Семнадцать

– Доброе утро.

Услышав голос Джейсона, я напряглась. Положила ложку в большую тарелку с омлетом и окинула взглядом буфетную стойку отеля. Почти все, кроме нас двоих, уже позавтракали. Я глубоко вдохнула.

Казалось, с того момента, как я осознала свою ошибку и надела линзы, прошла целая вечность, хотя на самом деле не более пяти часов. Эти пять часов я провела, пытаясь придумать, как доказать Джейсону, что зеленые глаза ему показались. Я знала, что он скажет об этом. Мне казалось, он сделает это, как только вернется с Ливи в мою комнату. Но когда они вернулись, Джейсон едва заметно кивнул, показывая, что уладил проблему с той дьявольской фотографией, и молча ушел в свою комнату.

Возможно, он устал или просто не хотел больше находиться рядом с Ливи после ее поступка. Я не возражала. Зато у меня было время, чтобы придумать хитроумные оправдания вроде теней и дешевой лампочки в ночнике отеля, который сыграл шутку с его зрением. А еще нехватка сна – ты начинаешь видеть несуществующие вещи, если мало спишь. Затем Джейсон опоздал на завтрак. Я сидела за одним столом с Сойером и Оливером, вдыхала запах бекона и кофе, яростно трясла ногой в ожидании Джейсона и неизбежного разговора. И вот он пришел.

– Доброе утро, – поздоровалась я. Я посмотрела на Джейсона, стараясь распахнуть глаза шире, чтобы показать их карий цвет, но он молча начал накладывать еду в тарелку.

– Автобусы уже здесь, – заявил мистер Пруитт из другого конца комнаты. – Нам пора выезжать.

Джейсон схватил две вафли с тарелки, стоящей передо мной. Он развернулся, слегка задел меня плечом и направился к Сойеру. Я посмотрела ему вслед. «Он ничего не сказал. Почему он ничего не сказал?»

Оливер схватил меня за руку и повел прочь.

– Сегодня Слоан моя! – крикнул он Джейсону. День становился все более странным.

Во время экскурсии по городу Джейсон был с Сойером и парнями, которых я не знала. Когда мы поехали домой, он тоже сидел с Сойером. Он не только не разговаривал со мной – он даже не взглянул на меня.

И еще Ливи. Весь день она вела себя так, словно была моей лучшей подругой, словно не злилась на меня всего несколько часов назад. Очень странно. Я пыталась понять, чем Джейсон задобрил ее. Было ли это связано с цветом моих глаз? Она снова разговаривала с Джейсоном, но поскольку Джейсон избегал меня, я не знала, что между ними произошло.

Поэтому я провела день с Оливером. Я шутила и делала вид, что не пытаюсь подслушать разговоры Джейсона. Мы отлично провели время на обратном пути: спорили, в какой эпохе была лучшая музыка. Я выступала за хиты 50-х – 60-х, Оливер – за хиты 90-х. Но даже веселая поездка домой не помогла успокоиться.

Когда я вышла из автобуса, Джейсон уже стоял у своей машины. Наши взгляды впервые за день пересеклись, и у меня забилось сердце. Затем кто-то обнял меня сзади.

– Отличные были выходные! – проверещала Ливи мне в ухо.

«В этой девчонке живут мистер Джекил и Хайд».

Я кивнула.

– Да. Было весело. – Я заметила Оливера в нескольких шагах от нее. – Вы домой?

– Я зайду ненадолго к Оливеру. – Ливи бросила беглый взгляд на Джейсона. – Хочешь с нами?

Я увидела, что Оливер замотал головой. Наверное, ему хотелось побыть с Ливи вдвоем и понять, что с ней произошло. Учитывая, как она посматривала на Джейсона сегодня, что-то случилось. Похоже, Оливер не понимал, когда это могло произойти, ведь Ливи провела почти всю ночь в его комнате. Разумеется, ему хотелось покончить с неприятными разговорами. Я подмигнула Оливеру.

– Думаю, мне хватило трех часов в автобусе с этим парнем и его плохим музыкальным вкусом.

Оливер улыбнулся.

– Может быть, я надену завтра футболку с группой Pearl Jam в твою честь.

Я деланно простонала и рассмеялась. Но когда я обернулась, улыбка исчезла с моего лица. Джейсон ушел.

Я села в машину Марка, которую он с огромной радостью оставил для меня у школы, чтобы затем отправиться на долгую пробежку в сторону дома. Но мне не хотелось ехать домой. Я начала петлять по маленькому прибрежному городку, пытаясь решить, чем заняться. Мысли о произошедшем не выходили у меня из головы.

Мое будущее висело на волоске, и я должна была взять ситуацию под контроль. Я устала жить как на иголках в ожидании того, что выкинет Джейсон. Нужно было разобраться раз и навсегда, и я была готова. Возможно, если я встречусь с Джейсоном наедине, пока Оливер выясняет отношения с Ливи, он заговорит о моих глазах. Возможно, он ждет меня в своей машине, ждет подходящего момента, когда мы останемся одни. И если мне удастся поговорить с ним, возможно, он расскажет мне, как уговорил Ливи удалить фотографию. Мне просто нужно улучить подходящий момент и остаться с Джейсоном наедине – не у меня дома, потому что там был Марк, и не у него дома, потому что там была его мама.

Я свернула на незнакомую улицу с магазинами сувениров, бутиками и крошечным книжным магазинчиком с кофейней. На углу было небольшое желтое здание с огромной витриной, заставленной разноцветными пирожными. Я припарковалась напротив кондитерской и подошла к витрине.

По центру окна пестрела большая наклейка желтой птицы, сидящей на голубом трехъярусном торте с названием кондитерской. Казалось, название вылетает из клюва птицы: «Сладко-сладко!» Ниже были подносы с пирожными – капкейками, брауни и именно тем, что я искала: огромными печеньями с M&M’s. Каждое было больше моей ладони. Они были уложены высокими горками на ярко-голубом подносе. Я улыбнулась. В детстве Джейсон любил печенье с M&M’s и всегда просил маму испечь их. В моей голове появился план: зайти в кондитерскую и позвонить с их телефона Джейсону. Я скажу ему, что мне очень захотелось сладкого и поболтать с кем-нибудь. Друзья ведь могут встретиться за чашкой кофе воскресным вечером, верно?

Я открыла дверь, и на входе прозвенел маленький колокольчик. Здесь пахло сахаром и ванилью, и мне показалось, что я дома. Я изучила небольшой магазинчик, пытаясь понять, что такого притягательного в нем было. Ярко-желтые стены, витрина с прелестными пирожными, несколько черных металлических столов и стульев с разноцветными подушками, полки, заставленные свечами и всевозможными баночками с кондитерскими посыпками: все это выглядело мило, но не напоминало мне о прошлом. Затем я обратила внимание на музыку. Из колонок у кассы доносилась Little Bitty Pretty One Терстона Харриса. В моей голове мелькнуло воспоминание, как я и мама Джейсона танцевали на кухне под эту песню. Я улыбнулась и начала отбивать ритм ногой. На долю секунду мне пришла в голову странная идея: позвонить со своего телефона Джейсону и спросить, помнит ли он тот день. В этот момент в кондитерской заиграла другая песня, одна из моих любимых – Twistin’ the Night Away Сэма Кука. Эта песня всегда вызывала у меня желание потанцевать. Я начала покачивать бедрами в такт, пока ждала, что на кассу вернется сотрудник.

Я окинула взглядом витрину и заметила поднос с черно-белым печеньем, идеально уложенным в два ряда. И замерла. Это было любимое печенье моей мамы. Я помню, как впервые попробовала их, когда она привезла коробку из своей поездки в Нью-Йорк. Мне было девять. Мы собрались за кухонным столом, мама налила мне стакан молока. Она рассказала мне о глазури и помадке, о том, что это печенье напоминало скорее пирожное и самое вкусное всегда немного отдает лимоном. Где бы я ни жила все эти годы, я всегда покупала черно-белое печенье, если видела его, но оно никогда не было таким вкусным, как в первый раз. Стоило признать, это печенье выглядело потрясающе.

Я подошла к витрине. В этот момент раздался легкий скрип двери, которая вела на кухню (и скорее всего на улицу). Прежде чем я успела повернуться на звук, громкий звон заглушил песню Сэма Кука. Я увидела два металлических противня на полу, разбросанное повсюду белое печенье и очень удивленную маму Джейсона.