ГЛАВА 8
Мышеловка для кошки
Надо ли говорить, что узнать у братца, о чем умолчал Па, мне не удалось. Когда я обнаружила парочку в парке, Макса как раз выуживал мою горе-ученицу из фонтана, куда она свалилась, пытаясь нащупать дно.
Пока я сушила приблуду, братец удрал, не прощаясь. Оглянувшись на громаду дворца, я поняла, что искать его, раз уж он сам не горит желанием общаться, мне придется до утра. Плюнув на это бесперспективное занятие, я покрепче прихватила мелочь за руку во избежание очередных неожиданностей и отправилась в портальный зал.
Полчаса спустя мы уже стояли в моем кабинете в Академии стихий.
— А почему не домой? — тут же спросила Оли.
— Правитель считает, что в Академии тебе будет лучше, — невнимательно отозвалась я, думая, куда пристроить приблуду на ночь.
Узкий диван в спальне показался мне вполне подходящим, и духи быстро превратили его в постель.
— Я теперь здесь буду спать?
— Да. А завтра я подберу тебе лекции, которые ты сможешь посещать. Кстати, ты писать умеешь?
— Умею. И считать тоже. И…
— Замечательно. А теперь брысь в ванну и спать.
Девчонка надулась, но спорить не стала и покорно поплелась мыться. Я плюхнулась в кресло и с тоской посмотрела в темный прямоугольник окна. С утра меня опять ждут дела Академии, не говоря уже о мороке с Оли. Надо будет разобраться с ее обучением, особенно с этикетом: уж очень мне не понравились насмешливые взгляды дядюшки и его намеки на уличную оборванку. Вроде бы у чернаков на первом курсе читали правила поведения в приличном обществе. Придется посмотреть их расписание, на лекции сходить…
Поймав себя на подобных мыслях, я тихо выругалась. Как ни брыкалось мое горемычное высочество, как ни пыталось проигнорировать присутствие в Академии заклятых соседей, а вникать в их обучение таки придется.
В спальне скрипнул диван: приблуда улеглась. Напомнив себе, что завтра надо бы еще озаботиться ее гардеробом, раз уж наличие у меня ученицы теперь не секрет, я поднялась. Спать не хотелось совершенно, но и работать не было никакого желания. Самое подходящее настроение, чтобы провести вечер в трактире.
Я натянула кожаный жилет, затянула на груди ремни парных мечей, но у портала вспомнила про приблуду. Оставить ее тут одну? Потоптавшись у арки с минуту, мое обозленное высочество тряхнуло головой: «Ну, что может сделаться мелкой в моем кабинете, куда никто не войдет и откуда она сама выйти не сможет?! Не таскать же ее за собой в ближайшие двадцать лет?»
И все-таки что-то не давало мне спокойно шагнуть в портал. Наконец, окончательно разозлившись, я крикнула в сторону спальни:
— Я ушла, буду поздно. Постарайся ничего не натворить!
— А мне с вами можно?
— Нельзя.
— Ну и ладно, — буркнула мелкая, недовольно заскрипев диваном.
Пинками загнав на задворки сознания зашевелившуюся совесть, я вошла в портал. Десять минут спустя рассохшаяся дверь впустила меня в гудящий зал моего любимого трактира. Мимоходом поприветствовав с полдюжины смутно знакомых рыл разной степени побитости, я присела у стойки.
— Тебе как обычно, Рагетта? — спросил трактирщик.
— А разве что-то говорит об обратном?
— Мало ли, — буркнул он, бухнув на стол глиняную кружку с молодым вином.
Отвечать я не стала, с интересом наблюдая за зарождающейся в ближайшем углу дракой. Какой-то худосочный парень, внешне смахивающий на крысу, выбираясь из-за стола, толкнул изрядно пьяного наемника-мечника. Тот, не задумываясь, засветил неуклюжему юнцу пудовым кулаком. Хлыщ ласточкой улетел на соседний стол, разом лишив сидевших там и выпивки, и закуски.
— Ну вот почему, стоит тебе появиться, как обязательно начнется какая-нибудь заварушка? — проворчал трактирщик, со страдальческой миной глядя, как один из оставшихся без ужина орков разбивает глиняную кружку об голову мечника.
— Можно подумать, в мое отсутствие заварушек не случается и народ отдыхает культурно, — ухмыльнулась я.
Невезучий хлыщ тем временем пришел в себя и с завидной скоростью на карачках нырнул под ближайший стол. Убежище оказалось неудачным, минуту спустя мечник подхватил этот предмет мебели и шагнул вперед, намереваясь вырубить сразу троих противников. Съежившуюся тушку он, разумеется, не заметил и, споткнувшись, с ревом растянулся на полу. Стол отлетел в противоположную сторону и снес с лавки мирно ужинавшую компанию гномов. Мелкая драка быстро превращалась во всеобщее побоище.
— Они опять переломают половину мебели! — взвыл Адам.
Я уклонилась от пролетающего мимо кувшина:
— И что? Все равно ты им потом это в двойном размере к оплате предъявишь.
— А толку?! — трактирщик схватился за голову. — Как их платить заставить?! Да если собрать хотя бы десятину от того, что мне должны эти мерзавцы, можно три таких таверны построить!
К драке присоединились обиженные маги, и посуды в воздухе стало на порядок больше. Не желая искушать судьбу, второй раз за день заполучить фонарь под глазом мне не хотелось, я нырнула под стойку. Секунду спустя рядом приземлился Адам, зажимая стремительно багровеющий нос.
— Кружка? — хмыкнула я.
— Кувшин!
— Тоже ничего.
— Что ничего-то?! — возмутился побитый трактирщик. — Ничего целого?!
— И это тоже, — невольно расхохоталась я. — И твой шнобель в том числе.
— Вредная ты, Рагетта, — всерьез обиделся Адам. — А вредные наемники от меня заказы не получают.
Я промолчала, в щель между досками наблюдая за потасовкой. Отвечать мне было нечего. С одной стороны, ни один наемник подзаработать не откажется, и отказаться — значит, зародить никому не нужные подозрения. С другой, тракт для моего окончательно увязшего в обязанностях высочества закрыт очень надолго. Так зачем доставлять удовольствие надутому трактирщику, выспрашивая подробности? Что бы он там ни говорил, а моей вины в нынешнем погроме в его заведении нет ни на йоту. Кстати, истинный виновник, резво перебирая всеми четырьмя конечностями, как раз вывалился за дверь. Ухмыльнувшись, я пожелала ему удачи. Отделался он, похоже, легким испугом, парой синяков и драными на неприличном месте штанами. Впрочем, все закономерно. Вообще непонятно, как этого задохлика, даже не магика, занесло в трактир, славящийся крутыми нравами на весь Питруг. Еще его счастье, что в храмовом городе даже самые безголовые рубаки не обнажают оружия. Лично я навскидку могу назвать десяток заведений на просторах Белого континента, где неуклюжего дурака прирезали бы в первые минуты потасовки. Ну или поджарили, в зависимости от того, на кого его угораздило налететь: мечника или боевого магика.
— Ты, кстати, Круппа на тракте не встречала? — прервал мои размышления трактирщик.
— Нет. Он туда, вроде, пока не собирался, — я пожала плечами. — А что?
— Значит, плакали мои денежки, — вздохнул Адам.
— Ты говори, да не заговаривайся. Крупп, конечно, балбес, каких поискать, но долги платит всегда: гномья кровь сказывается.
— И кто бы это, интересно, с покойника долги взыскивал, — огрызнулся трактирщик.
— Это как так «с покойника»?! — от неожиданности я подскочила, чувствительно приложившись макушкой о верх стойки.
— Крупп ушел на следующий день после того, как вы в последний раз разнесли мой трактир. Всю посуду перебили. Три стола на щепу разобрали. Про лавки так и говорить нечего, половина только на растопку и сгодилась…
— Да погоди ты стонать! — мое встревоженное высочество грубо оборвало поток причитаний по утраченному имуществу. — Ты про Круппа рассказывай. С чего взял, что он — покойник?!
— Так я и говорю. Ушел он с теми парнями, что тебя искали. А потом они пришли, рассказали, что он их кинул, и снова про тебя спрашивали.
— Кто меня спрашивал?! Какие парни?! Рассказывай нормально, или… — обозлившись, я зажгла на ладони маленький огненный шарик.
— Ну давай, давай, — взвыл Адам попятившись. — Еще спали мне тут все к ифитам!
— Спалю и не запыхаюсь, если говорить нормально не начнешь! — пообещала я, увеличивая сгусток огня до размеров большого яблока.
Трактирщик проникся и заговорил почти внятно:
— Как ты последний раз тут была, помнишь? Крупп еще набрался так, что на ногах не стоял…
— Ну помню, ближе к делу!
— Аккурат на следующий день под вечер те трое и пришли. Караван они хотели на северное плато вести. Туда, сама знаешь, охотников мало, а без магика вообще делать нечего. Вот им тебя и присоветовал кто-то. Как достаточно безбашенную… Кхм… Достаточно храбрую магичку. Меня расспрашивали. Ну я им сказал как есть, что знать не знаю, где тебя носит. Мол, пусть скажут, где их искать да когда выходить планируют. А уж я тебе сообщу, если появишься вовремя.
Я молча кивнула. Пока ничего странного трактирщик мне не рассказал. Действительно, желающих идти с караваном на северное плато так просто не найдешь. Мало того что путь занимает добрых полгода, на самом плато вечная зима и монстры порой неизвестные попадаются, так еще и обратная дорога приходится на самый сезон осенних гроз. А тащиться на тяжело груженных телегах по раскисшим дорогам мимо отъевшихся за лето монстров и разбойничьих шаек — удовольствие ниже среднего. И в том, что подобным караванщикам присоветовали именно Рагетту, тоже не было ничего необычного. Дет семь назад, в очередной раз вдрызг разругавшись с Па, я несколько раз ходила с караванами именно туда, а такое не скоро забывается.
— Про себя они говорить не захотели, пожалели серебрушку за посредничество. Только спросили, кто тебя получше знает. Ну я им на Круппа и показал.
— Прям так взял и из чистого человеколюбия, то есть бесплатно, показал? — недоверчиво хмыкнула я.
— Так я ж тогда не знал, что они бесплатно! — возмутился Адам. — Думал, потычутся туда-сюда, да все равно ко мне вернутся. Ты-то у нас девушка скрытная, где тебя искать, если не сидишь на соседнем стуле, небось, только Создатели и знают!
— А с Круппом что? — вернула я разболтавшегося толстяка к теме разговора.
— А ничего. Они посидели, выпили. И вместе ушли. Я даже плату с них не спросил, думал, раз Круппов сундучок в комнате стоит, так он вернется, тогда и расплатится. Не вернулся.
— Чтоб ты, и отпустил кого без платы? За дуру меня держишь?! — Огненный шар снова вспыхнул на моей ладони, заставив трактирщика заговорить вдвое быстрее.
— Да не видел я, как они вышли. В погреб спустился за вином. Возвращаюсь — нету ни их, ни гнома безголового. Но Круппов сундучок…
— Это я уже поняла! Дальше!
— А нечего «дальше». Вчера они снова приходили. И опять про тебя спрашивали. А Крупп так и не вернулся.
— И с чего ты взял-то, что с ним что-то случилось? Даже не видел, как он уходил. Темнишь, шельма?!
— Что сразу «темнишь»? — испугался Адам, видимо, смотрела я совсем не добродушно. — Сегодня утром караванщик его искал — ругался. Крупп должен был с ним идти и не явился. Ты когда-нибудь слышала, чтоб Крупп на контракт плюнул? Вот то-то же.
— А северяне что говорили? Где они гнома потеряли?
— А я кто такой, чтоб спрашивать? — огрызнулся трактирщик. Он явно уже успел пожалеть, что рассказал мне о странных караванщиках. — Сказали, что он их кинул. Мол, твой дом показать обещался и не показал: удрал в переулках.
— И ты в это поверил? — рыкнула я вне себя от бешенства.
— Я к тебе в кровать не заглядывал. Откуда мне знать?
— А это тут при чем?!
— Так ты часто с Круппом по тракту ходила. Да и слышал я, как он тебя с собой на юг звал.
— Лучше бы ты слышал, куда гном с караванщиками пошел, осел длинноухий! — рявкнула я, выбираясь из-под стойки, одной искрой припечатала к стенке замахнувшегося в мою сторону лавкой грубияна и вышла на ночную улицу.
Грохот, доносившийся из трактира, стих, едва захлопнулась дверь. Похоже, хозяин таки устал еженедельно оплачивать штрафы в городской страже и разорился на артефакт звукоизоляции. Что ж, штрафы он больше не платил, но и стражников, способных утихомирить разгулявшуюся наемничью братию, обозленные соседи больше не вызывали.
Вдохнув прохладный ночной воздух, я оглядела полутемный переулок. Уличных фонарей здесь не было: не центр, и подворотни тонули в непроглядной тени. Шагнешь в такую и расквасишь нос, запнувшись о невидимый порожек. Или очнешься пару часов спустя без кошелька, украшений и большей части одежды. Или не очнешься вовсе… Оружие в Питруге не обнажали, но придушить за пару монет, да еще в таком вот переулке могли запросто. Впрочем, мне, как магичке, подобное не угрожало. Местные разбойнички редко рисковали связываться даже с простыми наемниками, что уж говорить о боевых магах.
А вот на Круппа какие-то нашлись. В то, что полугном пообещал незнакомцам показать мой дом, я не поверила ни на секунду. И дело тут вовсе не в высоких моральных качествах Круппа. Он, как и любой другой, банально не знал, где я живу. Эту тайну, вкупе со своим настоящим именем-титулом, я хранила как зеницу ока. Так куда же мерзавцы увели моего дружка? А главное, зачем?
Тихий короткий скрип вывел меня из задумчивости. Последовавший за ним щелчок заставил напрячься и моментально активировать щит. Эти звуки я ни с чем не спутаю: в десятке шагов от меня, во мраке очередной подворотни, кто-то только что натянул тетиву арбалета.
Меня ждут? Или не меня?
Не сбавляя темпа, я продолжала идти по улице. Если это ночные грабители, то тусклое голубоватое свечение щита убедит их, что намеченная добыча не съедобна от слова «совсем». Не убедило: арбалетный болт со звоном отскочил от моего горла. Это что ж за самоубийцы вздумали пролить кровь на священные камни храмового города?!
Я запустила в воздух плетение света и метнулась к ближайшей стене: если зайдут со спины, никакая магия не избавит меня от профессионально затянутой на шее удавки. В ближайшей подворотне обнаружился горбун-арбалетчик, уже накладывающий новый болт на свою игрушку. Я бросила в него обездвиживающую искру, но она погасла, едва соприкоснувшись с одеждой. Мерзавец захрюкал и спустил тетиву. Впрочем, его попытка оказалась такой же неудачной, как и моя: болт укатился под забор, не причинив мне ни малейшего вреда.
— Ну и что дальше? — крикнула я. — Отпустили бы вы меня, пока не покалечились!
— Смотри-ка, за нас беспокоится, — ухмыльнулся горбун. — Я ж тебе говорил, Гмыря, что бабам нравлюсь, а ты не верил.
Из соседней подворотни, куда не достигали лучи моего маленького солнца, донеслось еще более мерзкое хрюканье.
— Ща, спеленаем ее и посмотрим, кто кому нравится, — послышалось сверху.
Да сколько же их тут?! Повинуясь какому-то звериному инстинкту, я отскочила в сторону. На мостовую, звякнув, упала сеть из переплетения серебристых цепей и тут же взлетела обратно.
— Шустрая, — ухмыльнулся ифитов любитель карнизов, и я едва успела увернуться от очередного падения проклятой ловушки. Она лишь чиркнула по пальцам, снова взлетая вверх, и кожу обожгло холодом так, что мое загнанное в угол высочество едва не взвыло: белое железо! Материал, полностью блокирующий магические способности! Безумно опасный и баснословно дорогой. Откуда он у ночных грабителей?!
— Долго не попрыгает, — в круг света шагнул громила со второй сеткой в руках и медленно двинулся ко мне.
С перепугу я осыпала его искрами атакующих плетений, но он даже не чихнул, прикрытый антимагической сетью. Тут мне стало не до суеверий храмового города, и я выхватила парные клинки. Прилетит с небес молния на пролитую мною кровь или нет, это еще неизвестно, а вот если меня укутают в такую вот сетку, то живой не оставят. Я уже говорила, что белый металл запрещен на континенте для всех, кроме Тайной стражи, и владение, а тем более использование его карается смертью? Таких свидетелей в живых не оставляют, будь они хоть трижды принцессами.
Я отлипла от стены, выскочив на открытое пространство, и на долю секунды разминулась с упавшей вниз сетью. Теперь ифитов верхолаз меня не достанет.
Крутить клинками, изображая из себя мастера меча, было бессмысленно. Понятно, что эти головорезы подобной демонстрации не испугаются. Единственный выход, который оставался: тянуть время и не давать загнать себя обратно в тупик, где стояла таверна. Даже в этих закоулках стража иногда появляется. Вариант вернуться в это гостеприимное заведение я даже не рассматривала. И так понятно, что открыть дверь мне никто не позволит.
Верхолаз спрыгнул на мостовую, и два мерзавца, выставив перед собой сети, медленно двинулись на меня. Горбун, злорадно хихикая из-за их спин, отправил в мою сторону еще один болт. Я отмахнулась от этого подарка клинком, перерубив металлический штырь прямо в полете. Слава Создателям, болты у разбойника были из обычного железа. Будь они из белого, тут бы призвала Аленну Бездна. Но до такого бандиты не додумались. Или, что более вероятно, хотели взять меня живой.
Я довольно успешно отгоняла негодяев минут десять, мысленно моля Создателей, чтоб послали в этот закоулок патруль, если не хотят пачкать кровью священные мостовые. Но улица оставалась пустынной. Зато шаги раздались у меня за спиной.
— А что это вы, добрые люди, одиноких девушек обижаете? — Прежде, чем я успела среагировать, к шагам добавился голос. Хрипловатый, да еще и с гадким чернакским акцентом. Но в тот момент мне показалось, что ничего прекраснее я в жизни не слышала.
— А тебе какое дело, добрый человек? — проворчал верхолаз. — Иди, куда шел, а то и тебя заодно обидим.
Я скосила глаза на нежданного защитничка. Да. Я бы на месте разбойников тоже не впечатлилась: ростом чуть выше меня, а мое высочество высоко только титулом, худосочный, как все чернаки, да еще и безоружный. И то, что он магик, как и прочие местные «переселенцы», ситуацию отнюдь не спасало. Всем известно, какие из чернаков магики. Никакие, если откровенно. Лучше бы обратно в трактир рванул за помощью, герой недоделанный.
Видимо, те же мысли посетили и грабителей, потому что они одновременно бросились на нас, а горбун рванул вверх арбалет, целя уже не в меня. Чернак вскинул руки, отправляя в полет искру какого-то незнакомого плетения, одновременно с этим я отбила клинком болт, летевший ему в грудь. Скажи я кому, что спасла чернака, мне же не поверят…
А дальше все завертелось в безумном и совершенно непонятном водовороте. Для начала громилы с сетями вдруг заскользили на ровном месте, путаясь в собственных ногах и, грязно ругаясь, повалились на мостовую. И тут же инстинктивно, честное слово, думать, что именно делаю, времени у меня не было, я отправила в больше не прикрытого чужими спинами горбуна парализующее плетение. Силы в этот удар мое успевшее попрощаться с жизнью высочество вложило немерено, и урода буквально впечатало в стену.
Двое громил, меж тем, уже копошились в глубокой пузырящейся луже. Откуда она взялась, было непонятно, ведь еще пять минут назад я отступала по сухой мостовой. Мерзавцы, позабыв про сети, безуспешно пытались подняться, взбивая ручищами и сапогами густую белую пену. Подавив неуместный смех, хорошо смеется тот, кто смеется живым, я выдернула из ближайшего забора штакетину и, подцепив, отшвырнула в сторону сначала одну, а потом и другую антимагические сети. И только после этого мое обозленное высочество с садистским удовольствием бросило в лужу замораживающее плетение. Оба негодяя послушно вмерзли в лед.
— Ближе не подходи — скользко, — предупредил чернак.
Но я уже и сама видела отполированные до зеркального блеска камни мостовой. Что же такое он использовал, чтоб уронить нападавших? Я кое-как подавила неуместное любопытство и с кривой усмешкой посмотрела на пленников.
— Поговорим, горемычные?
Верхолаз только злобно зыркнул в мою сторону, а второй громила, вмерзший в лед, кроме одежды, еще и кудлатой бородищей, промычал что-то невнятное, но явно очень грубое.
— Кто вас послал? — рыкнула я, раздумывая, чем бы таким их приложить побольнее.
И тут меня настигла очередная неожиданность.
Вместо того чтобы ответить на мой вопрос или хотя бы просто выругаться, оба бандита вдруг синхронно захрипели.
— Это еще что?! Ну-ка, прекратили спектакль! — забеспокоилась я, видя, как быстро синеют немытые рожи и глаза выкатываются из орбит.
Минуту спустя в замерзшей луже лежали два трупа. Уже послужившей мне сегодня штакетиной я потыкала сначала одного, потом другого. Грязные душонки действительно отлетели в Бездну. Я призадумалась. Кто бы ни нанял этих мерзавцев, он хорошо подстраховался. Обычная фраза активировала или артефакт, или отложенное плетение и навсегда избавила громил от необходимости отвечать на неудобные вопросы.
— Смотри! — воскликнул чернак, показывая куда-то вперед.
Я подняла голову и поняла, что только что упустила последний шанс узнать, кто стоит за этим наглым покушением. Очнувшийся горбун воспользовался тем, что и я, и чернак глазели на мертвецов, и уже на большой скорости поворачивал за угол, а на плече у него болтались обе антимагические сетки.
Я глухо выругалась.
— Что им было надо?
— Ифит их знает, — я разочарованно пожала плечами и, погасив уже ненужное в рассветной серости осветительное плетение, протянула чернаку руку. — Рагетта.
— Никс.
— Чудные у вас имена.
— Нам ваши тоже чудными кажутся, — ухмыльнулся он.
— Тоже верно.
— Ладно, Рагетта, пора мне.
— Что, даже вина не выпьешь? — удивилась я, но, взглянув на розовеющий край неба, кивнула. — Да, ты прав. Поздно уже.
— Скорее рано, — снова хмыкнул он.
— Тогда в другой раз.
— Всегда рад.
— И когда будем пить за спасение невинной девы?
Похоже, меня нагнал отходняк после схватки — расставаться с веселым чернаком совершенно не хотелось.
— А как встретимся, так и будем. Я у Адама не в первый раз был и, думаю, не в последний. Это дебет с кредитом не сходятся, а человек с человеком всегда сойдется.
Я расхохоталась, а он, взмахнув рукой в знак прощанья, развернулся и быстро зашагал к центру. Отсмеявшись, мое повеселевшее высочество снова взглянуло на занимающийся рассвет и почти бегом понеслось на портальную площадь. Если я хотела поспать хоть пару часов, прежде чем снова воевать с неугомонными студиозами, мне стоило поторопиться. А кто такой таинственный чернак, я все равно узнаю. И не важно, что лица его я практически не видела. Случайных людей в трактире «У наемника» не бывает. Кто-нибудь да сможет рассказать Рагетте, что за ловкий переселенец вдруг пристрастился к кислому вину Адама.
