Глава 14
Ночная работа

– Мама!

Неприкрытая паника в этом слове моментально вырвала Хельгу из сна, и тут же распахнулась большая дверь. Холодный ветер принес снаружи запах, который ей очень не хотелось узнавать.

Кровь.

Где-то снаружи послышался пронзительный вопль.

– МАМА! – голос Йорунн был взвинчен, натянут туго, как раздутый ветром парус.

– Зажечь огонь! – резко скомандовала Хильдигуннюр, и несколько мгновений спустя в темноте рассыпались искры от огнив. Первый факел вспыхнул почти сразу. – Ты ранена? – от двери доносились лишь всхлипывания. – ОТВЕТЬ МНЕ!

– Не я, – сказала Йорунн, схватившись за косяк, чтобы не упасть. – Бьёрн.

Хельга выскочила из постели и бросилась к двери следом за отцовским силуэтом. И не только она; все они задвигались, спеша к выходу, спеша за убийцей. Слышны были неразборчивые выкрики, возбужденный собачий лай, во дворе изрыгал команды Сигмар. «Я не видела, как он вышел… не видела его в доме», – а они что было сил бежали к коровнику, в котором Хельга с Эйнаром соорудили кровати для Бьёрна с семьей. В лунном свете постройки казались темными и ровными. По всему хутору просили факелов, собаки надрывались.

Потом она увидела его. Даже мертвый, он казался невероятно громадным. Тело лежало у самой двери в коровник. Рядом сидела казавшаяся оглушенной Тири. Пораженная Хельга на мгновение остановилась, и ее тут же оттолкнула в сторону Хильдигуннюр.

– Что случилось? – Старая женщина просочилась через стену мужчин и встала на колени рядом с женой Бьёрна, смотревшей широко раскрытыми глазами.

– Я не знаю, – сказала Тири. Голос ее был тих, как смерть. – Мы только пришли сюда. Вёлунд был в кровати. Бьёрн еще не закончил пить и говорить, он сказал, что придет позже… Я, должно быть, уснула, но мне послышались голоса… А потом я услышала, как он вошел. Он всегда тихий, когда думает, что я сплю… – она перешла на шепот. – Но он не лег в постель.

Хильдигуннюр сжала ее руку.

– Я знаю, что тебе больно, но нужно говорить, пока память еще свежа. Тебе показалось, что ты слышишь голоса… ты разобрала, что они говорили?

– Нет, – сказала Тири. – Ничего.

– Но людей было двое.

– Да.

– Ты уверена.

– Да.

– Двое мужчин или мужчина и женщина?

Тири в смятении посмотрела на нее:

– Я… не поняла.

– А потом?

– Я проснулась, потому что у меня в груди заболело. – В пляшущем свете факелов Хельга увидела, что лицо Тири залито слезами. – И я услышала Йорунн, она повторяла его имя снова и снова, просила его очнуться. И я встала и вышла, а Йорунн уже побежала за вами, потому что кто-то… – ее слова утонули в нахлынувших неудержимых слезах.

Хильдигуннюр встала и повернулась к мужу.

– Никому не двигаться, – сказала она. – Дайте Эйнару и Яки факелы, скажите, пусть ищут следы. Мы хотим точно знать, что никто не перелез через забор.

– А потом? – прогремел Уннтор.

Хильдигуннюр не ответила и снова опустилась на колени рядом с Бьёрном, взглянув при этом на Хельгу. «Надеюсь, я к этому не привыкну», – подумала Хельга, присоединяясь к матери.

Хильдигуннюр схватила ее руку и прижала к щеке мертвеца. Тело Бьёрна было холодным на ощупь, но… вот. Капелька тепла.

– Он умер недавно. Но где?..

«Где кровь?»

Он лежал изогнувшись, на спине, подвернув под себя руку.

– Помоги найти рану, – шепнула Хильдигуннюр, ухватила своего сына-великана за плечо и потянула к себе.

На спине рубаха Бьёрна была липкой.

– Вот, – сказала Хельга, и запах земли вперемешку с кровью и вонью умирающего человека поплыл над тем местом, где Бьёрн обрел последний покой, и подавил все, что она могла еще сказать.

– Прямо между лопаток. Должно быть, пробил сердце, – процедила сквозь стиснутые зубы Хильдигуннюр.

Хельгой завладела неожиданная мысль.

– А где Вёлунд?

– Во имя Хель, да откуда мне знать? – рявкнула ее мать.

– Он внутри, – сказала Тири.

– И никто не додумался его привести? – Хильдигуннюр прорычала что-то неразборчивое, поднялась, выхватила у одного из людей Сигмара факел и ворвалась в коровник через полуприкрытую дверь:

– Вёлунд?

А потом наступила тишина, на один удар сердца – и еще один – и еще. Слышалось только легкое потрескивание горящих факелов. Из темного проема, как из могилы, выливалось в мир молчание. Внутри неподвижно замер факел Хильдигуннюр.

Хельге и Уннтору пришло в голову одно и то же, но она оказалась на полшага быстрее.

Внутри метались по стенам тени. Хильдигуннюр стояла как вкопанная, стояла рядом с постелью Вёлунда и смотрела на мальчика. Одеяло было отброшено в сторону.

Все они увидели полированную костяную рукоять ножа, торчавшего из-под подушки Вёлунда.

Агла увела Тири и усадила ее к огню. Гита и Руна топтались рядом, предлагая молчаливое сочувствие и поддержку, но жена Бьёрна лишь плакала, бесконечно, тихо, лицо ее стало маской страдания – твердые скулы, мягкие губы, сомкнутые силой воли.

Она не говорила.

– Мальчишка? – спросил Уннтор.

– Он должен был видеть, как Бьёрн режет скотину на хуторе, – сказала Йорунн.

– А потом? – спросила Хильдигуннюр. – Накинулся на собственного отца?

– А кто еще? Ты нашла нож в его постели. Должно быть, он прокрался наружу – не знаю уж зачем, – встретил отца и зарезал, когда тот повернулся спиной.

– Думаю, всем ясно, что это сделал недоумок, – сказал Сигмар с озабоченным видом. – У него рост отца, но не разум – и я не знаю, как он может оправдаться. Но лучше нам все-таки завтра спросить богов, – добавил он. – Пусть они подтвердят наше решение.

Йорунн кивнула:

– Ты прав. Я… Что такое, Инги?

Приземистый мужчинка, чьи волосы редели на макушке и свисали по бокам головы, подошел к ним на три шага.

– Мы нашли следы.

– Где? – быстро спросила Хильдигуннюр.

«Папа не двигается. – Мысли захлестнули голову Хельги. – Он что-то знает».

– В северо-восточном углу забора, только они ведут не сюда. Они уходят прочь.

На мгновение стало тихо. Потом Йорунн сказала медленно и тихо:

– А где Аслак?