Часть III

Форест шагнул в комнату, в своей знаменитой меховой шапке и со своим знаменитым выражением сурового достоинства на лице. Шапку он снял; выражение оставил.

– Ломатели скоро прибудут, ваше высочество.

– Прекрасно, – пробормотал Орсо. – Прекрасно.

Он так часто выражал прямую противоположность своим чувствам, что, казалось бы, должен был научиться делать это более убедительно. Фактически, при мысли о прибытии ломателей у него появилось отчаянное желание выпить. Однако мирные переговоры были назначены на рассвете, что, вероятно, считалось слишком ранним временем даже для маленькой кружки пива или чего-нибудь в этом роде. Орсо надул щеки и испустил озабоченный вздох.

Один из местных воротил предложил для мероприятия свою гостиную, и хотя столы были отполированы до блеска, Орсо находил стулья чрезвычайно неудобными. Или, возможно, дело было просто в том, что он неловко чувствовал себя в роли переговорщика – как, в общем-то, и в любой ответственной роли. Он в тысячный раз нервно обдернул на себе мундир. В безопасной Адуе тот сидел превосходно, но сейчас внезапно начал жать в горле. С извиняющейся улыбкой Орсо наклонился к наставнику Пайку:

– Мне кажется, для пользы дела будет неплохо, если вы, когда они прибудут… возьмете на себя роль злодея?

Пайк смерил Орсо своим испепеляющим взглядом:

– Потому что у меня все лицо в отвратительных ожогах?

– Ну да, и к тому же вы одеты в черное.

Лицо Пайка слегка дернулось – возможно, это даже была улыбка.

– Не беспокойтесь, ваше высочество, у меня есть некоторый опыт в этом амплуа. Не бойтесь заткнуть мне рот, если я поведу себя чересчур мерзко. Мне не терпится увидеть вас в роли героя нашей маленькой пьесы.

– Надеюсь, я буду достаточно убедителен, – пробормотал Орсо, снова поправляя мундир. – Боюсь, я пропустил все репетиции.

Двустворчатая дверь распахнулась, и в гостиную вошли ломатели. Буйное воображение Орсо рисовало их в виде забрызганных кровью фанатиков. Во плоти они оказались, сперва к его легкому разочарованию, а затем даже к немалому облегчению, довольно обыденной группой.

Во главе процессии шел дородный пожилой человек: могучие плечи, мясистые ладони, прикрытые тяжелыми веками глаза. Его взгляд сразу устремился к Орсо и остался там, неколебимый. Следующим был парень с покрытым шрамами лицом, чей взгляд не останавливался ни на чем подолгу: он нервно метался по комнате, обшаривая окна, двери, полдюжины стражников, расставленных вдоль обшитых панелями стен, избегая встречных взглядов. И, наконец, с ними была женщина в грязном пальто, с нечесаной копной тусклых волос, под которыми виднелась самая хмурая гримаса, какую Орсо только доводилось видеть. Собственно, выражение неумолимого презрения в ее голубых глазах более чем слегка напомнило Орсо его мать.

– Милости прошу! – Он попытался изобразить нечто среднее между радушной снисходительностью и непринужденной властностью, но, разумеется, результатом оказалась лишь нервозная неуверенность. – Я кронпринц Орсо, это полковник Форест, командующий четырьмя подразделениями, в настоящий момент расположенными вокруг Вальбека, а это…

– Мы все слышали о наставнике Пайке, – проговорил пожилой мужчина, тяжело опускаясь на стул посередине и нахмуренно глядя через стол.

– Надеюсь, только самое лучшее, – прошипел Пайк, источая угрозу.

Орсо почувствовал, как у него на загривке поднимаются дыбом волоски, даже несмотря на то, что он сидел с той же стороны стола. Если говорить о роли злодея, не могло быть сомнений, что он находится в присутствии виртуоза.

– Мое имя Малмер.

Голос у старого ломателя был настолько же весомым, как и его фигура; каждое слово он располагал так же бережно, как мастер-каменщик выкладывает камни.

– Это брат Цапля, он дюжину лет сражался в армии вашего отца. – Он кивнул в сторону человека со шрамами, потом в сторону сердитой женщины, которая, по всей видимости, с каждым новым вздохом Орсо преисполнялась к нему все более неизмеримого презрения: – А это сестра Тойфель, она дюжину лет провела в тюремных лагерях вашего отца.

– Очень приятно? – неуверенно отозвался Орсо, скорее с надеждой на ответ, чем ожидая его, но Пайк уже наклонился вперед, гневно оскалившись:

– К кронпринцу Союза следует обращаться «ваше…»…

– Прошу вас! – Орсо успокаивающе поднял руку, и Пайк отодвинулся, словно пес, которому натянули поводок. – Никто не умрет от небольшого нарушения этикета. Я всей душой надеюсь, что нам вообще удастся обойтись без смертей. Насколько я понимаю… были взяты заложники?

– Пятьсот сорок восемь человек, согласно последнему пересчету, – проскрежетала женщина – Тойфель, – таким тоном, словно наносила смертельное оскорбление заклятому врагу.

– Но мы ничего так не желаем, как видеть их на свободе, – добавил Малмер.

Орсо сгорал от желания спросить его, есть ли среди них Савин, однако, каким бы некомпетентным переговорщиком он ни был, даже он понимал, что этим лишь подвергнет ее еще большей опасности. Нужно было прикусить язык; перестать следовать за своим членом от катастрофы к катастрофе и в кои-то веки подумать головой.

– В каком случае вы смогли бы их просто отпустить? – наконец отважился он.

Малмер печально улыбнулся, и задубевшая кожа вокруг его глаз пошла морщинами:

– Боюсь, сперва мы должны выдвинуть кое-какие требования.

– Корона не ведет торговлю с изменниками! – проскрежетал Пайк.

– Прошу вас, господа, прошу вас! – Орсо вновь воспользовался успокаивающей силой своей ладони. – Давайте отложим в сторону обвинения и сосредоточимся на таком решении, которое даст каждому какую-то долю желаемого.

Он сам удивился, насколько складно у него получилось. Возможно, он все же был не так уж безнадежен.

– Пожалуйста, изложите мне ваши требования, и…

Его довольство собой быстро иссякло, когда Тойфель швырнула на стол сложенный лист бумаги, так что он проскользил по полированной поверхности и упал прямо ему на колени. Поморщившись, Орсо развернул его, ожидая увидеть оскорбления, нацарапанные кровью. Однако там были лишь мелкие аккуратные буковки, выведенные исключительно сдержанной рукой:

Застигнутый врасплох, Орсо поднял взгляд на женщину. Она устремила на него еще более свирепый взгляд, чем прежде. Между ее бровями залегли жесткие морщинки.

– Вы ведь умеете читать, ваше высочество? – насмешливо осведомилась она.

– Я сменил, наверное, дюжину преподавателей, но моя мать настояла, чтобы я все же выучился.

Орсо нахмурился, глядя вниз на листок и пытаясь выглядеть как человек, который озадачен тем, что видит. В этом отношении ему не пришлось прилагать больших усилий.

Информация была, мягко говоря, столь же полезной, сколь и неожиданной, но Орсо старательно сохранял на лице непроницаемое выражение. Он действовал так, словно вытащил за игральным столом главный козырь, и теперь ему оставалось лишь развести остальных игроков на максимально крупные ставки.

Далее излагались требования ломателей: изменения в трудовом законодательстве, регулирование размеров жалованья в зависимости от цены на хлеб, санитарные и жилищные нормы – вещи, которые Орсо с трудом понимал, не говоря о возможности их предоставления.

Наставник Пайк протянул к листку ладонь, больше похожую на оплывшую перчатку:

– Ваше высочество, позвольте мне…

– Нет, не позволю.

Орсо сложил бумагу, загладил сгиб ногтем большого пальца и аккуратно сунул во внутренний карман. Затем улыбнулся – всегда начинай с улыбки! – и наклонился к Малмеру, словно собираясь завести доверительный разговор со старым другом. Словно судьбы тысяч людей никак не зависели от того, придут ли они к соглашению.

– Мастер Малмер, вы кажетесь мне честным человеком, и я хочу тоже быть с вами честным. Я мог бы с легкостью пообещать вам все что угодно, но у меня нет желания вас оскорблять. Правда состоит в том, что Закрытый совет совершенно не в настроении вести какие-либо переговоры, и даже если я соглашусь на все ваши требования… – Он развел руками тем же самым жестом учтивой беспомощности, который использовал в разговорах с обманутыми любовницами, недовольными кредиторами и разъяренными блюстителями закона. – Я всего лишь кронпринц. Ничто не сможет помешать моему отцу или его советникам отказаться выполнить то, что я обещал. Говоря откровенно, я подозреваю, что именно поэтому они меня и послали. А также, говоря откровенно, я подозреваю… что вы это прекрасно понимаете.

– В таком случае зачем мы вообще здесь? – резко спросил Цапля.

Покрытое шрамами лицо Фореста каким-то образом сумело посуроветь еще на пару делений.

– Ваше высочество, войска готовы двинуться на город по вашему приказу…

– Последнее, чего мы хотим – это продолжения кровопролития, полковник Форест, – и Орсо обратил к нему свою волшебную ладонь. Волшебства у него хватало на каждого. – Мы все здесь граждане Союза, верноподданные моего отца. Я отказываюсь верить, что мы не сможем найти какое-то мирное решение.

Возможно, у него был не такой уж большой опыт переговоров об освобождении заложников, но в вопросах убеждения других людей на него можно было положиться – будь то в игорном доме, дамской спальне или лавке ростовщика. Здесь его опыт был практически бездонным. Он смягчил свой голос, смягчил лицо, смягчил все, что только мог. Он встретил взгляд Малмера и превратился в сплошное медовое сочувствие:

– Насколько мне известно, зачинщиком этой… несчастливой ситуации был наставник Ризинау. Тем не менее, как я вижу, он не явился сюда, чтобы вести переговоры. Возможно, по мере того, как положение стало опасным, его преданность собственному делу несколько угасла? – Орсо показалось, что каменное лицо Малмера едва заметно дернулось. – Мне известен такой тип людей. Будем честны, я нередко вижу одного из них в зеркале. Человек, который устраивает бардак, а потом оставляет другим прибираться за собой.

Никто не бросился на его защиту, что разочаровывало; однако никто не спешил и защищать Ризинау.

– Я понимаю, что это значит… – он окинул каждого из трех оппонентов сочувственным взглядом, – …когда на тебя сваливают вину. И я ценю, что те из вас, кто все еще находятся в городе, сами сделали выбор остаться и попытаться спасти положение. Зачинщиков этой катастрофы выследят и накажут со всей суровостью, в этом я могу вас уверить.

– В этом не может быть сомнений, – прошипел Пайк.

– Но мне совершенно незачем наказывать вас за их преступления, – продолжал Орсо. – Моя забота – моя единственная забота – касается безопасности мужчин, женщин и детей Вальбека. Всех жителей, независимо от их политических взглядов. Я могу доставить ваши требования к моему отцу. Я могу передать их в Закрытый совет. Но в конечном счете и вы, и я понимаем, что я не могу обещать их выполнение.

Орсо глубоко вздохнул, сделал долгий выдох.

– Я могу, тем не менее… обещать вам амнистию. Полное помилование для каждого ломателя, который добровольно явится сюда и сдаст оружие до завтрашнего заката. Все заложники должны быть возвращены невредимыми. Немедленно вслед за этим будут возобновлены поставки в город продовольствия.

– Ваше высочество! – вмешался Пайк. – Мы не можем позволить, чтобы изменники…

Орсо утихомирил его своей поднятой ладонью, не отрывая взгляда от Малмера.

– Боюсь, единственной альтернативой для меня будет отдать полковнику Форесту приказ окружить город и полностью блокировать все сообщения. Я освободил ближайшее время в своем календаре и могу ждать так долго, как это понадобится. В таком случае, когда вы сдадитесь – а это несомненно произойдет, – то сдадитесь уже не мне, а наставнику Пайку.

Едва ли нужно упоминать, что оплавленное лицо наставника не обещало ни капли утешения. Малмер медленно выпрямился и окинул Орсо тяжелым, раздумчивым взглядом.

– Почему мы должны вам верить?

– Я могу понять ваши сомнения. Но в свете сложившихся обстоятельств мое предложение кажется мне вполне щедрым. Я знаю, что это большее, на что вы можете рассчитывать.

Малмер взглянул на Цаплю. Затем на Тойфель. Лица всех троих были непроницаемы.

– Я должен обсудить это с моими людьми.

– Разумеется, – отозвался Орсо, вставая.

Дождавшись, пока Малмер поднимется на ноги, он протянул ему руку. Старый ломатель мгновение смотрел на нее, сдвинув брови, потом заключил в свою огромную лапищу. Орсо твердо выдержал пожатие.

– Однако я вынужден настаивать на ответе сегодня, к закату.

– Он у вас будет… – Малмер взглянул на него. – Ваше высочество.

Тяжело ступая, он вышел из комнаты. Его дерганый дружок шел за ним по пятам. Тойфель тоже встала, скрежетнув ножками стула по плитам пола, окатила Орсо последним шквалом презрения и повернулась спиной к собравшимся. Дверь за ней со щелчком захлопнулась.

– Это было очень хорошо проделано, ваше высочество. – В безволосых бровях наставника Пайка угадывался едва заметный намек на удивление, и кто мог его винить? Орсо прилежно воспитывал в окружающих низкие ожидания на протяжении последних десяти лет. – Просто мастерски проделано.

– Должен сознаться, мне ощутимо помогли. – Орсо выудил листок с требованиями из внутреннего кармана. – А именно женщина с лицом, похожим на мотыгу.

Недоуменно моргая, Пайк уставился на несколько аккуратных абзацев, аккуратно расписывавших по пунктам всю переговорную стратегию Орсо.

– Должно быть, она и есть агент архилектора внутри города.

– Я не вижу другого объяснения. По всей видимости, ей удалось завоевать себе позицию некоторого доверия среди ломателей.

– Да, впечатляет. – Пайк нахмурился в сторону выхода. – Теперь очень многое зависит от точности ее оценки.

– Вы совершенно правы, наставник.

Орсо ощутил укол беспокойства при мысли о Савин. Она там одна, в городе. Среди заложников? Среди трупов? Он скривился. Позади глаз накапливалась тяжесть, грозящая перейти в дьявольскую мигрень.

Возможно, было все же не так уж рано для того, чтобы выпить.