Глава 6

Это должны были быть простые, если даже не роскошные, раскопки. Благодаря куполу, который обеспечивал воздух для дыхания, не возникало проблем с погодой. Температура всегда 21 градус по Цельсию, никогда не случалось ни ветра, ни урагана или снега, способного помешать работе. Лишь новичкам – Рейнсингеру, Пейтел, Брису, Тигу и Петрову – это чем-то не нравилось. Костяк команды Джейка, наоборот, радовался однообразию каждого дня. После многих лет упования на милость разнообразных стихий опытные археологи просто блаженствовали от монотонности погоды.

Однако стресс и напряженность, отравлявшие работу предыдущих групп, сказывались и на команде Джейка. Похоже, никто из людей не высыпался ночами. Рэмзи заподозрил, что случаи обращения к медикам были далеко не единичными, и вовсе не насчет царапин или растяжений. Джейк знал, что ему не станут докладывать, если только речь вдруг не зайдет об угрозе жизни конкретного человека или всей команды, в результате чего миссия может оказаться на грани срыва. Он уважал конфиденциальность взаимоотношений врача и пациента, но тем не менее его беспокоило происходящее. Неоднократно, заходя в столовую, он замечал, что перешептывания тут же прекращались. Это расстраивало его.

Но еще больше его расстраивало то помещение, которое упорно отказывалось открывать свои тайны. Джейк был мастером головоломок. Именно этим он был известен, именно поэтому нанят. Кто-то написал что-то на языке, которого никто прежде не видел, кровью неизвестного ранее существа. Код? Прямое указание? Бред сумасшедшего? Ритуальные письмена? Аналог земных доисторических наскальных рисунков? В какой-то момент он отчаянно позавидовал Жану-Франсуа Шампольону. Этот ученый, живший много лет назад, был тем, кто расшифровал египетские иероглифы, столь же непонятные и неземные для европейцев девятнадцатого века, как и те завитки, точки и кривые, на которые смотрел сейчас Джейк. Но тот удачливый засранец мог воспользоваться помощью Розеттского камня. Джейку же оставалось лишь гадать, основываясь на своем опыте и инстинктах.

Ах да… имелась еще одна маленькая загвоздка. Древние египтяне были, по крайней мере, людьми. Эта же надпись была оставлена чужой расой – если взять на себя смелость предположить, то, возможно, протоссами. А кто имеет хоть малейшее представление, как думают протоссы? Какого типа информацию они могли бы пожелать записать кровью?

Так что Джейк сидел у двери – иногда освещая загадочную надпись фонариком, иногда в темноте – и пытался думать, как протосс. Он вспомнил все, что знал. Судя по имеющимся записям, в бою они изящны и грациозны. Дисциплинированы. Их сверкающая броня оборудована приспособлениями, позволяющими создавать клинки силой мысли. Они сражались как бездушные танцоры-роботы. Определенно, это была демонстрация общего культурного развития. Они не ели, а если и ели, то делали это не так, как терраны. У них нет ни ртов, ни ушей, ни носов – лишь огромные глаза. Зрение, таким образом, являлось, пожалуй, их основным органом чувств. Они невероятно умны и, предположительно, обладают удивительными телепатическими способностями.

Джейк глубоко вздохнул и потер лицо рукой, рассеянно отметив, что пора побриться. Он с подозрением относился к так называемым «экстрасенсорным способностям», считая, что слухи и рассказы об этом либо высосаны из пальца, либо намеренно распространяются правительством, чтобы постоянно держать людей в легком напряжении. Он слышал истории о том, как Конфедерация (а теперь, по слухам, и Доминион) использовала «призраков» – телепатов-убийц, которые с помощью своеобразных маскирующих устройств могли перемещаться невидимыми. «Смотрите, детишки, здесь бродит “призрак”. Возможно… Вы никогда не узнаете наверняка!» Джейк верил в то, что говорили его чувства (пять чувств, спасибо большое), и ни во что иное. Попытка думать, как представитель расы, в которой каждый гуру-экстрасенс по самые уши – если у них конечно есть уши, – требовала от него больших усилий, чем обычно. Но головоломка есть головоломка, а Джейк есть Джейк, и он доберется до разгадки.

Даже если ему придется научиться думать, как серокожий пришелец без носа, рта и ушей, умеющий читать мысли.

С гораздо большим удовольствием он расшифровывал бы иероглифы…

Коммуникатор щелкнул.

– Эй, Джейк? – это была Тереза.

– Да, Тереза, что случилось?

– Мистер Вэ хочет немедленно поговорить с вами.

Не сговариваясь, археологи решили, что им будет гораздо удобнее называть нанимателя «мистер Вэ», а не «его превосходительство», «Валериан» или «Престолонаследник». Однако, независимо от того, как они называли его, сердце Джейка уходило в пятки каждый раз, когда приходилось разговаривать с юношей.

– Уже иду.

– Джейк! Как продвигается?

Джейк прекрасно знал, что имеет в виду Валериан. Престолонаследник спрашивал не о храме, хотя группе уже открылись многие удивительные вещи. Валериан хотел знать, удалось ли расшифровать надпись и приблизиться к пониманию того, что находится внутри помещения.

– Ну, я более чем уверен, что это язык протоссов, – сказал Джейк.

Ответ не впечатлил Валериана:

– Да, вы говорили об этом во втором отчете.

Джейк знал это. И неожиданно решился.

– Вопрос заключается в том, зачем они написали здесь это. Было ли им известно, что находится внутри. Сами ли они создали этот… хм, псионический замок, или же это дело рук создателей храма.

Валериан заметно нахмурился.

– И это вы тоже говорили.

Черт. Неужели он и это говорил? Джейк замялся:

– Ну… есть кое-что еще. Впрочем, это не о том помещении. Это касается самого храма.

Серые глаза Валериана сузились.

– Продолжайте.

– Ну… Я вынужден не согласиться с Карлайлом. Не думаю, что храм хоть в чем-то похож на корабль. Это была хорошая рабочая гипотеза, но она не выдерживает критики. Просто по одной причине. – Джейк сделал паузу, подходя к главному. – Зачем пилоту приземляться и оставаться здесь на неизвестно сколько тысяч лет? А когда ему вдруг понадобилось выйти – то зачем вырываться оттуда с силой?

Валериан улыбнулся.

– Какова же, в таком случае, ваша теория?

– Я думаю, это строение и правда кое-что содержит. Но это не корабль. Я думаю… думаю, это яйцо. Я думаю, энергетическое существо растет в нем до тех пор, пока не приходит время вылупиться, а затем прорывается наружу.

– Продолжайте. – Престолонаследник выглядел заинтригованным.

– И… мы не знаем, сколько птенцов живет в одном яйце. Храм на Бекар Ро был очень зеленым, органическим и выглядел живым. Затем создание вырвалось наружу, и он стал темнеть. Этот храм темный… снаружи. Но в центре… в том зале, куда я стараюсь проникнуть… Он сохранил зеленый цвет.

– Так значит… – проговорил Валериан. – Вы полагаете, что здесь может быть еще одно энергетическое существо?

– Вполне возможно, однако пока что это лишь теория. По крайней мере, она не противоречит ничему из того, что нам удалось узнать.

– И вы узнали не так уж много, – сказал Валериан.

Это было замечание.

– К сожалению, вынужден согласиться с вами. Однако каждую свободную минуту я посвящаю тому, чтобы узнать новое, и моя команда работает, не покладая рук.

Будущий император улыбнулся:

– Я прекрасно осведомлен об этом. Прошу простить мою нетерпеливость. Я знаю, вы разделяете мое жгучее любопытство в отношении того, что находится внутри. И я уверен, что как только вам удастся найти способ проникнуть внутрь, вы немедленно известите меня. В любое время дня и ночи. Я хочу увидеть то, что увидите вы в тот самый момент, когда это произойдет.

– Разумеется.

– Продолжайте так же прекрасно выполнять свою работу. Только не заставляйте меня ждать слишком долго. Сконцентрируйтесь на этой надписи. Она может сказать нам, что находится внутри. Нет ничего сложного. Просто думайте, как протосс. – Валериан подмигнул и исчез. Вместо видеоизображения появилась эмблема Доминиона.

Джейк еще долгое время смотрел на темный экран.

День на Немаке длился двадцать шесть часов. Восемнадцать из них щит над археологами светился светло-голубым. Затем на восемь часов купол становился иссиня-черным, чтобы людям было проще заснуть. Иногда это работало. Этой ночью – нет.

Джейк беспокойно ворочался. Его мозг продолжал работать. Прошло почти два месяца с момента их прибытия, а он, по сути, ни на шаг не приблизился к разгадке головоломки по сравнению с первым днем. Валериану легко было небрежно заметить: «Думайте, как протосс», когда никто не имел ни малейшего понятия о мышлении этих грациозных созданий, чем-то напоминающих рептилий. Джейк пробовал и другие способы, зачастую опираясь лишь на интуицию. Но он не был протоссом и не мог мыслить, как один из них. Кроме того, немало людей до него пытались проделать то же самое и потерпели неудачу.

Джейк встал с постели, с удовольствием подумав о привилегии руководителя раскопок иметь частные апартаменты, и оделся. Может быть, ему поможет прогулка вокруг места раскопок. Вездеход запустился с шумом, и Джейк скривился. Но все же до спален было достаточно далеко, поэтому оставалась надежда, что звук никого не разбудил.

Джейк вел машину к раскопкам сквозь темноту, словно на автопилоте. Он давно уже привык к месту, где скрывалось решение загадки. Профессор бывал здесь много раз, и каждый раз до ответа как будто не хватало шага. Иногда этот шаг представлялся рытвиной на дороге. В другой, как сейчас, он казался бездонной пропастью. Иногда Джейк проводил у «двери» лишь несколько минут, иногда часы. Так продолжалось неделями. Ему нужно было что-то, хотя бы что-то, чтобы подстегнуть мозг.

Он выбрался из вездехода и пошел к храму. Его очертания вырисовывались под сверхъестественным искусственным освещением цвета индиго, которое излучал жилой купол. Глядя на строение сейчас, Джейк начал понимать, почему оно могло казаться пугающим. Но даже если так, все равно его группа видела за свою жизнь гораздо более зловещие вещи. Разве нет? Что же лишало их мужества здесь? Его самого храм совершенно не пугал. Лишь повергал в досаду от того, как стойко охранял свои секреты.

В раздражении Джейк пнул землю и отбросил камень с практически идеальным отпечатком древнего листа. Впрочем, яркий неприятный свет фар вездехода освещал многие другие. Джейк не беспокоился за их сохранность – здесь были буквально тысячи таких же, с отпечатками листьев и раковин. Археолог пошел дальше в раздумьях, засунув руки в карманы, сгорбившись и бесцельно глядя под ноги.

Что он упускал? У Джейка появилось отвратительное ощущение, что он ошибается во всем и что если продолжит следовать той же дорогой, то никогда и ни за что не сделает тот самый шаг до ответа.

Он посмотрел на очередной окаменелый лист. Обычно такие вещи, несмотря на их распространенность, интересовали его. Неважно, на какой планете он находился, неважно, какими странными и разными листья выглядели на первый взгляд, после внимательного изучения у них появлялась глубокая неизменная общность. Под ногой хрустнул еще один камень, и Джейк заметил окаменелый отпечаток раковины, полость которой закручивалась из центра в совершенном соответствии с математическим правилом «золотого сечения». Раковины также были одинаковы. Моллюски создавали их с той же сверхъестественной точностью. В любом мире. Существовали некоторые общие сходства – то, что было знакомо любому, – и Джейк чувствовал себя среди них уютно. Одним из таких сходств являлось правило «золотого сечения». Неважно, насколько странен был мир, это правило было единым. Оно…

Джейка словно ударило взрывной волной.

От неожиданного осознания его почти мутило; он опустился на колени и схватил пустую раковину моллюска. Существовало соотношение, одинаковое для этого чужого мира и для Старой Земли, Гелгариса, Пегаса – для любой планеты, на которой Джейк когда-либо бывал. Каждая полость была чуть длиннее предыдущей. Единица к одной целой шести десятым. И лист… та же безупречность, прожилки относятся одна к другой в той же пропорции.

Джейк чувствовал тошноту и не мог понять, вызвано ли это страхом или надеждой. Возможно, и тем, и другим. Он вытянул вперед мозолистую ладонь и рассмотрел ее в ярком белом свете фар вездехода, попутно отметив, что рука сильно трясется. Кость, образовывавшая кончик пальца, чуть короче следующей кости… Которая чуть короче той, что соединяла палец с ладонью, но соотношение было все тем же, совершенным, – единица к одной целой шести десятым.

Рэмзи отчаянно пытался вспомнить, как выглядят руки протоссов. Он знал, что они отличаются от человеческих, но как именно отличаются? Джейк закрыл глаза и постарался восстановить в памяти увиденные мельком кадры рук протоссов в защитных наручах. Их пальцы были длинными и тонкими. У них не было четырех пальцев и одного противостоящего, у них было… о да, у них два длинных пальца и два больших пальца по бокам. Джейку доводилось видеть некоторых сумчатых и приматов, которые тоже имели по два больших пальца.

Он долгое время простоял на камнях на коленях, пытаясь успокоиться. Он знал, что должен вернуться на базу, поднять всех, взять камеры и связаться с Валерианом.

Он знал, что должен. Но не собирался делать это.

Джейк знал, что его не считают «индивидуалистом». Глубоко в душе он понимал, что для этого ему не хватает храбрости. Он предпочитал поступать так, как его учили. Но теперь… Если он прав, то этот момент ему ни с кем делить не хочется. Если же ошибается, то желания выглядеть идиотом… черт, да даже больше, чем идиотом в глазах команды и «мистера Вэ» – тоже нет.

Если догадка окажется верной, времени для оповещения остальных хватит. Но сейчас Джейк Рэмзи в любом случае собирался лично проверить свою теорию.

Джейк вновь нашел окаменелого моллюска и схватил его трясущимися руками. Сжимая в одной руке раковину, а в другой – фонарик, он неуверенно поднялся на ноги и включил свет. Археолог знал, что найдет дорогу, даже если придется пробираться по извилистым коридорам храма в полной темноте – так часто он уже проделывал этот путь. Джейк двигался быстро, его сердце отчаянно колотилось, и археолог старался умерить свой восторг – ведь даже если он сможет войти в эту камеру, нет никаких гарантий, что внутри найдется что-то мало-мальски интересное. Его могло ждать оглушительное фиаско.

Джейк спустился по лестнице, в спешке едва не упал, и осветил стену фонариком. Так же, как и десятки (если не сотни) раз до того. Он прижал ладонь к двери. Появился светящийся контур прямоугольника.

Но это был не обычный прямоугольник, обозначающий дверной проем. В ширину он был длиннее, чем в высоту… И соотношение горизонтали к вертикали…

Как же он сразу не заметил этого?

Джейк покрылся мурашками.

– Как свои пять пальцев, – тихо прошептал он. Или, вернее, как ладонь, которая была перед его глазами. Ему стало ясно. Разгадка все время была у него прямо под носом.

Он бы не добился ничего, думая, как терран. Он знал это. Все его предшественники тоже знали это. Но он чуть не попал в ту же логическую ловушку, что и они, пытаясь думать, как протосс.

Кем бы ни был тот, кто запечатал дверь и оставил сообщение кровью, он не преследовал цели думать, как протосс.

Кем бы он ни был, он думал в более универсальных категориях.

Джейк не убирал руку от дверного проема, и контур продолжал светиться. Другой рукой он нащупал кусок мела в одном из карманов и очертил этот контур. Как только он убрал руку, свечение погасло. Джейк быстро провел расчеты и вычислил соотношение сторон – как он и предполагал, это было «золотое сечение», отношение ровно единица к одной целой шести десятым. Найти «сердце» этого пространства, используя для измерения несколько прямоугольников меньшего размера с тем же соотношением сторон, несложно. Не центр… сердце. Исходную точку прекрасной спирали моллюска, под нижней границей, чуть слева.

Сделав шаг вперед, Рэмзи отметил крестом вычисленную точку. Его ладони были влажными от пота.

– Итак, Джейк, вот мы и нашли.

Он коснулся ладонью двери в отмеченной точке.

Как всегда, появился контур. Только и всего…

Его потрясло разочарование. Почему же не сработало? Все знаки налицо! Он ошибся в расчетах? Может быть, ему стоит вернуться и найти что-то для более точных измерений? Может быть, он…

Затем археолог рассмеялся. Кем бы ни был тот, кто создал головоломку, он был отличным стражем. Джейк сам коснулся стены по чистой случайности. По чистой же случайности кто-то другой мог коснуться ее именно в нужной точке.

– Нет, это было бы недостаточно предусмотрительно, – сказал он неизвестному и неуловимому пришельцу, чье творение лишило его сна. – А ты ведь предусмотрительный, не так ли?

Он должен доказать, что действительно разгадал загадку – вот что было понятно. Джейк встал на колени и нарисовал спираль сквозь каждый из прямоугольников, привстав на цыпочки, чтобы дотянуться до верхнего левого угла. В результате получилась совершенная фигура, известная терранам как спираль Фибоначчи, воспроизведенная в бесчисленном количестве раковин в бессчетном количестве миров. Неизменно, невыразимо прекрасная.

Джейк снова коснулся ладонью крестообразной отметки, но на этот раз он тут же провел рукой дальше, следуя изгибам спирали. Все еще ничего. Он решительно повторил. Третий раз, четвертый, пятый, шестой, седьмой…

А затем линия, нарисованная мелом, ожила и засветилась зеленым.