Ни золота, ни имений
Преподобные Евпраксии, мать и дочь, игуменья Феодула и преподобная Иулитта (Юлия)

При последнем императоре единой Римской империи Феодосии Великом, правившем в 379–395 годах, был сенатор Антигон, близкий к императору и по родству, и по службе, умный на словах и на деле, честно управлявший Ликией. К тому же был он человеком сострадательным. Император любил его не только как сенатора, но и как христианина, всегда готового подать самый лучший совет. Богат он был, как никто из вельмож. Его жена Евпраксия была также в родстве с домом императора и была благочестива. Она, вознося молитвы Богу, много делала приношений храмам и монастырям.

Бог благословил добрую чету рождением дочери Евпраксии. И отец, и мать были очень рады.

Как-то Антигон говорит жене:

– Ты знаешь, добрая Евпраксия, как ничтожна эта жизнь, как ничтожно богатство, как ничтожна мирская пышность… Мы напрасно тратим дни, если не заботимся о спасении душ.

Евпраксия сказала:

– Как повелишь, господин мой, так и будем жить.

Тот продолжал:

– Бог дал нам дочь, довольно для нас, больше мы не будем делить ложа.

Евпраксия с восторгом радости отвечала:

– Благословен Бог, подавший тебе святую мысль. Я давно молилась об этом. «Время коротко, – говорит апостол, – пусть имеющие жен живут, как не имеющие» (1 Кор. 7, 29).

Антигон с того времени щедро раздавал милостыню. И спустя год после обета мирно скончался.

Император был поражен скорбью от потери человека, которого по строгости его правил и по уму заменить кем-либо было очень трудно. Тем больше он старался утешить вдову.

Когда дочери минуло пять лет, император, объявивший себя ее опекуном, посоветовал матери обручить ее с сыном честного и богатого сенатора. Мать согласилась с умным советом.

Между тем в то же время, как мать устраивала судьбу дочери, собственной руки ее домогался вельможа, втайне от императора искавший помощи императрицы, и императрица приняла сторону искателя. С величайшим изумлением услышала Евпраксия предложение, сделанное ей от имени императрицы. Она, не требуя времени на размышление, отказала искателю наотрез.

Император, узнав об этом, был очень недоволен своей женой. Ему известна была решимость Евпраксии служить Господу, и делать ей предложение о браке значило оскорблять ее – так понимал дело император.

С печалью замечая, что неумное предложение брака стало причиной холодности между императором и императрицей, Евпраксия тайно отправилась в Египет под предлогом нужды осмотреть свои имения. По дороге она посещала многие монастыри, оставляя в них щедрые подаяния.

Тавеннская женская обитель матери Феодулы со ста тридцатью сестрами славилась строгостью правил. Тут не употребляли ни вина, ни яблок, ни винограда, ни фиников, ни другого чего-либо приятного для вкуса. Одни постились с утра до вечера, другие принимали пищу через день, а некоторые через два или три дня. Ни одна не мыла ног, иные, услышав о бане, смеялись и считали это за гнусность, нетерпимую для слуха. Для каждой постелью была земля, покрытая узкой и короткой власяницей. Одежда была из шерсти и доходила до пят. Каждая работала, сколько могла. Если кто-то заболевал, к помощи медицины не обращались, болезнь принимали как благословение Божие и терпеливо переносили страдания, если Господом не посылалось исцеление. Ни одна не выходила за ворота обители. Была привратница, через нее передавались все ответы.

Вся забота инокинь была о том, как угодить Господу молитвенными помышлениями. Поэтому Бог творил здесь много знамений, подавая исцеления приходившим сюда.

Глубоко пораженная жизнью инокинь, Евпраксия часто бывала в их обители с восьмилетней дочерью.

Раз она говорит настоятельнице:

– Хотелось бы мне доставить доход обители в сколько-то золота, чтобы вы молились за рабов ваших.

Игуменья отвечала:

– Госпожа! Рабыни твои не требуют ни золота, ни имений; они все оставили, чтобы заслужить вечные блага, и чуждаются всего мирского, страшась лишиться Небесного Царства. Чтобы ты не опечалилась и не обиделась на нас, принеси нам елей для лампад и ладан для кадил, и за это будет тебе награда.

Когда все это было принесено, Евпраксия попросила молиться за Антигона и его дочь Евпраксию.

Настоятельница любила заниматься с маленькой Евпраксией.

– Нравятся ли тебе монастырь и сестры? – спросила она девочку.

– Очень нравятся, – отвечала она.

– Если так, почему бы тебе не остаться? – продолжала игуменья.

– Я осталась бы с большой охотой, – сказала девочка, – но боюсь, чтобы это не огорчило мою добрую маму.

– Кого ты любишь больше, – спросила настоятельница, – нас или жениха, с которым обручена?

– Я совсем не знаю его, – отвечала маленькая Евпраксия, – да и он меня не знает. А вас я знаю и люблю. А вы кого любите? Меня или моего жениха?

– Мы очень любим тебя, – отвечала настоятельница. – Господа же нашего Иисуса Христа любим больше всего.

– И я, – сказала девочка, – очень вас люблю, а больше вас люблю Господа Иисуса.

Радостным был этот разговор. Евпраксия-мать выражала свою радость слезами. Когда нужно было расставаться с обителью, Евпраксия-дочь объявила матери, что желает остаться в монастыре. Стараясь отговорить девочку, ей сказали, что в обители нельзя остаться иначе, как дав обет посвятить себя Христу.

Девочка спросила:

– А где Христос?

Игуменья показала ей на образ Спасителя. Девочка кинулась к иконе, поцеловала ее и твердо произнесла:

– Я даю обет Христу и не возвращусь домой с матерью.

Тогда решили позволить ей переночевать в монастыре, полагая, что она не пожелает остаться дольше. Но на следующий день убедились, что намерение девочки не изменилось. Настоятельница сказала, что если она хочет остаться, должна выучить Псалтирь наизусть, должна поститься до вечера и мало спать. Ребенок согласился на все, настаивая на том, чтобы остаться в монастыре.

Эта решимость была так необычна, что настоятельница сказала матери:

– Не Сам ли Бог внушает твоей дочери такое желание? Видно, добродетели и молитвы родителей призвали на нее особенную благодать Божию. Оставь ее с нами.

Любовь Евпраксии к Господу была выше нежной привязанности ее к единственной дочери.

Она подвела девочку к образу Спасителя и, подняв руки к небу, с громким плачем сказала:

– Господи Иисусе! Прими это дитя под Твой покров!

Потом, обратившись к дочери, сказала:

– Создатель, утвердивший горы, да утвердит тебя, дочь моя, в страхе Своем!

Затем передала дочь настоятельнице.

Спустя несколько дней игуменья с молитвами в молитвенном доме одела девочку в одежду отшельницы.

Мать спросила ее:

– Нравится ли тебе новый наряд?

Девочка отвечала, что любит его больше всякого другого, потому что Христос дарует его только избранным.

– Да сделает Он тебя достойной милостивого Своего избрания, – пожелала добрая мать.

Она обняла дочь, простилась с настоятельницей и, вступая в одинокую жизнь, решила избрать и себе новую дорогу.

Она продолжала дела щедрого милосердия, но вместе с тем стала строже к себе самой: прекратила употребление вина, мяса, рыбы, ела только овощи раз в день. Император, услышав о перемене ее жизни, и изумился, и обрадовался.

В подвигах духовной жизни Евпраксия-старшая приблизилась к концу жизни. Это было открыто настоятельнице обители, где осталась ее дочь. Она видела во сне Антигона, окруженного светом и просившего у Господа позволения привести жену.

Настоятельница объявила об этом Евпраксии. Евпраксия была уже столь тверда, что считала только Небо своей отчизной. Узнав о близости конца, она возблагодарила Господа за знак милости Его к ней и попросила довершить милость упокоением ее в обители Его святых.

Когда мать передала дочери весть о своей близости смерти, дочь безутешно разрыдалась. Мать для успокоения напомнила ей, что она дала обет больше всех любить Господа Иисуса.

– Вот тебе, – говорила она, – завещание матери: люби Господа Иисуса с трепетом благоговения, уважай сестер, не смей никогда думать, что они ниже тебя и могут служить тебе, будь нищей в мыслях, чтобы пользоваться сокровищами духовными; ты теперь владеешь всем моим имуществом, доставляй нужное для обители, моли об отце и обо мне, и пусть дарует Господь нам милостивое прощение.

Спустя три дня она скончалась и была похоронена в обители.

Узнав о смерти старой Евпраксии, император повелел сказать об этом сыну сенатора и известить, что так как дочь приняла иночество, связь его с ней прекращается. Однако, уступая просьбам сенатора, он написал дочери и попросил ее возвратиться в Константинополь, чтобы вступить в обещанный брак.

Евпраксия отвечала императору: «Неужели хочешь ты, добрый император, чтобы раба твоя оставила Христа вечного для человека смертного? Ведь он может быть завтра пищей червей. Да избавит меня Бог от этого преступления! Повели лучше этому человеку не беспокоить тебя и забыть о той, которая не в состоянии нарушить обета, данного Господу. Умоляю тебя в память о моих родителях разделить все оставленное ими имущество между бедными, сиротами и церквами. Уверена, что ты помнишь о моих родителях, и особенно об отце, который пользовался твоим особым доверием. Именем его и матери прошу тебя обратить все их богатство на дела, угодные Богу, дать свободу всем рабам и простить долги должникам и наемникам земель. Благоволи распорядиться всем, чтобы я могла свободно служить Господу. Молите Господа с доброй императрицей, чтобы удостоилась я быть достойной рабой Христа Господа».

Письмо Евпраксии было прочитано в сенате и сообщено жениху. Все видели, что юная Евпраксия – достойная дочь Антигона и Евпраксии, святая ветвь благочестивых родителей, и никто больше не думал о ее возвращении в мир.

Император повелел немедленно выполнить с точностью ее желания относительно наследственного имущества. Это было перед самой смертью императора в 395 году.

Евпраксии было тогда двенадцать лет. Успехи ее в духовной жизни были выше ее возраста. Освободившись от забот об имении, она предалась служению Господу.

Любовь к покаянию подвигла ее к усиленному посту. Сперва она ела раз в сутки; потом – раз в двое и трое суток. Она выполняла самые тяжелые и низкие послушания, бывала рабыней каждой сестры обители. Не обращала внимания на слабость своего сложения и несла труды наравне с другими.

В обители имелось правило, чтобы сестры объявляли настоятельнице о каждом искушении, которое испытывали. Евпраксия, как и многие, была совершенно изумлена и встревожена первыми нападениями злобного врага; она прибегала к советам сестры Юлии, которая дана ей была в руководительницы. По ее наставлению она открывала настоятельнице состояние своей души при каждом искушении и потому выходила из боя победительницей.

Опытная настоятельница не только молилась с сестрами за юную подвижницу, но советами вела ее по ступеням к высокой жизни. Евпраксия подчинялась ее советам не только в том, что было легко и приятно, но и в том, что оскорбляло струны самолюбия. Смирение, все более усвояемое Евпраксией, выравнивало для нее дорогу к высоким подвигам.

Патрицианку по рождению и начальному воспитанию, Евпраксию на двадцатом году жизни настоятельница подвергла жестокому испытанию. Она приказала ей перетаскать груду камней с одного места на другое. Камни были тяжелые, но Евпраксия перетаскала их. Игуменья приказала перетаскать их на прежнее место. Евпраксия исполнила. Тридцать раз настоятельница приказывала таскать камни с одного места на другое. И Евпраксия тридцать раз таскала их, не сказав ни слова о тяжести камней, ни о чем другом.

Сестры были изумлены такой покорностью Евпраксии. И Господь подавал силы слабой Евпраксии выполнять послушание.

И вот как-то после сильного искушения Евпраксия выпросила у настоятельницы позволение провести неделю без всякой пищи – такой пост держала только настоятельница.

Твердость ее в подвижничестве была редкая. Она читала целые часы вслух сестрам, готовила им трапезу, прибирала, чистила, мела в монастыре, колола и носила дрова, месила тесто и пекла хлебы. Это были ежедневные труды. И она успевала все делать так, что никто не оставался недовольным. Вместе с тем не считала она себя вправе ни днем, ни ночью освобождаться от утренних молитв, от молитв третьего, шестого и девятого часа и всех служб. При всех трудах она не только не истощалась силами, но укреплялась.

Кто бы мог подумать, чтобы душа, столь возвышенная, могла подвергнуться укорам? Но Господь попустил одной сестре восстать против нее из зависти. Это была сестра Германа, низкого происхождения и душой не высокая. Она была из тех, кто живет в монастыре, чтобы быть испытанием для других. Германа упрекала Евпраксию в лицемерии и честолюбии, относя к ним все ее труды и подвиги. Она уверяла, что Евпраксия постится лишь для того, чтобы унижать собой других и заслужить место настоятельницы, которого ждет с нетерпением.

В ответ на укоры Евпраксия спокойно объяснила, что постится она по воле игуменьи. А потом упала к ногам Германы, упрашивая простить ее, грешную.

Игуменья призвала к себе злобную сестру и, назначив особое послушание, сказала, что она недостойна жить с другими. Евпраксия в продолжение месяца упрашивала игуменью простить Герману. Потом она уговорила Юлию и всех сестер просить настоятельницу за бедную Герману. И в конце концов добилась, что настоятельница простила виновную. Блаженная с точностью выполняла заповедь апостола: «Не воздавайте злом за зло или ругательством за ругательство; напротив, благословляйте» (1 Пет. 3, 9).

Тем временем против Евпраксии ополчился злобный дух. Раз он столкнул ее в колодец, когда она доставала воду; в другой раз сбросил ее с верхнего этажа здания; после опрокинул на нее котел с горячим варевом; а то, когда она колола дрова для кухни, толкнул, и она рассекла себе ногу до того, что, облитая кровью, лежала без чувств. Только благодаря покровительству Божию Евпраксия избавлялась от смерти.

Присутствие духа Божиего в Евпраксии открылось случайно. Как-то женщина принесла дитя, пораженное параличом и глухонемое; она со слезами попросила помолиться о здоровье ребенка. По воле игуменьи, Евпраксия приняла от матери ребенка.

Осеняя его крестным знамением, она сказала:

– Бедненький! Да исцелит тебя Милосердный Создатель!

Она хотела отнести ребенка к игуменье, но едва пронесла несколько шагов, как больной исцелился, спросил о матери и, вырвавшись из рук святой девственницы, побежал, будто и не был больным.

После этого игуменья поручила Евпраксии ходить за бесноватой, давно жившей в обители. Ее держали на цепи, да и то не смели подходить близко, а пищу подавали в корзине на длинном шесте. Когда Евпраксия хотела накормить бесноватую, та заскрежетала зубами и кинулась на нее. Святая погрозила несчастной посохом – и бесноватая утихла. Потом приняла еду из рук Евпраксии. С тех пор Евпраксия свободно, без опасения прислуживала больной, к которой никто другой подойти не смел.

Гордая и завистливая Германа раз вызвалась:

– И я могу кормить несчастную.

Она подошла к ней, но бесноватая бросила ее на землю, изорвала на ней одежду, начала кусать и терзать ее. Евпраксия, прибежав, спасла окровавленную Герману от бесноватой.

Настоятельница сказала, что Евпраксия должна изгнать беса из больной. Святая была глубоко смущена таким поручением. Простершись перед иконой Спасителя, в сознании своей немощи, она призывала Божию помощь.

И вот она отправилась к бесноватой. Сестры следили издали, что будет.

Подойдя к бесноватой, Евпраксия произнесла:

– Да исцелит тебя Господь мой Иисус Христос, создавший тебя.

Вдруг все услышали голос:

– Как? Столько лет живу я тут, а эта нечистая и похотливая хочет выгнать меня?

Евпраксия сказала:

– Не я выгоняю тебя, а Христос Бог.

– Не выйду, поганка! – закричал дух.

– Я и правда поганая, полная всяческих нечистот, – сказала Евпраксия, – но повелевает Господь: выходи из нее!

Как ни упирался бес, наконец при сильной молитве Евпраксии к Господу с криком вышел.

Евпраксия прибрала бывшую больную, жившую дотоле в отвратительной грязи, и привела к игуменье.

После этого Евпраксия прожила недолго, созрев для жизни небесной. О ее близкой кончине было открыто игуменье, которая, затаив печаль о близкой потере, лишь за день сказала сестрам, что конец Евпраксии близок. Сестры были поражены глубокой скорбью.

Евпраксия, услышав от Юлии извещение настоятельницы, упала на землю без чувств. По смирению она считала себя вовсе не готовой к другой жизни и потому была так поражена известием о скорой смерти.

Она молилась вслух:

– Господи! Оставь для земной жизни хоть один год, чтобы я могла покаяться в грехах и совершить угодное Тебе! У меня нет добрых дел для получения награды праведников…

Настоятельница утешала ее благостью Спасителя.

И вот у святой началась горячка. Игуменья и Юлия пробыли всю ночь при больной. Юлия умоляла Евпраксию упросить Господа, когда та явится к Нему, чтобы Он взял и ее.

Утром все сестры простились с умиравшей, и под звуки их тихих молитв Евпраксия сладко заснула, на тридцатом году жизни, в 410 году.

Спустя три дня, проведенных в слезах, Юлия с радостью объявила игуменье, что Евпраксия умолила Творца, и ее тоже берут туда. На другой же день, простившись с сестрами, Юлия спокойно скончалась.

Прошло не более месяца, и настоятельнице, по ходатайству Евпраксии, была возвещена та же милость. Она объявила об этом сестрам и предложила избрать новую настоятельницу. Избрана была сестра Феогния.

Настоятельница говорила ей:

– Умоляю тебя именем Святой Троицы не искать богатства, не занимать сестер заботами о временном, пусть они дорожат одним Небом. Вы же, дорогие сестры, – обратившись к ним, сказала умирающая, – старайтесь подражать блаженной Евпраксии, если хотите разделить ее небесное блаженство.

Расставшись со всеми, игуменья заперлась в молельной, и на другой день ее нашли умершей.

Евпраксия, Юлия и игуменья Феодула положены были в одной могиле.

Евпраксия в загробной жизни своей совершила множество чудес.