Глава 23
Два часа мы пробирались сквозь жуткий бурелом. Видимо, недавно прошел сильный ураган, поваливший почти половину леса. Идти было тяжело, а порой и просто невозможно; перелезая через очередную преграду, мы помогали друг другу. Я постоянно задевала паутину между деревьями, а потом долго счищала ее. Вскоре все мы так утомились, будто пробежали кросс на сорок километров. А ведь предстояло еще идти и идти.
Наконец бурелом сменился полем, и мы приободрились. Идти по пустому, открытому пространству было приятно, не то что по дремучему темному лесу.
– Интересно, кто он? Эта «рыбка»? ― спросила Ника. ― У него такой крутой дом, и охрана с оружием.
– Знаете, когда мы въезжали в город, я, кажется, видел его на плакате. Выборы губернатора области или что-то такое. То-то морда показалась знакомой, ― сказал Игорь.
– Наварили мы с него здорово. ― Юрец достал из кармана что-то сверкающее. ― На одном этом проживем недели две.
– Брюлики! ― Аня с восхищением посмотрела на украшения.
Поле закончилось. Снова темнота, лес и непролазный бурелом. Развязался шнурок. Чтобы его завязать, я поставила ногу на бревно, но тут же с визгом отскочила в сторону: меня атаковала целая армия муравьев! Пара батальонов успела забраться в мой ботинок и начать кусаться. Я выпрыгнула из обуви и стала яростно вытряхивать непрошеных гостей. Наблюдая за мной, остальные засмеялись.
– Даша, да ты прямо герл-скаут, ― хихикнул Юрец.
– Так, скауты, перерыв, ― сказал Игорь. ― Если не попью воды, сдохну через пару шагов.
Уф, и правда пить хочется дико…
Отойдя подальше от муравейника, мы сели на бревна и стали искать по рюкзакам воду. Юрец кинул мне пластиковую бутылку, потом нашел еще одну и кинул Дену. Я сделала глоток… и от неожиданности выплюнула содержимое. Я пью кипяток! Это была первая мысль, которая пришла в голову. А потом я поняла, что это вообще не вода.
Ден тоже сплюнул.
– Черт, это водка! ― сказал он и сморщился.
– И у меня, ― добавила я.
– Что? Как водка? А где вода? ― Юрец растерянно копался по рюкзакам.
Мы обнаружили только половину маленькой бутылки с водой. Каждому хватило по глотку.
– Ничего, тут же болотистые места, найдем какой-нибудь родник, ― ободрил нас Юрец.
Но воду мы так и не нашли, ни ручейка. Ни воды, ни цивилизации, один нескончаемый бурелом и мрак. Мы брели несколько часов, еле живые от жажды. Злые, вымотанные, мы постоянно срывались и огрызались друг на друга. Как назло, не было даже дождя. Почва совсем высохла, не осталось ни одной лужи, что странно в разгар осени.
– Надо было набрать воды в том озере, ― ворчала Аня. ― Я хотела, но Юрец сказал, что воды полно еще.
– Я думал, в тех бутылках вода, ― сказал он.
– Надо было проверить!
– Вот и проверила бы, раз такая умная!
Затемно мы еле нашли более-менее свободную полянку и расставили палатки. Ночь была тревожной; из-за дикой жажды все мои сны больше походили на галлюцинации или видения. Я постоянно просыпалась и снова проваливалась в этот полубред. Сначала мне мерещилось, будто рядом проходит группа туристов, и они радостно протягивают нам воду. Я схватила бутылку, жадно выпила всю, но поняла, что все равно хочу пить. В следующем сне мы дошли до конца леса и увидели магазин «Соки, воды». Я долго разглядывала холодильник, думая, что купить, просто воду, квас или, может, лимонад? Видение сменилось другим: мы наткнулись на огромный колодец, достали полное ведро, и я пила, пила, я выпила ведро целиком, но жажда стала еще больше. В следующем видении мы вышли к водопаду с чистейшим озером. И каждый раз я просыпалась и выла от отчаяния, понимая, что это все не наяву. Жажда сводила с ума.
Проспали мы от силы часов пять. Мой язык был сухой, как наждачка. Мы облизали листья с выпавшей росой. Этого хватило, только чтобы смочить потрескавшиеся губы.
– Ох, я бы душу продал дьяволу, лишь бы он превратил эту водку в воду, ― вздохнул Юрец, смотря на две полных бутылки. – И зачем мы их несем? Чтобы глаза мозолили?
Собрав палатки, мы продолжили путь. Жутко раскалывалась голова, сердце сбивчиво стучало, как будто вот-вот разорвется на части. Я тяжело дышала, каждый шаг отдавался болью в висках, мучила страшная одышка. Слюна загустела и превратилась в цементный раствор. Язык прилип к нёбу, говорить было тяжело. Периодически я ела жухлую траву под ногами, в ней хотя бы было немного сока. Друзья следовали моему примеру.
Все брели еле живые. Видения перенеслись из сна в реальность. Теперь я отчетливо видела перед собой и колодец, и людей, с улыбкой протягивающих мне запотевшие бутылки, и палатку с напитками. И озеро, и лужу… я отмахивалась, зная, что это всего лишь глюки. Исчезло все ― озеро, колодец, палатка, люди… Все, кроме лужи.
– Вода! ― закричал Юрец из последних сил.
Как стая зверей в сухой сезон, мы припали к грязной луже, все стали зачерпывать горсти. Хоть мы и понимали, что это может плохо кончиться, но остановить себя было невозможно. Стойкость проявил только Игорь, который успел с матом оттащить нас от лужи.
Залив воду в бутылку, он добавил обеззараживающую таблетку, потряс. Ожидание было мучительным. Я, отворачиваясь, ходила вокруг. Подумала, что, раз здесь лужа, может, где-то недалеко будет озеро почище? Или, если повезет, то родник? Но ничего не нашла.
Наконец, спустя минут двадцать, Игорь объявил, что теперь воду можно пить. Мы передавали друг другу бутылку. Наконец и я жадно присосалась к ней. Вода была ужасной на вкус, будто пьешь из аквариума, в котором две недели плавали мертвые рыбы. Я проглатывала ее, зажав нос пальцами. Аня последовала моему примеру. Мы выпили по несколько глотков, затем Игорь снова проявил строгость.
– Подождите, дайте организму понять, что вода в него попала! Она отстойная даже после таблетки, нельзя пить ее много. По чуть-чуть, чтобы не отбросить копыта. Скоро мы обязательно найдем что-нибудь получше, я обещаю.
И через пару часов мы нашли чистый ручей. Никогда не пила ничего прекраснее! У этой воды был вкус талого снега. Свежий и холодный вкус зимы.
Этот вечер и ночь были лучшими в моей жизни. Мы разбили палатки на опушке леса, а вдалеке уже виднелись огни какой-то деревни. У нас было много воды, консервов и водки. Мы утолили жажду и наконец-то выбрались из чащи. Жизнь прекрасна!
* * *
Проснулась я с гудящей головой. Кажется, вчера перед сном мы на радостях переборщили с водкой. Но теперь есть вода… Нам больше не придется страдать. Я выбралась из палатки, и меня до мурашек пробрала утренняя свежесть. Я выпила столько воды, что чуть не лопнула. Теперь у меня на всю жизнь останется этот страх ― страх жажды. Мой третий триггер после бритоголовых парней и собак. Вряд ли я когда-нибудь выйду из дома дольше, чем на пятнадцать минут, без бутылки воды в рюкзаке.
Пройдя деревню, мы остановились у указателя, и Тошка стал искать название на карте. Мы находились на дороге между Тверью и Ржевом.
– Нам нужно до Гжева, ― сказал Тошка. ― А там до Питега идут ггузовые поезда.
Выйдя на шоссе, мы разделились по двое-трое и разбрелись: так легче поймать попутку. Мы с Тошкой доехали до города на старом «фольксвагене», у которого были явные неполадки ― все скрипело и жутко трясло даже на самых мелких кочках.
На узловой станции стояло много товарняков, и один из них как раз скоро собирался в путь. На этот раз мы решили проникнуть в поезд официально и спросили разрешения у машиниста. И тут нам повезло снова ― машинист дал добро.
– Только вам нужно будет слезть чуть раньше Питера, чтоб вас не заметили, ― сказал он.
В ожидании поезда мы прогуливались вокруг станции. Остановились у плодовых деревьев ― листья на них уже опали, но последние фрукты стойко держались, ― и нарвали целый пакет дикой груши и терна. И вот наконец забрались в вагон-платформу с низкими бортиками.
Было здорово ― ехать и видеть, как мимо пролетают города, поля и леса. Мы расстелили коврики на грязном полу, расселись. В дороге играли в «угадай слово», только с подсказкой: слово должно отражать то, что произошло с нами за последние три дня. Аня загадывала первой. Придумала она подозрительно быстро.
– Это одушевленное? ― спросил Юрец.
Мы говорили очень громко, пытаясь перекричать стук колес и дребезжание железных вагонов.
– Нет.
– Неодушевленное? ― Моя очередь задавать вопрос.
– Да.
– Это жидкость? ― продолжила я.
– Да.
– Вода!
– Да.
Ника удивленно посмотрела на меня.
– Это было предсказуемо. ― Я улыбнулась.
Мой «бурелом» отгадывали довольно долго. А вот Никину «пулю» отгадали в первую минуту.
– Смотги, смотги. ― Тошка потряс меня за плечо через восемь часов пути. ― Смотги на указатель! Тебе должно понгавиться.
Тошка показывал на дорогу, я вгляделась в синюю надпись и прочитала вслух:
– Дно… Дно! Ничего себе. Почти что Днице!
Мы хихикнули.
Поужинали тушенкой и сухарями. Водка тоже пришлась очень кстати: резко похолодало, теперь мы пожалели, что выбрали открытую платформу. Ее всю продувало. На ходу мы перебрались в соседний полувагон, где можно было спрятаться от ветра.
– Знать бы, что на товарняках так круто, давно бы так перемещались, ― сказала Аня, отпивая из бутылки и закусывая грушей, затем передала бутылку мне. Я тоже выпила и закусила терном: он нравился мне больше, потому что был слаще и вязал рот. Плоды сморщились и успели слегка высохнуть, но все равно отлично сгодились на закуску.
Ночью я долго не могла заснуть: смотрела в небо и думала о том, как было здорово когда-то очень давно, когда мы вдвоем с Тошкой ездили из города в город на таких же товарняках. В ссоре с Никой я сказала правду: тогда у нас ведь действительно почти не было проблем. Деньги находились сами собой, они особо и не были нужны, а тратили мы их рационально. Нам не требовалось спускать все на бухло, колеса или бары, снимать дорогие номера в отелях, а потом судорожно рыться по карманам в поисках мелочи на «доширак».
С новой компанией, как бы я к ним ни привязалась, проблемы только множились. Приходилось грабить, бомжевать, рисковать, а теперь еще и уворачиваться от пуль. Я вздохнула. Вот бы вернуть то время… Было здорово. И тут Тошка, лежащий рядом, вдруг взял меня за руку.
Наверное, он подумал о том же.
