Глава 11
Или невозможно
С языка Байрона срывались вопросы, один за другим:
– Откуда тебе известно про их планету? Как долго ты там находился? Что ты видел?
Джилберт безразлично ответил:
– Дело не в том, что я видел. Они очень мало показали мне. И потом, после того, как они сняли меня с корабля, я был в крайне плохом состоянии. Я почти ничего не ел и выглядел гораздо хуже, чем обычно. Потом я немного пришел в себя. Они переправили и меня, и судно на поверхность планеты. Конечно, судно их интересовало больше, чем я. Ведь с его помощью они могли постичь тайны тиранийской инженерии. Меня же отправили в некоторое подобие госпиталя.
– Но что же ты все-таки видел, дядя? – спросила Артемида.
Байрон прервал ее:
– Он рассказывал тебе об этом раньше?
– Нет, – ответила девушка.
Джилберт кивнул:
– Об этом я не рассказывал до сих пор никому. Как я уже сказал, меня отправили в госпиталь. Исследовательские лаборатории там гораздо совершеннее, чем на Родии. По дороге в госпиталь я проезжал мимо заводов, где велись какие-то металлургические работы. Тот корабль, который подобрал меня, был не похож ни на что из виденного мною до сих пор. Все это было настолько невероятно, что я растерялся и не задал ни одного вопроса. Но все эти годы я ждал. Ждал, что однажды к нам прилетит корабль, подобный тому, на котором меня доставили на эту планету. Каждый год я говорил себе: наверное, в следующем году!.. И каждый раз в душе я чуть-чуть боялся этого. Назревала великая битва, и мне не хотелось бы, чтобы она началась без меня.
Байрон спросил:
– Почему же они до сих пор не прилетели, если, как ты говоришь, это произошло более двадцати лет назад? И не подали тебе никакого знака? К тому же не было сообщений ни о каких странных космических кораблях! И ты все еще думаешь…
Джилберт вспыхнул:
– Да, я думаю! Двадцать лет – не такой большой срок, чтобы организовать бунт против планеты, правящей пятьюдесятью системами. Я был там в момент зарождения мятежа. Все это время, я уверен, они не переставали готовиться к схватке. Они создавали новые корабли, разрабатывали более совершенное оружие, готовили людей к нападению. Только в видеотриллерах люди сразу же кидаются в бой. На самом деле оружие создают сегодня, усовершенствуют завтра, а используют только послезавтра. Для этого нужно время, Байрон, и люди из восставшего мира должны быть полностью уверены в своей готовности, перед тем как начать. У них не будет возможности пытаться дважды. И потом, что ты называешь «происшествием»? Корабли тиранийцев исчезали, и их никогда не удавалось найти. Космос велик, скажешь ты, и они могли просто теряться, но что, если все они были захвачены мятежниками? Два года назад такое произошло с «Неутомимым». Они сообщили, что к судну приближается странный предмет – и больше о корабле никто не слышал. Возможно, это был метеор… Ну а если нет? Поиски длились много месяцев, но никто не смог найти судно. Я думаю, оно в руках мятежников. «Неутомимый» был новым кораблем, экспериментальной моделью. Это как раз то, что им нужно.
– Почему же ты, оказавшись там, не остался?
– Думаешь, я не хотел? У меня просто не было выбора. Когда они думали, что я без сознания, они говорили открыто – и я многое понял. Они в то время только начинали, и излишняя реклама лишь помешала бы им. Они знали, кто я. Знали они и то, что, если я не вернусь на Родию, меня будут тщательно искать – и, возможно, обнаружат их. Они не хотели рисковать, и поэтому было решено вернуть меня на Родию. Что они и сделали.
– Что? – вскричал Байрон. – Но ведь это было еще большим риском! Как же они это сделали?
– Не знаю. – Джилберт запустил пальцы в волосы и устало посмотрел на юношу. – Думаю, они усыпили меня. Этот период полностью стерт из моей памяти. Я только помню, что открыл глаза и обнаружил, что вновь нахожусь на борту «Кровопийцы»; я дрейфовал в космосе, приближаясь к Родии.
– А твои погибшие спутники? Они все еще были на борту?
– Да, они все еще лежали на борту.
– Оставались ли на корабле какие-нибудь признаки того, что ты побывал в мятежном мире?
– Никаких. Исключая, конечно, мою память.
– А как ты узнал, что приближаешься к Родии?
– Никак. Массометр показывал, что я нахожусь вблизи планеты. Я вновь воспользовался радио, и ко мне подлетел родийский корабль. О случившемся со мной я в тот же день рассказал тиранийскому Наместнику. Конечно, я не обмолвился ни словом о мятежном мире. Я лишь сказал, что корабль столкнулся с метеором после последнего Прыжка. Я не хотел, чтобы они поняли: мне известно, что корабль может совершать Прыжки автоматически.
– Как ты думаешь, известен ли жителям мятежного мира этот факт? Ты говорил им об этом?
– Нет, я не говорил им об этом. У меня не было такой возможности. Ведь я пробыл там очень недолго. Я имею в виду, пробыл в сознании. Но мне совершенно неизвестно, как долго я был без сознания, а также – что им удалось обнаружить самим.
Байрон размышлял. «Беспощадность» может двигаться со скоростью десять тысяч миль в час. Звезды – тяжелые, яркие и неподвижные – гипнотизировали Фаррилла.
Он спросил:
– Так что же нам делать? Ведь ты не знаешь, где находится этот мятежный мир.
– Не знаю. Но я предполагаю, кто может знать. Я почти уверен в этом.
– И кто же это?
– Автарх Линганы.
– Линганы? – удивился Байрон. Он когда-то слышал это название, но не помнил, в связи с чем. – Почему именно он?
– Лингана была последним Королевством, капитулировавшим перед Тиранией. Она, можно сказать, не так порабощена, как другие. Разве в этом нет скрытого смысла?
– Возможно, ты и прав, но…
– Если тебе нужен другой довод, то этим доводом станет твой отец.
– Мой отец? – На мгновение Фаррилл забыл, что его отец мертв. Он как бы увидел его своими глазами, большого и сильного, но тут же опомнился, и внутри его разлился неприятный холодок. – Какое отношение имеет к этому мой отец?
– Шесть месяцев назад он гостил при дворе. Я сделал некоторые выводы по поводу его намерений. Кроме того, я подслушал некоторые его разговоры с моим кузеном Хенриком.
– Ох, дядя, – укоризненно вздохнула Артемида. – Ты не имел права подслушивать частные разговоры отца.
– Конечно, нет, но это было восхитительно и, как выяснилось, полезно.
Байрон прервал их:
– Погоди. Ты говоришь, мой отец был на Родии шесть месяцев назад?
– Да.
– Расскажи мне о нем. Интересовался ли он коллекцией примитивизма Хенрика? Когда-то ты рассказывал, что у Правителя есть большая коллекция материалов о Земле.
– Конечно. Коллекция очень знаменита, и ее посещают многие. В их числе был и твой отец. Да, я помню это очень хорошо. Он провел там почти целый день.
Именно полгода назад отец в первый раз попросил сына о помощи.
– Думаю, сам ты хорошо знаком с коллекцией, – сказал Байрон.
– Разумеется.
– Есть ли там что-то, позволяющее предположить, что на Земле существует документ большой военной ценности?
На лице Джилберта отразилось непонимание. Байрон продолжил:
– Где-то в последних столетиях доисторической Земли должен был существовать такой документ. Могу сказать только, что мой отец считал его самой большой ценностью в Галактике – и самой смертоносной. Я должен был раздобыть его, но мне пришлось слишком неожиданно покинуть Землю, да и в любом случае, – его голос сорвался, – отец слишком быстро умер.
– Не знаю, о чем ты говоришь, – взгляд Джилберта был все еще отсутствующим.
– Ты не понимаешь. Первый раз отец упомянул о документе шесть месяцев назад. Он должен был узнать о нем именно здесь, на Родии. И ты ничего не можешь мне об этом рассказать?
Но Джилберт только отрицательно покачал головой.
– Хорошо, продолжай свой рассказ, – бросил Байрон.
– Они говорили об Автархе Линганы, твой отец и мой кузен. Из их слов мне стало ясно, что Автарх возглавлял заговор. А потом сюда прибыла миссия с Линганы во главе с самим Автархом. Я рассказал ему о мятежном мире.
– Ты только что утверждал, что никому об этом не рассказывал!
– Кроме Автарха. Я ДОЛЖЕН БЫЛ знать правду.
– Что же он тебе ответил?
– Практически ничего. Но для него это явно была не новость. Возможно, он не доверял мне. Ведь я мог работать на Тиранию. Откуда ему было это знать? Но все же он не захлопнул передо мною дверь. Это наш единственный шанс.
– Да? – переспросил Байрон. – Тогда летим на Лингану. Одно место, я думаю, стоит другого.
Мысли об отце вывели его из равновесия, и по сравнению с этим все остальное не имело значения. Пусть будет Лингана.
Пусть будет Лингана! Легко сказать. Но как добраться на этом суденышке до планеты, удаленной на тридцать пять световых лет отсюда? Двести триллионов миль. Двойка с четырнадцатью нулями после нее. Если лететь со скоростью десять тысяч миль в час (максимальная скорость «Беспощадности»), то понадобится более двух миллионов лет, чтобы добраться туда.
Байрон с отчаянием листал «Справочник космического навигатора» в надежде найти хоть какую-нибудь подсказку. Там в подробностях были описаны десятки тысяч звезд, и каждая изображалась в трех проекциях. Справочник состоял из сотен страниц этих проекций, обозначенных греческими буквами Р (ро), Q (тета), Ф (фи).
Р – расстояние от центра Галактики в парсеках; Q – угол по отношению к Галактической оси (линии, соединяющей центр Галактики и солнце планеты Земля); Ф – угол по отношению к линии, перпендикулярной Галактической оси. Два последних значения выражались в радианах. Совместив три схемы, можно было получить представление о положении планеты в космосе.
Все это были величины заданные. Зная положение планеты и скорость ее вращения, рассчитывались скорость и направление. Это были незначительные, но необходимые расчеты. Миллионы миль – по космическим меркам расстояния ничтожные, но для космического корабля это долгий путь.
Имело значение также положение корабля. Байрон отметил для себя две известных звезды и вычислил по расстоянию между ними и солнцем Родии их настоящие координаты.
Расчеты были сделаны наспех, но оказались достаточно точными, – в этом он был уверен. Байрон рассчитал также, что через шесть часов полета им придется совершить Прыжок. После этого он закончил последние приготовления к полету.
Два других его спутника в это время спали. Он сказал себе, что это хорошо и что ему не хотелось бы, чтобы кто-нибудь крутился под ногами. Тут он услышал слабый звук чьих-то шагов. На пороге стояла Артемида.
– Привет, – кивнул он. – Почему ты не спишь?
– Можно мне войти? – шепотом спросила она. – Я не помешаю тебе?
– Зависит от того, что тебе нужно.
– Я постараюсь все делать правильно.
Что-то она уж слишком покладиста, подумал он.
– Я ужасно боюсь, – сказала вдруг она. – А ты?
Он хотел сказать «нет», но внезапно ему перехотелось притворяться. Он смущенно улыбнулся и ответил:
– Тоже.
Казалось, это успокоило ее. Она уселась на пол, вытянув ноги, и принялась рассматривать груду справочников на столе.
– Ты нашел все эти книги здесь?
– Да, конечно. Без них невозможно управлять космическим кораблем.
– И ты все в них понимаешь?
– Не все. Хотя надеюсь, что понимаю достаточно. Для того чтобы попасть на Лингану, нам предстоит сделать Прыжок.
– Это сложно?
– Нет, если понимать в схемах и уметь читать карту. Но для этого нужен опыт, а его-то у меня и нет. Кстати, мы могли бы совершить несколько Прыжков, но я надеюсь обойтись одним.
Он не хотел говорить ей всего: не хотел ее пугать. В то же время ему было необходимо поделиться своими опасениями с кем-нибудь.
– Есть несколько моментов, которых я не знаю, хотя их нужно знать. Я не уверен в точности моих расчетов.
– И что может произойти, если ты ошибся?
– Мы можем слишком приблизиться к солнцу Линганы.
Она задумалась и потом сказала:
– Ты не представляешь себе, насколько я чувствую себя лучше.
– После того, что я рассказал тебе?
– Конечно. Только что я чувствовала полную нашу беспомощность. Теперь же я знаю, что мы попадем туда, куда стремимся, и что все в наших руках.
Байрон был польщен. Как она изменилась!
– Я не уверен, что все в наших руках.
Она жестом остановила его.
– Да. Я ЗНАЮ, ты сумеешь управиться с кораблем.
И Байрон почувствовал, что он тоже верит в это.
Она повернулась к нему лицом. Он заметил, что она смыла макияж, и удивился, как ей это удалось. Вероятно, с помощью носового платка и мизерного количества питьевой воды. Ее белоснежный воротничок прекрасно оттенял смоль ее волос и глаз. Глаза… Какие они теплые…
Молчание затягивалось. Он торопливо спросил:
– А ты, я думаю, не слишком много путешествовала? Кажется, ты говорила, что летала на пассажирском космическом лайнере?
– Только раз. Но и этого было много. Если бы я не летала на нем, то никогда не встретилась бы с этим противным тиранийским донжуаном… Я не хочу говорить о нем!
Она замолчала. Ее взгляд скользил по полу. Потом она вдруг окликнула его:
– Байрон! Как ты думаешь, история дяди Джила – правда?
– Ты полагаешь, что все может оказаться лишь игрой его воображения? Ведь он мог сам придумать все это, а по прошествии лет поверить в реальность вымысла. Но все-таки не стоит спешить с выводами. В любом случае мы летим на Лингану.
Они были очень близко друг от друга. Он мог коснуться ее рукой, обнять, поцеловать…
Что он и сделал.
Казалось, ситуация не располагала к этому. Только что они говорили о Прыжке и Джилберте, а теперь она, тихая и податливая, лежала в его объятиях.
Первым его порывом было извиниться, но она не делала никаких попыток высвободиться, только положила голову ему на плечо. Глаза ее были закрыты.
Поэтому он не сказал ничего и вновь поцеловал ее, медленно и торжественно. Это было лучшее, что он мог сделать в данный момент, и он понимал это.
Наконец она мечтательно спросила:
– Ты голоден? Я принесу тебе немного концентратов, только разогрею их слегка. Тебе должно понравиться. И мне бы не мешало привести себя в порядок.
Она направилась к двери, но вдруг остановилась. В ее голосе прозвучала легкая насмешка:
– После поцелуев пищевые концентраты должны показаться просто божественными!
Когда в каюту зашел Джилберт (это случилось часом позже), он не выразил никакого удивления по поводу мирно беседующих Арты и Байрона. Не прокомментировал он и тот факт, что рука юноши покоилась на талии его племянницы.
Он спросил:
– Когда мы совершим Прыжок, Байрон?
– Через полчаса.
Прошли полчаса; приборы были включены; разговоры стихли.
Во время «Зеро» Байрон набрал в легкие побольше воздуха и перевел рычаг из крайнего правого положения в крайнее левое.
Корабль тряхнуло, и Байрон на мгновение потерял сознание.
Когда через минуту он пришел в себя, звезды в смотровом окне преобразились. Байрон выровнял судно. Одна из звезд яркой белой точкой сияла перед ними. Байрон направил на нее телескоп. Сверившись со справочником, он сделал вывод:
«Слишком далеко. Но все же это она, Лингана».
Это был первый совершенный им Прыжок, и он прошел успешно.
Глава 12
Прибытие Автарха
Автарха Линганы, казалось, занимает какая-то мысль.
– И вы ждали сорок восемь часов, чтобы сказать мне об этом, – сказал он.
Ризетт вяло возразил:
– Но, сэр, не было никакой необходимости сообщать вам об этом раньше. Если бы мы беспокоили вас по всякому пустяку, ваша жизнь давно превратилась бы в сущий ад. Сейчас мы сообщаем вам об этом, потому что не можем сами принять решение. Это подозрительно, а в нашем положении мы не можем допускать ничего подозрительного.
– Повторите мне все, что вам известно.
Автарх задумчиво смотрел в окно. Окна были самой большой достопримечательностью линганийской архитектуры. Они были средних размеров, невероятно чистые и прозрачные; не столько окна, сколько линзы, отражающие во все стороны свет и открывающие перед любым взглядом великолепную панораму.
Из дворца Автарха была видна часть освещенного солнцем горизонта. Когда солнце оказалось непосредственно напротив окон, они автоматически открылись.
Теория, что архитектура планеты вполне соответствует месту планеты в Галактике, вполне оправдывала себя в отношении Линганы.
Как и окна, Лингана представляла собой весьма живописное зрелище. Это была «планета-государство», в свое время достигшая стабильного экономического и политического развития. В то время как политическая жизнь соседних планет все время менялась, Лингана веками оставалась тем, чем и была, – просто обитаемым миром. Ее стратегическое положение оказалось весьма важным. Именно поэтому она захватила в свои руки торговую монополию. Со всех концов Галактики везли сюда минералы, мясо, зерно, а также продукцию машиностроения, медикаменты, готовые продукты переработки и многое другое.
Из своих окон Лингана видела всю Галактику, хотя и стояла несколько особняком.
Не отводя взгляда от окон, Автарх сказал:
– Начнем с почтового корабля. Где он впервые встретился с гостями?
– Менее чем в ста тысячах миль от Линганы. Точные координаты не имеют значения. С тех пор мы следим за ними. Сейчас они находятся на орбите над планетой.
– Они не приземляются? Ждут чего-то?
– Да.
– Как вы считаете, долго ли они намерены ждать?
– Боюсь, что нет. Мы тщательно наблюдали, но они не посылают никаких сигналов.
– Отлично, – сказал Автарх. – Прервемся на минуту. Они остановили почтовый корабль, что, безусловно, является нарушением нашего Договора о Взаимодействии с Тиранией.
– Я сомневаюсь, что они тиранийцы. Их действия скорее похожи на действия заключенных, бежавших из тюрьмы.
– Возможно, таким образом они пытаются сбить нас с толку. В любом случае все это направлено лишь на одно: они хотят встретиться со мной.
– Да, они настаивают на встрече с Автархом.
– Больше ничего?
– Больше ничего.
– Они не входили в почтовое судно?
– Нет. Мы все время прекрасно их видим. За штурвалом находится молодой человек аристократической наружности. Он попросил передать вам одно слово: «Джилберт». Говорит это вам что-нибудь?
Автарх, как бы не слыша вопроса, продолжал смотреть в окно. На Лингане не всегда царила власть Автархов. Когда-то ею управляли различные династии мелких удельных князьков. Это были сплошь аристократические семьи. Они были чрезвычайно богаты и их мало волновали проблемы землевладения.
Из-за этого Лингану постигла обычная в таких случаях участь. Власть переходила от одной семьи к другой. Интриги и дворцовые перевороты стали хроническими, так что если Родия была образцом политической стабильности, то Лингана могла служить образцом беспорядка и анархии. «Безалаберный, как Лингана», – говорили люди.
Соседние планеты объединялись в группы и становились могущественнее, а на Лингане гражданская война становилась неуправляемой. Поэтому соседи путем долгой цепи интриг заменили многих князьков одним сильным правителем, сосредоточив в одних руках всю власть.
При Автархии Лингана укрепилась и стабилизировалась. Даже Тирания относилась к ней с некоторым почтением. В то время как другие планеты Королевств Космической Туманности уже давно были верными вассалами Тирании, Лингана подписала с ней Договор о Взаимодействии, теоретически дающий обеим сторонам равные права.
Автарх правильно оценивал ситуацию. Он знал, какую опасность несет для грядущих поколений Тирания. И сейчас появление тиранийского корабля могло стать началом конца, началом полного краха.
Он спросил:
– На корабле есть солдаты?
– Очевидно, нет. Массометр показывает присутствие всего троих.
– И что же ты предлагаешь?
– Не знаю. Единственный известный мне Джилберт – это Джилберт из Хенриадов с Родии. Вы знакомы с ним?
– Я видел его во время моего последнего визита на Родию.
– Вы, конечно, ничего ему не рассказывали?
– Конечно.
Глаза Ризетта округлились.
– Возможно, это ловушка, и Джилберт используется в качестве приманки.
– Я думал об этом. Конечно, прибытие корабля подозрительно. Меня долго не было на Лингане, и я вернулся только на прошлой неделе, а через несколько дней опять собираюсь уезжать. Они застали меня именно тогда, когда меня МОЖНО БЫЛО застать.
– А может, это совпадение?
– Я не верю в совпадения. Но есть способ проверить наши подозрения. Я посещу это судно. Один.
– Это невозможно, сэр. – Ризетт был ошеломлен. Его лицо покраснело до такой степени, что приняло почти малиновый оттенок.
– Ты споришь со мной? – раздраженно спросил Автарх.
И именно потому, что он был Автархом, Ризетт сказал:
– Как вам будет угодно, сэр.
Пассажиры «Беспощадности» вот уже два дня болтались на орбите.
Джилберт, наблюдавший за Линганой, был твердо уверен, что за ними тоже установлено постоянное наблюдение. Байрон, бреясь, выслушивал его доводы по этому поводу.
Добрившись, он осмотрел свое лицо в зеркале, и тут в дверном проеме возникла Артемида.
– Я думала, ты собираешься спать.
– Я спал, – ответил он, – а потом проснулся. – Он посмотрел на нее и улыбнулся.
Она потрогала его щеку:
– Ты выглядишь сейчас как восемнадцатилетний. Они все еще наблюдают за нами?
– Да. Неужели это тебя беспокоит?
– Я нахожу, что это глупо.
– Можешь объяснить почему, Арта?
– Почему бы нам не приземлиться на поверхность Линганы?
– Мы подумаем об этом. Пока что мы не готовы для подобного риска. Лучше все же немного подождать.
Джилберт вдруг воскликнул:
– Говорю вам, они движутся!
Байрон подскочил к экрану. Прочитав показания массометра, он обернулся к Джилберту:
– Наверное, ты прав.
Он присел к компьютеру и стал внимательно изучать его показания.
– К нам направляется маленький корабль, Джилберт. Как ты думаешь, тебе удастся наладить с ним связь?
– Я попытаюсь, – ответил Джилберт.
– Запомни: не видеосвязь, а только звуковую.
Менее десяти минут понадобилось Джилберту, чтобы выполнить его задание. Теперь Байрон знал планы линганийцев.
Он повернулся к Артемиде:
– Они собираются послать к нам человека.
– А мы обязательно должны им это позволить?
– А почему бы нет? Одного человека! Мы ведь вооружены!
– Но что будет, если мы подпустим их корабль слишком близко?
– Мы на тиранийском военном корабле, Арта, и одолеем их, даже если перед нами лучшее судно Линганы. У нас есть пять крупнокалиберных бластеров.
– А ты умеешь ими пользоваться?
– К несчастью, нет. Пока еще нет. Но ведь линганийцам это, как ты понимаешь, неизвестно.
Через полчаса на экране появилось судно. Как только радар поймал его, Джилберт в восторге завопил:
– Это яхта Автарха! Его личная яхта! Я же говорил, что упоминание одного лишь моего имени тут же привлечет его внимание!
Они установили с яхтой радиосвязь, и чей-то голос из трубки сказал:
– Готовы к принятию на борт?
– Готовы, – ответил Байрон. – Только одного человека.
– Одного человека, – был ответ.
Яхта подошла ближе, раздался металлический скрежет. Потом корабль линганийцев слегка отдалился от судна наших друзей, и между обоими кораблями возникла крепкая прозрачная галерея, напоминающая туннель. По этому туннелю мог пройти человек, и при этом ему не нужны были никакие средства защиты, которыми он пользовался бы в открытом космосе.
Байрон увидел, как из линганийского корабля вышел человек в скафандре и уверенно пошел в их сторону. Лицо было скрыто шлемом. Человек шел достаточно быстро; он был уже совсем близко. Через пять секунд гость подошел к люку, который открылся, и пришелец скрылся в его недрах, после чего люк автоматически был задраен.
Войдя в кабину, пришедший снял с себя скафандр, левой рукой отбросив со лба непослушные волосы.
– Ваше Сиятельство! – бросился к нему Джилберт. С нотками триумфа в голосе он воскликнул: – Байрон, это Автарх собственной персоной!
Но Байрон, сперва потерявший, а потом лишь частично обретший дар речи, сумел сказать только одно:
– Джоунти?!
Глава 13
Автарх решает остаться
Автарх непринужденно расположился в одном из мягких кресел.
– Давно я не проделывал подобных упражнений, – сказал он. – Но это как умение плавать: научившись один раз, забыть невозможно. Привет, Фаррилл! Добрый день, милейший господин Джилберт! А это, если мне не изменяет память, дочь Правителя, леди Артемида!
Он достал длинную сигарету, бережно взял ее в рот и зажег, причем для этого ему понадобилось просто сделать легкий выдох. Воздух наполнился приятным запахом хорошего табака. Затем он сказал:
– Не ожидал так быстро вновь встретиться с тобой, Фаррилл!
– А может, не ожидал этого никогда? – грубо поинтересовался Байрон.
– Кто знает? – согласился Автарх. – Конечно, если вспомнить, что сам Джилберт не умеет управлять космическим кораблем, если вспомнить, что я сам послал на Родию молодого человека, который УМЕЕТ управлять космическим кораблем и который вполне способен похитить тиранийское судно, если вспомнить, что, по донесениям наблюдателей, один из пассажиров корабля молод и обладает аристократической наружностью, напрашиваются очевидные выводы. Я не удивился, увидев тебя.
– А мне кажется, ты удивлен, – возразил Байрон. – Думаю, ты чертовски удивлен, увидев меня. По-твоему, я знаком с логикой слабее, чем ты?
– Я крайне высокого мнения о тебе, Фаррилл.
Автарх сохранял невозмутимость, и Байрон почувствовал себя совсем глупым мальчишкой. Он повернулся к остальным:
– Этот человек – Сандер Джоунти. Я рассказывал вам о нем. Конечно, по совместительству он может быть Автархом Линганы, или пятьюдесятью Автархами одновременно. Это безразлично. Для меня он – Сандер Джоунти.
Артемида произнесла:
– ОН – это человек, который…
Джилберт перебил ее. Он был возмущен:
– Контролируй себя, Байрон. Ты что, сошел с ума?
– Это – тот самый человек! Я НЕ сумасшедший! – выкрикнул Байрон. Он с трудом держал себя в руках. – Ладно. Думаю, нам не о чем спорить. Покинь мое судно, Джоунти. Уже достаточно было сказано. Вон с моего судна!
– Мой дорогой Фаррилл! Но почему?
Джилберт издал булькающий звук, но Байрон не повернул в его сторону головы. Он смотрел на Автарха.
– Ты совершил одну ошибку, Джоунти. Только одну. Ты не предусмотрел, что там, на Земле, я вернусь в свою комнату и возьму часы, которые всегда служили мне также индикатором. Индикатором радиации.
Автарх пускал в потолок аккуратные колечки дыма и улыбался.
– Так вот, Джоунти, они никогда не светились голубым светом. В ту ночь в моей комнате не было никакой бомбы. Это была только хлопушка! Ты не станешь этого отрицать, потому что именно ты подложил ее. Ты же организовал и остальную часть комедии! Да, той ночью ты был великолепен!
Байрон ждал реакции, но Автарх просто с видимым интересом кивнул. Байрон разозлился. У него сложилось впечатление, что он бьет по воздуху.
– Мой отец был казнен. Я и так скоро узнал бы об этом. Тогда я мог бы вернуться на Нефелос, а мог бы и не возвращаться. Я мог бы проанализировать свое положение и найти из него правильный выход. Но ты решил отправить меня на Родию, к Хенрику. Я послушал тебя: ведь ты, казалось, спас мне жизнь; ты все знал и мог дать дельный совет. Но ты забыл предупредить меня, что капитан корабля, на который ты усадил меня, был отлично осведомлен о том, кто я и откуда. Ты забыл предупредить меня, что я окажусь в руках Тиранов еще до того, как попаду на Родию. Или ты будешь это отрицать?
Он сделал длинную паузу. Джоунти сосредоточенно дымил сигаретой.
Джилберт стиснул руки у груди:
– Байрон, ты ужасен. Автарх не может…
Джоунти посмотрел на него и спокойно возразил:
– Твой Автарх все может.
Он погасил сигарету.
– Байрон прав, и я подтверждаю каждое его слово. Бомба действительно была подложенной мною хлопушкой, и я послал тебя, Байрон, на Родию, зная, что ты будешь арестован тиранийцами.
Лицо Байрона прояснилось. Он сказал:
– Когда-нибудь я отомщу тебе, Джоунти. Сейчас ты Автарх Линганы, и за тебя готов вступиться целый флот. Но «Беспощадность» – это мое судно, и я его капитан. Надевай свой скафандр и убирайся вон. Твой туннель все еще на месте.
– Это не твое судно. Ты скорей пират, чем пилот.
– Я повторяю: даю тебе пять минут на облачение в скафандр.
– Пожалуйста, не драматизируй ситуацию. Мы нужны друг другу, и я не намерен уходить.
– МНЕ ты не нужен. Ты не был бы мне нужен, даже если бы на нас напали тиранийцы и ты принял бы мою сторону.
– Фаррилл, – улыбнулся Джоунти, – ты говоришь и действуешь как младенец. Я дал тебе высказаться. Дай же теперь высказаться мне.
– Нет. Я не вижу причин слушать тебя.
– А это ты видишь?
Артемида вскрикнула. В грудь Байрона уперся бластер.
– Это – предупреждение, – продолжил Джоунти. – Прошу простить меня за вынужденную меру, но, возможно, это поможет мне заставить тебя слушать.
Оружие его было предназначено не просто причинять боль. Оно должно было убивать.
Джоунти сказал:
– Много лет назад я организовал жителей Линганы против Тирании. Знаешь ли ты, что это значит? Это было нелегко. Это было почти невозможно. Окружающие нас Королевства оказались абсолютно беспомощны. Но и в них жили люди, желающие нам помочь. Твой отец делал это наиболее активно – и был убит. Помни это! Гибель твоего отца явилась для нас ударом. Значит, тиранийцы способны добраться и до нас. Поэтому мне пришлось отправить тебя к Хенрику, чтобы сбить их с толку. Это удалось. Пойми, у меня не было выбора. А потом, есть еще одна вещь, документ…
– Какой документ? – прервал его Байрон.
– Не спеши. Я уже сказал, что твой отец работал на меня. Так что мне известно все, что знал он. Тебе стало известно о документе, и вначале нам всем было выгодно, чтобы ты поискал его. Но после смерти твоего отца это оказалось ненужным. Более того, пришлось убрать тебя с Земли, пока ты не удостоился пристального внимания тиранийцев. Мне это удалось.
– Значит, документ у тебя?
– Нет, к сожалению. Он был утерян на Земле много лет назад. Я не знаю, у кого он. Ну что, могу я опустить бластер? Он весьма тяжел.
– Убери его к черту, – пробурчал Байрон.
Автарх так и поступил. Потом он спросил:
– Что говорил о документе твой отец?
– Ничего, что было бы тебе неизвестно.
Автарх улыбнулся:
– Вот это да!
– Скажи, ты все объяснил нам? – спросил Байрон.
– Практически все.
– Тогда, – подытожил Байрон, – убирайся с корабля.
Джилберт вмешался в их диалог:
– Теперь подожди, Байрон. Это не только твое дело. Здесь есть еще и мы с Артемидой. У нас тоже найдется что сказать. Чем дальше, тем больше мне кажется, что в словах Автарха есть свой смысл. Вспомни, что на Родии я спас тебе жизнь, так что я рассчитываю на некоторую признательность с твоей стороны.
– Ну, конечно! Ты – мой спаситель! – воскликнул Байрон. – Можешь, если хочешь, уходить с ним. Уходи! Ты хотел найти Автарха. Так вот он! Я согласился доставить тебя к нему, но на этом моя миссия окончена. И не учи меня, что мне делать.
Он повернулся к Артемиде, все еще кипя от злости:
– А ты? Ты ведь тоже спасла мне жизнь! Все вокруг только и делают, что спасают мне жизнь! Ты тоже хочешь уйти с ним?
Она спокойно ответила:
– Не нужно говорить и решать за меня, Байрон. Если захочу уйти с ним, то скажу тебе об этом.
– Ты не должна чувствовать никаких обязательств передо мною. Можешь уйти в любой момент…
Она сердито взглянула на него, и он отвернулся. В душе Байрон понимал, что ведет сейчас себя по-детски. Джоунти всегда оставляет его в дураках. Он вспомнил о бомбе, о родийском лайнере, о тиранийце – и в нем поднялась волна жалости к себе.
Автарх сказал:
– Итак, Фаррилл?
Одновременно прозвучали слова Джилберта:
– Итак, Байрон?
Байрон повернулся к Артемиде:
– А что думаешь ТЫ?
Артемида медленно произнесла:
– Я думаю, что он – Автарх Линганы и в его распоряжении есть целая армия. Поэтому, мне кажется, у тебя нет выбора.
Автарх с нескрываемым восхищением посмотрел на нее:
– Вы очень умны и проницательны, моя госпожа! Как чудесно, что столь прекрасный ум заключен в столь прекрасную оправу! – Он прикрыл глаза.
– Так чего же ты хочешь? – спросил Байрон.
– Позволь мне воспользоваться вашими именами и вашими возможностями, и я отправлю вас на планету, которую мой господин Джилберт называет мятежным миром.
– Ты полагаешь, такой существует?
– Да, и он будет твоим. Я в состоянии найти его.
– Как? – изумился Байрон.
– Это не так сложно, как может показаться на первый взгляд. Мы должны верить, что где-то в нашей Галактике существует мир, готовый сразиться с Тиранией. По-моему, есть только один сектор, где может находиться такая планета.
– Где?
– А разве для тебя самого это не очевидно? Не кажется ли тебе, что этот мир может существовать только внутри самой Туманности?
– Разве возможна жизнь внутри самой Туманности?
– А почему бы и нет? Не стоит заблуждаться относительно Туманности. Это темное пятно в космосе, но оно вовсе не начинено ядовитым газом. Оно состоит из молекул воды, калия и кальция, которые адсорбируются благодаря свету звезд. Я долго изучал эту проблему в университете на Земле и пришел к выводу, что жизнь там все-таки возможна. Просто мы ее не замечаем.
– Кстати, а что ты делал на Земле? – поинтересовался Байрон. – Это не слишком важно для меня, но все же?
– В этом нет никакой тайны. Я покинул Лингану по своим делам. Шесть месяцев назад я посетил Родию. Мой агент Вайдемос – твой отец, Байрон, – был не слишком удачлив в своих переговорах с Правителем, которого мы рассчитывали привлечь на свою сторону. Прошу прощения у леди, но Хенрик оказался сделанным из неподходящего для нашего дела материала.
– Да уж знаем… – прошептал Байрон.
Автарх продолжил:
– Но я встретил Джилберта, о чем он уже говорил тебе. Потом я отбыл на Землю, потому что Земля – родной дом гуманизма. Именно с Земли послано большинство исследовательских экспедиций в Галактику. Туманность Лошадиной Головы была исследована ими весьма тщательно. Мне понадобились результаты исследований. Теперь слушайте внимательно! Тиранийский корабль, на котором летел мой господин Джилберт, столкнулся с метеором после своего первого Прыжка. Если учесть, что перелет из Тирании на Родию был самым обычным делом, можно установить совершенно точные координаты места столкновения. Потеряв управление, корабль мог пролететь более полумиллиона миль между первыми двумя Прыжками. Следовательно, примем этот промежуток за координату в космосе. Есть и другое предположение. Метеор мог изменить направление Прыжков. Это маловероятно, но возможно. Метеор мог повлиять на силу гиператомных процессов и полностью изменить направление движения. В то же время длина четырех последующих Прыжков осталась величиной неизменной. Конечное положение корабля должно было находиться где-то на поверхности воображаемой сферы, центр которой находится в точке пространства, где произошло столкновение, а радиус ее равен сумме векторов оставшихся Прыжков. Я попытался вычислить эту сферу и понял, что ее поверхность находится внутри Туманности Лошадиной Головы. Осталось лишь найти в Туманности ту звезду, которая нам нужна.
Как ты думаешь, дружок, сколько таких звезд может быть в Туманности?
Вспомни при этом, что Галактика состоит из ста биллионов звезд.
Байрон, почти против своего желания заинтересованный рассказом, ответил:
– Думаю, сотни.
– Пять! – торжествующе выкрикнул Автарх. – Всего пять! Не стоит заблуждаться по поводу цифры «сто биллионов». Объем Галактики равен семи триллионам кубических световых лет, из которых на каждую звезду приходится по семьдесят кубических световых лет. Жаль, что я до сих пор не знаю, какая из этих пяти планет обитаема. Нам придется это выяснить. К несчастью, ранние исследования не дали нам детальной картины. Они лишь изучили положение звезд, тип их движения и спектральную характеристику.
– Значит, в одной из этих пяти звездных систем, – спросил Байрон, – находится мятежный мир?
– Исходя из известных нам фактов, можно сделать только такой вывод.
– Видишь, моя история правдива, – вмешался Джилберт. – Я не выдумал ее.
– Я намерен, – продолжал Автарх, – исследовать лично каждый из пяти миров. Мотивы мои очевидны. Как Автарх Линганы, я могу помочь им в их усилиях.
– А с двумя из Хенриадов и Вайдемосом на твоей стороне ты также можешь завоевать ведущие позиции в новых, свободных мирах, – насмешливо подхватил Байрон.
– Твой цинизм не испугает меня, Фаррилл. Ответом будет – да. Если восстание окажется удачным, всегда лучше присоединиться к победителю.
– Более того, в награду одному из друзей восстания может быть отдана Автархия Линганы.
– Или Вайдемос. Верно.
– А если восстание обречено на провал?
– Тогда у нас будет время разобраться и решить, что делать дальше.
Байрон медленно сказал:
– Я полечу с тобой.
– Отлично! Тогда нужно переместить тебя с этого корабля на другой.
– Зачем?
– Так будет лучше для тебя. Этот корабль – всего лишь игрушка.
– Это военный корабль тиранийцев. Было бы глупо не учитывать его мощь.
– Именно потому, что это – военный корабль тиранийцев, отправляться в путешествие на нем опасно.
– Но не в Туманность. Прости, Джоунти! Я присоединяюсь к тебе, потому что тоже хочу найти мятежный мир. Но мы с тобой не друзья, и поэтому я буду поступать по собственному усмотрению.
– Байрон, – осторожно вмешалась Артемида, – но корабль слишком МАЛ для троих!
– Конечно, Арта. Но к нему можно прикрепить прицеп. Джоунти это так же хорошо известно, как и мне. Тогда в космосе у нас будет все необходимое. Кроме того, прицеп изменит внешний вид судна.
Автарх вслух размышлял:
– Если мы с тобой не друзья, Байрон, и не доверяем друг другу, я должен позаботиться о личной безопасности. Можешь лететь на своем корабле с прицепом, но мне нужны некоторые гарантии. Поэтому госпожа Артемида должна пойти со мной.
– НЕТ! – крикнул Байрон.
Автарх удивленно поднял брови:
– Нет? Пусть говорит сама леди.
Он повернулся к Артемиде:
– Мне кажется, я сумею обеспечить вам несколько больший комфорт, моя госпожа.
– Не думаю, что мое общество может оказаться приятным для вас, мой господин. Поэтому я останусь здесь.
– Мне кажется, вы могли бы передумать, – начал было Автарх, но тут с кончика его носа скатилась капелька пота, и это испортило все впечатление.
– А мне так не кажется, – прервал его Байрон. – Госпожа Артемида сделала свой выбор.
– И тебя устраивает ее выбор, Фаррилл? – спросил Автарх, улыбаясь.
– Вполне! Все мы втроем останемся на борту «Беспощадности». Других вариантов не будет.
– Ты опрометчиво выбрал себе спутников.
– Да?
– Я в этом совершенно убежден. Ты плохо относишься ко мне, потому что я обманул тебя и подверг твою жизнь опасности. Тогда тем более странно, что ты находишься в таких дружеских отношениях с дочерью человека по имени Хенрик, превзошедшего в коварстве даже меня.
– Я знаю Хенрика. Твои высказывания о нем не изменят моего мнения.
– Ты знаешь о Хенрике все?
– Я знаю достаточно.
– А знаешь ли ты, что именно он убил твоего отца? – Пальцем Автарх указал в сторону Артемиды. – Знаешь ли ты, что эта девушка, к которой ты так расположен, – дочь убийцы твоего отца?
Глава 14
Отъезд Автарха
В каюте воцарилось напряженное молчание. Автарх закурил новую сигарету. Он внешне расслабился, на лице появилось беззаботное выражение. Джилберт бессильно опустился в пилотское кресло; казалось, он сейчас заплачет.
Байрон, белый как бумага, повернулся к Артемиде; она отвела от Автарха взгляд и смотрела только на Байрона.
Тишину прерывали лишь радиосигналы.
Автарх лениво протянул:
– Боюсь, что наша беседа несколько затянулась. Я просил Ризетта прибыть за мной, если сам не вернусь через час.
На видеоэкране возник Ризетт.
Тогда Джилберт сказал Автарху:
– Он хочет поговорить с тобой, – и включил звук.
Автарх встал с кресла и подошел к зоне видеоконтакта.
– Я в полной безопасности, Ризетт.
В рубке необычайно ясно прозвучал вопрос:
– А кто же наши гости, сэр?
Внезапно Байрон встал рядом с Автархом:
– Я Господин Вайдемоса, – гордо заявил он.
Ризетт приветливо улыбнулся в ответ. Рука его поднялась вверх, отдавая честь.
– Мое почтение, сэр.
Автарх прервал его:
– Я скоро вернусь с молодой леди. Подготовь воздушный туннель. – Он оборвал видеосвязь между кораблями и повернулся к Байрону:
– Я не собирался сообщать им, что на борту корабля находишься именно ты. У меня имелись свои причины прийти сюда одному: твой отец был исключительно популярен среди моих людей.
– И именно поэтому ты хочешь использовать мое имя.
Автарх кивнул.
Байрон продолжил:
– Но это и все, что ты сможешь использовать. Твое сообщение своему офицеру было несколько поспешным.
– То есть?
– Артемида из Хенриадов остается со мной.
– Как? После того, что я рассказал тебе?
– Ты ничего не рассказал мне, – резко возразил Байрон. – Ты высказал предположение, не подтвержденное ничем.
– Неужели ты знаешь Хенрика с такой стороны, что мое утверждение кажется тебе невероятным?
Байрон промолчал.
– Я уверена, что это не так, – вмешалась Артемида. – Какие у вас доказательства?
– Прямых доказательств, безусловно, нет. Я не присутствовал на встречах твоего отца с тиранийцами. Но я мог сопоставить несколько фактов. Во-первых, Господин Вайдемоса шесть месяцев назад посетил Хенрика. Это я уже говорил. Вероятно, переоценив Хенрика, он несколько перестарался. Во всяком случае, он сказал больше, чем должен был говорить. Мой господин Джилберт может подтвердить это.
Джилберт жалко кивнул. Он повернулся к Артемиде, которая ответила ему гневным взглядом.
– Прости, Арта, но это правда. Я говорил тебе. Именно от Вайдемоса я услыхал об Автархе.
– Мне повезло, – добавил Автарх, – что мой господин Джилберт страдает страстью к подслушиванию. Я был предупрежден об опасности и быстро покинул планету.
– И ты не попытался спасти его? – спросил Байрон.
– В нашем деле каждый за себя. Но его предупреждали. После этого он не вступал в контакт ни с кем из нас. Некоторые из нас верили, что твой отец, Байрон, покинул сектор и бежал. Он мог сделать это. Но он не скрылся и решил рискнуть… И проиграл. Тиранийцы долго охотились за ним.
– Это ложь! – вскрикнула Артемида. – Все это ложь! В твоей истории нет ни слова правды. Если бы дело обстояло так, то за тобой тоже следили бы! Ты бы тоже был в опасности, а не сидел здесь, улыбаясь и отнимая наше время.
– Моя милая, я вовсе не напрасно сижу здесь. Ведь за это время мне удалось полностью дискредитировать твоего отца, верно? Кроме того, имей в виду, что вряд ли тиранийцы доверяют теперь человеку, чьи дочь и кузен присоединились к предателям. А если даже и доверяют, то очень скоро я намерен скрыться во тьме Туманности, где никто не найдет меня.
Байрон перевел дыхание и подытожил:
– Наше интервью подошло к концу, Джоунти. Мы согласны присоединиться к тебе и обещаем поддержку, в которой ты так нуждаешься. Но это единственное, что я могу обещать тебе. Даже если все сказанное тобой правда, преступления Правителя Родии не имеют отношения к его дочери. Артемида из Хенриадов остается со мной, если она согласна.
– Согласна, – сказала Артемида.
– Хорошо. Думаю, это все упрощает. Кстати, хочу предупредить тебя. Ты вооружен, но и я тоже. У тебя в распоряжении есть боевые корабли, у меня – тиранийское военное судно.
– Не глупи, Фаррилл. Мои намерения вполне дружеские. Ты хочешь оставить девушку здесь? Пусть будет так. Могу я теперь покинуть вас?
Байрон кивнул:
– Мы давно этого ждем.
Корабли вновь приблизились друг к другу и между ними, как и в предыдущий раз, возник прозрачный туннель. Джилберт внимательно слушал радио.
– Через две минуты они хотят вступить с нами в контакт, – сообщил наконец он.
На видеоэкране возник Автарх. Он уже добрался до своего корабля и теперь снимал скафандр.
– Спасибо, – приятным голосом сказал он. – Сейчас к вам прибудет мой офицер. С ним вы сможете обсудить детали нашей акции.
На этом связь прервалась.
– Джил, – Байрон повернулся к Джилберту, – я прошу тебя принять офицера, когда он прибудет на борт. Сразу же после его прибытия разорви воздушный контакт. Для этого нужно просто отключить магнитное поле. Ты только нажмешь вот на эту кнопку.
Он повернулся и вышел из рубки. Ему было необходимо остаться наедине с самим собой, чтобы поразмыслить как следует.
Но тут он услышал за спиной торопливые шаги, и тихий голос окликнул его. Он остановился.
– Байрон, – прошептала Артемида. – Я хочу поговорить с тобой.
Он повернулся к ней:
– Потом, Арта, если ты не против.
Она настойчиво искала его взгляд.
– Нет, сейчас. Ты же не поверил тому, что рассказал этот ужасный человек о моем отце?
– Это неважно, – ответил Байрон.
– Байрон, – начала она, – я знаю: то, что произошло между нами, случилось потому, что мы были одни и нам угрожала опасность, но…
Она умолкла.
– Нет необходимости напоминать мне, что ты из рода Хенриадов, Арта. Я знаю это. И я не хочу, чтобы ты продолжала.
– Нет! О нет! – Она схватила его за руку и прижалась к ней щекой. – Это не так. Неважно, кто мы такие – Хенриады или Вайдемосы. Я… люблю тебя, Байрон. – Ее глаза были полны мольбы. – Я думаю, ты тоже любишь меня. Забудь, что я из Хенриадов. Ты же сам говорил Автарху, что я не могу отвечать за грехи моего отца.
Теперь ее руки обнимали его за шею. Байрон ощутил на губах тепло ее дыхания. Он медленно разжал ее руки и на шаг отступил от нее.
– Я еще не рассчитался с Хенриадами, моя госпожа.
– Но ты же говорил Автарху…
– Прости, Арта, – он смотрел в сторону. – Не нужно повторять, что я говорил Автарху.
Ей хотелось закричать, что это неправда, что ее отец этого не делал, что в любом случае…
Но он повернулся и вошел в рубку, оставив ее, сгоравшую от гнева и стыда, стоять в коридоре.
Глава 15
Дыра в пространстве
Теодор Ризетт повернулся, когда Байрон вошел в рубку. Он был совершенно седой, но его тело дышало силой, а румяное улыбающееся лицо – здоровьем.
Он легко преодолел разделяющее их с Байроном расстояние и дружелюбно глянул в лицо юноши.
– Не нужно слов, – начал он, – чтобы сказать мне, что ты – сын своего отца. Старина Вайдемос воскрес передо мной.
– Мне бы этого очень хотелось, – смущенно ответил Байрон.
Улыбка на лице Ризетта угасла.
– Как и всем нам. Кстати, я Теодор Ризетт, полковник вооруженных сил Линганы, но в нашей маленькой игре мы не пользуемся титулами. Даже Автарху мы говорим – «сэр». Так же называют и меня. На Лингане нет ни лордов, ни леди. Надеюсь, ты простишь меня, если когда-нибудь при обращении к тебе я забуду упомянуть твой титул.
Байрон улыбнулся.
– Разве ты сам не сказал, что в нашей маленькой игре мы обходимся без титулов. Но давай вернемся к прицепу. Я должен посоветоваться с тобой, Ризетт.
Некоторое время он мерил шагами рубку. Сидевший здесь же Джилберт внимательно прислушивался. Тихо вошла Артемида и встала за его спиной. Ее пальцы шевелились, как фотоконтакты компьютера. Тишину прервал голос Ризетта.
– Я впервые вижу тиранийский корабль изнутри. Мне было бы интересно более тщательно осмотреть его. Что же касается прицепа, не беспокойся. К подобным моделям его совсем несложно прикрепить.
– Сколько понадобится времени для этого?
– Совсем немного. Каких размеров он должен быть?
– Самого высокого класса. Размеры – соответствующие.
– Для мисс Хенриады? Конечно, он будет гораздо лучше, чем то, что вы имеете здесь… – Ризетт в растерянности замолчал, потому что Артемида, гордо вскинув голову, медленно вышла из рубки. Байрон проводил ее взглядом.
– Наверное, – пожал плечами Ризетт, – я не должен был называть имя мисс Хенриады…
– Не обращай внимания. Что ты говорил?
– Да, насчет комнат. Их будет две, и они будут соединены между собой. Там же будут туалет и ванная комната. Все очень удобно.
– Хорошо. Кроме того, нам нужна еда и вода.
– Конечно. Воды вам доставят достаточно, чтобы хватило наполнить небольшой плавательный бассейн. И вы также получите много замороженного мяса. Ведь все это время вы питались тиранийскими пищевыми концентратами?
Байрон кивнул, и Ризетт скорчил гримасу.
– По вкусу они напоминают сушеных тараканов, правда? Что еще?
– Кое-какую одежду для леди.
Ризетт почесал в затылке.
– Да, конечно. Ну, это она выберет сама.
– Нет, сэр. Вы сами пришлете нам все необходимое: мы полностью доверяем вашему вкусу.
Ризетт коротко рассмеялся и покачал головой.
– Вайдемос, ей это не понравится. Ей не понравится ни одно платье, которое она не выберет сама. Даже если бы она выбрала то же самое, наш выбор ее не устроит. Это не просто предположение. У меня есть опыт в таких вещах.
– Уверен, что ты прав, Ризетт, – кивнул Байрон. – Но ей придется принять все это.
– Хорошо, но я предупредил тебя. Что еще?
– Всякие мелочи. Косметика, духи – все, что нужно женщине. У нас еще будет время уточнить список. Давай пока займемся прицепом.
Теперь уже Джилберт, ни слова не говоря, вышел из рубки. Байрон смотрел ему вслед, и мышцы его напряглись. Хенриады! Они – Хенриады! И с этим ничего не поделаешь. Они – Хенриады! Джилберт – один из них, ОНА – другая.
Вслух же он сказал:
– И, конечно, нужна одежда для меня и мистера Хенриада. Но это не столь важно.
– Хорошо. Могу я воспользоваться рацией? Будет лучше, если я останусь на судне, пока не закончатся последние приготовления.
Байрон ждал, пока Ризетт отдавал приказы. Потом офицер встал со стула.
– Мне трудно поверить, Вайдемос, что здесь, со мной, ты, а не твой отец. Ты очень похож на него. Он часто рассказывал о тебе. Ты ведь учился на Земле?
– Да, и закончил бы учебу около недели назад, если бы не некоторые события.
Ризетту явно было неловко.
– Кстати, по поводу отправки тебя на Родию… Ты не должен сердиться на нас. Мы не хотели этого. Строго между нами, кое-кому из ребят это очень не понравилось. Конечно, Автарх не советовался с нами. Некоторые из нас – я не буду называть имена – даже настаивали, чтобы мы остановили корабль и сняли тебя с его борта. Естественно, что это было наихудшим из всех возможных вариантов. Но потом ребята решили, что Автарх знает, что делает.
– Наверное, приятно пользоваться таким неограниченным доверием.
– Оно оправдано. Никто не может объяснить, почему иногда он выбирает то или другое решение. Но любое его решение в конечном итоге оказывается правильным. И он до сих пор избегал тиранийской угрозы, чего не смогли другие.
– Например, мой отец.
– Я не имел его в виду, хотя ты, конечно, прав. Даже он. Но Вайдемос был совсем другим человеком, с несколько своеобразными взглядами на жизнь. Он очень нравился всем нам. Смотри, сейчас я полковник, но отец мой был простым металлургом. Для Вайдемоса не было разницы между полковником и металлургом. А вот Автарх… он – другой. Он не допускает к себе близко никого, кем бы тот ни был. У него совершенно отсутствует чувство юмора. Я не смог бы с ним говорить так, как говорю с тобой. С ним приходится обдумывать каждое свое слово. Автарх есть Автарх, и этим все сказано.
– Я во многом согласен с тобой, – кивнул Байрон. – Знаешь ли ты, что он знал о моем присутствии на корабле еще до того, как увидел меня?
– ЗНАЛ? Мы этого не знали. Он собирался отправиться на борт тиранийского корабля, и мы сочли это самоубийством. Нам это не понравилось. Но мы опять же решили, что он знает, что делает. Он мог бы сообщить нам о тебе хотя бы с борта корабля. Ему отлично известно, что для всех прибытие сына Вайдемоса было бы огромной радостью. Но это так похоже на него – он промолчал!
Артемида сидела в каюте на низкой скамеечке. Почти автоматически она разглаживала складки на юбке. Девушка была раздражена и очень устала. На стук в дверь она вскочила на ноги; она не хотела видеть его; она не хотела слышать его; она ненавидела его!
Но это был лишь Джилберт. Она вновь села, сказав:
– Привет, дядя Джил.
Он уселся против нее. Минуту Джил рассматривал ее лицо и вдруг улыбнулся.
– Мне кажется, Арта, провести неделю на корабле – не слишком восхитительное занятие. Ты со мной согласна?
– Дядя Джил, – холодно заметила она, – не надо практиковаться в изучении психологии на мне. Если хочешь задеть меня, то лучше оставь свои попытки, потому что тогда я скорее задену тебя.
– Если тебе станет от этого легче…
– Говорю тебе, прекрати!
– Дорогая, ты почему-то поссорилась с Байроном?
– Не смей расспрашивать меня! Оставь меня в покое!
Она помолчала и после паузы добавила:
– Он считает, что отец совершил все то, о чем говорил Автарх. Я ненавижу его за это.
– Твоего отца?
– Нет! Этого доверчивого, глупого, самонадеянного мальчишку!
– Значит, Байрона. Ладно. Ты ненавидишь его. Но ведь любовь и ненависть всегда ходят рядом?
– Дядя Джил, – жалобно спросила она, – мог он в самом деле это совершить?
– Байрон? Совершить что?
– Нет! Отец! Мог отец совершить это? Мог он предать Вайдемоса?
Джилберт задумчиво посмотрел на нее.
– Я не знаю… Но ведь он хотел выдать Байрона тиранийцам? И сделал это.
– Потому что он знал, что это – ловушка, – гневно ответила она. – Тиранийцы знали, кто такой Байрон, и сами послали его к отцу. Отец сделал то, что он обязан был сделать. Это понятно каждому.
– А если при этом вспомнить, – Джилберт смотрел в сторону, – что он пытался убедить тебя выйти замуж по политическим соображениям? Если Хенрик мог пойти на такое…
Она прервала его:
– У отца не было другого выхода.
– Моя дорогая, если ты собираешься найти оправдание каждому поступку своего отца, объясняя это тем, что у него не было выхода, то, возможно, по этим же соображениям он выдал тиранийцам Господина Вайдемоса?
– Я уверена, что он не делал этого! Ты не знаешь отца так, как знаю его я. Он ненавидит тиранийцев, и я это знаю. Он не стал бы помогать им добровольно. Просто он боится их, но сам никогда не стал бы их добровольным союзником.
– А если этого невозможно избежать?
Но она затрясла головой, потом закрыла лицо руками и разрыдалась.
Джилберт посмотрел на Артемиду, беспомощно развел руками и вышел.
Прицеп был прикреплен; его соединял с «Беспощадностью» широкий коридор. Автарх вышел на связь и поинтересовался у Байрона, не нужно ли еще чего-нибудь.
– Нет, – ответил Байрон. – Думаю, нам будет вполне удобно.
– Хорошо. Да, кстати. Ризетт сказал мне, что с Госпожой Артемидой не все в порядке, точнее, она не очень хорошо выглядит. Если ей потребуется медицинская помощь, лучше бы отправить ее на мой корабль.
– С ней все в порядке, – отрезал Байрон.
– Ну, если ты уверен… Готов ли ты стартовать через двенадцать часов?
– Если нужно, то и через два.
Проходя по коридору, Байрон столкнулся с Артемидой. Стараясь, чтобы его голос звучал как можно безразличнее, он сказал:
– Теперь у тебя есть собственные покои. Я не буду надоедать тебе. Большую часть времени я буду проводить в рубке.
Она так же холодно ответила ему:
– Ты не беспокоишь меня, Господин Вайдемоса. И меня не интересует, где ты будешь находиться.
…И вот корабли стартовали. После первого же Прыжка они оказались на краю Туманности. Несколько часов пришлось ожидать, пока компьютер на корабле Джоунти сделает последние расчеты. Навигация внутри Туманности была непростым и малоизвестным делом.
Байрон глядел в смотровое окно. Ничего не видно! Вокруг была темнота, и ни один лучик не прорезал ее. Впервые Байрон понял, насколько приветливы звезды, как они наполняют светом космос.
– Это напоминает черную дыру в пространстве, – пробормотал он, обращаясь к Джилберту.
А потом они вновь совершили Прыжок, на этот раз в глубину Туманности.
Почти в это же время Саймок Аратап, Представитель Великого Хана Тирании, во главе десяти вооруженных военных судов, выслушал своего лоцмана и сказал:
– Это неважно. Следуйте за ними по пятам.
И тиранийские корабли пересекли границы Туманности в той точке, где совсем недавно то же самое совершила «Беспощадность».
Глава 16
Преследователи
В форме Саймок Аратап чувствовал себя несколько неудобно. Материал, из которого шили на Тирании формы, был груб. Но давней традицией планеты являлось ношение солдатами несколько неудобной одежды, что должно было, по мнению военачальников, вырабатывать в них дисциплину.
И все же Аратап, в нарушение всех традиций, не смог не заметить:
– Что за гадость этот воротничок! Он натирает мне шею!
Майор Андрос, – чей воротничок ничем не отличался и который носил всю жизнь только военную одежду, не признавая иной, – посоветовал:
– Когда вас никто не видит, воротничок вполне можно расстегнуть!
Аратап фыркнул. Из-за полувоенной миссии их экспедиции он вынужден терпеть такие неудобства! И все это продолжается с того момента, как они покинули Родию.
Все началось прозаически.
К нему явился Андрос и сказал:
– Представитель, нам нужно десять кораблей.
– Десять кораблей, майор?
– Да, сэр. Меньшее количество нас не устроит.
– Почему же?
– Мне нужно обеспечить полную безопасность. Молодой человек куда-то собрался. При этом он соблюдает полную конспирацию. Мы должны следовать за ним.
Аратап взглянул на него, и солнечные зайчики, отраженные в его контактных линзах, заиграли на свету. Он меланхолически заметил:
– У нас есть одна проблема. Это проблема Хенрика. Я думаю, он должен сопровождать нас.
– Не вижу необходимости, – ворчливо возразил майор. – Присутствие в нашей экспедиции представителя местных органов власти может быть дурно истолковано.
Аратап задумчиво слушал его. Андрос, конечно, человек компетентный. Стоит ли спорить с ним?
– Я согласен с тобой. Но вспомни недавнюю историю! Казнь старого Господина Вайдемоса – политическая ошибка. В этом не было необходимости! Нужна ли нам теперь смерть его сына? Тут следует пораскинуть мозгами. Народ Родии считает, что юноша похитил дочь Правителя. Девушка очень популярна среди населения. Поэтому было бы вполне логично, если бы Правитель лично попросил нашей помощи в поимке похитителя.
– Не самый лучший предлог для включения болвана Хенрика в тиранийскую военную экспедицию. Это отдает мелодрамой. Перед нами стоят задачи исключительно военного характера.
– Но я же не сказал, дорогой майор, что Хенрик будет командовать кораблем: он не способен командовать и своими слугами. Он просто будет с нами. Никого из жителей Родии больше на борту не окажется.
– Что ж, мне придется согласиться, Представитель, – нехотя сказал майор.
Тиранийский флот расположился в двух световых годах от Линганы. Теперь следовало оценить ситуацию.
Майор Андрос настаивал на немедленном захвате Линганы.
– Автарх Линганы, – говорил он, – ввел нас в заблуждение, называя себя другом Хана, но я никогда не доверял ему. Странно что как только он вернулся, на встречу с ним примчался молодой Вайдемос.
– Он не мог знать о путешествии Автарха, майор. И к тому же, нам неизвестно, зачем Вайдемосу понадобилось с ним встречаться. Он кружит на орбите вокруг Линганы. Почему он не приземляется?
– Стоит ли задумываться над тем, что он делает или не делает?
– Хотелось бы высказать одну интересную мысль, майор, – Аратап запустил за воротничок пальцы, чтобы хоть немного ослабить его давление. – Поскольку молодой человек ждет, мы можем предположить, что он ждет кого-то или что-то. Было бы глупо думать, что у него нет никаких намерений. Скорее всего, он ждет встречи с другом или друзьями. Тот факт, что он не приземляется на Лингане, означает, что он не вполне уверен в безопасности этого шага. Это означает, что Лингана в целом – и Автарх в частности – не слишком искушены в конспирации. Так подсказывает мне логика.
– Может быть, вы правы. Но если в течение двадцати четырех часов ничего не изменится, у меня не будет другого выхода, кроме как взять Лингану штурмом.
Аратап взглянул на дверь, через которую только что вышел майор. Очень трудно управлять недальновидными людьми. Двадцать четыре часа. За это время что-нибудь должно случиться, иначе ему придется изобретать способ остановить Андроса.
Прозвенел звонок, и в комнате возникла высокая нескладная фигура Хенрика с Родии. За его спиной нерешительно переминался с ноги на ногу охранник. Теоретически Хенрик был совершенно свободен в своих действиях. Во всяком случае, так считал он сам. И поэтому он никогда не обращал внимания на охранника за своей спиной.
Хенрик робко улыбнулся.
– Я не слишком побеспокоил вас, мой господин?
– Вовсе нет. Присаживайтесь, Правитель.
Аратап продолжал стоять. Казалось, Хенрик этого не заметил.
– Мне бы хотелось, Представитель, обсудить с вами нечто важное.
Хенрик сделал паузу, и что-то промелькнуло в его глазах. Продолжил он несколько другим тоном:
– Какое превосходное судно, верно?
– Благодарю вас, Правитель, – Аратап улыбнулся. Девять остальных кораблей были вполне хороши, но этот, флагманский, представлял собой самую последнюю модель родианской космонавигации. Он полностью олицетворял военный дух Тирании.
– Я пришел, чтобы кое-что рассказать вам, – вновь начал Хенрик. – Сегодня я отправил на Родию обращение к своему народу. Я сообщил в нем, что со мной все в порядке и что скоро моя дочь будет в безопасности.
– Хорошо, – одобрил Аратап. Для него это не было новостью. Он сам писал это обращение, поскольку для Хенрика это оказалось непосильной задачей. Аратап почувствовал жалость к этому человеку, деградировавшему на глазах.
– Мой народ, – продолжал Хенрик, – очень обеспокоен этим похищением. Думаю, мне следует предпринять некоторые действия в этой связи. Народ должен понимать, что сила все еще в руках Хенриадов.
Последние слова он произнес торжественным тоном.
– Думаю, вы правы.
– Враг еще не скрылся от нас?
– Нет, Правитель, враг находится там, где и раньше, неподалеку от Линганы.
– До сих пор? Я помню, что хотел вам сказать. Это очень важно, Представитель. Я должен кое-что рассказать вам. На борту зреет заговор. Я раскрыл его. Мы должны быстро действовать. Заговор…
Он заговорил шепотом.
Аратапа охватило безразличие. К бедному идиоту нужно относиться снисходительно, но сколько же можно тратить на него времени?
– Никакого заговора, Правитель. Наши люди верны и преданны. Кто-то сбил вас с толку. Вы устали.
– Нет-нет. – Хенрик отбросил руку Аратапа, которую тот положил ему на плечо. – Где мы?
– Как это «где»?
– Я имею в виду корабль. На смотровом экране вокруг нас нет звезд. Мы в глубинах космоса. Вы это знаете?
– В самом деле?
– Где-то рядом Лингана. Знаете ли вы об этом?
– Да, в двух световых годах от нас.
– Ах-ах-ах! Представитель, нас никто не слышит? Вы уверены? – Он придвинулся вплотную к Аратапу. – Откуда мы можем знать, что враг находится возле Линганы? Он слишком далеко, чтобы его можно было обнаружить. Нас дезинформируют, а это означает заговор.
Человек, конечно, может считаться сумасшедшим, но это, черт возьми, хорошая мысль! Аратап сказал:
– Это могут знать инженеры, и вовсе не обязательно знать это гражданским лицам.
– Но как Глава экспедиции я должен знать это! Ведь я ее Глава? – Он пристально взглянул на Аратапа. – Мне кажется, майор Андрос не всегда выполняет мои указания. Конечно, я редко приказываю ему. Было бы странно приказывать тиранийскому офицеру. Но я должен найти мою дочь. Ее зовут Артемида. Ее украли у меня, и я приложу все силы, чтобы вернуть дочь. Поэтому я должен все знать. В частности, я должен знать, почему мы решили, что враг находится вблизи Линганы. Ведь там должна быть и моя дочь. Вы знаете мою дочь? Ее зовут Артемида.
Он еще раз пристально взглянул на Представителя. Потом, смутившись, пробормотал:
– Прошу прощения.
У Аратапа перехватило дыхание. Трудно было поверить, что у стоявшего перед ним идиота сохранились хоть какие-нибудь отцовские чувства. Он мягко сказал:
– Я попытаюсь объяснить. Вам известно, что есть прибор под названием «массометр», который может определить наличие в космосе кораблей.
– Да, да.
– Он имеет чувствительность к гравитационным эффектам. Вы понимаете, что я имею в виду?
– О да. Все обладает гравитацией, – руки Хенрика нервно потирали одна другую.
– Хорошо. Массометр действует только в тех случаях, когда корабль находится близко, как вам известно. Менее чем в миллионе миль. Он должен быть удален от ближайшей планеты на такое же расстояние, иначе все, что определит массометр, – это планета, которая намного больше.
– И обладает большей гравитационной силой.
– Отлично, – сказал Аратап, и Хенрик удовлетворенно взглянул на него. Аратап продолжал:
– У нас есть еще один прибор. Это трансмиттер, который просвечивает космос во всех направлениях и обнаруживает в нем предметы энергомагнетического характера. Другими словами, он обнаруживает космические корабли. С его помощью мы обнаружили корабль, на котором прилетели наши враги. Как вам известно, он находится неподалеку от Линганы. И, помимо всего прочего, он никуда не улетает, так что мы обязательно спасем вашу дочь.
Хенрик улыбнулся:
– Отлично, я поздравляю вас, Представитель.
Увы, Хенрик понял очень мало из того, что рассказал ему Аратап. Важнее всего для него была надежда на возвращение его дочери. Что ж…
Вновь позвонили, и вошел майор Андрос. Хенрик вцепился двумя руками в кресло, а на его лице появилось затравленное выражение. Он слегка приподнялся и начал:
– Майор Андрос…
Но Андрос уже говорил, не обращая на беднягу никакого внимания.
– Представитель, – сказал майор, – «Беспощадность» изменила свой курс.
– Значит, он не высаживается на Лингане? – резко спросил Аратан.
– Нет, – прозвучал ответ. – Он совершил Прыжок в сторону, противоположную Лингане.
– Вот как? Хорошо. Вероятно, он следует за каким-нибудь другим кораблем.
– Не за одним, а за многими. Но мы, как известно, можем обнаружить только его.
– В любом случае нужно следовать за ним.
– Приказ уже отдан. Я уверен, что в результате Прыжка он оказался на краю Туманности Лошадиной Головы.
– Что?!
– В этом направлении нет ни одной планетарной системы. Но это только мои умозаключения.
Аратап облизнул пересохшие губы и быстро вышел из рубки, кивком пригласив майора с собой.
Хенрик остался стоять посреди внезапно опустевшей комнаты, задумчиво глядя на дверь. Потом, слегка пожав плечами, он вновь сел.
Лоцман сказал:
– Пространственные координаты «Беспощадности» уже определены, сэр. Они пересекаются внутри Туманности.
– Неважно, – ответил Аратап. – Повсюду следуйте за ними.
Он повернулся к майору Андросу:
– Вот видите, в чем польза ожидания! Теперь мы знаем, куда направляются наши друзья. Наблюдая за ними, мы сможем понять и то, зачем им это нужно.
И эскадра пересекла границы Туманности.
В двадцатый раз Аратап автоматически взглянул на смотровой экран. Собственно, это было абсолютно бессмысленно, потому что за стеклом царила темнота.
Андрос сказал:
– Это уже третья остановка без приземления. Я не понимаю их. Каждая остановка длится несколько дней. Но они и никуда не высаживаются.
– Возможно, им приходится долго рассчитывать следующий Прыжок, – предположил Аратап. – Их Прыжки слишком хороши. Каждый раз они останавливаются совсем близко от звезды. Они наверняка пользуются не только массометром – им известно также расположение планет.
– Почему же они не высаживаются?
– Полагаю, они ищут обитаемую планету. Возможно, им неизвестно точное расположение конспиративного центра. – Он хитро подмигнул майору. – Нам нужно только следовать за ними.
Внезапно до его слуха донесся возглас лоцмана:
– Сэр!
– Да?
– Враг высаживается на планету.
Аратап подал знак майору.
– Андрос, – сказал он, – вы уже знаете?
– Да. Что теперь?
– Ждать. Для начала нам нужно выяснить, что это за планета. И я запрещаю вам предпринимать без моего разрешения какие бы то ни было шаги. Иначе вы вернетесь на Тиранию и вас разжалуют в рядовые.
– Разжалуют?!
– Вы поняли меня? Отлично.
Они шли на посадку, и на смотровом экране начали возникать очертания планеты.
– Поверхность кажется весьма пустынной, сэр, – заметил лоцман.
– Вы можете определить точное расположение «Беспощадности»?
– Да, сэр.
– Тогда приблизьтесь к ней, насколько это возможно.
Они пролетали сквозь атмосферу. Небо над ними было ярко-пурпурного цвета. Аратап огляделся. Их долгое путешествие практически достигло цели!
