Кровь закипает в венах: верный признак того, что придется обороняться. Я выкидываю руки вперед, и коттедж сотрясается от силы моей магии.

На этот раз я не сдерживаю ее.

Джоэб несется на меня, но я хватаю бутылку со стола и бью его по голове. Удар сбивает его с ног и отбрасывает прочь от меня. Он падает на пол на четвереньки.

Я направляюсь к нему, кровь стучит в ушах. Теперь я физически ощущаю, как через мои руки течет время, такое же изменчивое, как вода, и прочное, как сталь. Чувствую, словно расту: моя сила давит на стены и крышу, и кажется, что одного движения пальцем хватит, чтобы разнести коттедж и Джоэба вместе с ним на кусочки.

Джоэб быстро приходит в себя и с диким ревом вскакивает на ноги. Возможно, в его венах течет больше магии, чем он рассказывал. Он бросается на меня, сбивая нас на пол. Во время падения я сильно ударяюсь головой. Все вокруг плывет. Яркий свет вспыхивает перед глазами, хотя они плотно закрыты, а затем меня пронзает нестерпимая боль.

Крик застывает в горле. Я хватаю Джоэба за запястья и отталкиваю от своей шеи, молотя ногами по воздуху. Пытаюсь призвать на помощь всю магию, которая только есть в теле, но он очень тяжелый. Его близость рождает во мне животный страх, который мешает сконцентрироваться на времени.

– Почему ты это делаешь? – кричу, стараясь выместить панику яростью. – Твоя мать следовала за мной, она…

– Дни Алхимика подошли к концу. Разве ты не понимаешь? Колдунья пощадит меня, – бормочет Джоэб, крепче сжимая пальцы вокруг моей шеи. Запах алкоголя, горький и ядовитый, наполняет мои нос и горло. Мне почти жаль его.

Я бью Джоэба локтем по ребрам. Удар сбивает ему дыхание, и он отпускает меня, хватая ртом воздух, но тут же с трудом поднимается и бросается ко мне. Я же вскидываю руки, собирая в ладони время вокруг себя.

Дым повисает в воздухе. Пламя свечи перестает дрожать. Грудь Джоэба замирает, хотя его глаза все еще излучают страх. Я сосредотачиваюсь на том, чтобы остановить его дыхание и замедлить биение сердца, позволяя остальному времени бежать вперед, и не слышу ничего, когда он беспомощно двигает губами, пытаясь найти воздух там, где его нет.

Внезапно понимаю, что могла бы убить его, если бы захотела.

Потом отпускаю время. Джоэб валится на землю, падает на спину, прижимая руки к груди.

– Прости, – выдыхает он. Я почти верю ему, но сейчас неважно, сожалеет ли он или нет. – Она знала, что ты придешь сюда, и сказала, что оставит меня в живых, если…

Он хватает что-то с пояса и бросает. Лезвие пролетает всего в нескольких дюймах от лица, и я чувствую легкий ветерок на щеке. Тут-то меня покидают все мысли о жалости. Я закрываю глаза, позволяя времени свободно литься из моих рук, обернуться вокруг Джоэба, пока тот кричит и корчится на полу.

За спиной распахивается дверь, и голос Элиаса зовет меня. Но я не могу остановиться, даже не в состоянии заставить себя открыть глаза. Джоэб хрипит, пока я заставляю его, старея, проживать год за годом с такой скоростью, что мужчина просто не успевает дышать. Я больше не в силах себя контролировать.

Чьи-то руки сжимают мои как раз в тот момент, когда Джоэб перестает издавать какие-либо звуки. Наконец мне удается открыть глаза, и я вижу перед собой полное ужаса лицо Элиаса. Он все еще крепко держит меня за руки. За его спиной на холодном каменном полу лежит обмякшая фигура.

Я испытываю потрясение, поняв, как далеко зашла. Джоэб мертв, это становится понятно сразу: его кожа посерела, глаза заволокла грязно-белая пелена. Мое сердце бешено стучит в возбуждении. Голова Джоэба откинута набок, и из его рта высыпается пепел.

Я хочу как можно скорее отползти подальше от тела, но со стороны кажется, что мир вокруг меня замедлился, и я не уверена, моих ли это рук дело.

Скорее бежать, все равно куда. Тело не слушается меня, принимая собственные решения, будто думает, что сможет сбежать от того, что я сейчас сделала. Убила человека. Убийца. Разве важно, что Джоэб хотел мне навредить?

На ум приходят слова, которые Каро сказала мне во дворце: я украла ее сердце просто потому, что могла, хотела обладать ее силой. Нет, никогда не попадусь на ее трюки, не придам значения ее вранью. Не поверю россказням о худшей версии себя.

И все же сердце не на месте. На что я действительно способна? Почему не могу вспомнить, что случилось? Отчего знания о прошлом так сложно воскресить?

Мимо проносятся город, темный дом и бродячий пес, подсвеченное окно – картинки мелькают так быстро, что я их почти не разбираю. Оказавшись в Монтмере, думаю, что прошла всего пара секунд с тех пор, как я покинула коттедж Джоэба. Пока ищу постоялый двор, о котором упоминал Лиам, в голове крутится лишь мысль о побеге. Слезы текут по щекам, когда проношусь через темный вход «Зеленого часа» и бегу по коридору к нашей комнате.

Оказавшись за закрытой дверью, срываю с себя одежду, отчаянно желая избавиться от любых следов Джоэба и напоминаний о содеянном.

Оставшись босой, в одной сорочке, у дальней стены замечаю Лиама: он не спит, поджидая меня. Пуговицы на его рубашке расстегнуты, а волосы мягкими волнами спадают на лицо.

Мой пульс никак не успокоится с тех пор, как я сбежала из коттеджа Алтеи. Теперь кажется, что он стал еще громче, заглушая звук моих шагов. Груз вины и облегчение, паника и страх сплетаются в одно тяжелое чувство, которое я отказываюсь называть, и несут меня через комнату, заставляя упасть перед ним на колени. Из груди вырывается всхлип.

Я тянусь к нему, желая, чтобы он обнял меня, вытеснил воспоминания о смерти.

Глаза Лиама невероятного оттенка после сна, взгляд мягкий. В комнате темнота, но от возбуждения, охватившего меня, я отлично вижу его: пульсирующую венку на шее, усталые тени, залегшие под глазами, очертания губ, когда он произносит мое имя. Лиам протягивает руку вперед и гладит меня по волосам. Я наклоняюсь вперед, и он обнимает меня, а через мгновение наши губы встречаются.

Тепло разливается по телу. Кожа Лиама пылает. Не отрывая губ, я запускаю руки ему в волосы, бормоча его имя. Он тянет меня на кровать, и я оказываюсь сверху, а он прижимает меня к себе, пытаясь унять мою дрожь. На вкус губы Лиама как соль и сандаловое дерево. Его ладони аккуратно скользят вдоль моей спины к талии. Он держит меня как драгоценность. От нежного прикосновения его языка к моим губам я испускаю слабый стон – едва уловимый звук, который повисает в стремительно сокращающемся пространстве между нами.

Наши сердца начинают биться в такт. Каждой своей клеточкой в тех местах, где наши тела соприкасаются, я чувствую его ровный пульс.

Повинуясь этому спокойствию, возбуждение, бушующее в моей крови, постепенно стихает.

Я могла бы заставить этот момент длиться вечно. Уверена, Лиам не испугался бы. То, как нежно он касается моей щеки, как удивленно отстраняется, переводя дыхание, чтобы снова прижаться к моим губам, – все говорит о том, что он готов остаться со мной навсегда, если я не прогоню его.

Но я не могу заставить весь мир остановиться, во всяком случае, не сейчас.

Поэтому, как бы мне ни было тяжело, я отпускаю его. Все еще сидя у Лиама на коленях, я упиваюсь его сонным, нежным и одновременно жаждущим взглядом, восхищаюсь его красотой. А потом снимаю его руки с моей талии и держу их между нами, как связь и барьер одновременно, а в его взгляде читается осознание, что ничто из этого не было сном.