Вокруг рубинового кинжала выступает кровь. Я даже не успеваю понять, что происходит, потому что из раны, обвиваясь вокруг нас, начинает подниматься мерцающая змея. Мое замешательство отражается в глазах Каро, но потом едко-сладкий запах кровавого железа наполняет мой нос, и я начинаю понимать.

Кинжал плавится, растворяясь в крови Каро, словно часовая монетка – в вине.

Дым становится гуще, превращаясь из красного в голубой, потом в зеленый. Вспоминая ритуал регрессии крови, позволяю дыму заполнить меня, ощущая его холодный привкус на языке. Глаза заволакивает пелена.

– Джулс, – шепчет Каро, ее голос звучит удивленно, и я понимаю, что она этого не ожидала.

Окружающая действительность отходит на второй план, когда через нас проносятся мгновения, которые я не сразу могу узнать. Но потом мое сознание проясняется, и я понимаю, что в лезвии содержится не время, не сила, а воспоминания. Мгновения, вытянутые из самого времени.

Девочка находит меня в лесу и протягивает руку, чтобы отвести домой.

Две девочки бегают друг за другом и кричат «Лиса» и «Змея», не ведая другой магии, кроме пения птиц или шепота ветра в деревьях.

Строится великое поместье лорда Эвера, рабочие уходят затемно, оставляя пустой, наполовину построенный замок нам. Вокруг – горы камней, а в некоторых комнатах еще нет потолков. Мы с Каро проникаем туда ночью, бегаем по темным коридорам, урывками замечая звезды.

Каро говорит мне:

– Папа построил комнаты для нас обеих, но давай у нас будет общая спальня, чтобы мы не разлучались.

Я подкрадываюсь к Каро, которая стоит возле рабочего стола лорда Эвера, но мне едва ли хватает роста, чтобы заглянуть ей через плечо. Ее взгляд светится жадным любопытством, когда она протягивает руки к красивым, острым, блестящим вещам, разбросанным по поверхности.

Мы сбегаем в деревню, чтобы поиграть с другими детьми, живущими там. Участвуем в их играх тайно, не раскрывая своих имен, и все время находимся вместе.

Я плаваю на спине в лесном пруду рядом с Каро. Мы держимся за руки, чтобы течение не унесло нас в разные стороны.

Мы испытываем свою магию: взявшись за руки и крепко закрыв глаза, пытаемся найти и схватить поток времени, несущийся через лес. Молодое дерево взмывает ввысь, расправляя ветви и протягивая их к небу; листья прорывают почки, образуя зеленую шапку, но уже в следующее мгновение они становятся золотыми и опадают.

Я стою возле Каро на вершине обрыва, холодный ветер обдувает наши лица, а вокруг лишь голубое небо. Ее волосы развеваются, словно темный блестящий флаг, восторженный шепот звучит у моего уха.

– Мы могли бы сделать что угодно, Антония, даже полететь, если бы захотели.

Новая история Алхимика и Колдуньи разворачивается перед моими глазами так быстро, что я едва поспеваю за сменяющимися картинками. За пару секунд – или часов, точно не могу сказать – история нашей дружбы прокручивается в моей голове. Параллельно с ней происходит другая история.

Лорд Эвер наблюдает, учит, постоянно заставляет трудиться. Какими бы сильными мы ни росли, он становится все сильнее.

Я бегу за Каро прочь из замка, не понимая, почему она злится, но зная, что должна утешить. Схватив ее за руку, замечаю блеск слез на щеках. Каро бросается ко мне в объятия, опуская голову мне на грудь.

Весенний день, все собрались за столом.

– Мы нашли тебя одну у реки, – протяжно говорит лорд Эвер, глядя на меня. – Когда я сказал тебе, что я – последний и самый могущественный колдун во всей стране, живущий с дочерью в доме из темного камня на вершине холма, окруженного лесом, ты умоляла взять тебя к нам.

Эвер и маленькая Каро отвели меня в каменный дом, наполненный светом: солнечным – днем и светом звезд – ночью. Лорд Эвер говорит, что чувствует живущую во мне силу, подобную той, что живет в Каро.

– Вы уравновешиваете друг друга – страх и храбрость, нежность и сила, – внушает он нам, демонстрируя, как использовать магию, чтобы обратить свинец в золото или удержать пламя в наших маленьких, сложенных чашечкой ладошках. Когда оно обжигает кожу, он говорит нам, что цена силы – боль. Каро кивает, и я замечаю, как ее глаза блестят от жажды. Лорд Эвер тоже это видит и улыбается.

Я стала старше, прячусь за занавеской, подглядывая в щелку, пока лорд Эвер принимает просителей в главном зале. Он создает разные вещи с помощью своей магии: шелкá и золото, специи и драгоценные камни. Для него это ничто, но люди с готовностью отдают свою кровь в оплату, а та превращается в блестящий металл. Каро стоит рядом с ним, собирая кровавое железо и перевязывая раны всех пришедших, мило улыбаясь, когда они бредут прочь. Иногда она оставляет им лишь день или час. Однажды, играя с ней в догонялки в лесу, я спотыкаюсь о тело женщины. Она даже не успела добраться до своей деревни.

Во время одной из тренировок вкладываю все силы в кинжал, пытаясь убить Эвера. Но клинок едва ли царапает его. В отчаянии я бегу к местной ведьме, умоляю ее о помощи.

Ее ответ:

– Только чистая любовь способна убить чистое зло.

А потом она собирает маленькую сумку и сбегает.

Вот уже я стою у окна в нашей с Каро общей комнате, умоляя ее заставить отца прекратить это. Выбеленные кости валяются по всей залитой лунным светом лужайке; волки бродят на опушке леса. Деревни вдалеке – лишь темные тени без света или дыма.

– Мы должны что-то сделать, Каро, прекратить это, – шепчу я.

В ответ она недоуменно смотрит на меня, потом отворачивается и закрывает глаза. Внутри все обрывается от осознания моего одиночества.

Я плачу:

– Почему ты не слушаешь?

Лежа в кровати, решаю одна остановить Эвера.

Последний момент разворачивается в ярких подробностях…

Свет фонаря вокруг меня уступил место факелам. Мы в замке, спим в комнате Каро, которую отец построил для нее. Нет – для нас, шепчет внутренний голос, и я знаю, что это правда. Он был отцом и мне когда-то. Что бы я теперь ни думала о лорде Эвере, каким бы воплощением зла он ни казался, Каро все равно любит его.

От этих мыслей то, что я собираюсь сделать, кажется лишь сложнее.

Сидя в кровати, медленно вытаскиваю рубиновый кинжал из-под подушки. Лунный свет отражается на клинке так ярко, что я немного удивлена, что это не сопровождается каким-то звуком. Задержав дыхание, смотрю на спящую рядом Каро.

Россыпь ее темных волос контрастирует с лунным светом. Она спит на боку, отвернувшись от меня, плечи поднимаются и опускаются медленно и ровно. Тихое дыхание – единственный звук в комнате.

Она будет вечно ненавидеть меня за это.

Если вообще выживет.

Нет, это не может произойти. Я не позволю страху мне помешать. Сидя в тишине комнаты, представляю, как слышу крики по всей Семпере, когда люди понимают, какую ужасную сделку заключил с ними Эвер: тысячелетия текут в его венах. Он – чистое зло, и его необходимо остановить.

Ее отец слишком далеко зашел. Но я не смогу справиться с ним в одиночку. Мне нужна помощь Каро, ее сила, которая поможет мне создать оружие против абсолютного зла. Однажды она это поймет, должна понять.

Убедив себя в этом, поднимаю руку и замораживаю время вокруг нее.

По мне пробегает холодок, когда ее плечи замирают, а взгляд полуоткрытых глаз останавливается. Сколько бы раз я это ни делала – я практиковалась неделями, пытаясь подготовить себя, – мне всегда тошно и страшно. Знаю, что она жива, но, когда переворачиваю ее на спину, не чувствуя пульса, мне все равно кажется, что Каро умерла.

Упираю лезвие кинжала ей в грудь, крепко зажмуриваюсь и вонзаю клинок. Магия времени все еще действует, и она не издает ни звука, оставаясь неподвижной, пока кинжал проходит у нее между ребер.

Затем я вытаскиваю нож, заставляя себя не думать о крови, и призываю ее сердце.

Что-то поднимается из нее, касаясь моих пальцев. Оно твердое и гладкое, как стекло, как драгоценный камень, и жар, исходящий от него, почти непереносимый. Но, когда я беру сердце в руки, оно кажется легким, как пушинка, и выходит легко, словно всегда ждало, что я приду и заберу его.

Почувствовав, что последняя невидимая нить, связывающая сердце Каро с ее грудью, оборвалась, я наконец осмеливаюсь открыть глаза. Вещь в моих руках похожа на драгоценный камень, сокровище – и все же по сравнению с его свечением все бриллианты, виденные мной, похожи на обычные камни. Жидкий и осязаемый белый свет наполняет мои сложенные чашечкой ладони, и вот уже я держу в руках не просто сердце, а какое-то живое существо, которое обжигает, но я почти не чувствую боли, когда оно проникает в меня. Сила, более мощная, чем я когда-либо ощущала, заполняет мое сердце. Наши с Каро силы переплетаются, чтобы создать нечто большее.

Во мне сейчас столько энергии, что мне не доставляет никакого труда залечить рану, зияющую в груди. Мои руки трясутся от силы, когда я снова переворачиваю Каро назад, на бок.

Как только размораживаю время, она снова начинает размеренно дышать, словно ничего не произошло. Разве что выглядит немного бледнее.

Пора изготовить оружие. Инструмент чистой любви.

Смотрю на ее лицо, выуживая свое первое воспоминание о ней – маленькое лицо появляется из темноты. Она взяла меня за руку, и между нашими ладонями проскочила искра. Тогда мы поделились силой впервые. Закрыв глаза, все еще держа бьющееся сердце Каро в руке, пытаюсь материализовать воспоминание, как учил меня лорд Эвер.

Открыв глаза, вижу сгусток белого блестящего тумана, пронизанного молниями. Поднимаю нож и поворачиваю его – воспоминание собирается на лезвии, словно шелк паутины. Через мгновение оно растворяется на поверхности металла, оставляя лишь вспышку.

Мгновение за мгновением, образ за образом, картинка за картинкой я вытаскиваю воспоминания о нашей дружбе, привязывая их к кинжалу, который весь сверкает от них.

Вытягиваю и воспоминания Каро об отце. Яркий туман поднимается с ее лба и присоединяется к моему на лезвии. В голове мелькают образы, и я не понимаю, чьи воспоминания проплывают передо мной.

В конце концов в моей голове не остается ничего, кроме размытых образов, которые я не могу разобрать.

Когда вновь смотрю на Каро, то ничего не чувствую. Знаю, что она – мой друг, что мы провели много времени вместе. Но помню и ее отца, превратившегося в узурпатора, его жадность; помню, что должна быть достаточно сильной, чтобы остановить его и не дать поглотить жизни всех в Семпере.

– Чистая любовь, – шепчу я, сжимая кинжал в руке.

Лорд Эвер не спит, когда я захожу в его покои. Он полностью одет и копошится за своим рабочим столом – миниатюрной версией большой лаборатории внизу. Кусочки яркого кровавого железа валяются на полу вокруг него.

– Антония, – он удивленно вскидывает голову, его глаза лихорадочно блестят, – почему ты не спишь? – Он обходит стол, раскрывая ладонь, чтобы показать горстку грубоватых драгоценных камней. – Смотри: время детей. Кто знает, какими свойствами оно обладает.

Его глаза горят от жадности.

Я подхожу к нему, пряча нож за спиной, во рту пересохло, а на сердце тяжело. Я не отпустила свои воспоминания о нем, поэтому помню, как он отправил глашатаев, чтобы известить семперцев, что они могут жить вечно, если навестят его поместье и отдадут немного своей крови. Помню тела, лежавшие на полу в большом зале, лишенные крови и времени, и Эвера, торжествовавшего посреди всего этого ужаса, с кубком в руке, в который стекают века.

Теперь он странно смотрит на меня, склонив голову.

– Антония.

Сила Каро просыпается во мне, как и моя решимость. Кинжал вибрирует в моей руке.

Он высосет жизни из всего мира, чтобы мы втроем жили вечно.

Я не могу этого допустить.

Поднимаю нож и рассекаю его горло. Лезвие шипит, разрезая плоть, и лорд Эвер замертво падает к моим ногам.

Каро находит меня в коридоре бредущей обратно, в нашу комнату, всю в крови ее отца, с кинжалом в руке. Мы замираем и смотрим друг на друга, а потом ужасный страх проникает в меня, когда в ее взгляде замечаю горячую ярость.

– Что ты наделала, Антония? – шепчет она. Знаю, что она видит мертвое тело Эвера в проходе за моей спиной, нож все еще лежит в луже крови. Печаль и боль наполняют ее глаза, но, когда она открывает рот, чтобы закричать, вырывается лишь тишина. Оторвав взгляд от его трупа, она прижимает руку к груди, слабо сжав пальцы, словно пытается что-то нащупать. – Что ты сделала со мной?

Мои глаза горят. Грудь вот-вот разорвется от бешеной смеси горя и магии.

– Ты хотела мою силу. – Ее голос дрожит от едва сдерживаемой ярости. – Ты забрала ее. Как ты могла? – Она выкидывает руки вперед, чтобы атаковать меня магией, но ничего не происходит.

Она надвигается на меня с гримасой ненависти, застывшей на лице, но я разворачиваюсь и убегаю прочь.