Глава 23

Леди Редесдейл вопреки обыкновению решила провести утро в библиотеке, устроившись с кипой рождественских открыток в оконной нише, залитой солнцем. Правда, ей пришлось двигаться по сиденью вслед за солнечными лучами, подставляя им спину. Луиза со швейной корзинкой сидела на деревянном стуле у самого камина – декабрьский день хоть и светлый, выдался холодным. Декка и Юнити играли с кукольным домиком, а Дебо пыталась к ним присоединиться, но любые ее попытки тронуть мебель сопровождались грозным окриком сестер. Громоздкую игрушку из детской перенесли лорд Редесдейл и Том – тот наконец вернулся домой на праздники, и семья, ко всеобщей радости, собралась вместе, хотя именно сейчас, в эту минуту, отец с сыном прогуливались по саду. Диана была в классной комнате со своей гувернанткой, правда, отправилась она туда лишь после громкой истерики за завтраком: мол, ни к чему ей «этот дурацкий французский», на что нянюшка Бло, невольно вызвав у Луизы улыбку, возразила: жители континента, конечно же, совершенно не умеют заваривать чай, зато речь у них звучит весьма прелестно.

Памела и Нэнси сидели по обе стороны от матери и помогали ей с открытками: Нэнси выбирала имена в адресной книжке, Памела лепила на конверты марки. Целый час прошел в благодатной тишине, и только Луиза подумала, что их ждет обычный скучный день, как Нэнси заговорила обиженным тоном, обещающим перерасти в нытье:

– …Я уже больше месяца не была в Лондоне. В четверг меня пригласили в театр, а в пятницу устраивают бал, где будут собирать деньги для вдовых матерей, и туда придут все, буквально все! У лорда де Клиффорда есть лишний пригласительный, и он мог бы сопроводить нашу старушку Пэм.

Нэнси подмигнула сестре, а та взвизгнула и закричала, что Тэд ей совершенно не интересен, но поздно – щеки уже пылали румянцем.

Леди Редесдейл невозмутимо завершила надпись на открытке и протянула ее Памеле. И только потом села прямо, повернувшись к старшей дочери.

– Коко, после того, что здесь случилось, ты не можешь идти на бал. Это неуместно.

Она взяла другую открытку в знак того, что разговор завершен.

– Прошло три недели! Мы что, должны носить траур целый год? Мы же не во времена королевы Виктории живем!

Леди Редесдейл вскинула бровь.

– Не знаю, как ты, но я, если помнишь, была воспитана в годы правления этой достопочтенной королевы.

– Времена изменились, мама!.. – Спохватившись, Нэнси заговорила тише: – Я так никогда замуж не выйду. А в следующем году будет уже мой третий сезон.

Она ступала на скользкий путь – эта тема была ахиллесовой пятой всех Митфордов. Диану предстояло вывести в свет через каких-то три года, а она уже сейчас обещала стать настоящей красавицей, поэтому могла выскочить замуж раньше Нэнси. Беда в том, что хоть Нэнси и заявляла не раз: мол, она вполне обойдется без супруга, лишь бы развлекаться подольше (правда, Луиза не совсем понимала, как такое вообще возможно), никто не желал ей столь унизительной и печальной участи – быть подружкой невесты на свадьбе младшей сестры. «Впрочем, всегда есть выход: можно уйти в монастырь», – хихикала Ада, когда Луиза сплетничала с ней на кухне.

Перьевая ручка леди Редесдейл зависла над открыткой, словно пчела над цветком.

– Кроме того, посмотрите на Женщину, – уже нормальным голосом продолжила Нэнси. – Ей предстоит дебют в следующем году – и что, она теперь будет в ужасе сбегать со всех вечеринок, думая, что все они заканчиваются убийством?

– Хватит!

Леди Редесдейл щелкнула ручкой, а Памела одновременно с этим вскочила, рассыпая открытки по полу, и воскликнула:

– Ничего я не в ужасе! Я уже не маленькая!

Нэнси ехидно улыбнулась. Луиза знала, что означает это выражение на ее лице – старшая из сестер Митфорд нашла новый повод для насмешек и угомонится теперь не скоро. Даже Декка, Юнити и Дебо бросили игру и навострили уши, прислушиваясь, чем все закончится.

Нэнси, ничуть не смутившись, тем же тоном продолжила:

– А сопровождать нас может Луиза. Думаю, нам не помешает ненадолго сменить обстановку.

На последних словах в библиотеку ворвался сквозняк, а вместе с ним шагнули лорд Редесдейл и Том, принеся с собой запах палой листвы и древесного дыма. Леди Редесдейл, бросив на них взгляд, снова взялась за открытки.

– Мы обсудим этот вопрос с твоим отцом, – сказала она, на сей раз ставя окончательную точку.

Разумеется, Нэнси получила разрешение, и в следующую среду вместе с Памелой и Луизой они сели в Шиптон-андер-Вичвуд на поезд до Паддингтона, а оттуда отправились на квартиру Айрис Митфорд в Элвастон-плейс. Первый вечер прошел более чем благопристойно, словно затем, чтобы показать: у девушек нет никаких дурных намерений. Они рано поужинали, после легли спать, а утром долго прогуливались по Гайд-парку, причем Нэнси и Памела дружно шагали рука об руку. Луиза шла позади, невольно заражаясь их прекрасным настроением.

– О, до чего славно наконец-то оказаться вдали от этих маленьких чудовищ! – воскликнула Нэнси.

Памела возмутилась:

– Не будь такой гадкой, Коко!

– Я про жутких волосатых собак, разумеется, – притворно вытаращила глаза Нэнси, и обе захихикали.

К шести часам сестры нарядились в коктейльные платья, нацепили туфли с невысокими каблуками и длинные перчатки. Луиза, разумеется, надела то же самое платье, в котором была утром: оказалось, что билеты в театр купили не на всех. «И тебе, дорогая, придется подождать внизу, в фойе, пока представление не закончится». Луиза попыталась отогнать чувство унижения и разочарования. Да и с чего бы ей огорчаться? Неужели и впрямь думала, что ее тоже позовут в театр?

«Сенную лихорадку» давали в театре «Критерион» на Пикадилли, и когда девушки прибыли, центр Лондона сверкал всеми огнями, озаряя белой дрожащей дымкой небо, которое над Астхолл-манором всегда было черным. Приехали они рано и встали в стороне от входа, любуясь цветными мозаиками и огромными витражами.

– По-моему, театр – это новая церковь, – сказала Нэнси, заработав от Памелы укоризненный взгляд.

Вскоре подоспела Клара, задыхаясь от волнения. На вкус Луизы, накрашена она была чересчур ярко, еще и в золотом платье с очень откровенными вырезами на груди и спине, глубину которых подчеркивали длинные жемчужные бусы. Вместо перчаток она надела сотню тонких металлических браслетов, кольчугой укрывавших руки от локтя до запястья – очень смелое решение. Должно быть, нахваталась идей у Жозефины Бейкер – скандальной чернокожей танцовщицы из Парижа, чьи фотографии частенько печатались в газетах. Клара поцеловала Нэнси и Памелу, после чего пальцем поманила их к себе.

– Ходят слухи, что сегодня здесь будет сам Ноэль Кауард, – громким шепотом поделилась она. – Какая удача!

– Это почему? – спросила Памела.

– Потому что я, разумеется, получу роль в его новой пьесе. Я же актриса! – горделиво заявила Клара.

– Ты? – Нэнси не смогла скрыть некоего скепсиса. – И много ты играла?

Клара пыталась сохранить невозмутимость.

– Пока не приходилось. Но я подергала за нужные ниточки. Знаете, у себя в Штатах…

Тем временем подошел Себастьян. Никто не заметил его появления, но он вдруг очутился за спиной Клары, как всегда, гладко причесанный и с глумливой улыбкой на губах.

– Ничуть в вас не сомневаюсь, мисс Фишер.

Клара вздрогнула и, вместо того чтобы поздороваться, отошла купить себе программку. Нэнси шагнула вперед и легонько поцеловала Себастьяна в щеку.

– Привет, дорогой. Не надо так дразниться.

– Кто бы говорил… Остальные уже здесь?

Памела обернулась в сторону дверей.

– Вон Тэд, а с ним еще кто-то, я ее не знаю.

– Долли, – сухо сказал Себастьян. – Твоя соперница.

– Это вряд ли, – отмахнулась Памела.

Луизе понравилось, до чего зрелым вышел этот жест. Памела понемногу училась, как надо держать себя с друзьями Нэнси.

Тэд небрежно обнимал за талию Долли – девушку ниже его ростом, в очень дорогом наряде. На плечах у нее висело длинное норковое манто, которое стоило, наверное, больше, чем все наряды Нэнси и Памелы, вместе взятые. Однако, завидев девушек, Долли нервно поежилась. Луиза заметила, как Тэд мельком покосился на Клару, прежде чем обратить свой взор на сестер Митфорд.

– Как любезно с вашей стороны приехать, – сказал он.

– О нет, это с вашей стороны было любезно нас пригласить, – заявила Памела. – Мне здесь очень нравится!

Нэнси смерила ее испепеляющим взглядом, но язык удержала при себе.

Наконец появилась Шарлотта, еще более худая, чем прежде, зато без горестной маски, которая не сходила с ее лица последние дни. Она сердечно, пусть и без большого энтузиазма, всех приветствовала.

– Я не опоздала?

– Нет, – ответила Нэнси. – К началу еще не звонили. Но раз уж все собрались, может, займем свои места?

Они направились в зал, быстро затерявшись в толпе театралов. Луизу напоследок никто не удостоил даже взглядом.

Двадцать минут спустя из фойе ушли последние гости, а вместе с ними утих нетерпеливый гул предвкушения: этот спектакль уже много недель обсуждали все театралы Лондона. Луиза решила, что не стоит сидеть в баре в одиночку: все равно ей нельзя заказывать выпивку, иначе будет выглядеть «ночной бабочкой». Поэтому она нашла в углу стульчик, предназначенный, видимо, для швейцара. С собой у нее была книга – новый роман Агаты Кристи, который она взяла в библиотеке Барфорд – «Мужчина в коричневом костюме». Правда, взгляд скользил по строчкам рассеянно: она постоянно отвлекалась на шум автомобилей за окнами и шаги прохожих. А еще мысли вертелись вокруг Далси. Остальные здесь, в театре, беззаботно веселятся, а горничная томится в тюрьме. Конечно, Далси не такая уж и невинная жертва… Но и сама Луиза ведь не ангел. Она по себе знала, до чего может довести отчаяние, и пусть Далси воровка, у нее все равно есть право на защиту. А бывшая хозяйка отвернулась от служанки, легко поверив, что та способна на мерзкий поступок…

Сзади что-то скрипнуло, и Луиза, повернувшись, увидела Себастьяна: как всегда крадучись, молодой человек выходил через боковую дверь. Луизу он, кажется, не заметил. Она, заинтригованная, тут же скользнула к большим стеклянным дверям в центральном фасаде. Выглянув наружу, увидала Себастьяна, а рядом с ним – мужчину чуть ниже его ростом, в темном пальто и шляпе. Луизе показалось, что под воротником мелькнула красная рубашка. Разговор был коротким: Себастьян что-то отдал ему (деньги?) и получил взамен какой-то предмет. Что именно, Луиза не разглядела, но вещица была маленькой и тут же исчезла в кармане пиджака.

Луиза торопливо вернулась на свое место и снова открыла книгу на тот случай, если Себастьян ее заметит: пусть думает, что она не видит ничего вокруг, увлекшись чтением.