Глава 5
Отвлекающей целью для нашей операции послужил один из «Волков». Мелкая сошка в ранге капитана третьего класса. Как я понял, его никто не трогал как раз по причине низкого звания. К тому же интереса он никакого не представлял — его командующего снесли, поэтому чужих войск в форте не находилось, кантонами, понятно, бедняга тоже не владел. Чего его сносить? Лишь Славу сливать.
Так, по всей видимости, решило и руководство «Хамелеонов». И решило правильно. Поэтому игрок жил относительно спокойно, точнее существовал. А о чем еще может идти речь, когда твой Альянс выстроили в длинную очередь и ведут отстреливать к стенке, а ты хоть и в хвосте, но плетешь навстречу к своей гибели? Конечно, тут смерть игрока лишь условность, но отстройка нового форта в другом месте значительно откидывает тебя в претендентстве на выигрыш.
К слову, малец испугался. Сам он закрыться не смог, потому что Клериков еще не исследовал (звание не позволяло), но вот от соседнего форта уже летел юнит, чтобы накрыть его Интердиктом. Понятно, что это скорее дань вежливости — вроде свои своих не бросают, не более. Потому что ясно — если на тебя идут пять ударок, причем последняя с героем, то шансы на выживание стремятся к нулю.
Но у меня был сюрприз для низкорангового «Волка». С его фортом ничего не случится, потому что все происходящее сейчас — искусно сделанная, затаймленная имитация. В каждой ударке один воин, по сути, десантные боты лишь гоняют воздух. И все ради одного, чтобы диверсант увидел, как с форта Кайри выходит атака с героем, а сам Самар не закрывает крепость Интердиктом. Проще было бы просто скинуть ему ID форта и сделать приписку «Добро пожаловать».
Такое случалось, когда игрок либо забывался, либо делал полную ударку, и ему не хватало места, чтобы нанять Клерика. Нам еще на руку должно было сыграть невысокое звание как Самара, так и мое. Да, получалось так, что быть капитаном третьего класса с дипломатической точки зрения довольно тяжело: большая часть лидеров попросту не воспринимает тебя всерьез, а вот с военной — все в точности до наоборот. Для тактики просто превосходно, когда человек думает, что ты неопытный дурачок, совершающего глупейшие ошибки. Как, например, ненакладывание Интердикта после выхода ударки с героем из форта.
— Ну что там?
— Пока тихо, — ответил Кайри.
— Должен сейчас проснуться. На его форте Интердикт слетит через семь минут. Он не из таких, что может попросту забыть или прозевать падение защиты.
Вся наша фракция напряженно следила за картой. Да что там, даже Рина отложила все свои дела и присоединилась к конференции. Тем более что в случае успешного выполнения плана необходимо было начать вторую фазу операции, именуемую как «чистка».
— Долго примериваются. Хватку, что ли, теряют? — Спросил Катана.
— Скорее всего, хотят стаймить так, чтобы почти все ударки были выпущены практически в одно время. Это вы тренировались, поэтому примерное время знаете, а им с нуля сейчас все сделать надо.
В этом я не лукавил. Против диверсанта сработал и тот фактор, что рядом с ним находился нейтрал. Вот по нему мы предварительно и таймили, обсуждая, кто за кем пойдет. По итогу получилось, что все активировали мгновенные миники «Реактивное топливо»: только Самар платиновый, что позволяло ускорить его бот с героем в пять раз, а остальные серебряные или золотые. Всего получалось, что наши могут добраться до врага за каких-то пять с небольшим минут.
— О, нападают, — довольно сказал Самар, — только пока две ударки.
— Может система подлагивает, сейчас остальные отобразятся, — ответил я, — ты скажи время какое?
— 11 минут с копейками.
— На миниках идут, — озвучил мои мысли Леха.
— Естественно, и герой на «Реактивном топливе» пойдет. Судя по всему, на золоте.
— Четыре ударки, — чуть не закричал Кайри, — последняя с героем.
— Тайм на диверсанта, быстро!
— Пять сорок шесть! — Пилипо, активировавший палладиевое ускорение с дальнего подчиненного, пытается еще сохранять спокойствие.
— Пять тридцать восемь! — Не сдерживаясь, кричит Леорик.
— Пять тридцать шесть! — Вторит ему Рамирес.
— Пять тридцать пять! — Заверяет меня в успешности плана Кайри.
— Пять двадцать шесть! — Это уже Рина.
— Пять четырнадцать, — Зверюга.
Дальнейший пересчет я попросту прерываю.
— Хорошо, всем приготовиться выпускать ударки. Я веду. Первый Пилипо, потом Леорик, Рамирес, Кайри, Рина, Зверюга… Пилипо давай.
— Вышел, — коротко ответил островитянин.
И наступили самые долгие восемь секунд, в ходе которых и решался успех предприятия. По моим прикидкам, подполковник не должен был закрываться после первой атаки, тем более, если видел, что она без героя. С опытом, который у него имелся, диверсанту не составляло особого труда даже в полуразрушенном или отвратительно построенном форте нанять с помощью миников армию из двух-трех сотен, применить усиленную Контратаку и еще пару фишек, чтобы отбить нападение.
Другое дело в психологии, на которую я уповал. По моему ощущению, подполковник не должен был закрыться еще из-за другой мотивации. На него сейчас шел бригадный генерал, и показать, что стоит низкоранговый «Медведь» по сравнению с прокачанной «Шиншиллой», это дело чести. Пусть затратное, хлопотное, но репутационно очень выгодное. Опять же, хорошо для поднятия морали «Бурых», которым сейчас очень непросто. Вроде, смотрите, нас мало, но один наш игрок стоит с десяток вражеских.
Все эти мысли проносились в голове за восемь долгих, растянутых, как и все время, когда необходимо ждать с предвкушением чего-то большого, секунд. Поэтому, когда они истекли, мой голос показался совсем чужим, даже несколько отрешенным.
— Леорик пошел… Рамирес пошел… Кайри пошел.
— Жду, — коротко ответила Рина, у которой до своей ударки было еще девять секунд.
— Можешь расслабиться, — ответил Шари, который, как и многие другие, по ударкам в тайм не попал, и теперь находился в роли наблюдателя, — уже закрылся.
Он был прав. Подполковник все же повесил Интердикт на четыре часа, как только у него отобразились четыре атаки в тайм, последняя из которых была с героем.
— Тех, кого назвал, ударки ушли? — Спросил я.
— Да.
— Да.
— Да.
— Да.
— Тогда расслабьтесь, думаю, и с двух ударок перед героем зайдем. Там укреплений почти нет. Как бы ни был хорош этот подполковник, он не волшебник.
— Кто? — Не понял Рамирес.
— Не пилот штурмкатера, производящий высадку с орбитального корабля без абляционной защиты на броне.
— А, чудотворец, — понял Леха.
— Мда, вот волшебника ты не знаешь, а чудотворца… Ладно. Итак, тогда переходим к полной зачистке наших земель.
— Форт, у меня вопрос, — негромко произнес Зверюга, — может, не стоит так кардинально? Нет, пойми, я не оспариваю приказ, но ведь я сам когда-то нейтралом был. Довольно нубоватым. Но взяли в клан, научили всему.
— Человеком сделали, — хмыкнул Рамирес.
— Угу, в отличие от тебя, — ловко парировал Зверюга. Я улыбнулся, Рикардо был мужик взрослый, обстоятельный и добродушный. И к Лешке относился по-отечески. — Может, дадим некоторым еще шанс?
— Я понимаю, что это очень похоже на… пусть даже на геноцид. Но нам необходимо убрать всех нейтралов в звании выше, чем уорент-офицер с плохими фортами из своих земель. Я не могу допустить, чтобы на их форты заезжали «Бурые».
— Или «Волки», — подтвердил Кайри.
— Да, именно так. — Я не стал говорить, что с «Серыми» вопрос практически решен. Самое важное, чему мне тут довелось научиться: если для достижения плана не требуется привлечения дополнительных людей, то и языком лишний раз трепать не следует. — Мы запросили последние отчеты о нападении у всех нейтралов. Я сам, лично, анализировал каждого игрока. И некоторых мы оставили. Да, они не хотят пока входить в какой-либо Альянс. Их право, и я уважаю его. Но я всегда считался только с правом сильного. Остальные не представляют для нас никакой ценности. Их форты мусор, а ветки исследований — хаотично заполненные слоты. Они живут в наших кантонах, но ничего не могут нам дать. Лишь представляют собой легкую площадку для заселения наших врагов.
— Несколько человек нам не ответило, — негромко сказал Шари.
— Это равносильно отказу. Надеюсь, Доран, не нужно объяснять, что это значит?
— Не нужно.
— Тогда начинаем. И не забудьте накрываться Интердиктом, как только отправляете героя.
Я отключил общую конференцию, оставив на связи лишь одного человека. Того самого, в ком еще сомневался.
— Доран…
— Андрей, — голос бывшего «Хамелеона» звучал твердо, как у человека, который четко знает, чего хочет.
— Нам надо поговорить.
— Слушаю.
— Не так, с глазу на глаз.
— Тогда я прилечу.
— Лучше я сам. В каком ты форте?
— В третьем.
— Хорошо. Скоро буду.
Активатор отсоединился от тела тяжело, как огромная вакуумная присоска, но не с той острой болью, что была раньше. Я вытащил конвертер и сразу потянулся за мазью в аптечке. Что интересно, все лечебные средства обновлялись ежедневно, как и чистая одежда и гигиенические приспособления. Чертова автоматика. А ведь так можно было отследить, кто выходит в реал, будь у тех, кто наверху, чуть больше интереса к игрокам. Так получалось, что мы для них лишь расходный материал для выполнения главной функции — колонизации.
Правда, мне представляется, что управители игры попросту не видели проблемы в выходе части игроков в реал. Ну происходит определенная погрешность в работе конвертеров, единицы узнают правду, и что? Их просто списывают на Землю, скорее всего, с небольшой компенсацией. Просыпаешься, получаешь деньги и ничего не помнишь.
Я поднялся в ДОТ, неторопливо влез в экзоскелет, просканировал все системы шлема, проверил бластерную винтовку — не то чтобы не доверял роботам, те обслуживали снаряжение исправно, а скорее по давней, вбитой еще в учебке привычке — боец всегда должен сам следить за своим оружием и броней.
Неторопливо вышел за пределы форта и влез во флайер. Еще не закрывая верхней, откидной крышки, хрустя песком на зубах (сегодня ветер был как никогда силен) ввел ID укрепления Шари. Автопилот, благосклонно предложивший взять управление на себя, отключил. Мало ли, вдруг и эту функцию можно отследить. Мне хватило карты на дисплее, по ней и доберусь.
Вдохнул носом разгоряченный пыльный воздух и стал размышлять. Никогда не думал, что первым о конвертере узнает Доран. Хотя все зависит от разговора с ним. Я не большой специалист в паралингвистике, но кое-чему дед меня научил. При любом другом варианте к этому Шари бы даже не сунулся. Присмотрелся, дал пару поручений, проверил в самом жарком бою. Да нет времени. К тому же Доран единственный, кто выбрал в развитии снайперскую винтовку для боевки. А именно дальний стрелок сейчас и нужен.
За много лет до начала Третьей эпохи
— И где ты…
Дед не договорил, тяжело закашлявшись. Буханье у него было неприятное, грудное, пугающее и одновременно говорившее, что старику осталось недолго. От этой мысли у Андрея стыла в жилах кровь. После смерти матери отец сломался, ушел с головой в работу, постоянно пропадая в командировках. Дома он появлялся не часто, да и почти всегда был отстранен, погружен в себя. И рядом с Андреем остался только дед. Старый, больной, переживший закат старого мира и становление нового.
— … ты был? — Откашлявшись, закончил он.
— С Серегой на продленке. Нас задержали. Там просто перенести кое-что надо было. Нас и попросили.
— Врать не умеешь, так же, как и мать, — прокряхтел дед, — вот папаша твой дело другое, у него талант в молодости был. Это в меня, естественно. Хотя все равно его почти всегда раскусывал. Он когда учился ездить по ушам, я уже много лет эту науку преподавал. Так, где ты был?
— На заброшке, — опустил голову Андрей.
— Знаешь же, что опасно там. — Укоризненно, но без пустой ругани сказал дед. — Случись с тобой что, туда лайфгарды не сунутся. Даже тело твое обратно не вернут. Много чести. Будешь без вести пропавший.
— У меня дозиметр был. Я аккуратно, обходил все зараженные места.
— Да что эта радиация. Так и так умрем, экология вся кончилась.
Старик задумался о чем-то своем. Изредка он кашлял, трясясь при приступах худым, высохшим телом.
— Деда, а научи меня тоже.
— Чему?
— Врать.
— Ох, Андрюшка, — рассмеялся старик, — любой другой сказал бы, что хорошие люди не врут. А тебе так отвечу, можно быть хорошим человеком и языком трепать. Даже так скажу, иногда чтобы этим хорошим человеком остаться, лгать как раз и надо.
— Так научишь?
— В первую очередь надо научиться ложь распознавать. Вот как с тобой. Что ты сделал, когда зашел?
— Да ничего вроде.
— Дальше порога не продвинулся. Будто сразу бежать думал. Глаза забегали, зевать стал и руку к нему поднес.
— Так сам учил, что некрасиво…
— Это подсознание. Зевают обычно, когда спать хотят. У тебя же в голове другое сработало. Зевнул, чтобы рот прикрыть рукой. А так всегда делают, когда говорить лишнего не хотят. Человеку свойственно защищать уязвимые места, когда он готовиться к схватке. Говорю же, подсознание.
— А еще? — уселся подросток рядом со стариком.
— О продленке своей стал рассказывать. А лжец тишины не любит. Она на него давит, словно воды всего зараженного океана. Вот он и старается заполнить ее своей болтовней, чтобы сбить с толку… Опять же, о делах своих школьных рассказывал, а сам застыл как статуя, будто испугался чего. Видно, вспомнил в этот момент заброшку. Ассоциативное мышление оно такое, начинаешь думать о чем не хочешь в самый неподходящий момент. Вот и получалось, говоришь ты одно, вроде повседневное, а сам заледенел, точно привидение увидел.
— А еще, еще? — подобрался мальчишка.
— Ну что мне, всю паралингвистику, науку сложную и внимательности требующую, за пять минут рассказать? Тут учиться надо, самое главное, практиковаться. Но, опять же, говорю, потолка ты не достигнешь. В мать пошел… — Дед снова согнулся в приступе, а когда откашлялся, еще некоторое время молчал. — Удивительная женщина была, светлая. Бабы они, Андрюшка, существа по своей природе умные, даже больше хитрые. Своего никогда не упустят. Через то и языком молоть мастерицы. А мать твоя каждый раз, когда соврать пыталась, до корней краснела.
— И что же, вот научусь я этой паралингвистике, и буду каждого человека как орех щелкать? — Сменил больную тему про мать паренек. Что значило выражение «щелкать как орех» дословно он не знал, но общий смысл понимал.
— Ну прям уж как орех. Тут надо еще психотип человека знать. Понимаешь, есть люди застенчивые. Они, когда с тобой будут разговаривать, могут и заикаться, и бледнеть, и краснеть. Но то разве значит, что они врут? Или другие, холерики, к слову. Они напротив, и руками станут размахивать, болтать без умолку, тактильно воздействовать. Тоже ни о чем не говорит…
— Я просто хочу, чтобы…
— Да знаю я для чего. Врать ты хочешь научиться. Чтобы лазить не пойми где, а деду лапшу на уши вешать.
— Ну деда, ты иногда скажешь, — ответил Андрей, чувствуя, как становится пунцовым.
— Как есть, так и говорю. Смотри-ка, зарделся, как маков цвет. Говорю же, материна кровь… В общем, слушай, чтобы хорошо врать, не нужно знать всех этих уловок.
— А что нужно?
— Чтобы друг твой не прибегал ко мне и не кричал, что ты поперся на заброшку.
— Ну, Серега, придушу гада! — Вскочил Андрей.
— Чего придушу? Волновался он. Да куда собрался-то? Пойдем лучше поужинаем, а я тебе еще про паралингвистику расскажу.
Настоящее время
Как по мне, форт Шари представлял собой верх архитектурной мысли. Между широченными, расставленными в три ряда башнями-платформами виднелись силовые поля, а единственный проход к ДОТу был заложен взрывчаткой. Вдобавок, по моим оценкам, стрелков наверху было много больше, чем четыре сотни. Да уж, не повезет тому, кто сюда сунется.
Вдобавок ДОТ выглядел более презентабельнее, чем мой. Сдается мне, это из-за лучшей прокачанности военной ветки. Заодно оценил экзоскелет Шари, что стоял неподалеку. Совсем простенький, и это очень хорошо. Нет, не с той точки зрения, что я желаю скорейшей смерти своему соклановцу. Но это всем известный закон массы, что вдалбливали нам в школе — если в одном месте убыло, то в другом прибыло. Соответственно, раз экзоскелет со слабым уровнем защиты, то винтовка должна быть довольно навороченная.
В поисках последней я пошарил взглядом по сторонам. Ну точно, вот короб, такой же, как у меня. Только закрыт. Подошел под равнодушным наблюдением солдат, потрогал холодную грань. Мой от одного прикосновения открывался, а этот нет. Жаль. Тогда бы и вовсе не пришлось объясняться с Дораном. Просто поговорил на отвлеченную тему, а на выходе совершенно случайно прихватил снайперку. Однако чудес не бывает. К тому же я никогда особыми успехами в стрельбе на дальних расстояниях не отличался. Может, Доран удивит. Не зря же он подобное оружие выбрал.
Шари встретил стоя, и я отметил про себя эту маленькую деталь. Его командный пункт выглядел практически как мой, на эту часть строения ранг и количества исследований не влияли. Сам Доран представлял собой интересного человека. Рыжие волосы, чуть смуглый тип кожи, явно говоривший о смешанной крови Шари, невысокий рост и худощавое телосложение. Выглядел он невзрачно, но было в нем нечто едва уловимое, хищное, чего я не мог не заметить.
— Что-то произошло? — Первое, что спросил он.
— Да много чего, — усмехнулся я и пристально посмотрел на него.
Шари взгляд выдержал. Он мне сейчас напоминал задиристого хулигана, пойманного на месте преступления. Вроде, понимает, что его теперь упекут в распределитель или еще чего доброго отправят на орбиту, но от содеянного не открещивается и ни в чем не кается.
— Я заметил между нами некоторую напряженность.
— Разве ее может не быть? — Спросил Шари. Без издевки, спокойно, глядя мне в глаза.
— А вот с этого места поподробней.
— Нас выгнали из нашего Альянса, — при этих словах Доран сжал зубы на мгновение, но сразу же продолжил, — да, пусть из-за нашей глупости. Я не буду говорить, кто тут виноват, все в равной степени идиоты.
— Но Лейд чуть больше. Я же не дурак, сразу понял, кто зачинщик в вашей троице.
— Мы повелись, значит, виноваты не меньше, — отрезал Шари, — и сами расхлебываем то, что натворили. Думали, что так начнется новая война со слабым противником. Скажу честно, у нас были некоторые планы на северные кантоны. Но вышло как вышло. Я не мальчик, и всегда мог нести ответственность за свои действия. Ты взял нас к себе, хотя мог этого не делать. Но я по-прежнему чувствую себя немного…
— Чужим.
— Да, наверное, так.
— Ты все время упоминал про «мы», а теперь вдруг заговорил в единственном числе.
— У Буэено-Каарты своя голова на плечах, поэтому в этом случае я могу говорить лишь за себя, — развел руками Шари, показывая мне раскрытые ладони. Этот жест я для себя тоже подметил.
— Но ты ведь слышал, что я сегодня сказал.
— На слух не жалуюсь. Если ты сейчас здесь, то это говорит само за себя, — он улыбнулся и именно в этот момент маленький хищный зверек Доран исчез, — помнишь, как в том патриотическом фильме про космодесантников: пока меня не убьют…
— Или я не найду кого-нибудь получше, — улыбнулся я в ответ. «Орбитальная высадка» входил и в мой список любимых кинокартин. — По поводу северных кантонов, у тебя еще будет шанс сюда въехать. В связи с этим у меня вопрос… Что будет, если мы начнем войну с «Хамелеонами»?
Шари снова стиснул зубы. Видимо, этого вопроса он боялся больше всего. И именно этот ответ все и решил. Он не стал юлить и не ответил вопросом на вопрос, вроде: «А мы начнем войну с Хамелеонами?». Нет, Доран сказал прямо, чем заслужил мое почти полное расположение.
— То у меня не будет другого выхода. На моем шевроне только один цвет, фиолетовый. И как бы мне не было тяжело…
— Если вдруг мы начнем войну с «Хамелеонами», ты не пойдешь в первых рядах. Обещаю.
— Спасибо.
— А теперь повернись.
— Зачем?
— Поворачивайся. Не бойся, ты меня в сексуально плане не привлекаешь.
— Андрей, я не совсем понимаю.
— Стой смирно, — разрезал я кожу на шее минискальпелем, прихваченным из аптечки, — а то возрождаться придется. А этого допустить нельзя.
— Мне как-то не по себе.
— А то ли еще будет, — сказал я, вынимая конвертер.
— Что происходит?
— Садись, мне надо тебе кое-что рассказать. Итак, начнем с того, что все, окружающее тебя, не совсем правда…
— Ну что, удачно? — Спросил Шари, глядя в высокоточный оптический прицел.
— Ага, не слышишь разве, где-то в километрах трех отсюда закричал раненый ближник.
— Ты же говорил, что их нет в округе.
— С понятием сарказм ты не знаком? Даже в башню не попал. Ты зачем снайперскую винтовку выбрал?
— Решил, что лучше издалека воевать.
— Ага, только это уметь еще надо.
Я настроил визор, встроенный в шлем экзоскелета. Боец на башне соседнего форта, располагающегося от нас, как мне подсказывала техника, на расстоянии восемьсот семнадцать метров, стоял, как ни в чем не бывало. Укрепление было нейтральное. Довольно неплохо построенное, если судить по внешнему периметру, да еще и находившееся ближе всех. Не удивительно, что именно на нем я решил проверить меткость Шари.
Сами мы находились на угловой башне-платформе форта Дорана. Непосредственно Шари распластался ниц (его даже пришлось учить лежать правильно, чтобы правая нога была словно продолжением винтовки), а я стоял, рассматривая в визор укрепления потенциального врага.
— Форт, может, тогда ты попробуешь?
Что интересно, от всех своих ребят я требовал неформального общения, но вышло как раз наоборот. Андреем меня называли те, с кем я близко не общался. Поэтому от этого «Форт» на душе как-то потеплело.
— Да я никогда с таких громадин и не стрелял.
— Всяко лучше получится, чем у меня, — уже поднимался на ноги Шари.
Собственно, он и прав. Снайперская плазменная винтовка модели U-13, которую военные прозвали «Грызун» за то, что она буквально «прогрызала» даже среднюю транспортерную броню, лежала передо мной. Если переводить ее в старые аналоги, которыми еще пользовались некоторые спецы, то по калибру она примерно 20-мм, а весом без малого тридцать килограмм. Даже пара укороченных плазмаганов легче. Зря ее Шари выбрал. С такой надо воевать, когда ты один, да хорошо замаскирован. А вот если сидишь на возвышении в ДОТе, то коэффициент полезности резко падает.
— Гляди через визор, что там.
— Смотрю, — отозвался Шари, почесав свою рыжую щетину.
Я размял шею и взял в руки винтовку. Нежно, словно приглашая на танец любимую женщину. Неторопливо прицелился, оптика тут была гораздо лучше, чем я думал. Будто через визор смотришь. Вот он, бедный подопытный кролик. В мое оправдание, солдат ведь не совсем человек. Умрет, на его место станет такая же копия. Только не тридцать восьмой, к примеру, а тридцать девятый.
Рука неторопливо обхватила рукоять. Выдохнул последний раз, сосредоточился и медленно и мягко нажал спусковой крючок. Меня тряхнуло отдачей так, что пробрало до мозгов, но больше всего сейчас интересовала цель. Проклятый солдат стоял на том же самом месте.
— В башню попал, — констатировал Шари. Зум у визора был превосходный, — вон робот побежал. То ли осматривать, то ли чинить.
— Прицел сбит, — недовольно ответил я.
— А я вроде не промахивался, когда воевал.
— Ага, метров со ста.
— И чего теперь делать?
— Пристреливаться.
Доран ничего не ответил. После показа кубов, производства под землей и форта, мой авторитет взлетел на такую высоту, куда не каждый звездный катер долетал. Если говорить просто — я подкупил Дорана двумя вещами. Во-первых, самим объяснением о реальности, а во-вторых, тем, что ему первому из всего Альянса рассказал обо всем.
При этом Шари оказался не глупым парнем. Он понимал мои мотивы. Мне нужен был снайпер, точнее, исходя из потуг Дорана в обращении с оружием, мы поняли, что скорее винтовка. Больше того, Шари заверил, что все понимает и секрет «реала» будет держать за зубами даже от Пилипо. А вот это было немаловажно, потому что в следующей тройке, которую я хотел «обрадовать» снятием конвертера, островитянина пока не было.
— Ну что? — Нетерпеливо спросил Доран после шестого выстрела.
— Вроде ничего. Сейчас попробую.
Снова прицелился, затаил дыхание, и палец медленно, крадучись, пополз к спусковому крючку. Меня вновь ощутимо дернуло, есть подозрения, что плечо сегодня или завтра будет сильно болеть. Синяк я уж точно заработал. Зато форт Шари огласил его громкий возглас.
— Есть! На бок завалился. Ух, кровищи-то сколько.
— Да, всю башню мыть придется, — рассматривал я в оптику свою явно мучающуюся на платформе жертву.
— Ну что, получается, все идет по плану.
— Как раз нет. Снайпер из меня так себе. Шрам… То есть, капитан Доренко бы по чайнику надавал за такое.
— Форт, ты о чем? Ты видел, как ему ногу оторвало?
— Видел, поэтому и говорю. Целился я в голову. Можно списать что-то на оружие, но мне кажется тут основное в прокладке между винтовкой и башней. Восемьсот метров это много. Очень.
— А какие варианты?
— Ближе надо подходить. Метров на триста, максимум на четыреста, чтобы наверняка. Только придется стрелять с земли, на не возвышения и маскироваться. Будет шанс только на один выстрел, в противном случае…
— … спрячется наглухо.
— Ага. А тогда ничего не получится. У нас один шанс, и если им не воспользуемся, то так и будем куковать на задворках Севера. Ладно, бери винтовку и погнали.
— Куда?
— Испытывать оружие в полевых условиях. Присмотримся к форту, подумаем, где устроить огневую точку.
— А я тебе зачем?
— Мне что, самому твою винтовку таскать? Давай, давай. Времени мало. Устранить Киллера надо завтра. В противном случае мы потеряем даже малейший шанс взять дистрикт.
Я поднялся на ноги и посмотрел на ярко оранжевое, почти морковного цвета солнце, неотвратимо клонившееся к горизонту. Времени и правда оставалось совсем немного.
