Глава 2

Чему только не обучил меня Вольф за прошедшие шесть лет. Как и большинство жителей Архалона, я была воздушным магом. И в первую очередь наставник объяснил мне, как управляться со стихией воздуха. Занимаясь под его контролем на том самом памятном утесе, я со временем смогла подчинить себе бурлящую магическую энергию полностью. Теперь я с легкостью улавливала малейшие воздушные потоки и, сплетая свою силу с ними воедино, легко могла лишить определенного человека доступа кислорода, подслушать разговор в закрытом помещении, пролететь некоторое время, управляя ветром и многое-многое другое.

Магистр, бесспорно, был прав, говоря, что магия поможет мне понять смысл моего существования на земле. Так оно и вышло. Теперь я уже не мыслила себя без этих удивительных способностей, которые каждый день приносили мне все новые и новые открытия.

Когда наставник впервые показал мне, как наполнять предметы магической энергией, я продемонстрировала ему свой оберег, куда закачивала энергию все это время. Он долго и внимательно его разглядывал, а потом шокировано уставился на меня, и объяснил, что мне удалось создать мощнейший защитный артефакт, равный которому он еще не видел. Так для меня открылось совсем новое направление магической науки — создание артефактов.

Поначалу я пробовала свои силы на тех оберегах, которые изготавливали в обители, наполняя их небольшим количеством энергии с защитной целью. Потом магистр обучил меня различным заклинаниям. И сестры монастыря начали делать для подобных нужд обереги на все случаи жизни, а я, в свою очередь, накладывала на них соответствующие заклинания от воров, от болезней, от зависти соседа, от неудач и тому подобное. Воины Света сбывали все это на различных ярмарках нашей необъятной Родины, и простой люд с удовольствием покупал эти изделия.

Монастырь приобрел значительную популярность за эти годы, благодаря нашим магическим штучкам. Многие девушки стремились попасть на служение именно сюда. Под моим началом была создана целая мастерская, которая занималась изготовлением оберегов и несложных амулетов. Одаренных девушек, даже со слабым даром, я самостоятельно обучала простым заклинаниям, которые можно было вложить в наши изделия. И дело постепенно развивалось и крепло. Было отрадно видеть плоды своего труда, которые приносили другим людям пользу.

Сама же я занималась созданием более сложных и энергозатратных артефактов. Под руководством учителя я овладевала тонким искусством работы с различными металлами, драгоценными и полудрагоценными камнями. И это занятие доставляло мне неимоверное удовольствие. Вольф только диву давался, каких успехов я добилась в этом деле.

Но главной моей отрадой были все-таки иллюзии. Сейчас я способна была так изменить реальность, что другие люди даже на ощупь не смогли бы отличить настоящее от плода моей фантазии. Создание иллюзий высшего порядка давалось мне так же легко, как иным магам самые обычные заклинания.

Кроме магии Вольф занимался со мной боевой и физической подготовкой, считая, что я должна хотя бы минимально быть способна дать отпор в случае необходимости. Конечно, великой воительницей я не стала. У меня не было для этого ни таланта, ни изначальных природных данных. Но моя физическая форма на данный момент была гораздо лучше, чем раньше. Талия стала узкой, ноги стройными и сильными, руки ловкими и крепкими. Но это все никак не могло изменить того, что мои бедра так и остались широкими, а грудь — выдающейся. Вольф иногда шутил на эту тему и слегка меня подкалывал, что не ровен час приедет какой-нибудь принц и освободит прекрасную принцессу из заточения. Я же в ответ отвешивала ему шутливую воздушную затрещину. Наши отношения давно потеряли всякий пиетет. И сейчас мы скорее были добрыми друзьями, чем учителем и ученицей.

Единственное, что меня огорчало в отношении моего дара, так это то, что магистр поведал мне о родовой особенности Карийских. Все представители правящего рода были способны внушить незащищенному щитами человеку чувство любви, страсти или желания, по своему личному усмотрению. Когда я услышала об этом, то пришла просто в ужас. По слухам, и Император, и принц с принцессой были весьма любвеобильны, меняя своих фаворитов чуть ли не каждую неделю. А вдруг, моя мать тоже под воздействием отдалась правителю? Теперь уже я этого, скорее всего, не узнаю. Но в себе я подобных способностей не ощущала, о чем с радостью и сообщила наставнику. Однако он моего энтузиазма не разделил, сказав, что магия сложная сфера бытия человечества, и никто не может дать гарантий, что в будущем эти возможности не откроются лично для меня. Хорошенько все обдумав, я пришла к выводу, что на данный момент ничего подобного и в помине нет, поэтому и беспокоиться пока не о чем. А дальше видно будет.

С настоятельницей у меня тоже сложились довольно теплые взаимоотношения. Она так и не перестала меня жалеть, и видела во мне любимую дочку, которой у нее никогда не было. Если магистр занимался моим магическим образованием и физической формой, то мать Иолин положила все силы, чтобы я стала утонченной леди. Меня это изрядно веселило. Даже моей чудесной маме это не удалось. Но настоятельница не сдавалась. Поэтому занятия этикетом, танцами, пением и тому подобным бредом мне приходилось стойко сносить. Одно радовало, что они были всего пару раз в неделю. А все остальное время я уделяла своей непосредственной работе и тренировкам. Так же мать Иолин ратовала за мою осведомленность в вопросах современной внутренней и внешней политики и экономики, столичных модных тенденций и родословной самых именитых аристократов Архалона. Видимо, она лелеяла надежду, что когда-нибудь я стану настоящей принцессой. И я не разубеждала ее в этом. Сама же понимала, что мои родственники знать меня не хотят и никогда не допустят ко двору.

За все шесть лет Император так и не появился в святой обители. Я уже давно смирилась с тем, что до меня было дело только моей матери, а теперь моим друзьям. Поэтому была только рада, что не встречаюсь с отцом. В душе я опасалась, что не смогу сдержаться при встрече и просто врежу ему. Что, естественно, не останется безнаказанным. А сидеть в тюрьме за нападение на правителя мне не хотелось.

Ежегодно из Хариндера, столицы Архалона, в монастырь приезжал кто-нибудь, чтобы удостовериться в том, что я все еще жива. Как правило, это был кто-нибудь из ближайшего окружения Юстаса Карийского. Благодаря усилиям настоятельницы я теперь всех знала наперечет. А Вольф еще и своими комментариями снабдил каждого заслуживающего внимания аристократа. Поэтому я знала не только титул и должность определенных лиц, но и их подноготную.

При посланниках правителя я играла роль скромной и забитой воспитанницы святой обители. Глаза долу и кроткий голосок были мне в помощь. Все разговоры обычно настоятельница брала на себя. И всех все устраивало. Но когда мне исполнилось двадцать два, прибывший в монастырь очередной лорд объявил, что в двадцать три я стану женой некоего аристократа, специально для этого выбранного советом. Имя претендента почему-то скрывалось, но это и не имело значения. Меньше всего я хотела вообще выходить замуж, но мое мнение, конечно же, никого не интересовало.

Когда я поведала Вольфу об этом известии, он только печально вздохнул, сочувствуя моей проблеме. А потом похлопал по плечу и посоветовал, пока не отчаиваться раньше времени, поскольку за год может многое произойти. И, кроме того, обещал усилить мои боевые тренировки, пошутив при этом, что если муж меня чем-то не устроит, я всегда смогу его прикончить и сбежать к нему в орден, куда доступа властям не было, поскольку магистр несколько лет назад легализовал деятельность своего детища, как обители, помогающей другим монастырям Пресветлой, без вступления в ряды монахов. А служители Пресветлой на Архалоне имели независимое положение от аппарата государственной власти.

В один из дней я проснулась утром со стойким ощущением, что произошло непоправимое. Резко подскочив на кровати, я уже хотела ринуться одеваться и бежать разведывать обстановку, но ощутила, что со мной что-то не так. Почему-то центр тяжести моего тела сместился вперед, и мне было гораздо тяжелее просто держать ровно спину. Бросив мимолетный взгляд на свою грудь, я просто опешила от увиденного. У меня были чудовищно огромные груди! Лихорадочно зашарив руками по своему телу, я помчалась в ванную, где висело небольшое зеркало. Быстро сбросив с себя ночную сорочку, стала методично оглядывать всю себя до мельчайших подробностей.

Сомнений не было, в зеркале отражалась какая-то незнакомка. У меня, конечно, и до сегодняшнего дня была большая грудь, но сейчас она стала просто огромной. Моя узкая талия исчезла, живот покрылся значительным жирком, бока обвисли, бедра стали толстыми и объемными, ноги, как у жены кузнеца, с большущими икрами. На голове вместо копны густых пшеничного цвета волос теперь красовался крысиный хвостик тонких невзрачных темно-русых волосенок. А лицо? О, Пресветлая! Мое лицо вовсе не было моим. Огромные зеленые глаза превратились в две щелки желто-карего цвета, нос кнопкой, губы — два пельменя, щеки, как у хомяка. Волна отчаяния и ужаса захлестнула меня с головой.

Внезапно дверь моей комнаты с грохотом отворилась, и в ванную влетел Вольф. Оглядев меня с головы до ног, быстро отвернулся и, задыхаясь, произнес:

— Хвала Пресветлой, ты жива! Думал, что уже не увижу тебя.

— Вольф, — упавшим голосом произнесла я, — что происходит? Почему я в таком виде?

— Будь добра, — напряженно отозвался он, — оденься уже. Ты, конечно, не так хороша сейчас, как раньше. Но вид обнаженной девушки все-таки не может оставить меня равнодушным.

— Издеваешься? — зло прошипела я, трясущимися руками натягивая на себя сброшенную ранее сорочку.

— Вообще ни разу, — нервно рассмеялся он. — Не каждый день увидишь такую грудь. А мне только что удалось увидеть ее обнаженной. До конца дней это зрелище не забуду.

— Ты труп, — четко проговорила я, проходя мимо него из ванной в комнату с гордо поднятой головой и буквально королевской осанкой, которая стоила мне неимоверных усилий.

— Если ты задушишь меня в своих пышных объятиях, — не унимался он, — то я совершенно не против. Это будет не смерть, а мечта.

— У меня стресс, — надулась я, — а ты еще и смеешься. Лучше бы объяснил, что случилось. Или подсказал, что делать.

— Ты права, — тут же стал серьезным магистр. — Прости. Это от нервов. Думал, не успею и застану только твое мертвое тело. А тут такой сюрприз. Вышел сложный диссонанс между моими ожиданиями и реальностью. Но это все мелочи. В общем, слушай. В столице сейчас творится форменное безобразие. На правящий род кто-то наслал сильнейшее проклятие. Император при смерти. Наследный принц Ауран превратился в жуткого сгорбленного урода. Принцесса Ридальда из необыкновенной красавицы обратилась в жуткое чудовище. Как только я все это увидел, тут же бросился сюда. Но ты оказалась крепче всех. Или все дело в твоем обереге. Не знаю. Но у тебя, хочу сказать, вполне нормальная внешность. Ну, не считая, конечно, огромной груди. Но это скорее плюс, чем минус.

— Еще одно слово про мою грудь, и я не сдержусь, — угрожающе процедила. — Лучше объясни, откуда ты смог об этом всем узнать. Ты же не был в столице уже лет пятнадцать.

— Не был, — кивнул он, занимая единственное кресло в комнате, и не вольно снова начиная пялиться на мои формы. — Но у меня есть слабый пророческий дар. Он проявляет себя крайне редко, но всегда точно. Сегодня ночью мне было видение. Поэтому я и не сомневался в том, что произошло. Как проснулся, сразу ринулся сюда.

Не выдержав его взгляда, встала с кровати, где до этого сидела, и отправилась одеваться в ванную, прихватив из шкафа самое просторное и закрытое из своих платьев. Быстро облачившись в выбранный наряд и убрав волосы в пучок, вышла к магистру.

— Так гораздо лучше, — похвалил он, вздохнув с облегчением. — Все-таки ты теперь обладательница весьма волнующих форм. Но речь сейчас не об этом. Пока тебя никто не увидел, нужно сделать так, чтобы все подумали, будто ты умерла, или тяжело заболела. За тебя сейчас можно выдать абсолютно любую девушку примерно того же возраста. Скоро здесь будут гости из столицы. Ситуация с правящим родом сейчас крайне нестабильна. И им может позарез понадобиться бастард Императора для подстраховки или еще для чего-нибудь.

— Ты хочешь сказать, — неверяще уточнила я, — что я смогу под шумок сбежать отсюда? Но как я это сделаю? Все переносы фиксируются. Люди Императора перепроверят все.

— Это так, — согласно кивнул магистр. — Но я могу забрать тебя в орден. Это совсем близко отсюда, поэтому на такое небольшое расстояние я смогу прикрыть переход и замаскировать его так, будто осуществил перенос только один человек.

— Это просто отличные новости! — радостно возликовала я, но тут же задумалась. — Но где нам взять такую девушку, которая бы согласилась изображать меня?

— Об этом мы сейчас поговорим с настоятельницей, — сосредоточенно откликнулся он. — Думаю, она не откажет в помощи.

— И еще, — жутко краснея, с трудом проговорила я. — Как я появлюсь в ордене в таком виде?

— А что тебя не устраивает? — вновь развеселился учитель. — Ты там будешь просто местной звездой.

— Все, — решительно проговорила я, вскакивая и хватая подушку. — Ты меня все-таки вывел.

И с силой запустила импровизированным оружием в магистра. Он его легко перехватил и пустил в обратный полет. Я не успела увернуться, и была отправлена снарядом прямиком на кровать.

— На правду не обижаются, — назидательно проговорил он, поднимая палец вверх. — А если серьезно, то в ордене нет повального дефицита женщин. Там работает масса представительниц слабого пола, которые совершенно спокойно воспринимают внимание парней к себе. Некоторые вступают в отношения по обоюдному согласию, а некоторые нет. Это личное дело каждого. Никто никого ни к чему не принуждает. У воинов есть раз в неделю выходной, который они проводят в ближайшем городе. Так что, не думаю, что у тебя будут какие-то большие затруднения. Кроме того, тебе давно пора научиться общаться с мужчинами, а твое заточение в монастыре этому никак не может способствовать.

— Что ты имеешь в виду? — опешила я.

— Ничего предосудительного, — тут же успокоил меня Вольф. — Ты и сама скоро поймешь, что мужчин нужно уметь, как привлечь, так и отшить. А это все приходит только с опытом. Святая обитель не то место, где этому можно научиться. И этот навык в высшем свете для девушки так же важен, как и ненавистный тебе этикет.

— Ладно, поверю тебе на слово, — насупилась я.

— Вот и отлично! — воскликнул он, поднимаясь и направляясь на выход. — Тогда я к настоятельнице, улаживать все вопросы. А ты запрись. Никто не должен увидеть тебя в новом амплуа.

За время отсутствия магистра я собрала свой походный рюкзак, с которым обычно отправлялась в горы вместе с наставником. С моей новой фигурой об одежде, висящей в платяном шкафу, можно было забыть. Поэтому я постаралась упаковать только то, что действительно мне было в пору и то, что могло понадобиться из вещей повседневной необходимости. Свои инструменты из мастерской забирать я не собиралась, здраво рассудив, что наставник всегда сможет прихватить их позже. Сейчас главное было не упустить время и скрыться отсюда, как можно скорее. А то единственный шанс покинуть мою персональную тюрьму будет упущен.

Вскоре Вольф вернулся в комнату, почему-то один. На мой вопросительный взгляд он лишь отмахнулся:

— Пойдем скорее. Мать Иолин обещала все уладить в случае появления здесь гостей из столицы. В монастырь как раз совсем недавно прибыла тяжелобольная девушка, примерно твоего возраста. Она хотела умереть в стенах святой обители. Сейчас она без сознания, поэтому опровергнуть слова настоятельницы не сможет. Я замаскировал ее ауру так, чтобы она отдаленно напоминала твою. После проклятия все равно у тебя она тоже претерпела изменения. Но тебя матушке видеть нельзя. Для подстраховки никто не должен знать, в кого ты преобразилась.

— Я готова, — сосредоточенно кивнула.

— Отлично, — отозвался магистр. — Накидывай самый мощный отвод глаз, на который способна, маскируй ауру, и двигаемся к портальной площадке. На месте тебе придется встать, как можно ближе ко мне. Только в таком положении я смогу выдать наш перенос за отправку одного человека.

— Сделаю, — машинально ответила, формируя необходимые заклинания и закрепляя их к своему резерву. — Готово.

— Следуй за мной по пятам, — распорядился Вольф, забирая у меня походный рюкзак. — Никто не должен тебя коснуться. Помни об этом.

С этими словами магистр покинул мою комнату, а я устремилась за ним. До портальной площадки добрались на удивление быстро и без особенных затруднений. Все обитатели монастыря были сейчас в главном храме на утреннем молитвенном правиле. Помня наказ учителя, я подошла к нему вплотную, и он тут же одной рукой притиснул меня к себе настолько плотно, что я смогла почувствовать рельеф напряженных мышц его туловища. Он был всего на полголовы выше меня, поэтому я своим немалым бюстом ощущала каждое движение часто вздымающейся грудной клетки Вольфа. Все это меня настолько взволновало, что я невольно покраснела, стараясь опустить голову, как можно ниже, чтобы он не заметил моего состояния.

— Ну, что прекрасная принцесса? — иронично обратился он ко мне. — Принц тебя вызволять из заточения не пришел, но надеюсь, я с этой задачей справлюсь не хуже.

— Твой юмор не уместен, — пропыхтела, отвернувшись в сторону.

— Какое счастье, что никакое проклятие не способно исправить твой чудесный характер, — прошептал он мне на ухо, от чего у меня все тело мурашками покрылось. — Даже не знаю, как бы я пережил, стань ты вдруг кроткой, скромной и послушной.

— Не дождешься, — отрезала, начиная злиться. — Активируй уже портал. Сколько можно зря трепаться?

— Поверь мне, — тепло улыбнулся он, глядя на недовольную меня, — ничего просто так не происходит.

Смысла этой дискуссии я совершенно не поняла, да и не старалась, если честно. Мне давно уже стало ясно, что Вольф периодически говорит такие вещи, которые мой разум воспринять вообще не в состоянии. Поэтому сейчас я просто молча ждала, когда мы сможем наконец исчезнуть отсюда.

Магистр активировал портал и, крепко прижав меня к себе двумя руками, внес в воронку перехода. Через мгновение я уже стояла в кольце сильных рук наставника во дворе ордена воинов Света.