Глава 13
Тэми

– Доброе утро, хинэ Тэми.

– Доброе утро, магистр. Вы хотели меня видеть? – Тэми опустилась на ковёр перед столом, за которым, скрестив ноги, сидел Хораги – старший магистр Академии.

– Хотел. Но вынужден сообщить, что разговор не будет приятным.

– Что ж, выбора у меня, кажется, нет, – натянуто улыбнулась Тэми, – так что я вас слушаю.

– Что вам известно о мятеже 19 марта?

– Ничего. – Тэми удивлённо повела бровью. Конечно, она неоднократно слышала о мятеже и видела состояние Сэма после. Но, во-первых, распространяться она об этом не собиралась, а во-вторых, действительно не знала ничего такого, что могло бы оказаться полезным.

– То есть вы хотите сказать, что не знакомы ни с одним из членов Сопротивления, в том числе и с Сэми Тао, который обучался у вас несколько лет назад и является подопечным вашего хорошего знакомого тейна Такуты Хайо?

– Знакома, – спокойно ответила Тэми, – но я, по-вашему, похожа на человека, которого Сэми посвящает в свои личные планы?

– Это уже у вас нужно спросить. – Магистр нахмурил седые брови.

– В таком случае я отвечу, что мы едва ли пересекаемся несколько раз в месяц, – Тэми старалась сохранять вежливость, но её привычная резкость в общении выдавала её раздражение.

– Что ж, в таком случае у меня к вам ещё один вопрос. Если вы действительно не знаете, то мятеж был основан на попытке выманить Рэйру в город и создать намеренно опасную ситуацию, рискуя жизнью горожан. Конечно, в Сопротивлении состоят не дураки, и они бы не пошли на это, не появись вдруг у них какая-то информация о том, как можно это сделать. Так вот, эти документы были найдены при обыске. – Магистр придвинул к Тэми несколько листов, указав на них пальцем. – И по какой-то мистической причине на них стоит ваше имя. Как вы это объясните?

Тэми взяла листы и пробежалась по ним глазами. Это определённо был отчёт Такуты, правда, написанный кем-то другим. Женщина затаила дыхание и почувствовала, как руки начинают дрожать. Как это возможно? Такута бы точно не допустил, чтобы эти бумаги попали за пределы его дома до тех пор, пока он не получит одобрение от научного сообщества и документы о биологической защите.

– Более того, – продолжил магистр, – в приложении каким-то образом оказались имена студентов Академии, а также их физиологические данные и информация об их участии в опыте, не согласованном с магистратом. Не кажется ли вам это удивительным, хинэ Тэми?

– Я думаю, что студенты имеют право заниматься чем хотят в свободное время, – сдержанно парировала Тэми.

– Конечно, имеют, – магистр провёл рукой по коротким жёстким волосам и распрямил спину, – если они не занимаются этим в лабораториях Академии и не оказываются вовлечены в опасные антиправительственные конфликты.

– Это недоразумение, – начала Тэми, но магистр перебил её:

– Вы понимаете, что Академия годами борется за нейтральный статус и независимость от любых политических вмешательств без потери финансирования? Как вы думаете, как королевский двор отреагирует, узнав, что Академия фактически напрямую поддержала исследования, способствовавшие попытке государственного переворота с угрозой для города?

– То есть то, что Сопротивление возглавляет один из ваших лучших студентов, вас не смущает? – нахмурилась Тэми.

– Тейна Джио давно покинул стены Академии. Во время его учёбы были предприняты все меры по положительному воспитанию этого молодого человека. Сейчас же он волен распоряжаться своей судьбой как ему вздумается.

– Не особо-то распорядишься судьбой в грязной камере… – пробурчала Тэми, но, снова подняв глаза на магистра, ответила: – Тем не менее и тейна Джио, и тейна Сэми широко известны как связанные с Академией люди. Подними они мятеж любым другим способом, двор отреагировал бы точно так же.

– Но мы говорим не о тейна Джио и тейна Сэми, а о вас, хинэ Тэми. Мальчишки, образованные или нет, – это лишь пятна на нашей репутации, которые легко можно вывести при должном старании. Но участие преподавателя в подобной деятельности – это куда более серьёзно. Вы подвергли опасности не только репутацию Академии, но и студентов, которые могли пострадать в результате опытов, а также их личные данные, ушедшие за пределы этих стен. Вы осознаёте свою ответственность за это?

– Если под «этим» вы имеете в виду участие в обычной научной деятельности и внеурочную практику для студентов, добровольно ей заинтересовавшихся, то да, осознаю. Если же вы выдвигаете мне какие-то обвинения, то вынуждена их оспорить.

– Послушайте, хинэ Тэми, – магистр немного подался вперёд и понизил голос, – я ваши поступки прекрасно понимаю. И вы знаете, что магистрат часто поощряет инициативность и стремление к новым открытиям. Поэтому, если бы речь шла о рядовой ситуации, вам это могло бы сойти с рук. Но, к сожалению, эти документы попали ко мне на стол сами понимаете каким образом. И наверное, понимаете также, перед кем мне нужно будет за это отчитываться.

– Понимаю, – скривилась Тэми.

– Поэтому я могу предложить вам решение: вы добровольно соглашаетесь с обвинениями и проходите суд за пассивное соучастие в организации мятежа. Ваше дело весьма однозначное, и скорее всего вы получите месячное отстранение от занятий и несколько недель общественных работ. Не такая уж большая цена, согласитесь?

– Не соглашусь, – Тэми поджала губы, – я не могу сознаться в преступлении, которого не совершала.

– Не в преступлении, а в соучастии…

– Магистр Хораги, – перебила его Тэми, – я провела в Академии двадцать лет, пятнадцать из которых потратила на преподавание лучшим и способнейшим студентам, а также исследования, не раз опубликованные в изданиях научного сообщества и закрепившие за Академией более чем достойную славу. Если вы готовы после всего этого пойти на необоснованные обвинения лучшего из своих профессоров (а я знаю, что это так), то я не представляю, чем вы вообще в магистрате занимаетесь.

– При всём уважении, – сдавленно ответил магистр, – я повторяю: доказательства вашей причастности лежат на этом столе, и это далеко не внутреннее дело Академии. К сожалению, моя благосклонность к вам не играет никакой роли. Вам так или иначе придётся отчитываться перед законом, и я позвал вас сюда не для того, чтобы обвинять, а для того, чтобы дать совет. И я настоятельно рекомендую вам его послушаться.

– Иначе?..

– Иначе я уже не смогу вас защитить. И буду вынужден отстранить вас.

– И какой тогда смысл мне проходить через суд и общественные работы, незаслуженно запятнав свою репутацию, если это в любом случае грозит мне отстранением на месяц, за который я могла бы дать вашим же студентам больше, чем они могли бы получить в лучших академиях юга?

– Навсегда, хинэ Тэми.

– Вы серьёзно? – Женщина расплылась в истерически-натянутой улыбке.

– Простите, – магистр сочувственно посмотрел на неё, – но если мне придётся прикрывать вас за нежелание принять свою ответственность, то отвечать будет магистрат. А с магистрата спросят гораздо больше.

– Значит, вот так, – голос Тэми задрожал, а глаза начали непроизвольно наполняться слезами, которые она старательно пыталась подавить, – вот так вы платите мне за двадцать лет в этих стенах?

– Вы же понимаете, что это не моё решение.

– Я понимаю, что вы просто боитесь отстаивать свои права. И права тех, кто положил всё на благо науки.

– Я делаю всё, чтобы максимально защитить ваши права. И предлагаю вам разумное решение. Вы умный человек, хинэ Тэми. И магистрат безмерно уважает вас как учёного. Я даю вам шанс сделать правильный выбор. Пожалуйста, позвольте нам помочь вам, и мы сделаем всё, чтобы сохранить вашу репутацию и доступ к продолжению научной деятельности.

– Спасибо, – Тэми поднялась на ноги и, накинув сумку на плечо, направилась к выходу, – но мне не нужна такая помощь.

– Мне очень жаль, хинэ Тэми, – ответил магистр, посмотрев на женщину с искренним сожалением.

– Нет, магистр Хораги. Вам совсем не жаль.

Тэми шагала по пасмурной улице, рассеянно оглядываясь по сторонам. Как назло, с неба начал накрапывать ещё холодный весенний дождь. Женщина откинула со лба намокшую чёлку и поёжилась. Она ускорила шаг и двинулась к кварталам нижнего города.

– Тэми! – воскликнул Такута, распахнув дверь. – Рад тебя видеть! Что-то случилось? – озабоченно спросил он, глядя в её покрасневшие тоскливые глаза.

– Меня отстранили, – хрипло прошептала женщина.

Такута впустил её внутрь и, повесив её плащ у входа, проводил Тэми в гостиную.

– Что произошло? – Он усадил её перед столом, подав плед, чтобы она согрелась после дождливой улицы.

Женщина подавленно смотрела в пол.

– Погоди, – суетливо пробормотал Такута и скрылся за перегородкой кухни. Вскоре он вышел оттуда с ещё тёплым чайником и, наполнив кружку с отколотой ручкой, протянул её Тэми, опустившись на подушку напротив.

– Кажется, Сэми зашёл дальше обычного, – горько усмехнулась она.

– Что ты имеешь в виду?

– Такута, ты знаешь, почему его друзья сидят в тюрьме?

– Конечно, – ответил Такута с максимально серьёзным лицом, – за попытку мятежа и сопротивление гвардии.

– А их подробный план тебе известен?

– Нет. Сэм не посвящает меня в подробности, у нас договор. Это небезопасно ни для меня, ни для мятежников. Да и я не горю желанием во всё это вмешиваться.

– Ты знаешь, что во всём этом была замешана Рэйра?

– Рэйра?.. – Такута побледнел.

– Каким-то чудесным образом у ребят появились документы с подробным отчётом о ней.

– Нет… – прошептал тейна матэ.

– Такута, я не хочу утверждать и верить в это тоже не хочу, но отчёт мог попасть в чужие руки только одним способом.

Такута стиснул зубы и потерянно посмотрел на Тэми. Его глаза были наполнены искренним непониманием и одновременно бесконечной тоской.

– И на нём наши имена, Такута. Твоё и моё. И Сэма. Когда придут к тебе – вопрос времени. Меня тоже обвиняют в соучастии. Просили признать вину.

– И ты признала? – испуганно посмотрел на неё Такута.

– Нет, – женщина усмехнулась.

– Конечно нет, – улыбнулся Такута, – типичная Тэми.

– Но меня отстранили.

– Надолго?

– Навсегда, – сдавленно прошептала она, чувствуя, как к горлу снова подкатывает ком.

Такута подскочил и бросился к Тэми, присев рядом и приобняв её.

– Такута, я не знаю, что дальше, – всхлипнула она, больше не сдерживая слёз, – я не могу потерять эту работу. Но я ничего не сделала!

– Ничего, – Такута погладил её по волосам, – ничего, кроме служения науке. Ты и сама знаешь. Ни в чём этом нет твоей вины.

– Но почему хренова наука меня не защищает?! После всего что я делала?

– Наука – это не то, что может защитить, – вздохнул Такута, – защищают клинки и золото. Наука же всегда останется безответной, как сильно бы ты её ни любил.

– Такута, – прошептала Тэми, – я хочу уехать.

– Уехать?

– На запад. Они меня так просто не оставят. На западе есть места, где можно быть в безопасности. В Нау’Хеа огромная библиотека с материалами по биологии. Думаю, я смогу найти там какое-нибудь дело, хоть это и совсем маленькая деревушка.

– Действительно хочешь? – внимательно посмотрел на неё Такута.

– Нет, – Тэми подняла заплаканные глаза, – даже когда я теряю всё, я не могу себя заставить.

– Почему?

– А как ты думаешь, – она внимательно посмотрела на Такуту, – почему, тейна матэ?

Такута сильнее прижал её к себе, коснувшись губами её лба.

– Пожалуйста, поехали со мной. – Женщина уткнулась ему в ключицу, вздрагивая от слёз. – Найдём место, где можно быть свободными. Где тебя не выбросят на помойку в любой момент. Там ведь не хуже, чем здесь?

– Ты же знаешь, что у меня здесь есть незавершённое дело.

– Знаю, – сухо ответила она.

– Это ведь важно.

– Важно. Очень.

– Но эй, – Такута взял её лицо в ладони, облачённые в бархатистые чёрные перчатки, – я тоже устал от этого города. Мы уедем, как только я со всем разберусь, хорошо? – Тэми прикусила губу, глядя на него затуманенным взглядом. – Эй, слышишь? – не унимался Такута. – Я обещаю.

Тэми остановилась у Такуты и Сэма, забрав из Академии всего несколько вещей и толстую сумку с документами. Она заняла комнату Сэма, в то время как тот устроил себе спальное место в гостиной, огородив его ширмой и расстелив на полу матрас. Парень даже обрадовался новому месту, потому что всегда недолюбливал кровати и куда более крепко спал, находясь ближе к земле.

– Как твои друзья? – спросила Тэми. За неделю она совсем привыкла к этому дому и чувствовала себя очень по-домашнему, завтракая в светлой гостиной пшеничными лепёшками с нутовым пюре и яйцами.

– А как могут себя чувствовать люди за решёткой? – опустил глаза Сэм.

– Ты их больше не навещал?

– Нет, – помедлил он, – не могу.

– Понимаю, – сочувственно проговорила Тэми, – Такута по-прежнему не говорит с тобой?

– Нет, – вздохнул парень, после долгого молчания он продолжил: – Хинэ Тэми, как поступать человеку, который во всём облажался?

– Правильно ли я поняла, что ты спрашиваешь об этом бездомную и безработную женщину? – рассмеялась Тэми.

– И это всё по моей вине, – без тени улыбки ответил Сэм, – я не хотел навредить тейна Такуте и уж тем более вам. Я просто не ожидал, что так получится. Я хотел помочь друзьям и поверил, что это сможет что-то изменить. Вы же видели, что происходит вокруг…

– Я знаю, – Тэми кивнула, – и попытка что-то изменить – это всегда правильно. Лучше попытаться и не суметь, чем молчаливо ждать до конца своих дней. Другое дело – идти до конца. Ты ведь не просто так не оказался в тюрьме, верно? – Сэм молча посмотрел на неё немигающим взглядом, и женщина продолжила: – Я не знаю, на что тебе пришлось пойти для этого. Догадываюсь, но не могу знать наверняка. Но я думаю, что, так и не решившись следовать одному фатальному выбору, ты рискуешь остаться ни с чем. Особенно когда пытаешься сидеть сразу на двух стульях.

– Хинэ Тэми… вы думаете, я идиот?

– Да, – спокойно ответила она, жадно укусив лепёшку с яйцом.

– Я всех подвёл. Я ненавижу себя за то, что они там. И за то, что тейна Такута меня никогда не простит. И я просто не понимаю, как это исправить.

– Некоторые вещи нельзя исправить, Сэми. Смирись с этим и учись жить в мире, который сам же и создал.

Над столом снова повисла тишина, и Сэм с Тэми продолжили завтрак в тишине. Однако вскоре её нарушил настойчивый стук в дверь. Сэм подорвался с места и бросился открывать.

– Доброе утро, – снаружи послышался низкий баритон.

– Доброе, – ответил Сэм, – чем могу помочь?

– Мы разыскиваем хинэ Тэми Амэ. Знаете ли вы что-то о её местоположении?

– Н-нет… – пролепетал Сэм, однако гвардеец ловким движением оттеснил его и бесцеремонно вошёл в дом. Тэми поспешно встала, но поняла, что уже не успеет найти укрытие.

– Доброе утро, почтенный тейна, – она склонила голову в едва заметном поклоне. – Простите нерадивость моего друга, он сегодня мало спал. Чем я могу быть полезна?

– Думаю, вы и сами знаете. – Высокий широкоплечий гвардеец приблизился к ней и протянул свёрнутый лист бумаги. – Завтра в полдень вас ожидают в зале суда. Поскольку вы уклонились от добровольной явки с принятием вины, я вынужден просить вас пройти со мной для предварительного ожидания. Вам предоставят охраняемую комнату при ратуше.

– Вы там с ума посходили? – Сэм подскочил к нему и встал между гвардейцем и Тэми.

– Молодой человек, я прошу вас отойти и не вмешиваться, – нахмурился мужчина.

– Вы не можете её забрать!

– Ещё как могу. Таков закон.

– Я никуда не иду, – отрезала Тэми.

– Простите, но я обязан доставить вас в место предварительного ожидания, чтобы предотвратить вашу неявку в суд.

– Простите, но до суда у вас нет права посягать на свободу граждан.

Гвардеец оттолкнул Сэма и схватил женщину за рукав.

– Вы идёте со мной, если не хотите новых проблем, хинэ Амэ.

– Что тут происходит? – послышался голос Такуты, вернувшегося с рынка и бросившего сумки прямо у порога.

– Тейна Такута, сделайте что-нибудь! – бросился к нему Сэм. – Он пытается забрать хинэ Тэми!

– По какому праву?! – Такута рванулся к гвардейцу и хлопнул его по руке, заставив отпустить рукав Тэми. – Мне доложить о вас капитану стражи за необоснованное применение силы?

– Хинэ Амэ оказывает сопротивление. Я вынужден так поступить.

– Либо прямо сейчас покажите мне закон, позволяющий насильно принуждать граждан к досудебному заключению, либо немедленно покиньте мой дом.

– Заседание завтра в полдень, и хинэ Амэ…

– Я повторяю в последний раз. Предъявите закон или проваливайте.

Гвардеец шумно выдохнул носом, гневно сжав кулаки, но затем развернулся и направился к выходу.

– Имейте в виду, что всё это будет зафиксировано в деле. И у вас будут ещё большие проблемы, если вы решите не явиться. К слову, – гвардеец злобно посмотрел на Такуту, – не ждите, что и на вашем суде вам пойдут навстречу. Заседание назначено на двадцатое апреля.

С этими словами он вышел, громко захлопнув за собой дверь.

– Ты в порядке? – спросил Такута, осторожно коснувшись плеча Тэми.

– В порядке, – сбивчиво проговорила она. – Такута, нужно что-то делать.

– Да, – пробормотал он, оглядевшись по сторонам.

– Нужно ехать сегодня, – дрожащими губами продолжила Тэми, – нельзя больше ждать.

– Да… – растерянно ответил тейна матэ.

– Такута, ты поедешь? – она испуганно заглянула в его глаза.

– Да, поеду… Нужно ехать вечером…

– В четыре утра пересменок стражи, – вмешался Сэм, – я понимаю, что вы не желаете со мной разговаривать, но, если хотите, могу посоветовать человека, который довезёт до выхода на большую западную дорогу на другом берегу к северу от реки.

– Спасибо, Сэм, – сухо ответил ему Такута.

Близился второй час ночи, а Такута всё ещё не спал. Он понимал, что перед дорогой нужно отдохнуть, но ему не удавалось сомкнуть глаз. Он поднялся с кровати и спустился в лабораторию. Привычно облачившись в рабочие перчатки, тейна матэ разложил чистые инструменты на столе, проверил, плотно ли закрыты ванны с растворами, протёр перегонный куб на алхимическом столе бархатистой тряпочкой. После этого он опустился на стул, на котором сидел в те ночи, когда записывал воспоминания Мо, и огляделся по сторонам.

– Тейна Такута… – Сэм спустился по лестнице, видимо, услышав, что в лаборатории кто-то есть.

– Не забывай проверять температуру в хранилище, – ответил Такута, глядя куда-то перед собой, – и инструменты стерилизуй как следует, а то я тебя знаю.

– Тейна Такута, вы правда уедете? – с опаской спросил Сэм.

Такута поднялся и провёл ладонью по железному столу. Он провёл в этой лаборатории лучшие годы своей жизни. Это было его собственное укрытие от всего мира и его способ с этим же миром контактировать. И если бы ему пришлось её покинуть, то он бы оставил всё Сэму. Так странно было это осознавать, учитывая, что мальчишка разрушил всю его жизнь и именно из-за него уже через пару часов тейна матэ придётся навсегда покинуть этот дом. Но в глубине души Такута задавал себе вопрос: почему он до сих пор не выгнал этого малолетнего идиота на улицу? Почему, даже узнав, что тот вонзил нож ему в спину, он всё ещё позволял ему жить в своём доме, разделять с ним рабочие обязанности и, более того, добровольно собирался оставить на него своё дело? Такуте некогда было думать об этом, да он и не хотел. Он просто привык воспринимать Сэма как должное. И сейчас у него не было сил испытывать злость. Душа тейна матэ была полна смятения и потерянности, и всё в голове смешалось.

– Как думаешь, смог бы я уехать отсюда?

– Нет, – неуверенно улыбнулся Сэми, – я же вас знаю.

Такута посмотрел на него и усмехнулся.

– Я знаю, что должен.

– Знаете. Но когда это влияло на ваши решения?

– Иди спать, Сэм, – Такута направился к лестнице и неожиданно потрепал Сэма по волосам, – я был рад работать с тобой.

– Будешь скучать? – Тэми вышла в гостиную, поставив сумку у стены. Такута сидел на полу, прикрыв глаза, и не поворачивал головы. – Пора выходить, – улыбнулась женщина, присев рядом с ним, – я тоже буду скучать. Но там мы будем в безопасности.

– Я не могу, – прошептал Такута, не раскрывая глаз.

– Что? – непонимающе скривилась Тэми.

– Я не могу уехать. – Такута сдавленно сглотнул.

– Такута, у тебя суд меньше чем через две недели, – дрожащим голосом начала Тэми, – если у меня есть шанс выкрутиться, то тебя обвинят в полном соучастии.

– Я знаю, – вздохнул Такута, – но я должен попытаться. До суда почти две недели. Я уже отправил запрос о её защите.

– Ты же знаешь, что это может растянуться на месяцы! Даже если его одобрят, ты сам уже будешь гнить в тюрьме!

– И всё же. Я не могу не попробовать.

– Тэко! – выругалась Тэми. – Ну почему тебе так важно это существо?! Ты сделал уже достаточно: ты спас ей жизнь, Двенадцать тебя разбери! Почему ты думаешь, что она сама не справится? В последние десять лет у неё не было проблем!

– Она, возможно, последняя из своего вида. Но если она вернётся домой, то есть маленький шанс, что кто-то ещё выжил.

– И почему именно ты вдруг должен ей помогать? Она – огромное чудовище, способное уничтожить любого, кто встанет на её пути. Почему ей нужна помощь какого-то человека?

– Она страдает, Тэми, – Такута посмотрел на женщину, – и боится.

– Неужели её жизнь стоит твоей? – Тэми поджала губы. – И моей? И всех тех людей, что погибли в той пещере? Сколько ещё нужно жертв, чтобы эта история наконец закончилась?

– Я не знаю. Но как ты не понимаешь? Она ведь такая же, как мы. Такая же, как я.

– Такая же?

– Я всю свою жизнь чувствовал себя чужим. Будто бы закрытым в своей пещере. Я не понимал, как могу понять кого-то, как кто-то может понять меня. Я сам чувствовал себя чудовищем! Пока не появилась ты, пока я не узнал Сэма, – для всех остальных я был тем самым монстром.

– А что, если бы я не появилась? Ты бы и дальше убеждал себя в том, что мир только и старается быть к тебе враждебным?

– Тэми…

– Тебе всегда было удобно верить, что ты никому не нужен. Сдаваться, вместо того чтобы пытаться что-то изменить. Твоё отчуждение – это не наказание, а осознанный выбор, который ты сам сделал. Хорошее прикрытие, не так ли? С головой уходить в работу, ограждаясь от всех и изредка жалуясь, как ты страдаешь от этого! Как никто не может понять твоего недуга, но ты не замечаешь, насколько это незначительно для других. Насколько ты можешь быть дорог кому-то. Но тебе ведь просто нравится быть таким. Тебе самому никто не нужен, Двенадцать, да ты сам себе не нужен!

– Если бы ты росла в постоянном страхе навредить кому-то или же навредить себе, ты бы тоже не смогла привыкнуть к мысли, что нужна кому-то. Тэми, я делал много неправильных выборов в своей жизни, но свою природу я не выбирал. И я уже отчаялся узнать, почему эта доля выпала именно мне.

– Проклятье, ты так привык гоняться за тем, кто ты, что совсем забыл, что можешь быть кем-то вне этого.

– Да, – сдавленно прошептал Такута, – и я не знаю, смогу ли я когда-нибудь это осознать. Но сейчас это не важно. Важно то, что совсем рядом находится разумное существо. По-настоящему разумное! Уникальное, удивительное. И ему нужна помощь. Неужели твои профессиональные привычки не дают тебе этого понять? Тэми, ты ведь всю жизнь прожила ради того, чтобы понимать живых существ. Почему ты не хочешь ей помочь?

– Я бы хотела, Такута. И я сделала для этого всё, что могла. Но я уже миллион раз говорила тебе: если мы умрём или окажемся в тюрьме, то никто из нас больше никогда не принесёт в этот мир ничего полезного и важного. Я всегда помогу тому, кто нуждается во мне, но если это лишит меня возможности помогать другим, то в этом не будет никакого смысла.

– Значит, пренебречь одним существом ради сотен других – это правильно?

– Я не знаю, что правильно. Но на мой взгляд, это рационально.

– Ты права. Наверное, я бы так и поступил, если бы сделал в жизни хоть что-то хорошее.

– Получается, ты пытаешься оправдать себя перед богами?

– Я пытаюсь оправдать себя перед собой, – тоскливо проговорил Такута, – перед миром, которому я ничего не смог дать.

– Что ж, – Тэми встала и подняла увесистую сумку, перекинув её через плечо. В глазах стояли слёзы, но выражение её лица было максимально серьёзным и холодным, – хочется верить, что ты найдёшь способ наконец-то осознать свою значимость. И надеюсь, что для этого не понадобятся ещё десятки людей, которым ты был дорог, но которые были недостаточно дороги тебе.

– Тэми! – Такута вскочил и бросился к ней, крепко схватив её за руки. – Дай мне время, ладно? Поезжай на запад, я найду тебя, как только всё закончится! Хорошо?

Такута обнял её и прижал к себе. Женщина стояла неподвижно, почти не дыша. Она отстранилась от него и, посмотрев ему в глаза последний раз, спросила:

– Ты сам-то в это веришь?