Глава 16
Я всегда считал, что если все идет строго по плану, без каких-то либо эксцессов или мелких недочетов, то жди беды. Потому что не должно все происходить гладко. По крайней мере, в моей жизни никогда такого не было. Поэтому пока все остальные радовались новым захваченным фортам и удачному проходу ударок, я все больше и больше напрягался.
Присланные отчеты говорили, что «Хамелеоны» вовсе не готовились к войне. У нескольких генерал-лейтенантов на стенах оказалось выставлено не больше двухсот стрелков, жалкая половина от максимального количества юнитов. А ведь еще были миники «Выступы», увеличивающие защитников, которые только в моей фракции активировали Рамирес, Пилипо, Леорик и Энигма. А тут…
Атаки врезались в форты, как плазморезак в алюминий, уничтожая за два прохода все войска по центру и освобождая ДОТ для заключительной ударки. Даже наша перестраховка по поводу Майры оказалась лишней. Это я мог судить из своего личного отчета.
Две ударки передо мной выполнили основную задачу — разрушили башни-платформы, которые для войск оставались непреодолимым препятствием. Вот уже на ДОТе они споткнулись. У главнокомандующей там были тридцать пехотинцев, большая часть, конечно же, перед главным укреплением. К тому же, такое я видел впервые, Майра применила систему обороны на всех трех линиях, выставив большую часть стрелков на углах.
Однако было одно и существенное НО — ограниченность количества защитников при обороне. Так как около ДОТа кучковалось достаточно много плазмометчиков, то на стенах и башнях автоматически было размещено меньше стрелков. А если учесть, что расставить их пришлось по всему периметру, потому что игрок никогда не знает, откуда могут напасть, то остальные дальники, выставленные на противоположных целых башнях, не могли своим ничем помочь.
Моя ударка прошла. Не скажу, что легко, но из пятисот человек я потерял всего сто двадцать трех. Сущая мелочь, учитывая, что все мародеры у меня были не прокачаны, в отличие от бойцов Майры. И, несмотря на численное преимущество, проход к ДОТу оказался достаточно узок, нельзя забывать про «Контратаку» роботов. Которую, правда, легко удалось пресечь выставленными позади стрелками.
Больше всего мне не понравилась «Вылазка». Она оказалась не каким-то умением, которое можно было исследовать в форте. Способность «Вылазки» открывалась при возведении определенного здания в кантоне, а после его прокачки, то есть пожертвования определенного количества оружия, уже в режиме строительства форта загоралась новая кнопочка — «Построить точку Вылазки». Разместить ее можно было с любой стороны, единственное НО — не на линиях укрепления, а намного дальше. Собственно, в «дальше» и заключалась вся суть. Проходящие через тоннель мародеры появлялись, как правило, в тылу нападающего. Именно там, где обычно выставлялись нейтронные пушки. У последних была чудовищная сила поражения и почти нулевая защита.
«Вылазка» была хороша всем. Ее не распознавали даже разведывательные дроны, хотя присылаемый ими отчет (если удавалось его получить) был более чем полным. Практически любая первая атака, напарывающаяся на взвод мародеров, теряла от десяти пушек минимум. И самое важное — количество юнитов, участвующих в «Вылазке», не было привязано к защитникам. Все зависело от уровня прокачки здания в кантоне. Хочешь много партизан, способных нарушить слаженную работу артиллерии — жертвуй оружие и повышай уровень постройки.
И хоть Майра не угадала — «Точка вылазки» оказалась расположена с северо-востока, и мародерам пришлось изрядно потопать ножками, чтобы добраться до пушек. Только когда они добежали до них, почти все мои балбесы уже ушли в наступление и если бы не давка возле прохода, я бы остался совсем без артиллерии. А так, часть стрелков смогла вовремя развернуться и разбить мародеров.
Я свернул позеленевший после просмотра отчет «Нападение на форт». Цвет говорил красноречивее любых слов. Теперь игроку с героем, что идет после меня, достаточно просто добраться до ДОТа. Противостоять ему будет разве что «Контратака» и «Вылазка». Последняя так вообще не в счет. Когда мародеры «Майры» доберутся до пушек, битва будет уже закончена.
Но что-то было не так. Я не понимал, что именно, но внутренняя чуйка меня редко обманывала. Даже когда с разрушением последнего форта главы «Хамелеонов» дистрикт перестал быть бирюзовым, поменяв цвет на фиолетовый, удовлетворения не пришло. Окно с наградами высветилось новым добавленным элементом «Могущественный правитель». Это Рамирес еще прежде, когда все ударки были выпущены, подсуетился, чтобы все члены Альянса, имеющие здесь кантоны, отдали свой голос за меня. Соответственно, как только уничтожили Майру, все ее голоса сгорели. И теперь я стал правителем дистрикта «Северные земли».
«Хамелеоны» не стал возвращать дистрикт. Ни дипломатическим способом, тупо переголосовав, ни военным. Мне не пришло ни одного гневного письма, никто из десятого Альянса не набрал, чтобы выяснить — что происходит? Конечно, можно было свалить все на полный хаос и неразбериху. Собственно, первое время так и было. Но потом «Хамелеоны» изменили манеру поведения. Клерики перестали бегать, накрывая Интердиктом «мертвых» соклановцев, вместо этого почти все игроки повесили на себя защиту от нападений. И будто… успокоились.
— Форт, это, блин, было круто! — Появился на экране Рамирес. Собственно, он мог ничего не говорить, весь восторг был написан на лице.
— Атаки еще идут, — спокойно заметил я, что было правдой. «Волки» уже отстрелялись, теперь оставался черед самых дальних укреплений.
— Да ладно, там осталось-то шесть фортов. Тем более они не такие уж и важные. Самое главное — мы сбили основные вассалки. Только у Майры их было двадцать девять.
— Поэтому и закрылись, — кивнул я, — но непонятно, будут добивать защиту для полного комплекта или оставят двести стрелков?
— С чего им двести стрелков оставлять? — Удивился Рамирес.
— Потому что все зависит от тактики поведения. Что «Хамелеоны» захотят делать: защищаться или нападать. При первом варианте, они наймут 380–390 стрелков. С пяток ближников или чуть больше, выставят возле ДОТа. А если решат нападать, то сделают ударку по уму, с пушками и плазмометчиками. На оборону забьют, потому что после выхода отряда из форта, сразу накроются Интердиктом.
— А нам бы лучше какой вариант? Первый?
— Лучше, чтобы они пришли с белым флагом и сказали, что сдаются. При первом варианте у нас не хватит сил, чтобы вести войну так, как надо. Во втором, не хватит Святости, чтобы держать все форты защищенными.
— И что делать?
— Забивать ударки войсками. При любой сложной жизненной ситуации занимайся именно этим. Когда-нибудь да пригодится.
— Форт, ты краски не сгущай, — беззаботно откинул со лба прядь курчавых волос Рамирес, — из «Хамелеонов» в нейтралы, ушло одиннадцать игроков, как только они потеряли дистрикт, между прочим.
— Между чем?
— Да ну тебя, Форт.
— Видел я, видел. Мелочевка в основном, да пару полковников. Ни у кого нет кантона.
— Так и дали бы им с кантоном уйти, — развеселился Рамирес, — догнали бы и еще раз дали.
— Крысы, — заключил я, — не успели дождаться, что скажет главнокомандующий, и сразу драпанули в поисках лучшей жизни. Такие даже нам не нужны.
— В чем разница между этими и «Волками», что к нам перешли?
— Разница колоссальная. «Волки» с нами воевали не первый день. Они пришли к решению коллегиально, после долгого обсуждения. К тому же здесь роль играет личность Киллера, которая осточертела даже собственным подчиненным. Как обычно бывает, множество факторов сошлись в одной точке. А это просто крысы…
Пока я объяснял прописные истины Лёхе, наша последняя ударка с героем дошла до точки назначения. На карте отобразился фиолетовый форт в светло-сером цвете нейтрального кантона (после обнуления очков предыдущего правителя, за нового еще не голосовали). Теперь выбора два: либо послать клерика с единственным голосом, либо подождать до завтра. Тогда появятся три очка, и наш игрок сможет проголосовать за себя. Проблемы вряд ли будут, в этом кантоне было три форта «Хамелеонов», пока три, и все они принадлежали одному человеку. Тому, что умер во Фронтире.
— Леха, сколько времени до возрождения?
— Двадцать восемь минут. Ну или около того.
В действительности оказалось почти на минуту дольше, но Рамиреса я ругать не стал. Да и зачем? Все прошло как нельзя лучше. Дистрикт у нас (хотя тут главное слово пока), офицерский состав уничтожен, вассалок больше нет. Да мы за эти три неполных часа нанесли вреда больше, чем «Волки» за все противостояние с «Хамелеонами».
Моя рука лежала на панели, а пальцы нервно набивали в поиске игроков только один ник: «Майра». И лишь спустя двадцать девять минут удача мне наконец улыбнулась. Сначала показался текущий рейтинг главы десятого Альянса (рухнувший на самое дно), а потом и единственный крохотный форт. Ну и где же он?
Тот самый предательский внутренний голосок, твердивший, что тут все не чисто, да и не должна была война начаться так легко, буквально возопил. Потому что Майра респанулась. С одним лишь но — форт она расположила в соседнем дистрикте, под боком у тех самых злополучных «Лисов». Что это могло значить? Майра отказывается от притязания на «Северные земли»? Бред какой-то. Столько воевать, причем успешно, чтобы плюнуть на все после одного проигранного сражения? Да, атака получилась знатная, думаю, ее в программные брошюрки можно включать, но даже сейчас для «Хамелеонов» еще не было ничего закончено. Тогда почему? Почему она отказалась от дистрикта?
Как говорил мой дед, на ловца и зверь бежит. Потому что на экране появился входящий видеозвонок.
— Леха, потом наберу тебя, — сказал я.
— Что-то срочное?
— Срочнее не бывает.
— Ну ладно, пока.
— Майра, — кивнул я, ответив на вызов.
— А ты молодец, — главнокомандующая «Хамелеонов» не выглядела, как человек, только что все потерявший. Скорее наоборот. Будто все шло именно по ее плану, — быстро сориентировался, успел вовремя ударить. «Волков» опять же привлек. Что, «Зимородки» отказались помогать, а собственных сил у тебя не хватило? Ну я предупреждала тебя по поводу Рёмера.
— Ты так спокойно говоришь об этом…
— Потому что узнала кое-что. Игра не самоцель, есть нечто намного интереснее.
— Что же?
— Так я тебе и рассказала, — Майра рассмеялась, причем вышло все довольно естественно, словно я в дружеском разговоре рассказал хорошую шутку, — еще спроси, кто мне рассказал про Степь?
— Кто? — Мой вопрос послужил толчком к новому взрыву хохота.
Пока главнокомандующая «Хамелеонов» веселилась, я быстро соображал. Майра называет реал, точнее Фронтир, Степью. Что говорит лишь об одном — узнала она о нем явно не от «Зимородков». Не то чтобы я ожидал двойной игры от Рёмера, но чем дольше я нахожусь в «Фортификации», тем больше понимаю, что предать может кто угодно.
Тогда возникал главный вопрос — кто? Майра сама не заметила, что проговорилась. Вместо «откуда я узнала про Степь» она произнесла «кто мне рассказал». А, как известно, слово не дрон, вылетит — не поймаешь. Кто-то рассказал главнокомандующей о Фронтире. Для чего? Человек будет делиться такой информацией только при одном варианте, когда ему нужна помощь, как в случае со мной и Рёмером.
Что есть такого у Майры? Если только боевая мощь. Хотя сам Альянс не бог весть какой. Наверное, не входит даже в пятерку сильнейших. Но глава «Хамелеонов» обладает одним весьма забавным свойством — ей не чуждо понятие чести. Если она сказала или пообещала, то сделает, чего бы этого ни стоило. Для игры качество вредное, но все же Майра нашла единомышленников и сплотила их вокруг себя. Тогда какой вывод?
Некто, скорее слабый, чем сильный, обладает информацией про Фронтир, и, скорее всего, про колонизацию. Он, зная репутацию «Хамелеонов», договаривается о чем-то с Майрой, в ответ рассказывая о секрете игры. И после этого она идет на разведку, ее убивают, а после возрождения, увидев разрушенные форты, она переезжает в другой дистрикт. Явно не из-за любви к «Лисам», этот Альянс я отмел сразу. Они бы не обратились к моей знакомой, потому что банально сильнее ее. Значит, остается только один вариант.
— Можешь смеяться сколько угодно, мне не нужно имя нейтрала, что сказал тебе про реал.
И я попал. Не пальцем в небо, а самую что ни на есть десятку, потому что веселость Майры как турбонадувом флайера сдуло. Она, видимо, поняла, что ведет себя неправильно, потому что почти сразу попыталась улыбнуться.
— Нейтрала? Не смешно. Зачем мне связываться с нейтралом?
— И переехала ты, чтобы быть поближе к нему.
— Ага, решила устроить личную жизнь, — усмехнулась Майра.
Все, закрылась. Перестала реагировать на мои провокации. И ведет себя более чем достойно, не показывая невербаликой истинного отношения к собственным словам — ни нос не чешет, ни глаза не отводит. Напротив, смотрит прямо, с вызывом. Что ж, значит, придется этот разговор заканчивать.
— А по какому поводу ты мне звонишь?
— Хотелось поговорить о Степи.
— А что с Фрон… со Степью?
— Я хотела бы, чтобы инцидент, который произошел вчера, больше не повторялся.
— Чего?
— Хотела бы заключить договор о безопасном передвижении в Степи.
— То есть мы одновременно воюем здесь и не трогаем друг друга там?
— Да. Игра это лишь прикрытие. Мы теперь оба это знаем.
— Почему же тогда не объявить мир?
— Ты напал на меня, отобрал дистрикт. В данный момент меня попросту не поймут.
— Что ж, предложение щедрое, но я вынужден отказаться.
— Не пожалеешь? — Голос Майры налился свинцом.
— Время пройдет, увидим.
На этом разговор был закончен. Я еще долгое время сидел, задумавшись над сделанным выбором. Нет, все было правильно. Нельзя давать возможность «Хамелеонам» изучать Фронтир. Тем более что никакой исключительной выгоды из этого «ненападения» мне не будет. Что в итоге? Придется быть осторожнее, не исключена засада возле контрольных пунктов или фортов. Кстати, на дальних укреплениях придется поставить часовых. Выбираться наружу «Хамелеоны» будут, скорее всего, ночью.
Дистрикт, еще два часа назад гудящий как рой нанопчел, теперь успокоился. Что интересно — я не видел ни одной зеленой линии, говорящей о подготовке ударок. Лишь множество транспортеров, снующих между фортами и кантонами. «Хамелеоны» активно закупали оружие, сооружали дополнительные укрепления, но ни о каком нападении речи пока не шло. Своим ударом мы оставили многих без командиров, поэтому сейчас надо было нанять войска для фортов. Война обещала быть затяжной и изматывающей.
Я с излишней дотошностью прошелся по своему Альянсу, не обделив вниманием даже фракцию «Вепрей». И нашел-таки несколько ошибок, на которые следовало немедленно указать офицерам. Как не жаль было Кайри, однако пришлось будить. Именно в его клане оказалось три игрока без Интердикта. Самар перезвонил через пять минут и отрапортовал: Риччи действительно заснул, его растолкали, а двое остальных еще бодрствуют. Кинут защиту перед тем, как отправятся в объятия Морфея.
А вот со мной было нечто странное. Голова стала тяжелая, будто напичканная железом, но спать не хотелось. Двухчасовой отдых, пока ударки шли до целей, расстроили и без того весьма условные биоритмы. Единственное, что сейчас могло помочь — заняться каким-нибудь неинтересным и незначительным делом, которое могло быстро наскучить и заставить заснуть.
Начал с как раз с самого любопытного — с дистрикта. По сути, это был все тот же кантон, только раза в полтора больше, как самим фортом, так и производственной площадкой. Все те же здания ветки «Профсоюзов», увеличивающие производство еды, ресурсов и оружия. Только жертвовать надо было невероятное количество единиц. Все же баф приходился на весь дистрикт «Северные земли». Еще был один жирный плюс — максимальное количество войск не пятьсот, как в фортах и кантоне, а шестьсот. С одной стороны, всего лишь сотня, но это уже численное преимущество в любой схватке.
Ну и целых триста пятьдесят юнитов, которые я мог нанять именно сейчас за те налоги, которые поступали в дистрикт. Откровенно говоря, я думал, что будет намного хуже. Но Майра за относительно короткое время вложилась в «Северные земли». Скорее всего, перетаскивая флаги за счет своих же кантонов. Однако это уже почти не важно. Главное — итог. А он был.
Всего в дистрикте располагалось 14 «Казарм». Постройка каждой из которых давала приток в 25 военных юнитов. Пять «Складов снабжения» при максимальном количестве двадцать, если мне не изменяет память. Эти здания влияют как раз на скорость ударки дистрикта. Что еще? «Рекрутская площадь (5)», «Бластерный тир (3)» и «Лагерь пехоты (2)». Каждая открывала, соответственно, мародеров, стрелков и пехотинцев. Цифры в скобках — уровень строения. Чем он выше, тем лучше юнит. То есть все просто до банальности.
Здесь же оставалось возвести «Инженерный институт» и «Гвардейский корпус». По поводу последнего я еще сомневался, все-таки цена велика — 5 флагов. Лучше уж докачать пехотинцев. А вот пушки будут нужны точно.
Но знамя, которое теоретически можно было выбить — полбеды. В отличие от кантонов, здесь еще необходимо было вкладываться материально. Тот же «инженерный институт» помимо злополучных восьми флагов еще стоил четыре тысячи единиц. И это были не твои личные деньги, а только те, что можно было собрать с помощью налогов дистрикта. Казалось бы, чего проще, поставил плашку на максимальное значение и жди себе? Да вот только дистрикты, как и кантоны могли быть ограбленными в любой момент. Там даже не надо было пробивать путь до ДОТа — на таймере засчитывалось минимальное нахождение на территории укреплений. И чем дальше враг проходил, тем отсчет грабежа бежал быстрее.
Что называется: не было печали, купила бабка лётный байк. Теперь придется еще и следить за дистриктом в меру своих способностей. «Хамелеоны», конечно, стали голосовать за какого-то Фрича, генерал-лейтенанта с тремя кантонами, и Болтера, лидера фракции «Сильные сыны», но мирная смена власти, по моим прикидкам, произойдет еще очень не скоро. Можно отправить клериков, но мы ответим тем же. Думаю, десятый Альянс это понимает.
Пробежался по оставшимся вкладкам дистрикта в режиме сооружения. Естественно стоит «Архитектурный институт (8)» максимального уровня, благодаря которому и можно строить различные башни или стены, «Административная пристройка (2)», улучшающая ДОТ и базовую защиту, «Система обороны (4)» — модернизирующий броню стрелков на стенах форта и вводящий различные укрепительные постройки, вроде выступов или силовых генераторов. Пара «Бараков строителей», ускоряющих возведений зданий, вот и все богатство. А серым, между прочим, выделено еще четыре здания.
Гражданская и промышленная вкладки совсем пустые. Видно, что Майра не заморачивалась благосостоянием и ростом Славы людей в дистрикте. Хотя в этом она права — добрая половина жителей: «Шиншиллы» и «Волки». А так уж повелось, что представители нейтральных Альянсов не вкладываются в развитие построек дистрикта. Поэтому и работать над общим бонусом Майра не стала, освоив лишь военку.
Перешел заодно в свой единственный кантон. Так-так-так, нашел. «Барак партизан». Именно он мне и нужен для «Вылазки». Его построю в первую очередь. Вот только найду 3 флага. Хотя, чего ждать, можно несколько соклановцев в нейтралы вывести и… нет, не расстрелять, а развести на флаги. Естественно, с возвратом. Да, этим и займусь, вот только немного посплю.
Веки наконец налились приятной тяжестью, голова стала тяжелой, на мгновение даже показалось, что умная система приглушила общий свет в командном пункте. Я так устал, что не хотел идти до кровати, удобно устроившись на сложенных руках. И по всемирному закону подлости, когда организм уже приготовился к отдыху, на экране призывно запиликал входящий видеозвонок. Я находился в том состоянии, что готов был послать любого, но мозг успел среагировать на знакомые пять букв в нике — Рёмер.
— Здравствуй, Андрей, — кивнул он. Мне могло показаться, но на его лице блуждала довольная улыбка.
— Здоровались.
— Принято здороваться еще раз, если собеседники не виделись несколько часов, — лекторским голосом произнес Рёмер.
— У русских нет, — мрачно ответил я, желая лишь одного, чтобы этот разговор как можно быстрее закончился. — Рассказывай, что случилось?
— Пока вы там воевали, мы с ребятами провели несколько экспериментов, касательно «чужих».
— «Чужих»?
— Я подумал, что все же нельзя называть этих разумных существ «тварями».
— Хорошо. Так что дальше? Ты провел экспе… — на этом моменте рот предательски раскрылся в могучем зевке, — римент. Каков итог?
Рёмер сказал лишь пять слов, но они разбудили мое приготовившееся отдыхать сознание получше крепкого эрзац-кофе и холодного душа. Они зазвенели в моей голове, заставляя мозг снова и снова прокручивать сказанное. Всего пять слов, которые могли изменить все.
— Я знаю, как уничтожить Нору.
