Глава 26

Тошка схватил меня за рукав, но я дернулась и вырвалась.

– Кто это сказал? ― Руслан резко обернулся на мой голос.

– Врет она. Я его вырубил, ― сказал Тошка и сделал шаг в сторону, заслоняя меня.

– Нет, я. ― Юрец тоже вышел вперед и встал передо мной.

– Нет, это я. ― Ден подступил к ним. Теперь трое стояли между мной и Русланом.

– Ого! Смотрю, вам не безразличен этот человечек с милым голоском. У нас целых три Рокки. Разберусь с вами потом. Свалили. Покажите мне ангелочка.

Все стояли без движения. Руслан махнул пистолетом.

– Костыль, Макар, растащите этих Ромео.

И вот между нами пустота. Шаги, эхом отскакивающие от стен. Два метра, полтора, метр.

– Так это ты? ― хмыкнул Руслан, подойдя вплотную. Он смотрел на меня, но почему-то пока не узнавал. Может, потому что больше осматривал мою щуплую фигуру, а не лицо. ― И чем же ты его так, котенок?

– Битой. Знаешь, такой… с колючей проволокой на основании. И с изолентой на ручке. Думаю, ты знаешь. ― Я говорила нарочно ровным тоном, который любого привел бы в ярость.

Руслан отпрянул, непроизвольно выставил руки чуть вперед, словно отталкивая правду. Тело вытянулось в струну. Он выстраивал между нами невидимую стену, пытался огородиться от реальности, защитить себя от нее. От меня. Я уже видела однажды эту метаморфозу ― когда с лица будто упала маска. Дерзкое и злое выражение сменилось целой гаммой эмоций ― удивлением, усталостью и даже испугом. Почему? Во взгляде читался вопрос. Почему снова ты? Откуда ты взялась?

Прости, Руслан. Просто так получается. Я не знаю, почему я такая и почему всегда встаю у тебя на пути, разжигаю твою ненависть. Это происходит против моей воли.

– Что она мелет? Что это за шлюха вообще? Ты ее знаешь?― спросил парень, скулы и лысая черепушка которого были изрезаны тонкими шрамами.

Все теперь смотрели на меня. Я, сцепив руки, судорожно ковыряла заусенцы.

– Да, знаю. Одна моя бывшая, ― неохотно процедил сквозь зубы Руслан.

– Что-то голос у тебя не особо довольный, ― заржал парень со шрамом. ― Что, прикусила, когда сосала?

– Пасть заткнул.

– Ууу! Че такой дерзкий? Кинула тебя, что ль?

– Не в этом дело, Ац. Тварь она последняя.

– Не, Руслан. Серьезно. Че, изменяла? Так давай мы ее сейчас все по кругу, а потом грохнем.

– Не изменяла. Хуже.

– Черт, заинтриговал. Она всего лишь телка, че она тебе могла сделать?

Парень со шрамами ― Ац ― смотрел на меня с интересом. Руслан покачал головой.

– Я сам разберусь.

Он навел на меня пистолет. Скованная ужасом, я закрыла глаза. Неужели он сделает это? Неужели выстрелит? Ведь он же любил меня.

– Эй, эй! ― крикнул парень с татуировкой в виде креста на шее, сделал шаг к Руслану и положил руку на его локоть. ― Что она тебе сделала? Рус, она просто телка.

– Убрал руку. Не просто.

Что-то в интонации заставило парня подчиниться. Может, он увидел, что Руслан сейчас похож на бутылку с нитроглицерином: тронешь ― взорвется, а с учетом того, что в его руках пистолет, взрыв будет мощным. От греха подальше парень попятился.

Прищурившись, Ац разглядывал мое лицо, будто пытался вспомнить. В отличие от татуированного, его не волновало, грохнет меня Руслан или нет. Ему было любопытно ― что могла сделать простая девчонка? Чем вызвала такую ненависть?

Выстрел. Я вздрогнула. За спиной ― взрыв. Что-то посыпалось.

– Рус, ты чего?

Все хулы удивленно, будто не узнавая, таращились на Руслана. Я поняла, что такое поведение ему не свойственно.

– Расслабьтесь, просто мышь, ― сказал Руслан. ― Знаете, ненавижу мышей. Странно, правда? Вроде милая мордочка, шерстка ― умиляться до слюней. Но если бы люди задумались, сколько всякой заразы несут мыши. У одного моего знакомого завелась гребаная мышь. Он поймал ее живую, выбросил на улицу, и что бы вы думали? Эта тварь вернулась. Она бегала по столу, жрала его еду, везде гадила. И что потом? Знакомый умер, подцепив страшную лихорадку. Отказали почки. Последние две недели он ссал кровавым киселем. Так зачем он дал ей этот чертов шанс, а? Почему бы ее сразу не убить?

– Она просто хотела выжить, ― хрипло ответила я. ― Она не хотела никому зла. Она не виновата в том, что живет.

– Не виновата? Она живет, дышит, разносит заразу. Могут умереть другие люди.

– Она переждала бурю в том доме. Буря прошла, и мышь ушла в поля. Она больше не вернется. Больше никого не заразит. Никто не умрет.

– Ты в этом уверена? Что никто не умрет? ― Руслан прищурился.

Я была в отчаянии.

– Она ушла, Руслан. У гребаной мыши теперь другой дом. Пусть живет!

– Да? Но почему тогда я везде натыкаюсь на нее, а? ― Руслан повысил голос. Его губы задрожали от гнева. ― Когда иду выбрасывать мусор, вижу, как она убегает за контейнер. Когда иду в сарай, она там. Когда на огороде выдираю сорняки, ― всюду ее гребаные норки. Ее зараза остается на подошвах моих ботинок, на одежде, под ногтями. Я могу заболеть и кончить так же. Подохнуть в луже кровавого киселя, а все из-за этой твари.

Руслан замолчал, переводя дух. Монолог сильно завел его.

– Рус, ты о чем? С чего эти разговоры, я че-то не вкуриваю, ― нахмурился Ац, который пытался, но никак не мог разглядеть подтекст.

– Неважно, Ацетон. Дай сигу. Только прикури мне.

Руслан взял у Аца сигарету. Казалось, он немного расслабился. Но рука с пистолетом все еще была напряжена, палец лежал на спусковом крючке.

– А ведь знаете, я раньше любил мышей. Точнее, одну. У меня жила маленькая мышка. Беленькая, чистая, домашняя… Она ничем не болела, она была не такой, как другие. Но… Она умерла.

Три выстрела подряд. Все три пули пролетели рядом со мной, а за спиной ― взрыв за взрывом. Стена крошилась в пыль. Вылетали куски штукатурки. С каждым нажатием на спуск я умирала, с каждым выстрелом мимо рождалась заново.

– Черт, да тут столько мышей. Мы все под угрозой. И что вы мне посоветуете? Что делать, если я в следующий раз увижу эту чертову мышь? Отпустить ее или прихлопнуть?

– Ха, прихлопнуть! Тоже ненавижу этих тварей! ― радостно заржал один хул, по лицу которого можно было судить о его слабых умственных способностях. ― Где мышь, Рус? Дай я попробую!

Но Руслан будто не слышал. Для него мир сжался до точки. До одного человека. Все остальные не существовали.

– С кем ты сбежала? ― спросил он, прищурившись. ― Ты не смогла бы сбежать одна. Слишком слабая, одна бы ты не пошла на это. Так кто из них? Кто из них тебя трахает, Даш? Скажешь мне?

– Одна. Я сбежала одна, ― пискнула я. Внутри все заледенело.

– Врешь. Думаю, с ним.

Он выстрелил вбок. Игорь рухнул на пол. От стен эхом отскочил пронзительный визг Ани. Она упала рядом с Игорем, сняла шарф и торопливо прижала к его ноге, из которой текла кровь. Все всполошились, задвигались. Раздались тревожные голоса моей компании:

– Что ты наделал, урод?

– Черт, вызовите «скорую»!

– Ему нужно в больницу! Пожалуйста, вызовите «скорую»!

Черт… Все зашло слишком далеко. Неужели это… реально? Я не верила. И задыхалась одновременно от отчаяния и ярости.

– Заткнулись все. ― Руслан выстрелил в воздух. Посмотрел на меня. ― Упс, не он. Ну что ж, у меня еще три попытки.

Он навел пистолет на Юрца.

– Стой! Пожалуйста! ― Я дернулась вперед. Кто-то схватил меня за куртку. Потеряв равновесие, я рухнула на колени перед Русланом. ― Я говорю правду, я приехала одна, а с ними познакомилась здесь.

Я рыдала. Я была готова на что угодно, только бы он перестал. Мне никогда в жизни не было так страшно. Выстрел. Я сжалась; дрожа, посмотрела вправо. За спиной Юрца ― выбоина в стене. Между его ног расплывалось мокрое пятно.

– Обоссался! Смотрите, этот говнарь обоссался!

Злобный хохот, оскорбления. Я ничего не слышала. Смотрела снизу вверх в насмешливые глаза Руслана.

– Упс. Мимо. Хм, ладно, надоело. ― Он опустил пистолет, но все еще держал палец на спуске. – Так что мне делать с этой чертовой мышью? Отпустить или прихлопнуть?

Неотрывно глядя на меня, он бросил окурок под ноги. А потом яростно растоптал.

Вдруг кто-то налетел на Руслана и сшиб его с ног ― так стремительно, что я сначала не разглядела кто. Потом, когда двое на полу сцепились, я поняла, что это Тошка. Пистолет отскочил в мою сторону. Я мгновенно подняла его и, передернув затвор, навела на клубок из тел. Я не стреляла ни разу, но любила смотреть боевики. Там делают именно так: сначала передергивают затвор. Потом оказалось, что я не ошиблась. Это пистолет «ТТ», и выстрел самовзводом он сделать не позволяет.

Металлический щелчок заглушил всеобщий хаос. Наступила тишина. Руслан, подмявший Тошку под себя, замер, потом встал, развернулся.

Все смотрели на меня.

– Положи пушку, овца, ― сказал Руслан. Он нервничал, ведь я целилась в него.

Я отошла на несколько шагов. Теперь преимущество было на моей стороне, страх куда-то ушел, и не осталось смысла скрывать правду. Никто не посмеет нас тронуть. Я поняла, что хочу видеть их лица, когда они все услышат. Хочу прочувствовать этот триумф.

– А вот теперь поговорим, ― спокойно сказала я.

– Кто же ты, черт? Почему лицо такое знакомое? ― спросил Ац с отчаянием.

– Скоро вспомнишь меня. Я кое-что вам скажу, скажу, кто я и почему сегодня все дерьмо вертится вокруг меня, а потом вы уберетесь отсюда и оставите нас в покое.

Дальше я обратилась уже ко всем:

– Кто я, по-вашему? Телка, чье место ― чуть ниже пояса, да? Вы правы. Я ― просто телка, которая и внимания-то особо не стоит. Которую и не запомнишь, увидишь в толпе ― сразу забудешь. – Я сделала паузу, а потом повысила голос. ― Так почему сегодня все внимание на меня? Потому что… я перевернула ваш мир. Я! Это я ― убийца, которого вы искали столько времени. Я убила вашего Ржавого! И где возгласы удивления? Где смех? ― Я подняла свободную руку, развела пальцы в стороны, будто актер на сцене, вызывающий у публики аплодисменты. ― Вашего крутого главаря замочила тупая малолетняя телка.

Я переводила пистолет с одного на другого. Ответом была могильная тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием. Я не знала, что последует дальше.

– Рус, она гонит, да? ― мрачно спросил Ац.

– Рус?

Руслан молчал, не отводил от меня глаз. Лицо окаменело.

– Черт, Рус, да не молчи ты! Эта дичь нагнала? ― спросил парень с татуировкой. ― Там же пацан был, я помню. Ац, слышь, ты ближе всех стоял и сказал, что запомнил его. Там же пацан был? Ац, слышь? Рус, але, ты че, оглох? Ац, Рус, парни? Рус, ты че? ― Он округлил глаза. ― Вы что здесь, все охренели совсем?!

– Это была она, ― глухо пробормотал Ац. ― Я лицо вспомнил.

– Что?

– Черт, Рус, что за фигня…

– Она ― и Ржавого?

– Да это гон…

– Все, разобрались, ― сказала я. ― Я убила Ржавого, и мне очень-очень жаль, правда. Я не хотела, я просто защищала себя и… Сейчас мы уйдем, и вы больше нас не увидите. Никогда. Обещаю. Ден, помоги Игорю…

– Сова, ― раздался испуганный голос.

Я резко повернулась, направила пистолет на голос… и застыла. Пока я отвлеклась на других бонов, Руслан схватил Тошку и прижал к его горлу нож.

Черт. Черт. Черт. Я уверенней сжала пистолет, пальцем слегка сдавила спуск…

– Ну, стреляй, Даша, ― насмешливо сказал Руслан. ― Еще одна попытка удачная, ведь так? Я нашел его. Твоего дружка. Парнишку, с которым ты сбежала. Это ведь тот самый ушлепок с дебильной кличкой, кажется, Тошка, про которого ты столько трепалась. Ты ведь и тогда с ним трахалась, а? Обманывала меня. Стреляй ― и убьешь двоих. Заберешь две любимые жизни. Ты ведь еще любишь меня, я знаю. Ты ведь не пойдешь на это, а?

Пистолет дрогнул в руке.

– И парнишку этого тоже любишь. По глазам вижу. Такими глазами ты только на меня всегда смотрела. Стреляй. Но я успею полоснуть его ножом.

– Я не хочу стрелять, просто хочу, чтобы вы оставили нас в покое, ― прохрипела я.

В его глазах застыла боль. Голос был холоднее льда.

– Ты же знаешь, этого не будет. Мы все не выйдем отсюда. Я дал тебе шанс однажды, потому что любил. Но больше этого не повторится. Ты гребаная мразь. Кровь за кровь. Либо убью тебя, либо твоего парнишку. Так и быть, дам тебе возможность выбора. Кого?

Кровь за кровь. Убийца. Тварь, заслужившая смерти.

Безумие, неуверенность, страх, сомнение.

Все это я прочитала во взгляде Руслана. Черт, да он же… Он боролся сам с собой.

Я судорожно думала. Что делать? Что сделала бы я, если бы у меня был мозг?

Я подняла руку выше и выстрелила в потолок над головой Руслана. Раздался шум взрыва, треск, шелест. На Руслана и Тошку посыпался град мелких обломков, всех накрыло облаком пыли. Руслан закашлялся и выпустил Тошку; друг, не растерявшись, со всей силы ударил его локтем в живот и оттолкнул.

Выстрел был сигналом. Боны кинулись на нас, мы ― на них.

На меня навалились, пытаясь обезоружить. Пистолет упал на пол. Я боролась с Ацетоном, силы были неравны. Я не могла вернуть ствол, и только пнула его как можно дальше, под стеллаж с ящиками. Ден напал на татуированного. Тошку теснили сразу двое, но Аня пришла на помощь: подняв трубу, со всего маху ударила ею одного из нападавших, а потом они вместе с Тошкой кинулись на второго. Ден вырубил татуированного и, пытаясь добраться до пистолета, отскочил от здоровяка, который шел на него с ножом. Раненый Игорь помог ему: бросившись здоровяку под ноги, сшиб его на пол.

– Ника, пистолет! ― крикнул Игорь, видя, что девушка, опрокинувшая на врага металлический шкаф, заполненный стеклянными пробирками, оказалась свободна.

Ника дернулась к стеллажу. Но тут же кто-то схватил ее за волосы и повалил.

Юрец и еще один бон катались по полу в пыльном клубке.

Повсюду было месиво из пыли, крови и стекла.

Среди хаоса я увидела Аца, который шел на меня, медленно вынимая из-за пояса нож.

– Нет, Ац! ― Этот голос я узнала. Голос моего человека. Человека, который обещал меня защищать, пока я буду рядом. Но этот голос был так далеко, а Ац уже так близко…

Тошка толкнул его и сшиб с ног, а потом подбежал ко мне и дернул меня за руку.

– Бежим, Сова!

Весь в грязи и крови, друг помчался вперед, таща меня за собой. Выход преграждали двое ― этот путь был отрезан. Мы побежали дальше по коридору. За нами погнались двое ― Ацетон, а следом Руслан.

– В какой-то палате было точно откгыто окно, ― сказал Тошка, задыхаясь. Мы заглядывали в каждую дверь, но везде окна были зарешечены.

– Сюда! Тут откгыто! ― Тошка нырнул в процедурную.

Он пропустил меня вперед, я забралась на окно и собиралась прыгнуть… Но тут раздался Тошкин крик, а потом ― звуки борьбы. Я обернулась. Ацетон повалил Тошку на пол. Я спрыгнула обратно. Я не могла его бросить.

Борьба стихла. Ац, видя, что я не сбежала, отпустил Тошку, и друг подскочил ко мне. Мы замерли у одной стены, Руслан с Ацом ― у другой. Воздух дрожал.

Я быстро посмотрела в сторону выхода.

– Даже не думай, ― сказал Руслан.

Ацетон смотрел на меня, и в его взгляде смешались ненависть и любопытство.

– Если б мне кто-нибудь сказал вчера, что Ржавого замочила мелкая телка, я бы заржал ему в лицо, ― сказал он. ― И харкнул бы. Потому что это унижает как и Ржавого, так и его людей. Это то же самое, что нассать на его могилу. Мы такое не прощаем. Но я смотрю на тебя и понимаю, что, черт возьми, это было. Это не чья-то тупая шутка. Это было. Факт, что Ржавого замочила девчонка. Прикончим эту мразь, Рус!

Ац достал нож, протянул Руслану.

– Кровь за кровь.

– Кровь за кровь, ― безжизненно повторил Руслан, но нож не взял.

– Ну? Бери. Кого из двух ― решишь сам.

Руслан застыл. Во взгляде ― холод и все же… сомнение.

Я вспомнила наше жаркое лето, которое пахло сахарной ватой. Как он прилюдно целовал меня на улице ― щеки, макушку, руки. Люди оборачивались, смотрели и улыбались, а я стеснялась немного, уворачивалась от поцелуев, говорила, чтобы перестал. А он отвечал, что не может. Что хочет до конца своих дней делать только одно ― целовать меня. Он говорил многое… Например, что пока я с ним, меня никто не тронет. Он защитит меня ото всех. От всего мира, если этот мир ополчится против нас.

– Черт, Рус, если ты не перережешь ей горло, я сам это сделаю.

Руслан не слушал его, смотрел только на меня.

– И что мне делать с тобой? ― спросил он.

– Отпусти, ― ответила я.

– Ты ведь знаешь, что я не могу. Не могу простить. Я такой, Даша. Меня так научили, таким вырастили. Неправильно, нечеловечно, знаю. Но я не могу. Прости.

В его голосе была боль. Вот кто он. Маска поверх маски. Он снимал их одну за другой, но никак не мог показать мне настоящее лицо. Я видела маски монстров. А прячется ли за ними человек? Как отыскать его?

– Не делай этого. Ты будешь жалеть и всю жизнь терзаться виной. Я это знаю.

Он посмотрел на меня с жалостью.

– В этом мы с тобой отличаемся. Не буду.

Послышались крики и топот ― к нам приближались. Я увидела в проеме руку, держащую пистолет, услышала выстрел, а затем в меня полетел нож.

На пол рухнуло два тела.