Тёмные замыслы и их последующее воплощение, или Гений тайных операций

В Канцелярии сегодня было шумно и весело — к нам в гости пожаловали Маша и Олёна. На самом деле — они наши постоянные сотрудники, но всё время ошиваются в Лукошкино у своих кавалеров и видим мы их сейчас очень редко. Да ладно, пусть развлекаются, пока возможность есть. Вернётся Кощей, уже так не оторвутся.

Вот кстати о Кощее я и хотел поговорить со всей Канцелярией. Как раз удобный случай — все здесь и сейчас.

Только, как и обещал ранее, расскажу вам коротко про нашу Машу. Она у нас — вампир. Ничего особенного, скажете вы? И ошибётесь. Маша у нас вместо крови уплетает морковку да запивает её киселем, одновременно радостно жуя стащенные у меня из-под носа пирожки. Но никакого ливера или мяса в пирожках! Она у нас — вегетарианка. Да-да, вот такой забавный казус приключился, когда Кощей-батюшка во время очередного приступа научного энтузиазма, решил поэкспериментировать над ней. Получилось, как обычно не то, что он задумывал, но вполне забавно. Теперь наша вампирша не рассекает лунными ночами в поисках свеженькой кровушки, а чаще — сидит на моём диванчике с рыцарским романом, обложившись пряниками для более вкусного поглощения книги и бесенятами — для утепления и уюта. И снова кстати: Маша у нас вовсе и не Маша. Это я её так обозвал при нашей первой встрече, да так и прижилось. Маша родом из Сербии и имя у неё очень красивое — Мирослава. Ну, правда же, красивое? Вот. А она сама требует называть её на французский лад — Марселиной. Вот и стала Машей из вредности.

А вообще, она у нас хорошая. Кровь не пьёт, в вампирских сборищах не участвует. Пребывает постоянно в сентиментально-романтическом настроении — от романов и немецкого посла, за уши не оттянуть. Капризная, да, ну и вредная временами, но мы с этим уже смирились. Ходит она (и летает) в своём любимом кожаном костюме — тёмные жилетка да брюки. Прибавьте к этому иссиня-черные волосы и суровый макияж начинающего гота и всё это при хорошей фигурке и милом личике — и вот вам наша Маша во всей своей вегетарианско-вампирской красе. Ну и для полноты описания стоит добавить выдвигаемые по необходимости клыки, когти как у пантеры, и крылья, плюс — чисто вампирская сила, сравнимая с десятком Иванов Поддубных.

Сейчас Маша не кушала и не читала, а радостно визжа, отбивалась от Калымдая с Аристофаном, кинувшихся обнимать её. Олёна стояла в сторонке, опасливо поглядывая на наших силовиков, понимая, что следующая на растерзание — она.

Михалыч тут же погнал бесенят к Иван Палычу за угощениями, а сам засуетился, накрывая на стол. Ну а как же — внученьки-то с голодного края вернулись. Кто же их сиротинок в Лукошкино этом покормит? А если и покормит, то такой гадостью небось, которой у нас тут последнего монстра кормить не будут.

Пока шамахан с бесом тискали Олёну, правда, уже в щадящем режиме, вернулись Тишка да Гришка, притащив две корзины снеди с кухни и через пару минут стол наш магнитом притянул всех к себе, заставил рассесться на лавки, похватать ложки и взвизгивать, постанывать и похрюкивать — кто, что умел — от нетерпения. Я был вынужден отложить свои дела минимум на час. И это не потому, что сам был занят пищей — сколько мне там надо? А потому, что эти жадные хищники накинулись на еду и стали поглощать её с завидным аппетитом, не имея никаких сил оторваться от неё. Мне едва удалось утянуть половину запеченного гуся, кусок осетра, маленькую миску с холодцом, бутерброд с ветчиной, тарелку вареников с творогом и всего полтарелки с вишней. Спасибо, дед сразу сгущенку поближе ко мне поставил — хоть блинами подзакусил маленько.

После праздничного обеда начинать разговор о делах было бесполезно. Растянувшись с сигарой на диване, я с откровенным неодобрением смотрел на своих сотрудников, разомлевших за столом от их непрекращающегося обжорства. Хоть снимай их с довольствия! Да толку с этого не будет никакого, я знаю, уж поверьте. Одни бездельники вокруг.

Наконец мне удалось подняться и, заняв своё командное место за столом около самовара, я демонстративно откашлялся, привлекая внимание и начал:

— Господа мои Канцелярия! Да-да, и дамы конечно, Машуль… Что вы там с Олёной всё шепчетесь? Неужели в городе, да в дороге не успели наболтаться?.. Куда пошёл?! А-а… Целый час уже прошёл, как вы не общались? Ну, тогда, конечно… И всё же, позвольте вернуться к важному… Что, Аристофан?.. Пивка для стимулирования нейронов в голове? Михалыч, дай ему для стимулирования шваброй… Спасибо. Итак… Что, Маш? Дизель громко жужжит? А почему он, кстати, не за столом? Его это тоже касается… Ди-и-изель! Выключай генератор и иди к нам!.. Что, Михалыч? Мультики для бесенят? Перебьются. Пусть лучше идут коридор мыть — я там утром окурок видел. Бардак развели… Что ещё, Михалыч? Маленькие они? Тогда сдай их в детский сад, пока не вырастут! Мне дадут сегодня к делу перейти?! Что, Маш? Да, детский сад, это место, где к веткам деревьев проказливых детей за ноги привязывают вместо груш и яблок и так они и висят, пока не исправятся… Спасибо, Дизель, я тоже думаю, что смешно, только не надо от восторга так громко челюстью клацать… Всё? Можно уже к делу переходить?

У нас всегда так. Если прирезать кого надо, то сделают быстро и эффективно, а часто и эффектно. А если начальника, можно сказать — отца родного выслушать, то никаких моих и так истрёпанных нервов на них не хватит.

Полчаса ругани, плавно переходящей в милую истерику, полстакана коньяка от нервов, поглаживания по голове для утешения, клятвенные заверения, что больше не будут, и я был готов вновь начать совещание. Окончательно успокоившись, я начал во второй раз:

— Гады!!! Я вам тут такое сообщить хотел! А вы?! Паразиты! Вот, чесслово — вредители! Сейчас же всех отправлю на мытьё общественных туалетов! А бухгалтерию предупрежу, чтобы с вас не только премиальные сняли, но еще и зарплату за полгода на мой счет перечисляли!

— Всё-всё, внучек, — заволновался Михалыч. — Мы слушаем, не ори ты так. Денежку только не трогай…

— Уф-ф-ф… Сталина на вас нет… Ладно, слушайте. В двух словах: я знаю как нам можно…

— Это не два слова, босс, — справедливо перебил меня Аристофан и не менее справедливо опять получил шваброй от деда.

— … хоть прямо сейчас освободить Кощея, — закончил я и торжествующим взглядом обвёл сотрудничков.

Сотруднички переглянулись и пожали плечами.

— У меня и роты еще не слажены для совместной работы, — задумчиво сказал Калымдай, рассматривая что-то на потолке.

— А оно нам надо, внучек? — хмыкнул дед. — Али царствовать надоело самому?

— Он опять та-а-ак орать будет… — Маша приложила пальчики к вискам и покачала головой.

— И в Лукошкино уже не сможем ездить… — протянула Олёна.

— И бизнес реально в подполье уводить придётся, — озаботился Аристофан.

— Клац-клац! — согласился с ними Дизель.

— Да вы что?! — заорал я и осёкся, увидев ехидные улыбки, дружно появившиеся на наглых физиономиях коллег. — Паразиты вы всё же…

— Давай, внучек, рассказывай, что ты там придумал, — серьёзно сказал дед и подвинул мне кружку с чаем.

— Вот же… Ладно, слушайте. У нас же Шмат-разум есть и мы можем в сию секунду отправиться прямо в камеру к Кощею и удрать оттуда таким же макаром, прихватив царя-батюшку с собой. Что думаете?

— А кто это такой, этот ваш Макар, мсье Теодор? — удивилась Маша.

Олёна хихикнула и зашептала ей что-то на ухо.

Все помолчали, переваривая гениальную идею, а потом Михалыч нерешительно протянул:

— Можно, да… Только как-то всё больно просто у тебя внучек получаетси.

— Не выйдет, — спокойно произнёс Калымдай.

— Что не так?

— А вот сами смотрите, Федор Васильевич. Едва мы батюшку к нам перетащим, как слух о его освобождении тут же по всем краям разлетится. А фон Дракхен, разумеется, услышав об этом, тут же кинется в атаку. Тут-то нам всем и… всё.

— Ага! — я радостно закивал. — Вот и я так же думал, потому раньше и не дёргался! А мы Кощея подменим! Повесим в его одежде на цепи какого-нибудь скелета ответственного. В камере наверняка темно, Кощея никто, само собой, не кормит, не поит. Будет наш героический скелет висеть там спокойненько, да изредка цепями греметь.

Дизель вскочил и похлопал себя ладонью по груди, умоляюще смотря на меня. Да-да, у Дизеля мимика отличная, хотя он одни только косточки для этого использует.

— Не, дружище, садись, — махнул я. — Мы без тебя здесь не справимся, а вот подыскать нужную кандидатуру это мы точно тебе поручим.

— А что, босс, в натуре дельно звучит, — протянул Аристофан. — Типа и Кощей тут, и на нарах кто-то парится, и фон Змей не при делах.

— Весь в меня! — гордо произнёс дед и подвинул мне тарелку с поощрительными пирожками.

— Может сработать, — согласился Калымдай.

— Только он всё равно та-а-ак орать будет, — вздохнула Маша.

— Давайте еще подумаем, — попросил я. — С первого взгляда вроде бы и неплохо, а вдруг я что-то недосмотрел?

— Фига думать, босс? Ништяк план, поехали к Кощею! — подскочил бес.

— Ага, — фыркнул дед, — сейчас все и отправимси. Еще и оркестр для параду возьмём.

— Как-то всё очень просто, — вздохнула Олёна. — Раз — и там. Раз — и уже тут вместе с царём-батюшкой. Неинтересно.

— Ага, Олён, давай тогда войска к тюрьме подгоним, штурмом её возьмём, стены в пыль разметаем, охрану вырежем, а как Кощея освободим, так сразу без передышки на Лукошкино повернём — Гороха воевать.

— Красиво, босс, — расплылся в улыбке Аристофан. — Классный план. Ну, я пошёл пацанов звать?

Все вздохнули, а бес удивлённо заозирался:

— А чё, в натуре? Чисто поприкалываемся. И босс еще типа про стены хорошо так сказал…

Дед подсунул бесу тарелку с ветчиной и Аристофан тут же позабыл о своих кровожадных планах.

— Думаю, Федор Васильевич, — рассудительно заметил Калымдай, — надо сначала разведку провести малыми силами. Один-два человека предстанут пред батюшкой, осмотрятся, а там уже и видно будет.

— Верно, полковник, — согласился я. — Так же думаю. Вот я сейчас быстренько и смотаюсь туда-сюда, а потом уже всё и обсудим пока все здесь.

— Я с тобой, внучек! — категорически заявил дед.

— Вам бы не стоило, Федор Васильевич, — укоризненно покачал головой Калымдай.

— Ничего, — отмахнулся я. — Если что я быстро смоюсь, да и защитный медальон у меня всегда с собой и колечко, вон атакующее на пальце. Всё нормально будет.

— А и пошли тогда, внучек! — подскочил Михалыч. — Чаво время тянуть как кота за хвост?

— Погоди, деда, а гостинцы царю-батюшке?

— Ась?

— Ну дед… А как же классические три ведра воды для поднятия тонуса? Да и пожевать чего вкусненького — он же там уже почти четыре месяца торчит.

Михалыч хлопнул себя ладонью по лбу и засуетился:

— Аристофан, ну-ка рысью на кухню! Попроси Иван Палыча пусть подыщут флягу какую ведра на три али ещё что для переноски удобное. Да быстро! Смотри в кабак куда не заверни, слышь?

— Ну, ты чё, Михалыч, — обиделся бес. — Да я в натуре, чё без понятий? Без базара ща смотаюсь.

Пока Аристофан бегал на кухню, дед положил в корзинку целый копченый окорок, порезал сала, кинул краюху хлеба, пару яблок, насыпал пряников, а сверху водрузил бутылку коньяка.

— А мне окорок зажал, — проворчал я. — Ну где там Аристофана носит?

— В натуре, босс, — пропыхтел бочонок с водой, а вслед за ним в кабинет протиснулся и бес. — Иван Палыч в водичку мёду добавили и пять бутылок красного вина вылили, — бес сглотнул. — Ништяк наверное вино — пахло классно.

— Ну, мы пошли тогда, — я достал из кармана маленькую коробочку. — Шмат-разум, а перенеси-ка меня, Михалыча с корзинкой и вот этот бочонок прямо в темницу к Кощею!

Лёгкая вспышка и… темнота.

— Ни фига не видно, деда…

— Так ты колечко своё запусти.

— Что, Федька, — вдруг со стороны послышался тихий хриплый шёпот, — одолел-таки Лиховида, а?

— Ваше Величество? — я поспешно крутанул камень на перстне и камеру залил тусклый свет.

— Моё-моё, — подтвердил царь-батюшка, громыхнув цепями.

Выглядел Кощей мягко говоря — не важно. Распятый на стене, перепутанный цепями, худющий, почерневший и весь в пыли и паутине смотрелся он жутковато, но, тем не менее, был бодр и вполне даже в рассудке:

— Здорово, Михалыч. Попить принёс?

— А как же, батюшка! — засуетился дед, выуживая из безразмерного кошеля ковшик. — На-ка от отпей… Да не спеши ты, ишь носом в воду урылси… Три ведра принесли, небось хватит.

— Ваше Величество, — я шагнул к Кощею, — вы как?

Тот только фыркнул прямо в седьмой ковшик.

— Ясно, пардон. А про Лиховида вы откуда знаете?

— От ты Федька у меня, — Кощей оторвался от воды, — то умный, а то как ляпнешь что, будто из-под хвоста коровы да на землю.

— Да ну вас, Ваше Величество… А всё же?

— У батюшки, где бы он ни был, завсегда мозговое единение со дворцом, — пояснил дед. — Отстань, внучек с расспросами покуда, дай человеку попить спокойно.

— Какой я тебе человек, Михалыч? — снова фыркнул Кощей. — А в корзинке что?

— А мы за вами пришли, — выпалил я. — Сейчас за скелетом назад смотаемся, вместо вас пусть висит, а вы через пять минут уже во дворце будете. Я сейчас Гюнтеру прикажу ванную вам набрать.

— Сам придумал? — недоверчиво хмыкнул царь-батюшка.

— Сам-сам, — вмешался дед. — Ить и славного же ты себе работничка воспитал, батюшка. Героического ума у нас Федька! Весь в меня.

— Ну что есть, то есть, — я скромно шаркнул кроссовком по пыльному каменному полу. — Так что собирайтесь Ваше Величество пока я за скелетом смотаюсь.

— Остынь, Статс-секретарь, — проскрипел Кощей. — Нельзя мне просто так во дворце показываться.

— Так никто же не узнает!

— Узнают. Только я во дворце окажусь, как сразу все, кому надо и кому не надо, меня там почувствуют.

— Блин, — я разочарованно вздохнул. — А такая идея хорошая была…

— Идея хорошая, — кивнул Кощей, прикладываясь к бутылке коньяка, заботливо поднесенной к его губам Михалычем, — только… уффф… А откуда такой коньяк у вас?.. А, ладно, потом разберусь… Только не до конца продумана идея твоя, Федор Васильевич.

— Так я же не знал, — развёл я руками.

— Зато я знаю.

— И что теперь? Так и будете висеть тут, пока не созреете на битву с фон Дракхеном?

— А тебе бы этого и хотелось? — прищурился Кощей. — Понравилось, небось, царствовать, а Федька?

— Да ну его на фиг, это царствование, — честно ответил я. — Мне кроме моей Канцелярии, ничего больше не надо.

— Моей.

— А?

— Моей, говорю, Канцелярии, — ворчливо пояснил царь-батюшка.

— А, ну да, ну да. Вашей, конечно… И всё же, Ваше Величество, вот хоть сгущенки мне не давайте больше, а не верю я, что у вас никаких уловок на этот счёт не заготовлено.

— Молодец, Фёдор, — хмыкнул Кощей. — Не зря я тебя к себе взял. Есть одна идея, да только весь расчет у меня на Лиховида был, а ты его и того… Устранил.

— А что еще оставалось, Ваше Величество? — пожал я плечами. — А что за расчет?

— Отсидеться во дворце, да только не открыто, а в защищенных палатах. В библиотеке, например, да хоть в галерее. Там, где не шастает никто.

— А защита?..

— Колдунская, — кивнул Кощей. — Теперь и не знаю, кто такое сделать может…

— Батюшка, — влез Михалыч, — так Лиховид-то не помер, паскудник, а в заточении у нас. Нешто его заставить нельзя?

— Не знаю, Михалыч, — вздохнул Кощей. — Кабы я его за гузку потряс, то и был бы толк. Но нельзя мне во дворец. А его сюда нельзя — без шума не обойдётся, тут-то охрана и набежит.

— Ну, мы попробуем, Ваше Величество, — предложил я. — А он в курсе, как и что?

— Обговаривали с ним, — кивнул Кощей. — Еще весной.

— Тогда ждите, Ваше Величество, мы постараемся побыстрее. Не надо ли вам чего пока мы Лиховида обрабатывать будем?

— Скоморохов для души, да десяток прынцесс покрасивше — для тела, — фыркнул Кощей.