самом деле обернется. Сегодня Разум может думать так, завтра по-другому. Да откуда бы Арагуру что-то об этом знать. Возможно, он умеет как-то общаться с ним (всё-таки способности Арагура крайне необычные), но кто сказал, что его не обманывают.

Владельцу прошлого мира я помог, может быть, именно поэтому остался жив. Здешний Разум мне ничего не должен. Вполне возможно, что жив я лишь потому, что ничего пока не сделал особенного.

Вот если бы здесь не было Разума, тогда я бы еще подумал. Хотя даже в таком случае я не стал бы действовать напролом, лишь с оглядками, будучи полностью уверенным, что все сделанное останется моим навсегда.

Конечно, можно заняться чем-нибудь простым, например, той же охотой и рыбалкой. Построить небольшой и удобный дом, найти себе красавицу жену, завести детей и не отсвечивать, надеясь, что мои действия не будут сильно раздражать стража. Вот только что-то мне подсказывает, такая жизнь мне вскоре наскучит.

Стоит признать, в бытность свою Семеном я смутно ощущал, что в моей жизни чего-то не хватает. Что-то делал, как-то жил, кажется, даже веселился изредка, но с каждым годом жизнь становилась все более пресной, скучной и предсказуемой. Я не понимал и не осознавал, что в жизни нет чего-то важного.

Когда я попал в тело Наяля, то ощутил, как жизнь наполнилась силой. И дело даже не в магии, хотя она и очень важна. Я планировал, воплощал свои планы в жизнь, стремился к чему-то, пытался изменить мир вокруг, помогал людям. Я жил, черт возьми! И пусть результат моих трудов у меня отняли, я всё еще помню, насколько живым был в то время. И снова становиться тенью самого себя, существовать, ощущая пустоту жизни, мне совершенно не хочется.

А вообще, если так подумать, то все весьма странно. Сколько раз я слышал, что смысл жизни любого человека – рождение детей. Все в мире стремится продолжить себя, размножиться. Это заложено в нашей природе. Это нормально и естественно. Но я не ощущаю потребности продолжить себя в детях. Почему? Потому что перестал быть человеком? Или же по той причине, что отцом я уже когда-то был, и мой мозг как бы уже поставил галочку в нужной графе, посчитав задачу выполненной? Правильным вполне может быть как и первое, так и второе. К тому же еще неизвестно, способно ли мое нынешнее тело к чему-то подобному. Вполне может статься, что детей у меня больше никогда и не будет. Всё-таки какой бы натуральной ни была бы та же кровь, но это всего лишь имитация. Думаю, то же самое будет и со спермой. Хотя вещество ведь магическое, кто знает, что из этого может получиться. Однозначно не просто ребенок.

«Совсем», – вывел меня из размышлений голос Арагура.

«Как это? – спросил, выбрасывая посторонние мысли из головы. Успею еще подумать об этом. Всё-таки до того момента, когда мне надо будет размышлять о своих дальнейших планах, еще очень далеко. Сначала надо собрать книгу, а потом освободить Арагура. И кто знает, сколько это займет времени. Еще неизвестно, сколько там листов в Арагуровой книге. – Ты имеешь в виду живых людей?»

«Не только, – хмыкнул Арагур. – Надеюсь, ты еще не забыл, что на данный момент являешься кем-то вроде духа, имеющего магическую оболочку? Ты ведь уже пробовал проходить сквозь предмет. Если бы ты в тот момент сосредоточился и не торопился, то понял, что вполне можешь существовать внутри камня. Конечно, в какой-то мере такое слияние весьма опасно, ведь сама суть любого камня при слиянии накладывает на сознание свой отпечаток. Душа, по сути, небольшая, так что ты вполне можешь сливаться с объектами намного меньшего размера. Но более комфортно тебе будет сливаться с предметами равного или большего размера».

«Хм, – я даже слегка растерялся от подобного. Как-то меня не особо тянуло сливаться с чем-то, хотя вскоре я понял, что это весьма и весьма полезная способность. – А с людьми смогу? И если да, то как это будет выглядеть?»

Интересно, как отреагирует другая душа на слияние? Попытается выдворить, поглотить, начнет бороться? Хм, наверное, нужно немного притормозить со своим любопытством. Не хотелось бы, чтобы меня кто-то поглотил. А такое вполне возможно. Кто знает, насколько сильна душа, имеющая нормальное физическое тело.

Арагур говорил о неживых предметах, так, может, стоит для начала попробовать с трупом? Даже звучит не очень…

Не думаю, что решусь на что-то подобное, но в принципе, можно, правда, меня настораживают некоторые проблемы, которые вполне могут возникнуть. Например, есть вероятность застрять в чужом теле. Все бы ничего, а вдруг даже наличие меня внутри не остановит гниение тела, что тогда? Мне придется ждать, пока оно полностью сгниет? Или в таком случае я просто умру, помучившись перед этим? Могу ли я вообще умереть из-за чего-то подобного?

С одной стороны, знать подобное необходимо, мало ли, пригодится. С другой стороны, зачем мне чужое физическое тело, когда есть свое? Да, я материален не совсем стандартным образом, но какая разница, если никто не замечает? К тому же с помощью своего умения менять облик я могу вообще не волноваться ни о чем.

Не думаю, что слияние с человеком такая хорошая мысль. Ни к чему это совершенно. Ни с живым, ни с мертвым.

«Слиться сможешь, но управлять чужим телом, в котором есть душа – нет, – ответил между тем Арагур. – Душа тесно соединена с физическим телом, и чтобы забрать управление, тебе придется оборвать все связывающие душу и тело нити».

«То есть убить?»

«Верно, убить. Слиться с пустым телом ты вполне можешь, ведь без души оно просто очередной физический объект. Покинуть его тоже вполне возможно, – развеял мои сомнения Арагур, будто подслушав мысли. Впрочем, почему будто, я уверен, что он до сих пор читает меня как книгу, совершенно при этом не стесняясь. – Если рядом с тобой кто-нибудь начнет бить в барабаны, ты ведь будешь слышать их? Ты можешь заткнуть уши, а я не могу. Так что хочу я или не хочу, но мне приходится слушать твои мысли, отключить эту свою способностью я не могу», – пояснил он.

Не скажу, что мне было крайне приятно, что кто-то постоянно может слышать все мои мысли без исключения, но делать было нечего, приходилось мириться. Наверное, это карма – в прошлой жизни я сам бесцеремонно лазил по чужим головам, в этой я такого пока не могу, зато мои собственные мысли для одного мага не являются тайной.

«Может ли быть так, что дар слияния появился у меня благодаря тому, что я соединил свою душу с арканой?»

Арагур ненадолго задумался.

«Вполне возможно. Душа постоянно учится, развивается, так что подобное событие вполне могло вылиться в нечто подобное, – ответил он через некоторое время. – Итак, в данный момент у тебя имеются следующие дары. Эмпатия и телепатия. Они тесно связаны как между собой, так и с даром видеть и управлять своей аурой. Метаморфоз – то есть частичное или полное изменение тела. Да, я знаю, что оно у тебя не совсем обычное, но менять его по своему желанию ты все равно способен. Слияние. Это мы уже обсудили. Магическое, или его еще можно назвать аурное, зрение. Его необходимо раскрыть в самое ближайшее время. И управление энергией. Именно этот дар пострадал при разблокировке».

«То есть я не могу творить заклинания?»

«Пока не можешь. Дар остался с тобой, но управлять энергией этого мира ты сможешь не сразу. Именно поэтому тебе необходимо как можно скорее полностью раскрыть и натренировать остальные дары. Тот же метаморфоз. Ты должен развить свое умение до такой степени, чтобы менять внешность за несколько секунд, а то и вовсе мгновенно».

«Это реально вообще?» – спросил я с сомнением, вспоминая, сколько времени я убил в прошлый раз, когда делал себе новое лицо.

«Вполне. Все дело в тренировках, – уверенно выдал Арагур. – Итак, план действий такой. Для начала мы бросим все свои силы на тренировку с магическим зрением. Это очень важно, ведь от этого зависит многое. Если ты не будешь видеть ауры, то не сможешь ни ощущать эмоции других людей, ни читать их мысли, ни сливаться без каких-либо последствий с предметами. Я не говорю уже о том, что у тебя не получится увидеть энергию мира. Тренировать зрение будем по пути в Андор».

«Когда выдвигаемся?» – спросил я, желая начать тренировки прямо сейчас.

«С утра. А сейчас спи».

«Спать? – спросил удивленно. – Здесь мне этого не требуется».

«Это тебе так кажется. Душе тоже необходим отдых. Вспомни, как ты погружался в состояние на грани сна и яви. Вспомнил? Вперед».

Открыв глаза, огляделся. В доме царила темнота. Я даже не заметил, как Истван лег спать, а Мейра ушла. Перевернувшись на бок, глубоко вдохнул и уже вполне привычно скользнул в знакомое состояние полусна, длившееся как всегда буквально пару минут.

Очнувшись на рассвете, я встал и огляделся. Иствана на лавке не было, поэтому я вышел из дома на крыльцо. Постояв немного, наблюдая при этом за тем, как постепенно просыпается деревня, решил отыскать деда и поблагодарить его за кров и заботу.

Не успел сойти с крыльца, как услышал шум возле ворот. Повернулся, наблюдая, как в деревню въезжает группа всадников под предводительством воина явно знатного происхождения.

– Это еще кто? – пробормотал я, пытаясь представить, чем мне могут грозить эти люди.

«Это твои будущие попутчики», – ответил Арагур.

«Ты их сюда привел?» – удивился я, только сейчас поняв, что Арагур сделает многое для того, чтобы я как можно скорее добрался до нужных мест, собрал книгу и выпустил его.

«Верно. Конечно, не насильно. Просто Орбан все равно подумывал о том, чтобы объехать земли, поглядеть, как живет народ. Я всего лишь подтолкнул его немного, вложив ему в голову мысль, что сейчас самое идеальное для этого время. И всё», – закончил Арагур невинно.

«А Орбан у нас кто?» – поинтересовался я, наблюдая, как всадники спешиваются, и как к ним устремляется пожилой мужчина, подозреваю, что это староста деревни.

«Наследник Вилмоса».

Я задумался, вспоминая, кто такой Вилмос. Кажется, местного хорна (барона) зовут как-то по-другому. Эскин? Эскен? А, нет, кажется, его имя Эсбен. И это точно не Вилмос.

«Кто такой Вилмос?»

«Советник короля, – ответил Арагур, хотя мог бы пояснить сразу. – Ты не забыл, что тебе надо попасть в королевский дворец, спуститься в подземелье и отыскать там еще одну страницу моей книги? Конечно, со своими способностями ты вполне можешь проделать это и без лишних знакомств, но проще будет оказаться в замке официально, не пробираясь туда под покровом ночи».

«Подожди. Истван решил, что я принадлежу к благородным. Этот Орбан явно должен знать всех благородных мужчин Скадонии. Как быть? Не прикажет ли он меня казнить, назвав самозванцем?»

«Не прикажет, – хмыкнул Арагур. – Я уже все подготовил».

Я тяжело вздохнул, подозревая, что Арагур подготовился не только к этому. Надо будет узнать, сколько потребовалось времени Орбану, чтобы объехать земли и оказаться здесь. Подозреваю, что несколько месяцев, а это значит, Арагур начал действовать задолго до нашей с ним «встречи».

Один из воинов, заметив меня, подошел к своему предводителю и быстро ему что-то сказал. Мужчина резко обернулся, останавливая взгляд на мне. Если бы не слова Арагура, то я предпочел бы держаться подальше от местной знати. Интересно, как там Райнер? А Матильда с Аделаидой, Виль, Хан, Аболье, Жанжак и многие другие? Я старался не думать о них. Понимал, что у них не осталось никаких воспоминаний обо мне. Это злило даже больше, чем потеря всего того, что я успел сделать в прошлом мире. Вдохнув и выдохнув, сосредоточился на этой реальности. К сожалению, сделать я ничего не могу, так что и думать нечего. Надеюсь, они все живы и здоровы, остальное не важно.

Пока я размышлял, мужчина зашагал в мою сторону с таким выражением лица, словно собирался меня прямо здесь убить. Сразу возникло желание защитить себя хоть чем-нибудь: магией, мечом, да хоть палку какую-нибудь в руки взять. Но я стоял ровно, сложив руки на груди и напряженно наблюдая за приближающимся человеком. Арагур тихо увещевал меня ничего не делать, хотя мне все больше хотелось послать его далеко и надолго.

Мужчина между тем остановился в двух шагах от меня. Думаю, лучше называть его парнем, не думаю, что он перешагнул двадцатилетний рубеж, в общем, слишком молодой. Темноволосый, кареглазый, с высокими, какими-то слишком узкими скулами и высоким большим лбом.

Оглядев меня с ног до головы, он широко улыбнулся, отчего стало видно отсутствие одного зуба сбоку, а потом, раскинув руки в стороны, сделал два шага вперед и обнял меня, как старого друга.

– Наяль! – заговорил он. – Ты почему один? Где твои воины? Что ты забыл на границе? – начал сыпать он вопросами, похлопывая при этом по спине.

«И кто я теперь?» – спросил я у Арагура, аккуратно выбираясь из слишком тесных объятий.

«Наяль Давье, кто же еще, – ответил Арагур, а мне показалось, что его голос прозвучал как-то пакостливо, что ли. – Безземельный хорн».

«Такое бывает?» – спросил я.

«Нет, но для тебя сделали исключение. Это долгая история на самом деле, расскажу чуть позже, а то Орбан уже странно смотрит на тебя. Говори, что напала стая, воинов всех побили, а тебе удалось скрыться. Что делаешь на границе, сказать не можешь. Королевская тайна».

Я пересказал Орбану выдуманную Арагуром версию моего здесь нахождения. На словах «королевская тайна» парень слегка сбледнул, но глубокомысленно покивал, давая понять, что раз так, то лезть с расспросами не станет.

– А вы когда назад собираетесь? – спросил я, подходя вместе с Орбаном к воинам. Те тут же принялись мне кивать. При этом я видел в их глазах узнавание. Какой же мощью обладает Арагур? Изменить память стольким людям, разве такое вообще реально?

– Да сразу же, – отозвался Орбан. – Мы снялись с лагеря до рассвета, стояли тут неподалеку, а в деревню заехали за припасами, – пояснил он.

Спустя некоторое время воины пополнили свои фляги водой, напоили коней, купили кое-какие продукты у местных. Орбан выделил мне вполне себе смирную лошадь, чему я был только рад. Перед уходом я всё-таки успел поблагодарить Иствана, а Орбан сунул тому в благодарность за меня несколько монет. Истван отнекиваться не стал, спрятал деньги за пазуху и поклонился несколько раз.

Несмотря на то что все относились ко мне так, будто я их давний знакомый, никому из них я не доверял. Для меня это были совершенно чужие люди, которых я видел впервые. А еще отчего-то казалось, что я невольно попал на какую-то театральную постановку, актеры в которой и сами не знают, что жизнь вокруг всего лишь игра.

С одной стороны, все это хорошо, мне как бы меньше проблем. Не нужно ничего придумывать самому, лгать, изворачиваться. Раз и у меня уже есть какая-то история, придуманная кем-то другим. И мне лишь остается поддакивать и кивать, как болванчик. С другой стороны, начинает закрадываться подозрение, что и сам ты вот такой же безвольный актер, которому промыли мозги и отправили играть свою роль. А ты просто об этом не помнишь. Это слегка угнетало и злило.

Мне хотелось бы обвинить Арагура, но я понимал, что на его месте сделал бы все точно так же. Ради свободы можно сделать многое. Раньше я ковырялся в головах других и совершенно не ощущал никаких угрызений совести. И когда я смогу снова развить это умение, то снова без зазрения совести буду считывать мысли. И уж тем более я не буду против, если Арагур научит меня изменять память, добавлять нужные мне знания или воспоминания. Конечно, я не собираюсь использовать нечто подобное направо и налево, ведь свободу личности других людей тоже надо уважать, но такое умение весьма полезно при критических обстоятельствах.

«Что там за история?» – спросил я, когда мы покинули деревню.

«Несколько десятилетий назад в Элодии – соседней стране – случилась война. Как ты сам понимаешь, войны здесь – привычное дело. Люди во все времена по разным причинам дрались друг с другом. В Элодии тогда произошел внутренний конфликт. Простой народ, заморенный поборами, похватал топоры и пошел войной на замки благородных. Много простых людей тогда полегло, казалось даже, что проигрывают, но подключились соседние страны. Во время смуты всегда можно поживиться. Никто не хотел терять такой шанс, поэтому они и помогали то одним, то другим, затягивая войну. Хорн Дивэ с семьей жил на границе со Скадонией. Когда люд пришел их убивать, то на сторону простого народа внезапно встали воины. Но не все оказались предателями, несколько человек остались им верны и вывели Дивэ с домочадцами из окружения. Деваться им было некуда, поэтому они устремились в Скадонию. Здесь их приняли, выгонять не стали. Захваченных с собой денег хватило, чтобы прикупить в столице дом. Но и только. Надел им король давать отказался, но титул оставил. Вся семья была вхожа в королевский дворец. Их отлично знала знать Скадонии. На данный момент в живых остался только Наяль Дивэ или Давье, как он сам себя называет. Остальные отправились за грань».

«Вся эта история – реальность? – спросил с любопытством. – Или же просто выдумка от первого до последнего слова?»

«Почти все реальность, кроме тебя конечно же. На самом деле все Дивэ мертвы. У последнего хорна жена умерла родами, остались только он и сын – Эрно Дивэ. Несколько месяцев назад парень погиб. Его отец – Габор Дивэ – к тому моменту уже почти шагнул за грань. Болел он долгое время. Весть о смерти сына окончательно подкосила его, и мужчина умер в течение суток. Запомни, если хочешь, чтобы все казалось достоверным, то лучше всего брать реальную историю и немного ее подправлять».

«А дом?» – поинтересовался я.

«Дом стоит, куда он денется? Если надумаешь когда-нибудь пожить спокойно, то можешь заселяться, все будут уверены, что он принадлежит тебе по праву».

«А Дивэ сами погибли или?..»

«Сами, – мне показалось, в голове Арагура послышалось легкое раздражение. – Я, конечно, вполне мог довести их до смерти, и меня совершенно не мучила бы совесть, но в этот раз я не делал ничего такого».

«Почему?» – спросил я, решив узнать об Арагуре немного больше.

«Мне очень и очень много лет, – чуть помолчав, все-таки заговорил Арагур. – Я видел, как рождаются и гибнут народы. Поначалу сочувствовал, иногда даже пытался вмешаться, но быстро понял, что это ничего не меняет. Они все равно рано или поздно умирают. Со временем я просто принял это и решил, что привязываться не стоит. Жизнь их столь коротка, что перестала быть для меня чем-то существенным. Одним больше, одним меньше, какая разница. Я стал воспринимать их как листья, опадающие по осени. Сколько таких листопадов было за всю мою жизнь, не счесть».

Арагур замолчал, а задумался над его словами. Наверное, в них была логика. Пока я еще не ощутил ничего подобного, а ведь кто знает, сколько мне самому отпущено. Могу ли я умереть, или без физического тела сделать это будет невозможно?

Я попытался представить себе, как буду думать и что буду ощущать, прожив, например, тысячу лет? Фантазия буксовала, но одно я знал точно – остаться неизменным точно не получится.