— Вы самое слабое звено в нашей обороне, — говорил Кобб, вышагивая по центру класса. Мы вдевятером сидели по кабинам, все еще не включив голограммы. — Ваш корабль может развивать невероятную скорость и закладывать такие виражи, что вам не выжить. Он эффективнее вас. Если вы погибнете, то не потому, что корабль подвел вас, а потому, что вы подвели корабль.

Неделя прошла будто в тумане: ежедневные тренировки в симуляторах, отсидки в центрифуге, ночевки в кабине древнего корабля. Крысы и грибы без соли и приправ давно набили оскомину.

— Ваш главный враг — перегрузка. Недостаточно просто следить за ее величиной, надо понимать, в каком направлении она действует. Человек может выдержать разумную перегрузку, которая давит назад, как если бы вы двигались по прямой. Однако при резком наборе высоты или сильном крене перегрузка направлена вниз, и кровь отливает от головы к ногам. В таких случаях многие теряют сознание всего лишь при девяти-десяти g. А если вы вращаетесь вокруг своей оси, а потом ускоряетесь в другом направлении, как мы тренировались… тогда можно запросто перевалить за сотню g, и при внезапном рывке ваши внутренности превратятся в кашу.

Недд поднял руку.

— Тогда зачем мы изучаем эти маневры?

— Гравиконы, — вклинилась я.

Кобб ткнул в меня пальцем и кивнул.

— Ваши корабли способны компенсировать внезапные скачки перегрузки. Корабли АОН оснащены гравитационными конденсаторами. Когда вы резко меняете направление или скорость, включаются гравиконы и гасят силу. Они работают около трех секунд, потом им нужно пару мгновений на перезарядку, поэтому больше всего толку от них на крутых виражах.

Это я уже знала. Более того, Недд тоже знал бы, если бы ему пришлось готовиться к тесту. Поэтому я отвлеклась, и мои мысли унеслись к разбитому кораблю. С ним особых успехов не было, поскольку почти все время уходило на охоту и заготовку крысиного мяса. И по-прежнему надо где-то достать силовую матрицу…

— На ваших кораблях есть три вида оружия, — сказал Кобб.

Погодите, оружие? Мое внимание перескочило обратно в класс, и я заметила, что Бим тоже встрепенулся. Забавно, с каким щенячьим восторгом он реагирует на любые подобные упоминания.

— Да, Бим, оружие. Смотри не обмочись от радости. Первое из трех — стандартный деструктор, ваше основное оружие, но наименее эффективное. Он испускает направленный энергетический луч, и из него обычно стреляют очередями в ближнем бою. Реже его применяют для сверхточной стрельбы с дальнего расстояния. Большинство пилотов используют эту функцию, только чтобы добить поврежденные корабли или поразить врага из засады. Чтобы попасть из деструктора в движущуюся цель издали, требуется невероятное умение.

Киммалин усмехнулась.

— Не зазнавайся. — Кобб пошел дальше. — Против щита деструкторы практически бесполезны, но вы все равно будете палить из них при любой возможности — человеку свойственно надеяться на удачу. Я попытаюсь выбить из вас эту дурь, но, если честно, даже опытные пилоты цепляются за свои деструкторы, словно это скадные письма от первой любви.

Бим захихикал.

— Это не шутка! — рявкнул Кобб. — Включить голограммы.

Мы запустили проекторы и тут же очутились на стартовой площадке. Как только мы поднялись в воздух и закончили перекличку, в шлемофоне затрещал голос Кобба:

— Хорошо. Пора вам начинать стрелять, да помогут нам звезды. Деструктор активируется кнопкой на сфере управления рядом с указательным пальцем. Вперед!

Я нерешительно нажала кнопку. Из острого носа корабля вырвалась очередь из трех ослепительно-белых взрывов. Ухмыляясь, я жала снова и снова, выстрелы следовали один за другим. Вот так запросто я обрела власть над жизнью и смертью! И не только среди крыс!

— Не растрать весь заряд, Штопор, — сказал Кобб. — Видите переключатель на рычаге двигателя? Который можно двигать большим пальцем левой руки? Это регулятор скорости стрельбы. Верхняя позиция — постоянный огонь. Ее любят все пускающие слюни тупые придурки, которые учились не у меня.

— А что насчет тех, кто так и остался пускающими слюни тупыми придурками, хотя учились у вас? — спросил Недд.

— Не прибедняйся, Неддер. Ни разу не видел, чтобы ты пускал слюни. Вторая позиция на регуляторе — стрельба очередями. Третья — дальний выстрел. Повеселитесь. Не сдерживайте себя.

Он запустил в симуляцию группу креллских кораблей. Они не двигались, просто висели в воздухе. Стрельба по мишеням? Мне всегда хотелось этим заняться — с детства, когда я бросала одни камни в другие, более злодейские на вид.

Вместе мы обрушили на врага шквал смерти и хаоса.

И промазали.

Промазали, как показалось, на мили, хотя креллские корабли были не так уж далеко. Стиснув зубы, я повторила попытку, переключаясь между разными режимами, наклоняя корабль с помощью сферы управления и паля со всей дури. Скад… вроде креллы близко, но попадали мы куда угодно, только не по ним.

Наконец Говнюк попал, и креллский корабль разлетелся огненными осколками. Я заворчала, сосредоточившись на одном истребителе. Давай же.

— Валяй, Бзик, — сказал Кобб.

— О, я думала, дам им шанс, сэр! — отозвалась Киммалин. — Знаете, «Победить — не всегда означает превзойти».

— Сделай одолжение.

— Ну, ладно.

Ее корабль пару секунд заряжался, а потом исторг направленный луч света. Крелл взорвался. Киммалин проявила такую же меткость еще раз, потом еще, а потом и в четвертый раз.

— Это все равно что бить пол камнями, сэр, — сказала она. — Они даже не двигаются.

— Как? — восхитилась я. — Где ты научилась так стрелять, Бзик?

— У отца, — пояснила Рвота. — Помнишь историю про гриб, похожий на белку?

ФМ рассмеялась, и даже Заря издала какой-то писк. Но я не помнила никаких историй про грибы и белок. Наверняка, они болтали об этом вечером, в общежитии. Пока я брела в пещеру.

Я изо всех сил надавила на кнопку деструктора и наконец — поразительно! — сбила цель. Чрезвычайно приятно смотреть, как вражеский корабль падает, сыпля искрами.

— Ладно, хватит глупостей, — сказал Кобб. — Я отключаю ваши деструкторы.

— Но мы только до них дорвались! — запротестовал Бим. — Можно нам хоть немножко полетать и пострелять?

— Конечно, почему нет. Вперед.

Оставшиеся креллские истребители — десятка полтора — вдруг рванули прямо на нас, паля из деструкторов. Рвота завопила, а я, наоборот, сконцентрировалась и уклонилась.

Первой сбили Киммалин, ее корабль исчез в мгновенной вспышке света и искр. Я ушла в штопор, посматривая на красную шкалу на фонаре, которая в реальном мире показывала бы уровень перегрузки. Кобб прав — гравиконы сработали, когда я резко повернула, но нужно осторожнее с ними, чтобы они вдруг не отключились посреди маневра и меня не расплющило.

Я набрала высоту, меня окружили огонь, взрывы и падающие обломки кораблей других курсантов.

— Мы пытались воспроизвести технологию креллов, — рассказывал Кобб. Его спокойный голос разительно контрастировал с творившимся вокруг безумием. Недд закричал, когда в него попали. Заря рухнула без звука. — Но ничего не вышло. Деструкторы и щиты у них лучше. Это значит, что в бою вас превосходят и в оружии, и в броне.

Я была полностью поглощена борьбой за выживание: виляла, уклонялась, разворачивалась. Три корабля креллов — три! — сели мне на хвост, и один попал. Я резко свернула вправо, но меня настиг еще один выстрел, и на приборной доске замигала сигнальная лампочка. Щит слетел.

— Чтобы вырубить щит крелла, надо попасть раз пять-шесть. Вашим щитам хватит двух-трех попаданий.

Я ушла в петлю. Вспышки взрывов в тусклом небе отмечали смерть моих товарищей. Еще только один корабль держался в воздухе, и мне не нужно было смотреть на цифры на фюзеляже, чтобы понять, что это Йорген. Как пилот он намного лучше меня.

Это по-прежнему раздражало. Я зарычала, вращаясь и пытаясь поймать врага в прицел. Почти… почти… Система управления вырубилась. Корабль перестал реагировать. В петле я превысила предельное значение перегрузки, и гравиконы разрядились. В симуляторе я ничего не почувствовала, но в настоящем корабле потеряла бы сознание.

Крелл уничтожил меня мимоходом, едва ли не случайным выстрелом. Голограмма развеялась, фонарь исчез, и я вернулась в класс. Йоргену удалось продержаться еще семнадцать секунд — я посчитала.

Я откинулась на спинку кресла. Пульс стучал как бешеный. Я словно стала свидетелем конца света.

— Предположим, ваши навыки стали достаточно сносными, — сказал Кобб. — Понятно, что это только фантазия, но я оптимист. Пусть вам удается летать лучше, чем среднему креллу. Однако вы все равно в крайне невыгодном положении, если используете только деструкторы.

— Значит, нам по-любому конец? — ФМ встала.

— Нет. Просто нужно сражаться по-другому и как-то уравнивать шансы. Пристегнись, курсант.

Она пристегнулась, и вокруг появилась голограмма. Строй наших кораблей против безмолвного строя креллов. На этот раз я оглядела их с большей опаской. Указательный палец зудел от желания испепелить врага.

— Любитель драконов, — обратился Кобб к Артуро. — Нажми кнопки рядом со средним и безымянным пальцами. Обе одновременно.

Мой корабль затрясся, и корабль Артуро исторг небольшой световой импульс, словно плеснуло сияющей водой.

— Эй! — воскликнула Рвота. — Мой щит отрубился.

— Мой тоже, — сказала Киммалин.

— И мой, — добавил Артуро.

— У меня все в порядке, — отозвался Говнюк, а за ним и остальные.

«Отключился щит Артуро и пары соседних кораблей», — поняла я.

Подавшись вперед, я выглянула из фонаря, искренне заинтересованная. В обычной школе мы учили технические характеристики ускорителей, схемы полетов, подъемные кольца — практически все об истребителях, кроме особенностей вооружения.

— ОМИ — обратный Магелланов импульс, — пояснил Кобб. — Полностью нейтрализует любой излучаемый кораблем щит, в том числе, к сожалению, и ваш собственный. Его радиус действия чрезвычайно мал, поэтому, прежде чем его активировать, вам придется практически залезть креллу в двигатель. Ключ к победе над креллами не в том, чтобы перемолоть их из деструкторов, а в том, чтобы перехитрить в воздухе, действуя сообща. Креллы сражаются в одиночку, почти не помогают друг другу. Вы же будете действовать заодно с напарником: один, активируя ОМИ, отключает щит, второй сбивает цель. Придется всегда оставаться настороже — пока ваш щит не перезарядится, вы уязвимы.

Вдруг сверкнула вспышка, и ФМ тихонько выругалась.

— Простите! — воскликнула Заря с сильным акцентом. — Простите, простите!

Это был максимум из того, что я слышала от нее за весь день.

— А третье оружие? — спросил Говнюк.

— Светокопья, — догадалась я.

Мне попадались упоминания о них в учебниках, но опять же, без подробностей.

— Ага, значит, Штопор о них знает, — сказал Кобб. — Я так и думал. Устрой-ка нам небольшую демонстрацию.

— Э, хорошо. Но почему я?

— Они действуют очень схоже со своими меньшими собратьями — светолиниями. Сдается мне, ты с ними уже сталкивалась.

Откуда он знает? Я надевала светолинию в школу, поскольку было нужно как-то выбираться из пещеры, но мне казалось, что ее не видно под длинным рукавом комбинезона.

— Большой палец и мизинец, — объяснил Кобб. — Кнопки по бокам сферы управления.

Ну да, почему нет? Толкнув рычаг, я выдвинулась из строя и приблизилась к парящим креллам. Выбрала одного. Как и у всех кораблей, у этого имелось подъемное кольцо: стандартного размера около двух метров в диаметре, мягко сияющее голубым. Сзади развевался шлейф из проводов.

Вблизи крелл казался еще более зловещим. От него исходило ощущение чужеродности и незавершенности, хотя на самом деле он не был недостроенным. Висящие сзади провода наверняка несли какую-то функцию, просто конструкция корабля была инопланетной. Не незавершенная, а созданная существами, которые мыслят не так, как люди.

Затаив дыхание, я нажала на кнопки, про которые говорил Кобб. Из передней части истребителя вырвалась линия расплавленного красного света и прилипла к креллскому кораблю. Как и говорил Кобб, светокопье и светолиния вели себя одинаково, только светокопье было больше и выстреливало как гарпун.

«Ого», — подумала я.

— Светокопья. Вы видели их меньших собратьев на запястьях пилотов. Светолинии использовались сотрудниками технического отдела старинного флота, чтобы зафиксировать себя во время работы над механизмами в условиях нулевой гравитации. Неизвестно, откуда такая взялась у Штопор, но я решил не сообщать об этом интенданту.

— Спаси…

— Можешь отблагодарить меня тем, что заткнешься, пока я говорю, — перебил Кобб. — Светокопье, будто энергетическое лассо, связывает вас с тем объектом, в который его метнули. С его помощью можно уцепиться за вражеский корабль или применить на местности.

— На местности? — переспросил Артуро. — Вы имеете в виду, приклеить себя к земле?

— Едва ли.

Небо над нами словно взорвалось, и я, вскинув голову, ахнула. Всюду, куда ни глянь, шел дождь из горящих обломков. Раскаленный металл и прочий хлам при входе в атмосферу превращался в падающие звезды.

Быстро развернув корабль, я тронула рычаг и вернулась в строй. Через пару минут космический мусор падал вокруг нас. Некоторые обломки сияли ярче других. Все они опускались с разной скоростью, и я поняла, что в некоторых были подъемные камни, которые светились изнутри голубым и замедляли падение.

Несколько обломков врезались в креллские истребители, смолов их в порошок.

— Обычно креллы нападают во время дождя из космического мусора, — сказал Кобб. — У них нет светокопий, и, пусть они очень подвижные, хороший пилот АОН может превзойти их в небе. Вы будете часто сталкиваться с ними посреди падающих обломков. В таких случаях светокопья — ваши лучшие помощники, поэтому следующий месяц мы тренируемся с ними. Из деструктора может палить любой идиот, если у него есть палец, но летать в дожде из мусора, используя его себе на пользу, способен только хороший пилот. Я видел, как с помощью светокопий пилоты сталкивали креллов друг с другом, приклеивали их к обломкам и даже выдергивали напарника из опасной ситуации. Можно прицепиться к большому куску мусора и неожиданно развернуться. Можно метать обломки во врага, мгновенно устраняя щит и разбивая корабль вдребезги. Чем опаснее на поле боя, тем больше преимуществ у хорошего пилота. И когда я с вами закончу, вы станете хорошими пилотами.

Мы наблюдали за падающим мусором, отблески огня отражались в стекле моего фонаря.

— То есть… — проговорила я, — вы хотите сказать, что к концу обучения мы должны уметь сталкивать врагов с пылающими космическими глыбами при помощи сделанного из энергии крюка?

— Да.

— Это… — прошептала я, — самое прекрасное, что я слышала в жизни.