Предисловие, или Откуда есть пошла земля Кощеева

Уф-ф-ф… Всё. Я поставил точку, сохранил документ и откинулся в кресле, разглядывая на мониторе последнюю страницу свеженького ещё текста. Набрал наконец-то, а то уже перед Никитой стыдно становится. Обещал еще давно перегнать его книгу в комп, чтобы распечатать впоследствии, а всё тянул до последнего. А скоро Новый год — всего пара недель осталась, вот и будет классный подарок Лукошкинскому участковому милиции, Ивашову Н.И.

Я, кстати, тоже заразился от Никиты сочинительством, даже не ожидал от себя. Только мы в разных стилях пишем. У Никиты настоящий художественный роман получился, с юмором и, надо отметить — с немалой долей выдумки. Но — здорово, мне понравилось. Я же пишу скорее хроники, чистейшая документалка такая. Никаких там веселых моментов, битв, кровопролития, что так часто встречаются в современном творчестве. Нет, просто скрупулёзное изложение фактов, никакой фантастики, одна историческая правда. Вот почему, кстати, у нас получились разные описания одних и тех же событий. Но это даже и хорошо, думаю. Одним нравится веселые книги почитать, а другие требуют серьёзных, аналитических подходов к описанию исторического процесса. Каждому — своё, а в целом — гармония. Сразу отмечу, что данный отчет тоже выдержан в строгом стиле документалистики. Никаких глобальных сражений просто монотонное перечисление событий. Так что потом не ругайтесь, я предупредил.

А Никите распечатаю, обложку какую-нибудь придумаю, да отдам нашим умельцам, чтобы переплели. Да тому же Аристофану, например. Он на фальшивых золотых слитках узоры защитные наловчился делать, уж переплет-то наверняка осилит. Правда как узнает, что для милиции старается, сразу бурчать начнёт мол, "западло, босс на ментов пахать в натуре". Ничего, потерпит. Царь я или не царь?

Кстати, вопрос довольно интересный. Потому что с одной стороны я ещё какой царь и даже император да мало того — Кощей, а с другой стороны как ни крути, так только исполняющий обязанности вышеперечисленных должностей. На самом деле я — скромный начальник Канцелярии при дворе Кощея. Статс-секретарь Федор Васильевич Захаров, если уж официально. Прошу любить и жаловать, хотя такие проявления чувств с вашей стороны будут весьма затруднительны, учитывая, что перед тем как согреть меня теплом, пронестись они должны не только сквозь пространство, а и через время. За тридевять земель как минимум, а уж в стародавние времена, так вполне определенно. Ну, живу я тут, понимаете? Это я не сам сюда попал, не подумайте. Это Кощей постарался. Понятное дело, что он старался не для меня, просто задумал убрать со своего пути вышеуказанного участкового и почему-то решил, что оптимальным оружием против него будет его же соотечественник. Вы понимаете такую логику? А я вот постепенно стал понимать. Поживите тут с моё, еще и не такого нахватаетесь. Одно скажу — теперь я очень рад, что так всё получилось. Вначале-то волком выл, на стены кидался, требовал вызвать адвоката, консула и спецназ, а потом как-то постепенно привык, вник в обстановку, с коллегами-друзьями сошёлся и сейчас обратно не хочу, хоть стреляйте.

— Внучек, бросай ты компутер свой бесовской, а давай-ка лучше за стол. Я ить тебе сейчас оладиков нажарю, хочешь? Со сгущенкой!

— А давай, Михалыч, — сразу согласился я, а дед даже икнул от удивления.

Как это так — Федьку упрашивать покушать не пришлось! Целый ритуал просьб, плавно переходящий через логические доводы к прямым угрозам и обломался!

Дед, обескуражено чеша в затылке, зашаркал к себе в комнату, где давно еще установил маленькую печурку, как раз для оладиков, блинов или просто — разогреть что-нибудь. Основные блюда нам из кухни доставляют, а вот особые вкусняшки Михалыч сам делает.

У двери к себе дед оглянулся и уточнил:

— Точно Федька? А то я наделаю сейчас, а ты снова нос воротить будешь.

— Не дождешься, Михалыч. Со сгущенкой я что угодно съесть готов. В крайнем случае — Тишке да Гришке отдашь.

Тишка да Гришка — это бесенята Михалыча. Они маленькие еще, даже разговаривать не умеют. Зато умеют деду помогать по хозяйству, а еще — проказничать, да так, что Аристофан со своими бандитами от зависти из серых зелеными становятся, когда про очередные проделки бесенят узнают.

Аристофан? Это тоже бес, только уже взрослый. Он у меня командиром отряда служит в Канцелярии. В подчинении у него двадцатка бесов же, а обязанности — что ни скажу, всё выполнять. Ага, я тут хорошо устроился. И это никак от моего нынешнего царствования не зависит. Аристофан, между прочим, именно на Канцелярию работает с самого начала — ветеран. Бесы они вообще-то жуткие разгильдяи. Вороватые, проказливые, ленивые. Но мы сразу Аристофану по рогам настучали, а он уже своих бойцов в оборот взял, и теперь хлопот с бесами у нас практически нет. "По рогам", кстати — это не эвфемизм. Бесы, как вы понимаете, и с рогами, и с хвостами, и с поросячьими пяточками, всё как положено.

Михалыч? Не, он не бес — обычный человек. Ну, в физиологическом смысле, а на самом деле — личность уникальная. Посмотришь со стороны, ну старичок и старичок. Невысокого роста, с бородой, да и одежда на нём самая простецкая по местной рабоче-крестьянской моде. А на самом деле моего деда тут все знают и уважают, а кто не уважает, тот боится. А кто не боится, тех уже и в живых-то давно нет. Ну, кроме меня. Я деда не боюсь, а люблю. Я как тут казался, Михалыч меня сразу под крылышко взял, заботой и теплом окружил, и я его сейчас как родного дедушку и воспринимаю. Да и он ко мне всё "внучек, да внучек". Он-то у нас семьёй так и не обзавелся, пока сейфы у богатеев по всей Европе вскрывал, а на Русь вернулся уже в возрасте, да так и остался одиноким. А тут я ему подвернулся и теперь сполна огребаю всю дедову нерастраченную любовь. Не-не, дед у меня не какой-нибудь там монах-затворник, совсем даже наоборот. И выпить любит, и морду набить может, и дама сердца у него есть, а при необходимости и с топором на обидчика кинется. Обычный такой дедушка.

— Ну-ка, — дед с сомнением посмотрел на меня и поставил на стол тарелку с горячими еще оладиками. — Садись Федька, коли не передумал.

— А сгущенка?

— Иван Палыч сильно извинялись — переварилась сегодня сгущенка, карамелью отдаёт, — развел руками дед. — Так что придется тебе, внучек, с вареньем оладики кушать, а сгущенку я ентим двум паршивцам, Тишке да Гришке отдам.

— Да конечно! — я подскочил с кресла, в которое тут же забрались бесенята. — Вот варенье им и скармливай, а мне сгущенку подавай! Ничего, пропихну как-нибудь в себя и с карамельным привкусом.

Тишка да Гришка на сгущенку и внимания не обратили, продолжая скакать в моём кресле, махать лапками, рожками и хвостиками, да жалобно поскуливать, привлекая моё внимание. Это они мультики требуют. Подсадил я их на мультфильмы крепко. Дед, кстати, тоже не брезгует произведениями кинобизнеса. Но он больше фантастические сериалы полюбил — часами может спорить, кто круче в бою: клингоны или джедаи. А еще больно ему шлем Дарта Вейдера по душе пришёлся. Он даже в наши мастерские бегал, просил такой же сделать для меня. Я сейчас на официальные мероприятия обычный шлем одеваю, ну такой в виде волчьей головы. У Кощея из его запасов позаимствовал. Всяким там послам и почетным гостям, прибывающим с визитами к нам во дворец, мне лицо своё показывать не рекомендуется мол, не и.о. какой-то с важными лицами беседу ведёт, а как бы сам Кощей. Тем более что шлем этот еще и голос отлично искажает.

Но я от дедовой поделки напрочь отказался еще на стадии идеи — я и к волчьему уже привык. Да и Михалыч после первого образца из мастерских, тоже охладел к своей творческой задумке.

Я не очень сумбурно всё излагаю? В моих предыдущих отчетах я всё подробно расписывал, но думаю, стоит хотя бы конспективно всё-таки рассказать об общей обстановке в нашем царстве-государстве, да и с основными персонажами познакомить на тот случай, если кто-то не читал мои ранние хроники.

Государство наше — сказочная Русь, расположено… ну где-то на территории современной России. Так неопределенно, потому что так и есть на самом деле. Тут не карты географические, а направления. Надо вам попасть, к примеру из стольного града Лукошкино к нам на Лысую гору, под которой дворец Кощея находится, останавливаете тогда первого попавшегося прохожего и просите указать дорогу. Он вам пальцем сразу и ткнёт мол, туда и иди, а потом тем же пальцем у виска покрутит мол, иди-иди коли мозгов нет, да добровольно Кощею в лапы попасть хочешь. Да еще и добавит традиционно — тридевять земель пройдешь, три пары железных сапог сносишь ну и так далее по текстам известных сказок. И, кстати, если и надумаете идти, то так и получится и неизвестно, сколько лет добираться придётся, причем через заколдованные леса, где хозяйничают всякие странные зверушки и обитатели от леших до чугайстырей или через реки, кишащие русалками и водяными. Это нормально для здешних краёв, все давно привыкли. Только я пешком на такие расстояния не хожу. Да никто не ходит, особых дураков тут нет. Ну, кроме классических, сказочных, которые почему-то поголовно зовутся Иванами. У меня для передвижения есть Змей Горыныч, правда он сейчас на морях отсиживается — зиму пережидает. Есть еще могучий жеребец Кощея — Максимилиан, говорящий и не в меру начитанный, иногда просто достающий своей вежливостью и болтовнёй на темы древних цивилизаций, пирамид, ацтеков и прочей околонаучной ересью. Зато ему подвластны особые пути, тропы и до того же Лукошкино он часа за три-четыре запросто меня довозит. А с месяц назад мне вообще классная штуковина в руки попалась — Шмат-разум. Вещь, честно вам скажу. Раньше это создание могло запросто любое желание исполнить, ну, например мост хрустальный с одного берега реки на другой протянуть в самые кратчайшие сроки, а сейчас что-то глючить у него стало, а может просто выдохся от злоупотребления самогоном, и осталась у него одна-единственная способность — перемещать людей с места на место. И получается это очень качественно. Скажешь, эдак: "А ну, Шмат-разум, перемести меня сотоварищи на утренние профитроли во дворец французского короля!" и через секунду вы уже в Париже, в окружении хлопнувшихся в обморок придворных, во главе с местным королём.

О, простите — Гюнтер с докладом пришёл.

Пока он не начал, коротко поясню. Гюнтер — это дворецкий местный. Довольно неприятный тип, да еще и на меня глаз положил. Угу, в том самом смысле. Правда, пока я тут царствую, он себе ничего такого не позволяет, а вот когда я был просто начальником Канцелярии, то к радости моих добрых и участливых сотрудничков, всегда готовых похихикать над вышестоящими товарищами, заваливал меня орхидеями и слащавыми открытками с пошлыми намёками.

— Ваше Величество, — поклонился он, прорываясь в Канцелярию сквозь заслон моей личной гвардии — рыцарей-зомби.

— Давай, Гюнтер, заходи, — махнул я рукой. — Оладики будешь?

— Со сгущенкой, Государь?

— А как же.

— А можно просто сгущенки кружечку — я потом у себя откушаю?

— Ишь хитрован какой, — хмыкнул дед, но пошел к себе, запаковать дворецкому сгущенку на вынос.

Тут тоже надо пояснить. Ох… Достану я вас пояснениями, но без них запутаетесь… А надо было мои предыдущие отчеты читать!

Сгущенку это я сюда привнёс. Мы её вместе с нашим шеф-поваром научились делать. Кухня тут во дворце шикарная, а заведует ею, конечно же француз — Жан-Поль де Бац, а по-нашему — Иван Палыч. Иван Палыч у нас — большая умница, фанат своего дела. Когда я сюда попал, то быстро с ним спелся и теперь царская кухня может похвастаться новыми блюдами — тортик "Наполеон", сгущенка и салат "Оливье", который пока не рекламируется и в массовое производство не поступил. Берегу его на Новый год. Да и с майонезом никак справиться не можем пока, зато зеленого горошка Иван Палыч закатал несколько банок, ура.

— Что у нас нового, Гюнтер? — спросил я, расправляясь с последними оладиками.

— Тишина, Ваше Величество. Последние послы по домам разъехались. Приходила пара очередных царевичей вас воевать, но услышав, что в заточении пока ни царевен, ни принцесс, ни даже цариц нет, развернулись и уехали. Обещали весной наведаться.

— Вот и хорошо, — прочавкал я. — У нас сейчас и без них хлопот полно — Новый год на носу. Кстати, как придворные приняли мой Указ о назначении выходного дня, да и сам новый праздник?

— Спокойно и с пониманием, Ваше Величество, — Гюнтер благодарно кивнул Михалычу, принимая из его рук, обвязанную тряпицей глиняную кружку со сгущенкой. — Благодарю, господин Михалыч, вы как всегда крайне любезны и готовы поддержать пострадавшего ради Отечества.

Кстати, тут Гюнтер не врёт и не преувеличивает. Пару недель назад он лишился глаза при попытке одного мерзкого древнего колдуна — Лиховида, устроить дворцовый переворот. Теперь Гюнтер щеголяет разноцветными повязками на глазу, меняя их по настроению, а колдун сидит в заточении в маленькой коробочке.

— Да не за что, милай, — покивал головой Михалыч. — Это Иван Палычу спасибо, что не забывает нас.

— И мне, — обиженно встрял я. — Я же рассказал, как сгущенку делать!

— А тебе, — дед подвинул мне кружку чая, — ежели расправился с оладиками, то пора и делами царскими заниматьси, а не валятьси на диване, от работы отлынивая.

— Ну, дед… — тут же заныл я. — Я же не от лени на диване валяюсь, а для лучшего пищеварения, будто ты сам не знаешь.

— Иди-иди, Федька. Раз выбилси в цари-ампираторы, так соответствовать должён!

Это Михалыч так прикалывается. Ни в какие цари я не выбивался, больно надо было. Это мне Кощей подкузьмил. Враг тут у него древний объявился, а справиться с ним у Кощея пока силёнок нет, вот и взял он да добровольно сдался в плен официальному царю нашей страны — Гороху. Кстати, вполне нормальный царь. Хотя, это простым жителям он царь, а если по нашим правилам судить — просто Горох. Ибо царь-батюшка у нас только один — Великий и Ужасный Кощей. И вот этот Великий да Ужасный вполне, знаете ли, здраво рассудил, что если он для своего врага станет недоступен, то тот злодей будет тихо сидеть и дожидаться, когда же ему этот самый доступ к телу Кощея откроют. И выгода от этого плана очень даже великая оказалась. Вот представьте, что тот Кощеев противник, а надо сказать, что обычный его облик — большо-о-ой такой змей (не путать с Чингачгуком и тем более с Горынычем), размером с полквартала, летающий и совершенно чокнутый, вступил бы в бой с Кощеем и с большой вероятностью прибил его. Не насмерть, конечно — бессмертный у нас царь, но вернуться в привычную ипостась Кощею удалось бы ох как не сразу. Могло и несколько сот лет пройти, кстати. И это — еще полбеды. А настоящая беда могла произойти, когда после победы тот нечингачгук отправился бы сносить под корень Лысую гору вместе с дворцом, который под ней находится, а потом, наверняка отправился по Руси резвиться, обнулив для начала Лукошкино. И получается, что Кощей своей сдачей в плен не только себя спас, а в первую очередь — наше государство. Самоотверженный, даже героический поступок. Вот только этот герой сейчас где-то за Уралом в тюрьме строгого режима прохлаждается, а я за него тут лямку тяну. Вот такая справедливость. И я снова подчеркну — сам я на этот пост не стремился. Кощей перед отсидкой оставил официальное письмо, в котором на время своего отсутствия назначил меня даже не то что царём, а самим Кощеем. Вот и…

Ага, вспомнил отличную цитату, подходящую к случаю: "Вот вы говорите: "царь-царь"… А вы думаете, нам, царям, легко? Да ничего подобного, обывательские разговорчики". Очень, знаете ли, в тему звучит.

А почему именно меня? А больше некого. Нет-нет, я не гений (скромничаю, конечно) и не незаменимый, просто действительно некого. Из людей на более-менее приличных постах, во дворце только Гюнтер, мой Михалыч, Иван Палыч, да я. Без ложной скромности скажу, что выбор тут очевиден для всех. Да никто и не возражал — дураков тут нет против воли Кощея идти. Уже нет. Вывелись вследствие естественного отбора.

— Ваше Величество, — напомнил о себе Гюнтер, терпеливо дожидавшийся, пока мы с дедом не закончим очередную перепалку, — а стоит ли ставить ёлку на верхушке Лысой горы? Не обойдёмся ли ёлкой только в Тронном зале? Я понимаю — праздник, только эта ёлка как маяк сработать может.

— Да кого нам бояться, Гюнтер? — отмахнулся я. — Гороха? Даже не смешно.

— Фон Дракхена, — строго уточнил дворецкий.

Это так официально того гада, врага Кощеева зовут.

— Кощей говорил, что фон Дракхен холод совсем не переносит и по таким морозам фиг он куда из своего отапливаемого замка выберется. Ну, даже и выберется — он же знает, что Кощея тут нет, а мы ему неинтересны. Давай, Гюнтер, ставь обе ёлки, отпразднуем Новый год, порадуем население в кои-то веки.

— Как скажете, Ваше Величество, — коротко поклонился дворецкий. — Я могу идти?

— Ещё вопрос, Гюнтер. Нужна мне помощь в организации праздника, сам я всё не потяну. Ну, эдакий комитет по подготовке, человека три активных, не ленивых. Есть такие на примете?

— Именно людей, Государь? — уточнил дворецкий.

— Нет, конечно, — отмахнулся я. — Что ты меня на слове ловишь, как будто унизить перед подданными желаешь? Ты у нас не враг народа случайно?

— Просто уточняю, Государь, — невозмутимо отозвался Гюнтер. — Сегодня же подберу… хм-м-м… людей и доставлю пред очи ваши ясные и совсем не грозные.

— Как это не грозные? — возмутился я. — Ещё какие грозные! Ладно, можешь идти. И смотри у меня! Ух, я в гневе страшен!

— Как скажете, Ваше Величество, — согласился Гюнтер и покинул Канцелярию.

Бесенята, дождавшись ухода дворецкого, завопили с новой силой, да так, что даже дед поморщился:

— Да включи ты им енти мультики, внучек, так и оглохнуть можно.

Ага, я сразу и поверил, что Михалыч за уши свои беспокоится. За Тишку да Гришку он переживает! А мне теперь вставать с дивана и плестись к компу. Ладно, чего только не вытерпишь ради мира и спокойствия.

Между диваном и компом у нас дверь в генераторную, где с удовольствием пашет мой дружище — скелет Дизель. Я заглянул к нему, помахал рукой, а он в ответ радостно заклацал челюстью, не прекращая ни на мгновение крутить рукоять генератора.

Дизель — это тоже идея Кощея. Царь-батюшка меня из моего времени вытащил прямо из геологической партии, где я подрабатывал сезонно. Прямо с вагончиком со всей аппаратурой, спасибо ему за это, благодетелю нашему. Я бы без компа точно ходил бы тут скучный и грустный. Если бы вообще выжил. А так удалось Кощея заинтересовать достижениями науки и техники, а потом и полезным стать, вот постепенно за чуткость, гениальность и скромность и выбился в большие начальники. А Дизеля мне как раз Кощей и посоветовал в качестве замены бензина, которого тут даже в теории пока не существует. Михалыч приделал к генератору рукоять и теперь Дизель с чувством огромного удовлетворения, крутит её, а комп работает. Дизель после этого стал местным героем у всех скелетов. Особенно после того, как за особые заслуги я ему красным фломастером, нарисовал на лбу знак радиационной опасности. У скелетов во дворце жизнь тоскливая, скучная, а тут такой прорыв в карьере, вот и образовался у нас тут клуб дизелепочитателей. Да ладно, не мешают — пусть развлекаются. Однако есть в этой ситуации и огромный минус для меня. Кощей наш батюшка, чтоб ему икалось в цепях в тёмной камере, запрограммировал Дизеля запускать генератор ровно в шесть утра. Оно бы и ничего, но при вращении рукоятки косточки скелета так громко и отвратительно визжат, что от этого ультразвука я тоже теперь вскакиваю в шесть утра.

Я полюбовался бесенятами, затихшими в кресле, завороженными "Ну, погоди!", который они пересматривают, наверное, в тысячный раз. Почесал между рожек Тишку, потом — Гришку, а может быть наоборот — вечно их путаю и задумался.

Глобальных дел ну, таких что всё бросить и куда-то бежать в очередной раз, спасая мир, не было. А вот делишек скопилось больше чем хотелось бы, и заниматься ими было жутко лениво.

— Внучек, — будто угадав мои мысли, протянул дед, убирающий в шкаф миски после легкого перекуса, — а ты ведь давно у Варьки своей не был а? Может смотаемси в Лукошкино? Поглядим, не случилось ли чего?

Ага, заботливый какой. Это он сейчас на самом деле не за меня переживает и не за мою девушку, а прикидывает, как бы самому попасть к своей пассии — могучей тётке Пелагее, служащей у моей Вари домоправительницей. Любовь у них с дедом.

А вообще любовный вопрос у нас тут даже и не вопрос, а устоявшийся факт. Будто не декабрь, а март месяц на дворе — все в чувствах, переживаниях. Вот смотрите. У меня — Варя. Чудесная девушка, которой удалось сбежать из монастыря после того как она стала сиротой, а два братца запихнули её в туда, чтобы она не мешала им прогуливать наследство. Я про это тоже подробно рассказывал в предыдущих хрониках.

Варя у меня — настоящая боярыня, знатного рода Зубовых. Сейчас она проживает не в своём имении, а в стольном городе Лукошкино, где с милостивого изволения (ха-ха!) Гороха, вот-вот собирается открыть первую школу для детишек.

Поборов свою невероятную скромность, исключительно ради истины, должен отметить, что я принимал самое непосредственное участие во всех приключениях Вари. Её братцев, которые опустились до откровенного грабежа на большой дороге, силами нашей Канцелярии удалось избавить от смертной казни, и милостивым судом Гороха они были отправлены на пожизненную каторгу. Варя была восстановлена в правах и с увлечением достраивает школу, половину расходов по которой, кстати, я взял на себя под видом некоего гуманитарного фонда.

А в целом у нас с Варей всё хорошо даже отлично. И пожениться мы планируем, наверное, летом. Вот только повидаться с ней удается не так часто как хотелось бы. Дела, сами понимаете.

Следующая любовная линия это, как я уже говорил — Михалыч и Пелагея. Особо ничего про них сказать не могу. Пожилые люди, развлекаются, как могут. Счастья им, здоровья и, хи-хи, детишек побольше.

Еще один любовный сюжет это уже в духе "Ромео и Джульетты": участковый Ивашов из Лукошкино и наша новая сотрудница — бесовка Олёна. Отношения у них развивались постепенно и довольно сложно. Ну, по разную сторону баррикад они оказались, что уж тут поделать. Про Никиту я рассказывать не буду — он сам про себя прекрасно в своих мемуарах рассказывает, а вот про Олёну пару слов скажу. Она родилась обычным человеком, но еще в детстве попала в рабство по договору к Кощею и он её быстренько переделал в бесовку. Я этих тонкостей ни в юриспруденции, ни в колдовстве не понимаю, просто принимаю как факт и договор этот и бесовку, не вникая в детали. Как бы то ни было, но Олёне совсем невмоготу стало на службе у Кощея и решила она любыми путями обрести волю. И, знаете, получилось у нее. Правда — в перспективе. Летом Кощей пообещал отпустить её, а пока она зачислена в мою Канцелярию и служит верой и правдой. Ну а в процессе службы встретилась с Никитой, и завертелось у них и как я думаю — очень серьёзно.

Есть и еще одна парочка у нас, самая первая из всех. Это наша сотрудница, простая вампирша Маша и её пламенный поклонник — немецкий посол Кнут Гамсунович Шпицрутенберг. Про Машу я вам потом расскажу. Она у нас личность неординарная и парой слов не обойтись, а вы у меня и так уже устали от пояснений. Да и Михалыч давно ответа ждёт.

— А знаешь, деда, возможно, ты и прав…

Михалыч аж подпрыгнул от негодования:

— "Возможно?!" Да ить как у тебя только язык поворачиваетси, Федька, такое говорить?! Я всегда прав!

— Я пытался сказать, пока ты меня не перебил, что можно действительно в Лукошкино смотаться, но если тебе важнее свои скрытые комплексы тут демонстрировать, то давай лучше останемся. Я тебе сейчас психологические тесты запущу на компьютере, будем выявлять, что ты у нас за личность на самом деле и как с тобой бороться.

— Паразит ты, внучек, — вздохнул дед. — И как только Кощей-батюшка тебя царем назначил… Одевай свой полушубок да поехали, уговорил.

Ну и как вы думаете — удалось мне повидаться с Варей? Правильно — нет.

А у нас тут всегда так. Стоит задумать что-нибудь полезное, а главное — приятное, как тут же происходит нечто, сразу нарушающее все планы.