51
Считается, что в такие моменты невозможно ни о чем думать. Все происходит в мгновение ока.
Моя рука инстинктивно дернулась к рычагу катапультирования. Корабль падал в неуправляемом штопоре, рычаг контроля высоты не работал. Я разобьюсь.
Я застыла.
Поблизости больше никого не было. Если я не остановлю креллов, они беспрепятственно подлетят ближе и уничтожат Вулканическую.
Если я разобьюсь, конец.
Я снова схватилась за рычаг двигателя. Другой рукой отключила атмосферный рассекатель, полностью предоставив корабль капризам ветра. Потом толкнула рычаг вперед, разгоняясь.
В прошлом корабли летали именно так. Мне была нужна старая добрая подъемная сила, а появлялась она на скорости.
Корабль затрясся как сумасшедший, но я навалилась на сферу управления, спрямляя спираль, по которой падала.
Давай, давай же!
Похоже, получалось. Я чувствовала, как сопротивляются воздуху управляющие закрылки и понемногу снижается перегрузка, когда корабль начал выравниваться. Я смогу. Я…
Меня протащило по земле.
Тут же включились гравиконы, компенсируя основной удар. К сожалению, я не успела достаточно быстро восстановить контроль, а корабль не успел набрать достаточно подъемной силы.
Корабль волочило по земле. От второго удара ремни врезались в грудь, и из легких вышибло весь воздух. Бедный «Поко» тащило по пыльной поверхности, кабина дребезжала. Фонарь разлетелся на осколки, и я завопила. Никакого контроля над кораблем. Оставалось только держаться и надеяться, что гравиконы успеют перезарядиться между…
Хрясь!
С душераздирающим скрежетом «Поко» замер на месте.
Оглушенная, я повисла на ремнях. Мир вокруг вращался. Застонав, я попыталась восстановить дыхание.
Постепенно вернулось нормальное зрение. Я потрясла головой, потом с трудом перевалилась набок и выглянула из разбитого фонаря. Корабля больше не было. Я врезалась в склон холма, и, пока меня волочило по земле, отвалились оба крыла и большой кусок фюзеляжа. Осталось, можно сказать, одно кресло, пристегнутое к трубе корпуса. Даже предупредительные огни на приборной доске погасли.
Это провал.
— Истребитель сбит, — сказал кто-то из командования у меня в шлеме. — Бомбардировщик по-прежнему идет на цель. — Голос стал тише. — Достигнута смертельная зона.
— Это Ввысь-5, — послышался голос Артуро. — Позывной — Амфи. Со мной Ввысь-2 и Ввысь-6.
— Пилоты? — спросила Железнобокая. — Вы на частных кораблях?
— Типа того, — ответил он. — Вам придется объясниться с моими родителями.
— Штопор, что у тебя? — спросил кто-то из командования. — Мы видели управляемое крушение. Твой корабль на ходу?
— Нет, — прохрипела я.
— Штопор? — позвала Киммалин. — О, что же ты натворила?
— По всей видимости, ничего, — раздраженно ответила я, разбираясь с ремнями. Скадные штуковины заклинило.
— Штопор, эвакуируйся из обломков, — сказал кто-то из командования. — Креллы на подходе.
Креллы на подходе? Вытянув шею, я посмотрела назад, сквозь разбитый фонарь. Черный корабль, один из тех четырех, что защищали бомбардировщик, развернулся и летел на проверку. Он явно не хотел, чтобы я снова поднялась в небо и атаковала его с тыла.
Темный корабль над самой землей надвигался прямо на меня. Я смотрела и понимала, что он не оставит мне ни единого шанса. Он летел по мою душу. Он знал.
— Штопор? — позвал кто-то из командования. — Ты потеряла сознание?
— Никак нет, — прошептала я. — Ремни заклинило.
— Я иду! — крикнула Киммалин.
— Отставить! — рявкнула Железнобокая. — Вы трое сфокусируйтесь на бомбардировщике. Все равно вы слишком далеко.
— Это Быстрина-8, — сказал Йорген на линии. — Штопор, я иду! Расчетное время прибытия — шесть минут!
Черный креллский истребитель открыл огонь по обломкам моего «Поко».
И в тот же миг у меня над головой нависла тень, появившись из-за холма, задев вершину и осыпав меня пылью. Вражеские деструкторы попали в щит новоприбывшего корабля.
Что?
Большой истребитель с заостренными крыльями… в форме W.
— Позывной — Дворняга, — произнес суровый голос. — Держись, девочка.
Кобб. Кобб на М-Боте.
Кобб выпустил светокопье, мастерски зацепив темного крелла, когда они пролетали мимо друг друга. М-Бот был более массивным. Креллский корабль дернуло обратно, словно хозяин рванул пса за поводок. Кобб крутанулся в заранее просчитанном маневре, по сумасшедшей дуге отправив врага на встречу с землей.
— Кобб? — позвала я. — Кобб?
— По-моему, я говорил вам катапультироваться в подобных ситуациях, пилот, — отозвался он по рации.
— Кобб! Как? Каким образом?
М-Бот сместился на позицию сбоку от моего корабля — вернее, того, что от него осталось, — и приземлился, опустившись на подъемном кольце. Приложив еще немного усилий, я наконец сумела выпутаться из ремней.
Я выбралась из обломков корабля и едва не пританцовывая побежала к М-Боту. Вскочила на камень, потом забралась по крылу, как делала это много раз. Кобб сидел в открытой кабине, рядом с ним на подлокотнике лежала рация, которую я ему вернула. Та самая, что…
— Привет! — сказал М-Бот из кабины. — Вы едва не погибли, так что я произнесу пару слов, чтобы отвлечь вас от серьезного, ошеломляющего осознания вашей собственной смертности! Я ненавижу ваши ботинки.
Я рассмеялась, чуть ли не истерично.
— Я не хотел быть предсказуемым, — добавил М-Бот. — Поэтому сказал, что ненавижу их. Но на самом деле ваши ботинки довольно милые. Пожалуйста, не думайте, что я солгал.
Кобба в кабине трясло. У него дрожали руки, он смотрел прямо перед собой.
— Кобб, вы сели в корабль, — сказала я. — Вы летали.
— Эта штука безумна. — Он повернулся ко мне и вроде вышел из ступора. — Помоги мне.
Он отстегнулся, и я помогла ему выбраться наружу.
Скад, выглядел он ужасно. Первый за много лет полет дался ему нелегко.
Он спрыгнул с крыла.
— Тебе придется увести тот бомбардировщик обратно в небо. Не дай ему сбросить бомбу и испепелить меня. Я еще не выпил свою обычную чашечку кофе после обеда.
— Кобб. — Я наклонилась и посмотрела на него с крыла. — По-моему я… мысленно слышала креллов. Каким-то образом они просачиваются мне в голову.
Он схватил меня за запястье.
— Все равно лети.
— Но что, если я поступлю так же, как он? Что, если я обернусь против друзей?
— Не обернетесь, — сказал М-Бот из кабины.
— Откуда тебе знать?
— Потому что вы можете выбирать. Мы можем выбирать.
Я глянула на Кобба, но тот лишь пожал плечами.
— Курсант, в данный момент что нам терять?
Стиснув зубы, я скользнула в знакомую кабину М-Бота. Натянула шлем, пристегнулась. Взревел ускоритель.
— Это я его вызвал, — удовлетворенно произнес М-Бот.
— Но как? — спросила я. — Ты же отключился.
— Отключился, но… не до конца. Я размышлял. И размышлял. И размышлял. А потом услышал, как вы меня зовете. Умоляете о помощи. И я… написал новую программу.
— Я не понимаю.
— Это была простая программа, — пояснил он. — Она отредактировала одну запись в базе данных, пока я не смотрел. Заменила одно имя другим. Я должен следовать приказам моего пилота.
В динамиках раздался голос. Мой голос:
— Пожалуйста, ты мне нужен.
— Я выбрал нового пилота, — сказал М-Бот.
Кобб отошел, и я опустила ладони на рычаги управления, размеренно дыша и чувствуя себя… спокойно.
Да, спокойно. Это напомнило мне о первом дне в летной школе, когда я ощутила странную безмятежность, полетев в бой. Меня впечатлило, что я ни капельки не боялась.
Тогда это было невежество. Бравада. Я считала, что понимаю, каково это быть пилотом. И думала, что могу справиться.
Эта безмятежность была схожа с той, но в то же время совершенно противоположной. Это была безмятежность опыта и понимания. Пока мы поднимались в воздух, я обнаружила, что во мне крепнет уверенность иного рода. Рожденная не из сказок, которые я сама себе рассказывала, и не из чувства натужного героизма.
Я знала.
Когда меня сбили в первый раз, я катапультировалась, потому что не было смысла погибать вместе с кораблем. Однако когда смысл появился, когда было жизненно необходимо попытаться спасти корабль, даже если шансы на успех весьма призрачны, я осталась в кабине и сделала все возможное, чтобы удержать корабль в воздухе.
Моя уверенность была уверенностью человека, который знает. Никто никогда не сможет убедить меня в том, что я трусиха. Неважно, кто что говорит, думает или заявляет.
Я знаю, кто я такая.
— Вы готовы? — спросил М-Бот.
— Думаю, впервые да. Мне нужна вся твоя скорость. О, и выключи систему маскировки.
— Правда? Зачем?
— Потому что я хочу, чтобы они видели, что на них идет.
