Первая привычка очень счастливых людей: считать счастье приоритетом, но не гнаться за ним

Яизучаю фундаментальный парадокс счастья уже несколько лет и все же временами ловлю себя на том, что попадаюсь на его удочку. Вот только на днях пошел покупать себе очки и узнал, что в салоне проходит рекламная акция: купи одну пару и получи вторую, равной или меньшей стоимости, с половинной скидкой. Вскоре я нашел прекрасные очки за 120 долларов и решил их купить. Потом, чтобы воспользоваться преимуществом рекламной акции, начал искать вторую пару – и нашел, причем в красивой оправе. Она смотрелась лучше, чем все остальные варианты. Я уже собрался было выбрать эти очки, но оказалось, что они стоят всего 70 долларов. Поскольку первая пара стоила 120 долларов, получалось, что я потеряю 50 долларов, выбрав пару за 70. В то же время я понимал, что ни одни другие очки не сравнятся по красоте с этими, стоящими 70 долларов. Что мне было делать? Выбрать красивую пару, стоившую всего 70 долларов, или выбрать такую, которая обеспечит мне более рациональное расходование средств?

Только после десяти минут обдумывания до меня дошло, насколько близок я к тому, чтобы пасть жертвой фундаментального парадокса счастья! Я тут же выбрал пару за 70 долларов и вышел из магазина счастливый. Но этот опыт показал мне, что преодоление склонности обесценивать счастье – долгий и непростой процесс, включающий выяснение причин, по которым мы обесцениваем счастье.

Итак, почему мы все-таки обесцениваем счастье – цель, которая, по нашему собственному признанию, для нас важнее всего?

Оказывается, для ответа полезно вспомнить «вопрос Духа». Как правило, после «вопроса Духа» я задаю еще один вопрос. Я прошу тех, кто не загадывает желания о счастье, объяснить отсутствие этого желания в их списке. Объяснения, которые дают эти люди, выявляют три основные причины, по которым мы обесцениваем счастье (см. полный список причин, по которым люди не просят у Духа счастья, на сайте: www.happysmarts.com/book/The_Genie_Question/Reasons).

Прежде всего многие люди считают понятие счастья слишком «абстрактным», особенно по сравнению с деньгами, славой и статусом. Как выразился один из моих студентов, «я не стал бы просить Духа о счастье, потому что не знаю, что получил бы, зато я точно знаю, что получил бы, если бы попросил деньги, славу, статус или физическую привлекательность». Иными словами, серьезной причиной обесценивания нами счастья является то, что у нас нет четкого и конкретного представления о том, что такое счастье. Этот довод звучит очень разумно, если учесть результаты исследования, посвященного так называемому эффекту беглости. Они показывают, что мы склонны обесценивать вещи, когда они абстрактны, туманны или еще по каким-то причинам их трудно понять.

Другая причина, по которой мы обесцениваем счастье, – это некоторые негативные убеждения, которые есть у нас в отношении счастья. Эти негативные убеждения делают счастье не таким привлекательным для нас. Распространено негативное убеждение в том, что счастье сделало бы нас ленивыми. Как сказал один из моих студентов, «я не стал бы просить Духа о счастье, потому что, если я счастлив, зачем мне тогда работать? Я стал бы лентяем!» Подозреваю, главная причина, по которой многим из нас кажется, что мы обленились бы, если бы были счастливы, – это то, что при лихорадочном темпе нашей жизни единственные моменты, когда мы чувствуем себя расслабленными и счастливыми, – это когда у нас есть свободное время, например в отпуске. Поэтому мы начинаем ассоциировать счастье с «расслабухой». Но оказывается, представление о том, что мы обленились бы, если бы были счастливы, неверно. Вот небольшая подборка открытий, связанных с воздействием счастья на продуктивность и успех:

• Счастливые служащие объективно лучше выполняют задачи (включая задачи, которые подразумевают руководство и креативность).

• Счастливые служащие больше зарабатывают.

• Более счастливые (оптимистичные) менеджеры высшего звена способствуют более позитивному рабочему климату, что, в свою очередь, повышает продуктивность организации.

• Более счастливые менеджеры высшего звена получают более высокие рейтинги эффективности от своих советов директоров и глав компаний с большей отдачей на вложения.

И мое любимое:

• Более счастливые бэтсмены в крикете имеют более высокие показатели.

Еще одно негативное убеждение, которое есть у многих из нас насчет счастья, – что оно сделает нас эгоистами. Это представление опять-таки оказывается неверным. Исследования показывают, что мы чаще бываем добры и заботливы, когда счастливы. Вот вам снова небольшая подборка открытий по этой теме:

• Счастливые люди чаще занимаются волонтерством.

• Счастливые люди положительно судят о других и чаще готовы делиться своей удачей с другими по справедливости.

• Люди в счастливом настроении жертвуют больше денег на благотворительность, а также чаще становятся донорами.

И мое любимое:

• Счастливые люди с большей вероятностью согласятся стать добровольцами в дополнительном эксперименте.

Следующее негативное убеждение в отношении счастья – что оно мимолетно. Как выразился один из людей, отвечавших на «вопрос Духа»: «Зачем мне просить о том, что, как я знаю, долго не продержится?» Определенный смысл в его словах есть. Как мы знаем из личного опыта, позитивные чувства недолговечны, даже небольшой негатив – например, плохая погода или неприятный разговор – может испортить нам настроение. Однако это не означает, что некоторые виды позитивных состояний не могут быть более стойкими, чем другие. Как мы увидим позже в этой главе, есть причина полагать, что определенные типы позитивных состояний обладают потенциалом длиться намного дольше, чем другие.

Есть и третья причина, по которой мы обесцениваем счастье: нам попросту не приходит в голову, что в конечном итоге все, чего мы хотим от жизни (т. е. побудительный мотив всех наших действий), – это вести более счастливую, более удовлетворительную жизнь.

Первый намек на это я получил, когда однажды применил «вопрос Духа» к своим студентам. После того, как я задал им этот вопрос, – но до того, как они стали на него отвечать, – я нечаянно обмолвился, что они могли бы попросить «о чем угодно – включая счастье».

Угадаете, что я обнаружил? Точно! Доля людей, просивших счастья, стремительно выросла – со всего 6 % (как это обычно и бывает) до примерно 18 %: рост в три раза!

Этот результат – который, кстати говоря, является на сегодняшний день моей наиболее интересной исследовательской находкой – позволяет догадаться о важной причине, по которой люди не вносят счастье в список своих пожеланий для Духа: им просто не приходит в голову попросить о счастье. Этот результат также объясняет, почему счастье оценивается в опросах как очень важная цель. В этих опросах счастье открыто позиционируется как одна из целей; поэтому людям нетрудно ранжировать или оценивать его как высшую цель.

Тот факт, что люди совершенно забывают о счастье, отвечая на «вопрос Духа», если только им не напоминают о нем, вполне согласуется с открытиями в области так называемой «максимизации средств».

В остроумном эксперименте, в котором документировали максимизацию средств, одной группе участников сказали, что в обмен на награду они могут заняться на выбор либо непродолжительной (двадцатиминутной), либо продолжительной (двадцатипятиминутной) задачей. Если они выбирали «короткую» задачу, то в награду за это получали один фунт батончиков «Сникерс». Если же они выбирали «длинную», то им был обещан выбор между фунтом батончиков «Сникерс» и фунтом батончиков «Almond Joy». Другой группе участников эксперимента давали те же две («длинную» и «короткую») задачи на выбор, но с изменением условий: на сей раз в эксперимент было введено «средство». Участникам говорили, что решение «короткой» задачи принесет им 60 очков, которые они смогут обменять на получение одного фунта батончиков «Сникерс», в то время как «длинная» задача принесла бы им 100 очков, которые они могли бы обменять либо на фунт «Сникерсов», либо на фунт «Almond Joy».

Как оказалось, большинство участников в обеих группах предпочитали «Сникерсы» батончикам «Almond Joy». Однако введение в эксперимент средства изменило их предпочтения. Когда средства не было, участники выбирали «короткую» задачу, но когда оно появилось, они делали выбор в пользу «длинной». Почему? Потому что средство отвлекало их от того, чего они в итоге хотели (а именно – наслаждения конфетами), и заставляло их фокусироваться на максимизации средства (числа очков).

Применительно к деньгам – наиболее распространенному средству – это говорит о том, что люди способны настолько увлекаться погоней за деньгами, что совершенно забывают о том, зачем им изначально нужны были деньги.

Результаты исследований фундаментального парадокса счастья, разумеется, полностью согласуются с максимизацией средств. А еще они показывают, что деньги – не единственное, что отвлекает нас от счастья; есть еще желание быть правым, обладать красотой, славой или престижем.

Если фундаментальный парадокс счастья настолько распространен и тенденция обесценивать его имеет ряд источников – от нечеткого понимания, что такое счастье, и наличия насчет него негативных неверных убеждений до максимизации средств – то, естественно, возникает вопрос: как нам противодействовать первому смертному «греху» против счастья?

Вот вопрос, над которым мы с коллегами – Келли Голдсмит из Северо-Западного университета, Дэвидом Гэлом из Иллинойского университета в Чикаго и Лорен Читэм из Стэнфордского университета – однажды летом долго размышляли. Вроде бы многообещающей стратегией была самая простая из возможных: напоминать себе, как сделал я в магазине оптики, что счастье важнее всего. Вспомните мое самое интересное на сегодняшний день открытие: вероятность того, что счастье будет присутствовать в списке пожеланий для Духа, стремительно растет, когда людям о нем напоминают. Эта находка подсказала нам, что простое напоминание о том, что нужно принимать усиливающие счастье решения, может снизить тенденцию отвлекаться на другие цели, а следовательно, позволит одолеть грех обесценивания счастья.

Но сможет ли такая простая стратегия действительно работать в реальной жизни?

Чтобы выяснить это, мы с Келли, Дэвидом и Лорен провели исследование, в ходе которого попросили более чем 300 служащих из разных компаний, входящих в список Fortune 500, ежедневно в течение недели вести учет своего уровня счастья. Мы разделили респондентов на две группы. Одна группа каждый день в течение недели получала по электронному письму. Это письмо мягко напоминало людям о возможности принимать решения, усиливающие счастье. Вторая группа таких сообщений не получала. Затем мы попросили членов обеих групп рассказать нам, насколько счастливы они были к концу недели. Мы выяснили, что те, кто получал ежедневные напоминания по электронной почте, были намного счастливее к концу недели, чем те, кто не получал. Причина заключалась в принятии ими усиливавших счастье решений – например, побывать на бейсбольном матче у детей, вместо того чтобы сидеть дома и смотреть телевизор, – после того, как они получали электронное напоминание. Мы воспроизвели эти результаты и в двух других контролируемых лабораторных экспериментах.

Итак, похоже, что простая стратегия напоминания людям о том, что можно принимать усиливающие счастье решения, действительно помогает преодолеть первый смертный «грех». И хотя эта стратегия проста, важно не гнаться за счастьем. Почему? Потому что, когда активно стремишься к счастью, с большой вероятностью будешь сравнивать то, что при этом ощущаешь, с тем, как бы ты себя ощущал в идеале. А поскольку мы, как правило, хотим быть еще счастливее, то, скорей всего, мы будем несчастны из-за того, что мы счастливы неидеально! Так что считать счастье приоритетом – идея хорошая, но гнаться за ним – идея плохая, как выяснилось в ходе нескольких исследований.

Итак, вопрос: как найти этот тонкий баланс – между приоритетом счастья и спокойным к нему отношением?

Один способ – подумать о том, как мы преследуем некоторые другие цели в жизни, которые, подобно счастью, нельзя преследовать слишком «в лоб». Например, сон. Постоянно отслеживать момент, когда вы засыпаете, и говорить себе: «Вот оно! В этот миг я почти заснул!» – это, как выяснили люди, страдавшие бессонницей, лучший рецепт для продолжения бодрствования, чем для засыпания. Лучший способ добиться хорошего ночного сна – предпринять некоторые шаги (например, съесть легкий ужин, физически потренироваться и не вступать в жаркие споры с супругой насчет того, какой телеканал смотреть), которые повышают шансы уснуть, но потом, предприняв эти шаги, не следить за тем, близок ли ты к засыпанию. Вот он – способ приближать сон, но не гнаться за ним! Так и способ приближать счастье, но не гнаться за ним, состоит в том, чтобы предпринять определенные шаги, повышающие шансы на счастье.

Это подводит нас к двум шагам для повышения шансов испытывать состояние счастья более регулярно: 1) определение счастья и 2) воплощение счастья.

Определить счастье означает выяснить, что для вас значит слово «счастье». Этот шаг очевидно важен, если вы хотите сделать счастье приоритетом, ибо, не зная, что оно для вас значит, трудно будет это воплотить. Однако проблема в том, что дать счастью определение тоже может оказаться очень трудно. Одна из причин, как заметил Дэниел Канеман, нобелевский лауреат, профессор психологии и почетный профессор обществознания Принстонского университета, в том, что есть два типа счастья, к которым неравнодушно большинство из нас, и оказывается, что они не всегда сочетаются. Один тип связан с сиюминутными внутренними ощущениями – например, насколько приятно или неприятно вы ощущаете себя в данный момент. Другой – с более холистической оценкой того, насколько вы удовлетворены своей жизнью. Первый тип счастья имеет отношение к вашим текущим жизненным обстоятельствам (например, вам сегодня нездоровится или вы только что плотно поели), в то время как последний в основном связан с «большой картиной» (например, с вашим банковским балансом или качеством ваших отношений). Так что можно чувствовать себя счастливым или удовлетворенным своей жизнью в целом (потому что в «большой картине» все смотрится неплохо) и все же быть несчастным на уровне сиюминутных эмоций – или наоборот. Другая причина, почему счастье так трудно определить, – людей делают счастливыми разные факторы. Например, то, что приводит в ужас одного человека (плавание под парусом), может быть тем самым, что «надувает паруса» другого.

Несмотря на то, что счастье трудно определить, оказывается, у всех нас есть внутреннее понимание того, что оно означает, поэтому почти никто не теряется, когда ему задают вопрос: «Насколько ты счастлив?» Если бы у людей не было внутреннего понимания, что означает для них счастье, они не смогли бы ответить на этот вопрос. Вероятно, люди интуитивно ассоциируют счастье с неким типом положительных эмоций. Это, в свою очередь, значит, что если бы мы захотели выяснить, что́ люди подразумевают под счастьем, единственное, что нам пришлось бы сделать, – добраться до той эмоции, которая внутренне ассоциируется у них с данным словом. Оказывается, существует сравнительно легкий способ это сделать. Надо просто попросить человека: «Расскажите о каком-нибудь недавнем событии, которое сделало вас счастливым». Мы с коллегами успешно применили этот подход, чтобы добраться до человеческого определения счастья. Мы попросили 188 респондентов вспомнить недавнее событие, которое сделало их счастливыми, и написать о нем. Затем при помощи двух ассистентов-исследователей мы проанализировали их рассказы. Выводы следующие: люди преимущественно ассоциируют слово «счастье» с четырьмя типами эмоций – любовью/контактом, радостью, истинной гордостью и высокомерно-презрительной гордостью (или гордыней).

Вот какое определение можно дать этим эмоциям:

• Любовь/контакт – это чувство, связанное с близкими отношениями. Хотя любовь/контакт обычно ощущается в связи с другим человеком или животным, его также можно ощущать в связи с какой-то деятельностью (например, игрой в теннис), событием (например, концертом) или предметом (например, ручкой для письма).

• Радость возникает из ощущения, что жизнь хороша – человек чувствует себя защищенным и в безопасности – и что можно опустить свои щиты и позволить себе игривость или даже глупость.

• Истинная гордость – чувство, ассоциируемое с достижением чего-то важного и сто́ящего, например в результате выступления с отличным докладом или помощи другим в достижении их цели.

• Высокомерно-презрительная гордость (гордыня) – чувство, которое возникает в результате осознания, что «я особенный, высший», при скрытом либо открытом сравнении себя с другим человеком и ощущении своего превосходства над ним.

Это, разумеется, не единственные эмоции, которые ассоциируются у людей со счастьем. Барбара Фредриксон из Университета Северной Каролины в Чепел-Хилл и ее коллеги выяснили, что есть по крайней мере еще семь положительных эмоций, которые люди испытывают регулярно, и каждая из них может с легкостью ассоциироваться со словом «счастье». Эти эмоции включают безмятежность, благоговение, вдохновение, интерес и надежду.

Вдобавок к этим эмоциям есть две другие, которые, на мой взгляд, заслуживают внимания. Назовем эти эмоции чувствами гармонии и изобилия.

• Чувство гармонии – это чувство, которое возникает из нежелания быть кем-то другим, заниматься чем-то другим.

В этом определении счастья человек счастлив до тех пор, пока не ощущает и не думает чего-то такого, чего не хочет чувствовать или думать. Так, например, человек может гневаться – и все же быть счастливым (или, по крайней мере, не быть несчастным) – при условии, что этот гнев не ощущается как нежеланный или неожиданный. Можно нервничать (например, катаясь на «американских горках») или печалиться (например, во время просмотра спектакля) – и в то же время быть счастливым.

• Чувство изобилия – чувство, возникающее из убежденности в том, что человеку достаточно – в сущности, более чем достаточно – чего угодно и всего, чего он может пожелать от жизни: денег, любви, удачи и т. п.

Чувство изобилия произрастает из убежденности в том, что, какими бы ни были суровыми обстоятельства, в конечном итоге всё до последней мелочи будет в порядке. Когда мы ощущаем изобилие, жизнь кажется этаким уютным беспорядком – совершенной, несмотря на свои несовершенства. Термин «уютный беспорядок» вызывает в моем сознании особый образ, который, думается мне, вы можете счесть полезным. Когда моей дочери было года два, она окружала себя одеяльцами и подушками – и всем прочим, до чего могла дотянуться (мягкие игрушки, картонная коробка, игрушечный компьютер и т. д. – годилось все) – и посреди всего этого быстро засыпала. Мы с женой считали своим долгом убирать «беспорядок», в котором обнаруживали дочку. Но для нашей дочери этот беспорядок отнюдь не был дискомфортным – он был уютным! Аналогичным образом для человека, ощущающего изобилие, жизненные трудности и проблемы являются как раз тем, что делает жизнь интересной – а не угрожающей. Вот почему такой человек чувствует себя полностью вовлеченным во всё, что предлагает ему жизнь, включая ее трудности.

Хотя и гармония, и изобилие характеризуются полным принятием того, что переживает человек, оба чувства отличаются от состояния апатии – которая тоже характеризуется полным принятием того, что человек переживает. Вот их основное различие: в то время как апатия характеризуется чувством беспомощности, гармония и изобилие характеризуются оптимизмом. Поэтому, ощущая гармонию или изобилие, человек с большой вероятностью захочет поменять положение к лучшему даже тогда, когда ему полностью комфортно во всех его переживаниях.

Мысль о том, что человек может хотеть поменять что-то уже совершенное, может показаться странной, но это не так. Рассмотрим следующий пример. Представьте, что вы прекрасно отдохнули ночью и чувствуете себя бодрым и энергичным. На дворе яркое и красивое солнечное утро, и вас ожидает трудная игра в теннис. Перспектива сыграть и, как вы надеетесь, выйти из игры победителем заряжает вас энергией.

В этом примере, хотя вы уже чувствуете себя прекрасно и ваша жизнь «идеальна», вам все равно хотелось бы сыграть со своим противником и выиграть у него. На самом деле именно потому, что вам предстоит одолеть интересную трудность, жизнь для вас «идеальна». Это, разумеется, не означает, что жизнь была бы превосходна только при условии постоянных трудностей. В состоянии гармонии и изобилия человек полностью приемлет ситуации, в которых не сталкивается с трудностями; такие ситуации обеспечивают возможность ощутить безмятежность – или радость.

Именно это редкое сочетание двух якобы противоречивых черт – полного принятия и полной вовлеченности (включая желание что-то менять) – делает гармонию и изобилие настолько привлекательными в качестве определений счастья. Вдобавок есть как минимум еще две другие черты, делающие оба чувства достойными синонимами счастья. Во-первых, недавнее исследование Михаэля Дамбруна и его коллег позволяет предположить, что счастье не обязательно мимолетно, если оно определяется гармонией и изобилием. Почему? Потому что и гармония, и изобилие в меньшей степени связаны с внешними обстоятельствами и в большей – с внутренними. Они оба держатся на способности – как выражаются авторы – «иметь дело со всем, что бы ни попалось на жизненном пути».

Во-вторых, хотя лишь очень немногие (как правило, менее 2 %) спонтанно приравнивают счастье либо к гармонии, либо к изобилию в наших опросах (в которых мы просим людей вспомнить недавнее событие, сделавшее их счастливыми), почти каждый может согласиться с обоими определениями, если ему их озвучить. Это предполагает, что и гармония, и изобилие, по крайней мере в какой-то степени, знакомы всем; следовательно, большинство способно применять любое из этих чувств как определение счастья.

Определение счастья – то есть наличие конкретного представления о том, что означает для вас счастье, – первый из двух шагов в первом упражнении «на счастье». Второй шаг – вычислить тот набор факторов, которые делают вас счастливым в том смысле, в каком вы счастье определили. Этот шаг включает вспоминание предыдущих случаев, когда вы чувствовали себя счастливым в том плане, в каком определили для себя счастье, и составление списка факторов – видов деятельности, людей, предметов, переживаний и так далее, – которые были триггерами этого положительного чувства. Например, если вы решили определять счастье как любовь/контакт, то возвращайтесь мысленно к тем случаям, когда ощущали эту эмоцию, и выявляйте ее детерминанты (например, общение с друзьями, отпуск с семьей). Аналогичным образом, определив счастье как гармонию, вы вспомните факторы (например, утреннюю пробежку, практику осознания), которые побуждали вас ощутить эту эмоцию. Иными словами, второй шаг включает создание «портфолио» факторов (картин, песен, людей и занятий), которые, как вы полагаете, являются надежными детерминантами счастья в том смысле, как вы его определяете.

Первое упражнение «на счастье» включает эти два этапа для повышения уровня счастья: определение счастья и его воплощение. Для этого и других упражнений «на счастье», обсуждаемых здесь, вы найдете подробные инструкции на вебсайте книги, а сокращенные инструкции – в данной главе. Однако прежде чем вы перейдете к инструкциям, будет полезно бегло обсудить, почему эти два этапа упражнения позволят вам одолеть первый смертный «грех» против счастья – грех его обесценивания.

Вспомните, что одна из причин, по которым мы обесцениваем счастье, – отсутствие у нас конкретного представления, что́ оно для нас означает. Первый шаг в упражнении – определение счастья – устраняет эту причину. Другая причина – негативные убеждения, например «счастье сделает меня ленивым», или «счастье сделает меня эгоистом», или «счастье мимолетно». В зависимости от того, как человек определяет счастье, первое упражнение позволит устранить и эту причину. Определение счастья как «истинной гордости» (того чувства, когда мы верим, что достигли чего-то сто́ящего) поможет нам преодолеть убеждение, что счастье ассоциируется с ленью, поскольку достичь чего-то сто́ящего трудно без сосредоточенных усилий. Аналогичным образом приравнивание счастья к любви/контакту поможет преодолеть убеждение, что оно делает нас эгоистичными. И точно так же, приравнивая счастье к гармонии или изобилию, мы можем преодолеть убежденность в его мимолетности.

Последняя причина обесценивания счастья – максимизация средств, тенденция фокусироваться на средствах его достижения, а не на самом счастье. Одна из причин, по которым мы становимся жертвами максимизации средств, – то, что мы не рассматриваем осознанно последствия для счастья, к которым приведут наши суждения и решения. Оба этапа в первом упражнении «на счастье» способны решить эту проблему. Прилагая усилия для определения счастья, мы осознаём типы суждений и решений, которые нам нужно принять, чтобы повысить свой уровень счастья.

Заметьте, что преодоление склонности обесценивать счастье, вероятно, потребует много времени и сознательных усилий с вашей стороны. Одна из причин этого в том, что большинство из нас воспитывают с установкой на обесценивание счастья с самого детства. Я, например, помню одно событие с участием моего сына, когда я поймал себя на том, что «учу» его обесценивать счастье. Когда моему сыну было около трех лет, он увидел в нашем районе мальчика, который катался на одной из этих хорошеньких игрушечных машинок, и, естественно, захотел такую же себе. Он сумел уговорить нас купить ее. Мы заказали ее через Интернет, и вскоре она прибыла к нам домой в большой коричневой коробке. Сын, понятное дело, пришел в экстаз от своей новой игрушки и был по уши влюблен в нее… целых три дня. После этого он хотел играть только с коробкой, в которой привезли машину. Почему? Потому что был в то время очарован мультяшным персонажем по имени Хэмилтон-Свинка, который, очевидно, жил в такой коробке. Помнится, я ужасно расстроился. Я хотел, чтобы мой сын играл с машиной, потому что (проклятье!) она стоила дороже коробки. Но потом до меня внезапно дошло: вот он я, пытаюсь приучить своего сына отдавать приоритет рациональному расходованию средств, а не счастью! Я осознал, что на самом деле для меня не должно быть важно, как мой сын получает удовольствие, коль скоро он его получает. Именно потому, что мы внушаем своим детям, что́ они должны ценить (деньги, рациональность расходования средств, статус, красоту, власть и т. д.), они упускают из виду то, что делает их по-настоящему счастливыми. Уверен, было множество других случаев, в которых я не сумел избежать этого греха. К тому же я не единственный, от кого мой сын узнаёт «правила жизни». Так что, поскольку тенденция обесценивать счастье широко распространена, вероятно, он тоже, как и остальные, вырастет психологически запрограммированным на это.

Это означает, что для того, чтобы вести жизнь, полную счастья и удовлетворенности, потребуется нечто большее, чем просто выяснить его детерминанты; еще потребуется все лучше и лучше осознавать, когда, как и почему мы склонны его обесценивать, а еще понадобится воспитывать первую привычку очень счастливых людей: отдавать приоритет счастью, но не гнаться за ним.