День 4 – вторник

Шеннон проснулась вся в поту – ей приснился кошмар. Она тяжело задышала и огляделась. Номер в отеле. По стенам метались синие и оранжевые отсветы, как на дискотеке. Рядом кто-то беспокойно ворочался – конечно, итальянец. Лорен встала, подошла к окну и раздвинула шторы.

Чуть ниже по улице горел дом. Пламя вырывалось из окон и пробивалось сквозь кровлю. В небо поднимался густой дым. Поперек улицы стояли несколько пожарных машин; ввысь тянулись две лестницы, и с них струи воды били в самое пекло. Вокруг суетились пожарные, эвакуировали жителей соседних домов. Люди стояли в пижамах или кутались в одеяла. Шеннон взяла камеру с письменного стола и начала снимать.

– Видно, опять кто-то пытался развести костер в гостиной, – раздался голос у нее за спиной.

Шеннон вздрогнула. Она не заметила, как Манцано поднялся с постели.

– Нам легко говорить, сидя в теплом номере, – ответила она. – Люди четвертый день без электричества и отопления. Они в отчаянии.

Лорен приблизила изображение. В окне на верхнем этаже сквозь клубы дыма угадывалось какое-то движение.

– Господи…

Фигурка замахала, ухватилась за оконную раму, выбралась наружу. Женщина, в обугленной пижаме, волосы беспорядочно сбились на лицо. В темном проеме появился второй силуэт, поменьше.

– Там кто-то еще, – с трудом произнесла Шеннон, не отводя камеру. – Ребенок…

Женщина, стоя на подоконнике, обхватила ребенка одной рукой, свободной взялась за раму и наклонилась как можно дальше от дыма.

– Лестница туда не достанет, – прошептал Манцано.

Из окна вырвалось пламя. Женщина разжала руку, качнулась, потеряла равновесие…

Аннет Дорель открыла глаза и уставилась в темноту. В спальне пахло по-другому. Потом она осознала, что находится в одной из гостевых комнат в доме Болларов. В эти зимние дни у них не было других постояльцев.

После всего, что на них свалилось, она еще в первую ночь толком не спала. А накануне вечером их потрясла очередная новость, и о том, чтобы уснуть, не могло быть и речи. Боллар пытался дозвониться до сына по старомодному проводному телефону, но тщетно. До поздней ночи они обсуждали последние известия, пока усталость в конце концов не взяла свое. Аннет Дорель без конца ворочалась, в то время как муж мирно посапывал, лишь временами тихо всхрапывая. Она давно к этому привыкла, и ей это нисколько не мешало.

Сейчас ее разбудило нечто другое. Аннет прислушалась. Где-то в отдалении разносился монотонный, дребезжащий голос. Слов было не разобрать, но голос как будто приближался, становился громче. Затем все резко стихло.

Еще через несколько секунд все повторилось. Голос прозвучал ближе, но слова по-прежнему сливались. Аннет поднялась и потрясла мужа за плечо:

– Бертран, проснись. Ты слышишь?

Он заворочался и проворчал:

– Что еще?

– Вот, прислушайся! Там что-то передают, прямо посреди ночи!

Зашуршали простыни, Бертран тоже поднялся.

– Что там произошло? Который час?

– Тсс… Пятый час. Что они говорят?

Муж снова заворчал, растер лицо.

Некоторое время оба прислушивались.

– Ни слова не разберу, – пробормотал наконец Бертран.

Аннет услышала, как он шлепает босиком по полу. Затем скрипнули оконные створки и ставни.

– …и ожидайте дальнейших указаний, – вещал дребезжащий голос.

После короткой паузы сообщение повторилось. Голос удалялся.

– Просим вас оставаться дома и держать окна закрытыми. – Голос по-прежнему был неразборчив, но Аннет и так догадывалась о содержании. – Оснований для беспокойства нет, вам ничто не угрожает. Держите радио включенным и ожидайте дальнейших указаний.

Бертран обернулся:

– Они сказали…

– Что мы должны держать окна закрытыми.

– С чего бы?

– Закрывай!

Бертран захлопнул обе створки.

Аннет встала с кровати и накинула халат. Включила фонарь, что лежал на всякий случай на прикроватной тумбочке, и направилась к двери. Бертран последовал за ней. В коридоре их встретили хозяева.

– Вы это тоже слышали? – спросила Аннет.

– Оставаться дома и держать окна закрытыми.

– Но почему?

– Понятия не имею.

– Итак, пройдемся еще раз, – сказал Боллар.

Он стоял перед обзорной доской в импровизированном оперативном штабе.

– Начнем с Италии. Там проверили, кто за последние несколько лет проживал в квартирах, откуда началось распространение вредоносного кода. – Он показал на ряд фотографий и адресов. – Разумеется, с особой тщательностью изучали данные последних жильцов. Никто из них не был ни в чем замечен и не имел судимостей, если не брать в расчет неуплату налогов, что не считается в Италии серьезным преступлением. О предполагаемых сотрудниках энергетических компаний по-прежнему нет данных.

Боллар показал на изображение современного итальянского счетчика.

– Кроме того, теперь нам известно, что произошло в Италии. Техники энергетического концерна «Энел» проверили протоколы доступа и выяснили, что подозрительные обращения к внутренним системам и базам данных концерна происходят на протяжении последних полутора лет. IP-адреса указывают на Украину, Мальту и Южную Африку. Так они, вероятно, и получили код для доступа к счетчикам. Роутеры были перенастроены таким образом, что вредоносный код удалось распространить по всей сети. Сама атака, как уже известно, прошла в несколько этапов.

– Одно только непонятно, – заметил кто-то из сотрудников. – Как они вообще добыли данные, чтобы проникнуть в сеть «Энел» и перенастроить счетчики?

– Для профессионалов это не проблема. В последние годы неизвестные проникали в сети практически всех критических инфраструктур. Кто-то винит хакеров, другие утверждают, что за этим стоят государства, будь то Китай с Россией или Иран с Северной Кореей. Существует масса способов проникнуть в локальные сети концерна. Это может быть специально созданный сайт, содержащий «троян», или «забытая» флешка, которую находит кто-то из сотрудников, или просто электронное письмо с вирусом. Слабым звеном неизменно остается человек. Не зря многие государственные структуры и компании давно запретили использование подобных устройств или ограничивают сотрудникам доступ в Интернет. К сожалению, природа людей такова, что они редко следуют предписаниям. Само собой, уязвимые части системы должны быть разделены аппаратными средствами. Но в большинстве случаев это происходит не в полной мере или просто невозможно. Таким образом, злоумышленники получают доступ к локальным данным. Что касается счетчиков, то с ними все даже проще: они стоят в каждом доме и их можно купить в Интернете. Достаточно разобрать его, и уже многое становится понятным. Кроме того, на специализированных сайтах можно найти массу литературы и инструкций к ним, даже от самого производителя. Если рассмотреть их внимательнее, выяснится, что они, как ничто другое, подходят под определенные цели. А именно – они могут пересылать друг другу данные.

– Но такой счетчик не может принять произвольные данные от стороннего счетчика. Должна же быть какая-то процедура аутентификации.

– Она есть, но злоумышленники, вероятно, взломали систему, когда внедрились в локальную сеть «Энел». При некотором везении, данные аутентификации также можно найти в Интернете. Удивительно, что порой можно найти, если только знать, где искать. Стоило им заполучить данные аутентификации, и все прочее становится делом техники. У нас есть основания полагать, что система распознавания итальянских систем была крайне уязвима. Злоумышленникам достаточно было взломать необходимые источники данных и ввести вредоносную команду.

– И в ближайшие годы такие системы введут в Европе повсеместно?

Боллар в ответ лишь повел плечами и показал на ряд других изображений.

– Рассмотрим ситуацию в Швеции. В сущности, злоумышленники действовали по той же схеме. Очагами инфицирования также были избраны три квартиры. И, как и в первом случае, жильцы оказались вне подозрений. Как и в Италии, с высокой долей вероятности вредоносный код был введен в программу счетчиков теми людьми, которые представились сотрудниками сервисной службы и о которых у нас нет никакой информации, кроме примерного описания.

Он встал перед картой Европы по центру стены.

– Но это еще не всё. С недавнего времени нам стали поступать сообщения о пожарах на подстанциях и подрывах опор высоковольтных линий. Однако определить последовательность их действий пока не удалось. Поэтому поиск диверсантов сопряжен с некоторыми трудностями.

Боллар закончил доклад, поблагодарил всех и поспешил обратно в свой кабинет. Проверил, нет ли новых сообщений о ситуации на «Сен-Лоран». Утром уровень опасности на электростанции поднялся до третьего по международной шкале. Населению в радиусе двадцати километров настоятельно советовали не выходить из дома. Боллар уже в который раз набрал номер родителей. Снова безрезультатно.

Шеннон пришлось перестроиться на встречную полосу, чтобы объехать толпу перед зданием. Только потом она поняла, что люди штурмовали не супермаркет, а отделение банка. Через две минуты Лорен была уже в самой гуще.

– У меня в кошельке осталось семьдесят евро, – говорил в камеру полноватый мужчина. – Сейчас за все расплатиться можно только наличными. И кто знает, долго ли это будет продолжаться… Вот я и решил запастись наличностью. А тут такое! – Он возмущенно показал через плечо. – Если у них сейчас нет денег, что же будет дальше? В любом случае завтра я приду спозаранку.

– А что произошло? – спросила Шеннон. – В банке закончились деньги?

– На сегодня, говорят, закончились, потому что слишком много народу снимало. Наличность доставят только завтра. Только время зря потратили.

Шеннон засняла, как несколько человек еще барабанят по стеклам, но и они в конце концов сдались и стали расходиться. Она направила камеру на рукописное объявление на двери:

Значит, банк закрыт. Деньги будут только завтра, и то лишь двести пятьдесят евро на руки. Шеннон заглянула сквозь стекло и заметила в кассовом зале нескольких человек. Она постучала несколько раз, пока один из служащих не повернулся. Он покачал головой. А когда Шеннон показала камеру, отвернулся.

– Мне нужны результаты, – устало произнес Бланшар. – Президент, министр внутренних дел – все требуют наши головы. К счастью, у них нет альтернатив.

Он с досадой подумал о том, как еще пару дней назад грозился снять головы другим – а теперь его собственная оказалась на плахе. Вот уже двое суток весь IT-отдел и два десятка приглашенных экспертов работали без перерыва. Несколько минут назад его вызывал Альбер Прокте.

– Результаты есть, – сообщил он, – но не обнадеживающие.

Бланшар на мгновение закрыл глаза. Увидел отточенное лезвие занесенного топора. Теперь даже это не имело значения.

– Мы обнаружили часть вредоносного кода. Он содержится в системе последние полтора года. Эта атака планировалась уже давно. Это значит, что наши резервные копии нам не помогут, поскольку тоже заражены.

– Так восстановите более ранние версии.

Прокте покачал головой:

– Об этом можно забыть. Полтора года в цифровом мире равносильны столетию в мире реальном. Такие данные безнадежно устаревают.

– Это значит?..

– Нам придется очистить все компьютеры.

– Но их сотни!

– Пары десятков для начала хватило бы, – заметил Прокте. – Если б не одно «но».

Бланшар постарался не выказывать отчаяния.

– Что еще? – спросил он, затаив дыхание.

– Те серверы, – пояснил Прокте, – которые остались незатронутыми, пытались получить доступ к компьютерам, к которым не имеют никакого отношения.

– Хотите сказать…

– Что они тоже заражены. Именно так.

– Это катастрофа, – пробормотал Бланшар. – Сколько уйдет времени?

– Неделя, – тихо ответил Прокте. Но его услышали все. Бланшару показалось, что молодой человек, обронив это, побледнел еще сильнее. И добавил: – Как минимум.

– Забудьте! – вскричал Бланшар. – Вы видели утренние новости? В самом сердце Франции произойдет ядерная катастрофа, если на станцию «Сен-Лоран» в ближайшее время не поступит электричество для охлаждающих систем. И неизвестно, где еще назревает подобный сценарий!

Боллар растерянно пролистывал новостные ленты.

(05.26) «Электрисите де Франс», компания-оператор электростанции «Сен-Лоран», находящейся в аварийном положении, подтверждает информацию о контролируемом сбросе радиоактивного пара в атмосферу для снижения давления в реакторе.

(06.01) Федеральное ведомство Франции по атомной безопасности сообщает, что корпус реактора первого энергоблока «Сен-Лоран» не пострадал. Система охлаждения второго энергоблока работает без перебоев.

(09.33) Как сообщает компания-оператор «Сен-Лоран», одна из резервных систем охлаждения исправного энергоблока должна быть в сжатые сроки настроена на обслуживание первого энергоблока.

Не отрываясь от экрана, Боллар набрал номер родителей и прижал трубку к уху. Из динамика доносилось лишь тихое, зловещее шипение.

– Вот ведь… – воскликнула Шеннон, когда в комнату вошел Манцано.

Она сидела на краю кровати. Рядом лежали обе камеры, одна из которых была подключена к ноутбуку у нее на коленях. Но компьютер в этот момент ее не интересовал: Лорен уставилась в экран телевизора.

– Смотри, – проговорила она, – что творится!

Ведущая передавала из студии Си-эн-эн:

– …азиатский рынок акций болезненно отреагировал на вчерашние новости. Индекс Nikkei снова упал на одиннадцать процентов, более распространенный Topix – на тринадцать процентов. Шанхай потерял десять процентов, а индекс Hang Seng опустился на пятнадцать позиций.

– А ты чего ожидала? – спросил Манцано. – Надо надеяться, ты делала ставку на обрушение курсов, когда раструбила вчерашнюю новость.

Пьеро мало что понимал в финансовых рынках, но и ему было ясно, что новость Шеннон вызовет дальнейшее проседание курсов по всему миру. Тот, кто вовремя подстроился под этот обвал, вполне мог озолотиться.

– Да я не об этом, – сказала Лорен. – Читай бегущую строку.

По красной полосе внизу экрана тянулся текст: Авария на французской АЭС. Отказ системы охлаждения. Выброс радиации. Экстренный репортаж.

– …переключаемся на нашего корреспондента Джеймса Тёрнера во Франции. Джеймс?

– Черт-черт-черт! – прошипела Шеннон. – Почему я не там?!

– Радуйся.

Тёрнер стоял посреди поля, далеко за его спиной угадывались очертания градирен электростанции.

– В официальном сообщении говорится, что все системы аварийного охлаждения первого энергоблока атомной электростанции «Сен-Лоран» отказали. Неизвестно, как долго реактор пребывает в таком состоянии. Мы находимся примерно в пяти километрах, на другом берегу Луары. О повреждении реактора точных данных пока нет…

– Этот гад несколько лет эксплуатировал меня, а теперь дает топовый репортаж!

– Ты же вчера дала главную новость.

– Нет ничего более устаревшего, чем вчерашние новости.

– …в случае повреждения последствия для окружающей среды будут непоправимы.

– Как он вообще вышел в эфир? – спросил Манцано.

– По спутниковой связи.

На месте градирен позади репортера поднялось и стало расти белое облако. Даже по телевизору был слышен приглушенный хлопок.

– Ох, что это? – Тёрнер развернулся, устремив взгляд на растущий гриб. – Произошел взрыв! – закричал он в микрофон. – На атомной электростанции произошел взрыв!

– Я бы на его месте уносил ноги, – проговорил Манцано.

– Взрыв!

– Ему на ум ничего больше не приходит? – проворчала Шеннон.

– Сделать ноги, например.

Но Тёрнер вновь повернулся к камере. Облако за его спиной медленно расползалось, становясь прозрачным.

– Ты это видел? Ты снял? Черт! Можно взглянуть на это еще раз? Студия!

Действительно, редакция уже давала в замедленном повторе приближенное изображение электростанции. Но, как и в первый раз, разглядеть что-либо было трудно. Затем на месте градирен резко взметнулось белесое облако.

– Вот черт, – прошептала Шеннон.

– Все еще жалеешь, что не оказалась там? – спросил Манцано.

Надо признать, что на такое они не рассчитывали. Авария на «Сен-Лоран» внезапно поднимала все на новый уровень. И едва ли это помогло бы делу. Никто не собирался превращать Европу в необитаемую пустыню. Наоборот. Некоторые говорили, что пора прекращать, пока не случилось чего похуже. Он придерживался иного мнения. Даже если авария на «Сен-Лоран» станет не единственной. Все равно отступать было поздно. Даже если они деактивируют вредоносные коды и оставят все системы, куда внедрились, потребуется не один день, чтобы все восстановить. Кроме того, они понимали, что жертв не избежать. Множества жертв. Они готовы были мириться с ними. Всякие перемены требовали жертв. «А как вы себе это представляли?» – вопрошал он недовольных. Нельзя просто встать и разойтись. Это значило бы отказаться от цели. Цели, ради которой и они принесли жертвы. Большие жертвы. Сдаться сейчас означало бы снова уступить. Вновь позволить другим принимать решения. Обществу, помешанному на деньгах и одержимому властью, порядком и продуктивностью, потреблением и собственным «я». Обществу, жаждущему прибрать к рукам как можно больше. Для которого человек ничего не значил и на первом месте было увеличение прибыли. Для которого существовал лишь фактор стоимости. Мир – источник ресурсов. Продуктивность – его закон, порядок – его святыня, и Я – его Бог. Нет, они не могли отступить.

– Это катастрофа, – объявил Уикли. – Для всех нас. Энергетическая революция, современные электросети, интеллектуальные счетчики и все прочее – на ближайшие годы обо всем этом можно забыть.

Народу в конференц-зале было еще меньше, чем накануне. Некоторые сотрудники не появились на рабочих местах, в том числе и руководящие лица. Вместо четверых представителей медиаагентств появились только двое: Хенсбек и его помощница. Все были в плащах или пуховиках.

Люк так и не сумел раздобыть ни запчасти, ни новый генератор, ни дизельное топливо.

– По всей Европе сетевые компании подтверждают информацию о фатальных атаках на их IT-системы, – продолжал Уикли. – Я узнал из неофициальных источников, что некоторым потребуется на восстановление несколько дней, если не больше.

– Как бы ни была ужасна сложившаяся ситуация, – заметил Хенсбек, – в этом кроется наш большой шанс. Стало очевидно, что нынешние системы ничего не стоят и нуждаются в замене.

– Ценю ваш позитивный настрой, Хенсбек, но все не так просто. Уже ни у кого нет сомнений, что причина в IT-системах. Именно в той части глобальной системы производства и распределения электроэнергии, которая должна была сыграть ключевую роль во внедрении новых интеллектуальных систем. А это основная сфера нашей деятельности. И – сердце наших революционных проектов! Понимаете? Чтобы обеспечить управление электросетью, необходимо обеспечить ее системой передачи данных. Те беды, которым долгие годы противостояли банки, страховые компании и операторы платежных систем, настигли и нас. Только в нашем случае последствия куда более плачевны, как можно наблюдать. Когда все уляжется, любые проекты, связанные с информационными технологиями, подвергнутся переоценке и будут остановлены.

– Ни одна система не гарантирует безопасности, – заметил технический директор. – Но мы выходим далеко за пределы всех отраслевых стандартов.

– Такой аргумент имеет силу и в атомной, и в финансовой индустрии, но только до очередной аварии или нового обвала. Этого недостаточно. После данной атаки в сфере электроснабжения еще многие годы будет обсуждаться только одна тема: безопасность и надежность поставок. Проблемы климата, защита окружающей среды – обо всем этом никто и не вспомнит. Хорошо, если Европа вообще когда-нибудь оправится. С начала тысячелетия проблема безопасности еще не обретала такого значения.

– Простите?.. Ну, конечно. Был ведь даже такой фильм… – начал Хенсбек.

– Я знаю, о каком фильме вы говорите. «Крепкий орешек», четвертая часть. Нелепая история…

– Но наша тема поднималась уже там.

– Конечно, тогда нам следовало бы признать свою ошибку. Тогда угрозу сочли бредовым вымыслом параноика. Осознавать опасность начали только в последние годы. И не стоит, конечно же, забывать о стоимости. Безопасность стоит денег.

– Как теперь выяснилось, экономия обернулась дороже.

Шеннон обработала видеофрагменты и теперь загружала все на сайт. Телевизор был включен.

В комнату вошел Манцано:

– Какие новости?

Он устроился на кровати, раскрыл свой ноутбук и, пока загружалась система, начал смотреть репортаж по телевизору.

– Хм, – рассеянно отозвалась Шеннон и бросила взгляд на странную зеленую наклейку на крышке его ноутбука.

Новости о ситуации на «Сен-Лоран» не сулили ничего хорошего. Камера снимала на значительном удалении. В размытом кадре над электростанцией поднимался столб дыма.

– То, что мы видим с вами, – это не пар систем охлаждения, – говорила репортер. – После взрыва сегодня в полдень ситуация по-прежнему неясна…

Параллельно Манцано просматривал заголовки новостных порталов в Интернете.

– То же самое говорили в Японии в первые дни, – пробормотал Манцано. – Пока не выяснилось, что реактор в первые же минуты вышел из-под контроля.

– Запросы о помощи поступают пока в приемлемых объемах, – заключил Золтан Наги, глава Центра мониторинга и информации от Венгрии. – Ситуацией на станциях «Сен-Лоран» и «Темелин» занимается МАГАТЭ. Они направили своих экспертов и держат нас в курсе событий.

Обсуждение текущей ситуации продолжалось в течение получаса. Положение оказалось много хуже, чем предполагала Ангстрём и кто-либо другой в Центре мониторинга. Теперь осталось лишь уточнить актуальное число техногенных бедствий.

– Запрос поступил из Испании после взрыва на химическом заводе «Абрасел» под Толедо. Произошел выброс ядовитого газа. Точное число жертв пока неизвестно, но власти называют цифры в несколько десятков человек. Еще несколько тысяч должны быть эвакуированы, в том числе из уже обустроенных убежищ. США и Россия собираются направить технические группы, которые помогут в устранении последствий. Сообщения об авариях с выбросом отравляющих веществ и человеческими жертвами поступают из британского Шеффилда, норвежского Бергена, а также из Берна в Швейцарии и болгарской Плевны. Ни одна из стран не запрашивала международной помощи, число жертв очевидно и не превышает десятка человек. Таково актуальное положение дел. Следующее совещание состоится через три часа.

Наги уже стал подниматься, но вспомнил что-то еще.

– Да, пока не забыл. Мы получили информацию от брюссельских транспортных предприятий. Для поддержания работы общественных служб организованы автобусные маршруты. Шесть линий охватывают город в радиусе сорока километров. Автобусы курсируют дважды в день, исключительно для сотрудников полиции, государственных учреждений и ведомств Европейской комиссии. В третью группу входим и мы с вами. Завтра утром вас заберут с точек сбора, а вечером развезут обратно. При посадке необходимо предъявить удостоверение. Маршруты и места сбора вывешены на доске объявлений.

Хартланд вскинул голову. За спиной кто-то несколько раз хлопнул.

– Просыпаемся! – окрикнул его кто-то из коллег.

Хартланд смущенно огляделся. Он хотел передохнуть пару минут – и не заметил, как уронил голову на грудь.

– У меня такие новости, что сразу взбодришься, – объявил коллега. – От пожарного расчета, который тушил подстанцию в Остеррёнфельде. Они уверены, что это поджог.

– Дерь… – начал Хартланд, но сдержался. – И почему мы узнаём об этом только сейчас?

– Потому что они и так сбились с ног. Им некогда разбираться в причинах.

Хартланд, вскочив, подошел к стене, где висела большая карта Германии. На ней разными цветами были отмечены все известные диверсии и аварии. Местами под цветными кнопками уже не было видно самой карты.

– Что ж… вероятно, это не совпадение, – проговорил он. – С самого начала нам сообщили о пожарах на восьми подстанциях.

Он вернулся к рабочему столу, порылся в бумагах.

– Вот, – протянул коллеге листок, – список пострадавших подстанций. Обзвони все местные пожарные станции. Пусть оперативно выяснят причину возгораний.

Франсуа Боллар едва не врезался в машину, стоявшую у въезда на подворье. Он увидел в свете фар, что подъездная дорожка к дому сплошь заставлена автомобилями. Франсуа съехал на луг и только так сумел приблизиться к дому. В некоторых машинах находились люди, закутанные в одеяла и теплую одежду. На улице стояли еще несколько человек. Они проследили, как Боллар поставил машину и вышел.

– Они никого не впускают! – крикнул ему кто-то.

– Разве что он из хороших, – насмешливо бросил другой.

Некоторые из них прошли за ним до самой двери. Боллар отпер замок, и чья-то рука схватила его и быстро втянула внутрь. Дверь в тот же миг захлопнулась, и снаружи донеслись возмущенные крики. Перед Болларом стоял Якуб Хаарлевен. Он выглядел растерянным. Только теперь Франсуа услышал гул голосов в доме.

– Мы не можем разместить их всех, – пояснил Хаарлевен и двинулся по коридору.

Когда они миновали обеденный зал, Боллар понял, что имел в виду хозяин. Столы были сдвинуты к стенам, на полу лежали почти вплотную друг к другу не меньше сорока человек. Франсуа почувствовал запах немытых тел; кто-то храпел, другой поскуливал во сне.

– Я сказал им также, что мы не сможем их прокормить, – продолжал Хаарлевен. – Но что мне оставалось делать? Среди них есть дети, больные и старики. Не мог же я оставить их замерзать на улице! В двух других комнатах картина та же.

– А те, что перед дверью?

Хаарлевен обратил к нему беспомощный взгляд:

– Надеюсь, они будут благоразумны.

– Что вы будете делать, когда люди проснутся завтра голодными?

Хозяин пожал плечами:

– Утром и буду об этом думать. Остается только импровизировать. Если электроснабжение не восстановят в ближайшее время, у нас будут серьезные проблемы.

Боллар подивился выдержке этого человека. Или он просто был слишком наивен?

– Вы же работаете при Еврокомиссии…

– В Европоле, – поправил Франсуа.

– Вы ничего не можете сделать для этих людей?

– А что с нидерландскими службами? Есть временные убежища.

– Говорят, и там не хватает мест.

– Сегодня сделать уже ничего получится, – ответил Боллар. – Завтра подумаю, что можно предпринять.

При этом он мог разве что позвонить в город и спросить, почему для людей не подготовили достаточно места в убежищах. И при необходимости связаться с полицией, чтобы уберечь владения Хаарлевена и людей в доме. Впрочем, он и сейчас мог предположить, какие получит ответы.

Боллар поднялся в номер, где разместилась его семья. Не успел он открыть дверь, как на него буквально набросилась Мари:

– Ты знаешь что-нибудь о родителях?

Он с тяжелым сердцем ждал этого момента.

– Пока нет. Но уверен, у них всё в порядке.

– В порядке? – В ее голосе сквозило отчаяние. – В двадцати километрах взрывается атомный реактор, и ты уверен, что у них всё в порядке?

– Где дети?

– Спят уже. Не увиливай.

– Это не взрыв. Правительство говорит…

– А что им остается говорить? – со слезами на глазах кричала Мари.

– Детей разбудишь.

Она начала всхлипывать и молотить его кулаками по груди.

– Ты отправил их туда!

Боллар пытался успокоить ее, обнять, но жена вырывалась и продолжала молотить его.

– Ты их туда отправил!

Боллар злился и при этом чувствовал себя совершенно беспомощным. Он крепко прижал к себе Мари, так что ее руки оказались зажаты. Поначалу жена сопротивлялась, но Франсуа не отпускал, пока не почувствовал, как она сдалась и зарыдала на его плече.

«Всего четыре дня, – думал он, – а у нас нервы уже на пределе…» Боллар закрыл глаза и впервые с детских лет вознес молитву небесам: «Прошу, если Ты есть, пусть у наших родителей будет все хорошо!»

– Все-таки нам повезло, – заключила Шеннон, наматывая спагетти на вилку. – В который раз убеждаюсь.

– Еще бы, – отозвался Манцано. – Разъезжаешь на «Порше» по местам аварий.

– Поверь, лучше б я без всякого «Порше» сообщила, что всё снова в порядке… Как движется дело?

– Радость моя, – Пьеро ухмыльнулся, – понимаю, ты ищешь развития вчерашнего своего успеха, особенно теперь, когда все внимание приковал к себе твой коллега во Франции. Но ничего не выйдет. Знаешь ли, моя работа здесь…

– …строго засекречена. Я уже поняла.

– Лучше расскажи что-нибудь о себе.

– Главное ты уже знаешь. Выросла в вермонтской глуши, начала учебу в Нью-Йорке, потом захотелось приключений – и пустилась в путешествие по всему миру. В итоге застряла в Париже.

– Не самое плохое место, чтобы застрять.

– Что есть, то есть.

– Это было главное. А второстепенное? Как правило, оно куда интереснее.

– Не в моем случае.

– Так себе история для журналиста.

– Твоя лучше?

– А ты еще не копала?

Настала очередь Шеннон усмехаться:

– Ну а как же. Хотя нашлось не так уж много. Не очень-то у тебя насыщенная жизнь.

– В этом я близок с китайцами: они желают насыщенной жизни только врагу. Но, как видно, в моем случае кто-то все же высказал такое пожелание.

– Ты так просто взял и уехал из Милана? У тебя есть жена, дети?

– Ни первого, ни второго.

– Почему?

– Это так важно?

– Простое любопытство. Профессиональный недуг. И не молчать же нам весь вечер.

– Пока не повстречал.

– О! В поисках Той Самой? Я думала, этим болеют только женщины.

– Вроде тебя?

Лорен рассмеялась. Ему понравился ее смех.

– А что твои родители? Они тоже в Италии?

– Они умерли.

– Прости.

– Автокатастрофа. Двенадцать лет уже прошло.

Пьеро вспомнил тот день, когда получил известие. То странное чувство онемения.

– Тоскуешь по ним?

– Нет… не в том смысле. – Манцано осознал, что уже долгое время не думал о них. – Возможно, нам еще о многом следовало поговорить. Ну, знаешь, до каких-то мыслей нужно дозреть, что-то приходит с возрастом… Хотя, возможно, люди и тогда не заговаривают об этом. Кто знает наперед… А что твои?

– Развелись, когда мне было девять. Я осталась с мамой. Отец перебрался в Чикаго, потом в Сиэтл. Я нечасто его видела.

– А с тех пор как осела в Европе?

– Созваниваюсь с мамой по «Скайпу». Иногда с отцом. Оба вечно твердят, что неплохо бы им навестить меня здесь. Они ни разу не были в Париже. Но до сих пор никто так и не добрался.

– Братья-сестры?

– Сводные сестра и брат, от второго отцовского брака. Едва их знаю.

– Значит, единственный ребенок…

– Выходит, что так. – Шеннон состроила мрачную гримасу и добавила театральным тоном: – Упрямая, бесцеремонная эгоистка.

– Постоянно слышу подобное от своих подруг.

– И от нынешней?

Манцано лишь скривился.

– Что она скажет, если узнает, что ты делишь со мной постель? – спросила Лорен.

– От меня она ничего не узнает.

Пьеро говорил в единственном числе. Ему не хотелось объяснять свои отношения с Джулией и Карлой и еще меньше – оправдываться на этот счет. Ему вспомнилась Соня Ангстрём.

– Ну, а как же твой Тот Самый? – спросил он.

– Еще найдется, – ответила Шеннон и глотнула вина. Ее глаза дерзко сверкали поверх бокала.

Оберштэттер шагал по пустым коридорам. На электростанции остались лишь несколько техников – минимум, необходимый для запуска. Если станет ясно, как это сделать.

Оставалось лишь догадываться, чего им еще ждать. Уже сейчас ущерб был колоссальный. В окрестных фермерских хозяйствах полегла бо́льшая часть скота. Животные замерзали или умирали от голода, дойные коровы погибали в мучениях из-за переполненного вымени. По целым дням на многие километры разносился их рев. Отец одной его знакомой скончался от инфаркта, потому что не удалось вовремя вызвать «Скорую».

Некоторые просто спасались бегством, и Оберштэттер не мог их винить. Когда разнеслась весть, что в отдельных регионах Австрии удалось отчасти восстановить электроснабжение, все больше народу стремилось туда. Сам он обитал на электростанции, словно в персональном раю. Время от времени они с коллегами привозили своих домочадцев, чтобы те могли согреться и хоть ненадолго ощутить вкус прежней жизни.

Оберштэттер вошел в южный машинный зал.

– Все готово? – спросил он по рации.

В эти минуты пять инженеров в зале управления напряженно следили за приборами. В течение часа они выполняли все шаги, необходимые для запуска электростанции. До сих пор приборы не показывали никаких ошибок. Еще одно нажатие клавиши, и генераторы вновь начнут вырабатывать электричество.

– Запускаем, – раздался голос из динамика.

Красные гиганты ожили с утробным гулом.

– Работает! – сообщил Оберштэттер по рации.

– Значит, получилось! – ответил коллега.

Оберштэттер почувствовал облегчение. Четыре дня они получали сообщения о неисправностях на разных стадиях запуска, проверяли механизмы и что-то даже меняли на новое.

– Зараза, – вдруг услышал он по рации.

– Что такое?

– Обороты превышены!

– Нет, я бы услышал, – возразил Оберштэттер.

– Но приборы так показывают.

– Быть этого не может.

– Слишком рискованно. Отключаем.

– Продолжаем! – потребовал Оберштэттер. – В случае чего, они сами отключатся.

– А если нет?

– Здесь звук нормальный.

– Приборы показывают, что надо отключать! – доносилось из динамика сквозь помехи. – Придется. Нельзя рисковать генераторами!

Утробный гул в зале начал спадать и вскоре смолк окончательно.

– Дьявол! – выругался вполголоса Оберштэттер и поднялся обратно в зал управления. – Дело не в генераторах, – заключил он. – Они работают как часы. Что-то не так с программным обеспечением.

– Со SCADA-системой? – недоверчиво спросил техник. – Мы проверяли ее от и до.

– Мы видим сообщения о неисправности, меняем детали, эти сообщения исчезают, но появляются новые. Не может разом выйти из строя столько механизмов. Поверь мне, машины работают исправно. Это программа морочит нам головы.

Техник пожал плечами:

– Ну, не знаю… Почему эта ошибка появилась именно сейчас? И откуда она вообще могла взяться? Разработчики SCADA-систем особое внимание уделяют качеству и безопасности своей продукции.

– Все же исключать ничего нельзя, – возразил кто-то из инженеров. – Можно для начала связаться с центральным постом в Вене. Посмотрим, что там скажут.