ГЛАВА 24
Что попутчику скормишь, в то и вляпаешься
Проснулась я, вопреки обыкновению, с первыми лучами светила. Впрочем, тому было вполне обыденное объяснение. Варан, которого я из-за вчерашних сюрпризов забыла покормить, выдернул зубами сумку у меня из-под головы, пытаясь добраться до остатков окорока. Шлепнув нахальную рептилию, забывшую, что представители ее породы могут не есть неделями, по морде, мое отбившее затылок высочество поднялось на ноги.
Сборы не заняли много времени, и четверть часа спустя варан уже нес меня по тракту к ближайшему городку, где была портальная арка. Разумеется, Никс ехал рядом. Рассчитывать, что его путь лежит в противоположную сторону, было бы слишком оптимистично. Не с моим счастьем, как говорится.
— Извини, — минут через сорок чернак все-таки заговорил. Наверное, головная боль, побочный эффект от применения порошка болтливости, пошла на спад. — Я даже не назвался вчера. Я — Никс.
— Да ты вчера вообще какой-то убитый был, — отозвалось мое уже давно решившее, как вести себя с незваным попутчиком, высочество.
— Угу, точно. Вечер как в тумане. Видно, пока ехал, еще держался, а тут догнало все сразу.
— Бывает, — кивнула я.
— А как тебя зовут? — продолжал чернак с каким-то странным выражением на лице.
— Рина.
— Рина… Показалось, что я тебя где-то видел, да, видно, ошибся.
— Может, и видел, — пожало плечами мое моментально покрывшееся холодным потом высочество. — На тракте с кем только не сталкиваешься.
— Это да. Ты с караванами ходишь?
— Нет. Я курьер.
— А… Извини, что спросил.
— Да ладно. Я не по работе сейчас. По личному.
Я помолчала, делая вид, что раздумываю, стоит ли что-то рассказывать первому встречному. Конечно, все это было игрой. И да. Я сама себе была противна, разыгрывая сценку из разряда «несчастная девушка доверяется незнакомцу». Но других вариантов мое вдоволь поломавшее мозги высочество не видело. Да и первоначальный план представиться посланницей Круппа, по зрелому размышлению, не выдерживал никакой критики. Ну приеду. Ну скажу, что я от полугнома. И что? В лучшем случае меня проведут к Алексану, тот выслушает мое насквозь лживое сообщение, а потом курьера отправят обратно. А в худшем — просто не пустят.
— Брат у меня есть, — заговорила я наконец. — Младший. Его лет через пять после меня забрали. Он в девушку влюбился со своего курса. А она сбежала из Академии.
— О! — воскликнул чернак.
Впрочем, сыграть достаточную степень удивления он не смог. Знал же прекрасно про удравшую девчонку, сам ее искал, пока Карна ко мне с повинной не явилась.
— Угу. Вот такая дура. А тут у них слухи пошли, что она не сама сбежала, а похитили ее. И держат на севере, в Локхаре. Как по мне — глупость несусветная! Но брат-то у меня один. Очень расстроился. Я и пообещала сгоряча, что съезжу, проверю. Вот, еду теперь. Накостыляют мне там по шее, тем дело и кончится.
Я вздохнула, сумрачно глядя на показавшийся на горизонте городок. Всем своим видом мое актерствующее высочество изображало досаду, а на самом деле, затаив дыхание, ждало, что ответит Никс. Начни он отговаривать меня от посещения Локхара, значит, точно завяз в заговоре по самую маковку. А если предложит помочь, то… Впрочем, существовала еще небольшая вероятность, что, предлагая помощь, он попытается заманить излишне любопытную девицу в ловушку. Но уж это-то ему точно не удастся. Я, конечно, не умею, подобно менталам, на «раз» отличать ложь от правды, но желают мне добра или смерти, разберусь. Как и любой член королевской семьи, кроме, разве что, слабодарца Алека. Нас этому учили. Вопросы выживаемости, знаете ли…
— Знаешь, я тебе помогу. В благодарность за ночлег и вообще… За порядочность.
— В смысле? — неподдельно опешила я.
— Я вчера вырубился, даже охранку не активировал. Ничего. Но ты меня убить не попыталась, даже не ограбила, — усмехнулся чернак.
— Ну и мысли у тебя, — фыркнула я.
— Уж какие есть. Я же видел, что тебе мое появление поперек горла. Но не прогнала и с утра дождалась, пока я глаза продеру, не бросила. Хорошие дела должны вознаграждаться.
Я не нашлась что ответить. Зато мыслей появилось, хоть отбавляй. И все очень мало соответствовали высокому званию принцессы: «Вот почему этот ифитов чернак вечно ждет от меня какой-нибудь гадости?! То чернаков я ненавижу, то спящих граблю!»
— В общем, я тоже в Локхар еду. Мне… Хотя это не важно. Но меня там знают и пропустят. Ну и тебя вместе со мной. Одной бы тебе точно шею намылили. Порядки строгие.
— Спасибо, — отозвалась я, в очередной раз почувствовав себя помесью жабы со слизняком.
«Там мой брат! — пришлось напомнить взбунтовавшейся совести о печальной реальности. — А Никс, как бы по-доброму он себя сейчас ни вел, не так давно волочился за мной в надежде на хороший заработок! И вообще, неизвестно еще, зачем он сам едет в этот ифитов Локхар и почему его там знают!»
— А зачем туда тебе? — рискнула спросить я.
— Да так, — уклончиво ответил чернак, явно думая о чем-то своем. — Надо встретиться кое-с кем.
Дальше мы ехали молча. Так же молча прошли через телепорт и снова сменили булыжную мостовую на пыль тракта. Никс то и дело клевал носом, потом подскакивал и, приподнявшись, оглядывал тракт. Постепенно сонные периоды становились все длиннее, и в какой-то момент он чуть не свалился с варана. Я едва успела подпереть плечом заваливающееся набок тело. Но и тогда чернак не проснулся, навалившись на меня всем весом.
— Эй! — подпихнув его, я случайно коснулась ладонью пальцев Никса.
И едва не обожглась! Чернак полыхал жаром, словно плавильная печь.
Кое-как, больше при помощи ругани и грубой силы, чем магии, я переместила бесчувственное тело в слегка подмороженную траву у обочины. Вот что, ифит пожги мое невезучее высочество, случилось с моим нежданным попутчиком?!
Попытки привести чернака в чувство подручными средствами вроде пощечин и ледяной воды успехом не увенчались. Отвесив мысленную оплеуху уже себе, мое не к месту запаниковавшее высочество слегка опомнилось. Даже моих скромных познаний в целительстве хватило, чтобы понять — в нынешнем плачевном состоянии Никса виновата именно я. То-то он накануне так странно среагировал на мой порошок. Не в повышенной сопротивляемости было дело, а в индивидуальной непереносимости. Впрочем, возможно, эта непереносимость распространялась на всех чернаков, но в данный момент меня заботил только этот один, внезапно оказавшийся у меня на руках в совершенно беспомощном состоянии.
Ругая последними словами и Никса за его упорное нежелание мирно исчезнуть из моей жизни, и себя за излишнее любопытство, я устроила чуть глубже в лесу лежанку из срезанных веток. Уложив чернака, которого уже бил озноб, я укутала его в оба наши плаща, а сверху набросила согревающее плетение. В сумке нашлось простейшее общеукрепляющее зелье, прихваченное на всякий случай для Максы. Им я и напоила трясущегося в лихорадке попутчика. Настой подействовал, и Никс затих, хоть и не пришел в сознание.
Костер из промерзлых сучьев разгорался медленно и неохотно, а я сидела рядом и пыталась понять, что же мне делать дальше. Ну не целитель я. Да, мое много лет угробившее на зельеварение высочество знало полсотни всевозможных настоев и отваров, которые могли бы сбить жар. Несколько из них, пожалуй, можно было бы сварить прямо тут, побродив по округе и собрав подмороженные травы. Но я боялась. Мало ли, на что еще может неправильно среагировать чернак. Еще угроблю его от горячего желания срочно исправить собственные ошибки!
Я с тоской посмотрела в сторону тракта. Никс вырубился ровно на середине дороги между городком, откуда мы выехали сегодня утром, и замком Локхар. И везти его в таком состоянии в любую сторону было невозможно. Разве что перекинуть через холку ящера, как мешок с репой, и привязать удерживающим плетением. Но тогда уж милосерднее было бы его просто убить прямо тут или оставить на обед лесным монстрам, потому что в таком состоянии он не сможет защититься даже от мелкой северной крысы размером с ладонь.
А в мятежном замке проклятый Алексан удерживал моего брата, и только Создатели знают, что сейчас происходило с ним. Как принцесса и дочь правителя, мое верноподданное высочество должно было плюнуть на какого-то безродного переселенца и мчаться на помощь государю-наследнику. Но я вот уже который час продолжала сидеть у костра посреди леса и смотреть в бледное, покрытое мелкими бисеринками пота лицо Никса. Чернака, который ненавидел меня в одном облике и пытался использовать в другом. Чернака, которому, возможно, в ближайшем будущем уготована плаха за участие в заговоре. Чернака, которого я любила…
Испугавшись направления собственных мыслей, я подскочила и закружила по маленькой полянке стоянки. Угомонилось мое в очередной раз распсиховавшееся высочество, только случайно наступив на кончик хвоста варану Никса и с трудом увернувшись от клацнувших в миллиметре от моего бедра зубов.
Я выругалась, ощущая непреодолимое желание побиться дурной головой о ствол ближайшего дерева, и тут у меня за спиной прозвучал хриплый голос Никса:
— Рина?
— Никс! — Я резво развернулась на сто восемьдесят градусов и подскочила к лежанке.
— Где это мы?
— На полпути к Локхару.
— А… — он красноречиво обвел рукой поляну.
— Ты отключился, — с кривой улыбкой пояснило мое пристыженное высочество. — Пришлось остановиться.
— Так вот где оно меня догнало… — пробормотал чернак.
— Что догнало? — насторожилась я.
— Да я тогда на осыпи и сам головой приложился. Думал, ничего, но вчера весь вечер как пьяный, и сегодня башка трещала. Как из города выехали, помню, а дальше — провал. Это ты меня сюда?..
— А кто еще? — буркнула я. Знал бы он, что за осыпь нашлась на его голову.
— Надо ехать, — чернак с трудом сел. — Ночью ворота в Локхар запирают, а ночевать в этом лесу нельзя.
— А ты доедешь? — с сомнением спросила я, глядя на уже не бледную, а какую-то серую физиономию переселенца.
— Если жить хочу, доеду. И тебе из-за моей глупости погибать ни к чему.
— Так сразу и погибать, — хмыкнула я.
— Такие, как ты, не предают, — покачал головой Никс. — Когда упал, не бросила и потом не бросишь. А ночь в этом лесу…
— Что я, думаешь, ночных лесов не видела? — возмутилось мое оскорбленное высочество.
— Таких не видела. Тут недалеко гнезда гарчей. По ночам их личинки по лесу ползают.
— Ифитова Бездна, — невольно ахнула я.
— Вот тебе и Бездна, — невесело ухмыльнулся чернак, кое-как утвердившись на подрагивающих от слабости ногах.
Как мы добирались до Локхара — отдельная песня. Точнее, даже не песня, стон. Никс то и дело норовил свалиться с варана в пыль. Мне приходилось не только править двумя рептилиями и уворачиваться от зубов его варана, недовольного близостью чужака, но и поддерживать чернака, не давая ему упасть. В конце концов я заставила его сесть перед собой, а злобного ящера на длинном поводе потащила следом. В какой-то мере стало легче, теперь я не рисковала лишиться парочки пальцев каждые десять минут. Зато Никс навалился на меня, как на спинку кресла, всем своим немаленьким весом. Одно хорошо — мой варан носил магическую привязку, слушался меня беспрекословно и не пытался откусить кусочек от дополнительного седока.
Увидев перед собой высокие ворота мятежного замка с гостеприимно распахнутой калиткой, я испытала ни с чем не сравнимое облегчение. И только тут мое безголовое высочество сообразило: Никс без сознания, поручиться за незваную гостью некому. А ну как его сейчас заберут внутрь, а меня вышвырнут обратно в лес, к личинкам гарчей?!
* * *
Никто никуда меня не вышвырнул. Да и строгостей, обещанных Никсом, я тоже не заметила. Стражники сидели у ворот на каком-то бревне даже без кольчуг, а оружие вообще было навалено неопрятной кучей в стороне.
— Проходи! — лениво махнул рукой один из горе-охранников.
Удивившись, я-то думала, замок готовится к осаде, а тут тишь да гладь, мое вымотанное высочество, дернув за повод заупрямившегося было ящера Никса, наконец оказалось в относительной безопасности.
Лениво перебрасываясь шутками про какого-то монха, который вдруг обзавелся подружкой, двое из охранников избавили меня от мешка по имени Никс и потащили его в сторону главного здания. Что интересно, говорили они по-белакски. Видимо, не я одна не знала «родной» язык.
Выглянувший из приземистых ворот ящеровод споро накинул на шеи нашим рептилиям амулеты подчинения и увел их в прохладную темноту загона. Мое замороченное высочество только и успело сдернуть походные сумки.
— Эй, тебе что, особое приглашение надо? — один из тащивших Никса парней обернулся и увидел, что я тупо торчу посреди двора. — Топай давай!
Я не заставила просить себя дважды и послушно поплелась за гостеприимными хозяевами, все больше удивляясь их беспечности. Да в тех сумках, что сейчас болтались у меня на плечах, можно было пронести хоть адскую машинку, не оставящую от замка камня на камне, хоть бутыль яда на всех его обитателей! Но меня даже не обыскали.
— Что с ним? — спросил тот же разговорчивый охранник, свалив Никса в узкой комнатушке на набитый соломой большой тюфяк.
— Ифит его знает, — пожала плечами я. Не говорить же, что мое безголовое высочество накормило чернака отравой. — Свалился по дороге. Вот, привезла.
— А куда тебе деваться, ясно, что привезла, — хохотнул болтун. — Ладно, сиди. Сейчас костоправа пришлю.
Минут тридцать спустя действительно явился настоящий костоправ. Назвать это чудовище целителем у меня язык не повернулся.
Пригибая голову и все равно то и дело стукаясь о низкий потолок, огромный, заросший шерстью мужик мгновенно заполнил собой невеликое пространство нашей коморки. Тронув чернака толстыми волосатыми пальцами, он кивнул и гулко пророкотал:
— Жар.
«Какая проницательность. А мы и не знали!» — язвительно подумала я, но вслух сказала совсем другое. Даже голову скромно опустила, чтобы этот монстр не рассмотрел брезгливое выражение на моей физиономии:
— А делать-то что?
— Ну чего… Сходи на кухню, таз возьми. Вода в колодце. Ветошь тебе какую-нибудь тоже кухарки дадут. И вперед. Ведро, ежели приспичит, тут имеется.
— Полы помыть? — опешила я.
— Ежели хочешь, можешь и помыть, — хохотнул так называемый целитель. — Но лучше мужика своего оботри. Может, жар и сгонишь.
— Лучше бы зелье… — осторожно предложила я.
— Где ж я на вас, голодранцев, зельев напасусь? — фыркнул мужик. — Зелья, они денег стоят. Есть у тебя деньги?
Мое ошалевшее высочество замешкалось. Деньги-то у меня были. Но светить кошельком, полным золотых монет, на глазах у этого чудовища вряд ли было разумно. Кроме того, на нормального целителя этот амбал походил еще меньше, чем я на приличную принцессу. Что за зелье он может предложить? Вытяжку из перепелиного гуано? Или настойку на веревке висельника? Что только не называли лекарством в глухих отдаленных поселках.
— Денег нет, — покачала головой я, — но, может, я сама сварю?
— А ты умеешь? — с сомнением покосился на меня костоправ.
Вместо ответа я вытянула вперед руку и усилием воли заставила проявиться татуировку на запястье — скромную змейку, зависшую над котелком. Такие получали все, кто окончил курс зельеварения в Академии стихий, своеобразный диплом, который невозможно подделать. И то, что Контроли я проходила экстерном, параллельно зарабатывая синяки и шишки на выпускных испытаниях боевиков, роли не играло. Основной проблемой было заставить проявиться только Печать зельеваров, оставив вне поля видимости все остальные. А их у меня на руках было с дюжину, начиная от диплома боевиков и заканчивая знаком «Лучший Зельевар Белого Континента». До сих пор помню, как брыкалась, пытаясь отвертеться от последнего. Предчувствия работали, не иначе!
Местный целитель уважительно присвистнул.
— Ну пошли, образованная. Пущу тебя к себе. Там и сваришь. Да побольше. Зима на носу, скоро полгарнизона соплями обвесится, а у меня запасов, как снега у ифита на хвосте. Давненько из города не привозили.
— А?.. — я кивнула на Никса.
— Пришлю девку с кухни, приглядит, — отмахнулся костоправ, и я послушно последовала за ним.
Монстроподобный целитель вел меня на удивление малолюдными коридорами. По дороге он отловил какую-то девицу и отправил ее «присмотреть болезного». А мое запутавшееся в собственных желаниях и долгах высочество машинально переставляло ноги, думая о своем. С одной стороны, план выполнен на «отлично»: я попала в замок и даже чувствовала себя относительно свободно. С другой — громоздящиеся одно на другое ложь и выдумки пугали до икоты. Никсу я сказала, что зарабатываю курьерскими перевозками. А идущему впереди костоправу пришлось показать Печать зельеваров. Мало того, я совершенно не представляю, какие зелья надо варить для чернаков с их странными реакциями, чего зельевар-черначка не знать не может. И в довершение моей грандиозной невезучести я чем дальше, тем глубже увязала в заботах о Никсе, а теперь еще и вместо поисков брата собиралась варить лечебные зелья для гнезда заговорщиков!
Впрочем, насчет брата и заговорщиков мое успевшее слегка осмотреться высочество уже сильно засомневалось. Слишком спокойно, даже беспечно вели себя окружающие. Так не бывает, когда в застенках сидит похищенный государь-наследник, а где-нибудь в подвалах проводятся мрачные служения еретического культа. Неужели меня угораздило ошибиться, и Алек прячет брата вовсе не здесь?!
— Пришли, — он распахнул низкую дверь, втолкнул меня в пропахшую травами комнату и вошел следом. — Котел в углу, трава и корни всякие в кладовке. За лето бабы натаскали, а варить — некому. Нашего зельевара еще по весне гарчи сожрали, пил много.
— Что сварить? — осторожно уточнила я. А ну как намешаю что-нибудь стандартно-простяцкое, а для чернаков это чистый яд.
— Как что? — удивился местный целитель и, сдернув с полки большую, почти пустую бутыль, сунул мне под нос. — Такое сможешь?
Я принюхалась. Обычный противопростудный отвар.
— Конечно.
— А чего тогда ломаешься? — проворчал громила.
— Просто уточнила, — делано-равнодушно пожало плечами мое перестраховавшееся высочество.
— Ничего тут особенного не надо. Вот, на полках все то, чем я пользуюсь.
Быстро сварив требуемое, я отлила немного зелья для Никса. Мирно продремавший последние полчаса в углу костоправ тут же сунул нос в котелок:
— Недурно. Молодец. Иди, напои своего хахаля и возвращайся. Поговорим.
Проглотив рвущиеся с языка протесты по поводу хахаля, я кивнула и вымелась из логова костоправа. За время, проведенное у котелка, вопросов только прибавилось. Например, на полках у целителя стояло множество бутылок, в большинстве своем пустых. Но этикетки-то остались. И прочитать их труда не составило. Все эти зелья я прекрасно знала и готовила еще в детстве на практических занятиях. Но самое интересное, что в них присутствовали все составляющие моего порошка болтливости. По одному, по два, но все. А ведь содержимым этих бутылок лечили как раз местных, в большинстве своем выходцев с Черного континента! А это значило, что мне в очередной раз «повезло», и Никс продемонстрировал индивидуальную непереносимость из разряда «один на миллион»!
За время моего отсутствия в каморке ничего не изменилось. Худенькая черначка клевала носом на колченогом табурете у тюфяка, где лежал Никс. Он так и не пришел в сознание, а жар, казалось, стал еще сильнее. Передав сонной сиделке приказ целителя, я с грехом пополам напоила чернака свежесваренным. Девушка, пообещав принести что-нибудь мне на ужин, побежала предупредить свою начальницу, что не вернется сегодня на кухню.
Воспользовавшись ее отсутствием, я вытащила из-за пояса фиал с бодрящим зельем — ночь обещала быть долгой. Настойка подействовала, как всегда, мгновенно, и в голове у меня сразу прояснилось. А вот на Никса мое варево не повлияло совсем. Смочив ветошь водой, я отерла сухое, пышущее жаром лицо. От прикосновения холодной тряпки чернак застонал, но не очнулся. «Да что же с тобой такое? — думало мое вредоносное высочество, машинально поглаживая горячую ладонь. — Как же я умудрилась тебя так…» Прошло минут пятнадцать, потом полчаса, а жар и не думал спадать.
Вот тут я забеспокоилась уже всерьез. Сваренное мной зелье приводило температуру в норму за считаные минуты всегда. Но сейчас оно не действовало совершенно. Мои ладони стали влажными от пота, а где-то на границе сознания замаячила откровенная паника. Вспомнив, что в прошлый раз чернаку немного полегчало после общеукрепляющего, я снова накапала в кружку этот настой. Но свозь плотно сжатые губы Никса вряд ли просочилась хотя бы половина.
Глухо выругавшись, мое перепуганное высочество заметалось по тесной каморке. Первая мысль — позвать целителя — вызвала только истеричный смешок. Пробовали уже. Чернак застонал, и я рухнула на колени у сучковатой лежанки, прижимая к губам горячие пальцы Никса: «Ну, что с тобой?! Что?!» Слезы сами собой поползли по щекам. Но рядом не было никого, кто мог бы ответить на этот вопрос, и я, ифитов лучший зельевар, способный сварить любое лекарство, оказалась совершенно беспомощной и бесполезной.
От таких мыслей я чуть не взвыла. И взвыла бы наверняка, но меня отвлек странный, едва различимый запах, исходящий от пальцев Никса, которые мое разнывшееся высочество так старательно поливало слезами. Высморкавшись, слезы и сопли никогда не появляются по отдельности, я бросила мокрую ветошь в стоявшее в углу ведро и снова принюхалась.
Запах был. Странный, очень слабый, но он мне не померещился. Мало того, он был мне знаком. Выругавшись одновременно от неожиданности и ужаса, я вытащила из-за голенища небольшой кинжал и полоснула по ладони чернака. Настороживший меня запах сразу стал резким и раздражающим, а показавшаяся кровь была почти черной.
— Ты чего делаешь, дура?! — раздалось от двери.
— Жертву Безымянной приношу, не видишь, что ли, — огрызнулась я, увидев рядом наконец вернувшуюся кухонную девицу.
— Как есть дура! — всплеснула руками она.
— Угу, — пробурчало мое действительно чувствующее себя идиоткой высочество. Тоже мне, лучший зельевар! Не узнать один из самых распространенных ядов замедленного действия — это надо было постараться. Целительству меня, конечно, никто особо не учил. Но вот яды и противоядия занимали львиную долю моего учебного времени. Как и последствия их применения.
Пока я перематывала порезанную ладонь Никса оторванной от собственной рубахи полосой, черначка суетилась вокруг, без умолку болтая:
— Кто ж так жертвы Безымянной приносит? Вот уж бестолковая! Зачем ей живая кровь?! Ты что, никогда жреца не слушала? Ах да! Ты же впервые тут. А Никс тебе не рассказал? Хотя раз не знаешь, значит, не успел. Кстати, а как ты его окрутила? Ни у кого не получалось. А он в тебя влюбился, да? А почему?
— Тихо! — рявкнула я, когда голова окончательно пошла кругом от десятков разнообразных вопросов.
— Ну расскажи, как Никса окрутила? — заканючила девица. — Наши все от любопытства помирают. Знаешь, как его у нас кличут?
— Ну? — буркнула я.
— Монх! — радостно выдала болтунья.
Я опешила. Вот уж последняя кличка, какая пришла бы мне в голову.
— Да-да! — девица, заметив мое удивление, быстро-быстро закивала. — Так расскажешь? А я тебе взамен расскажу, как правильно жертвы Безымянной приносить. А то будешь ты на недельной проповеди дура дурой стоять!
Недалекая кухарка собралась поболтать, а я хотела срочно попасть в лабораторию, чтобы сварить противоядие. Слава Создателям, ингредиенты простейшие и должны были найтись у местного целителя. Но и упускать возможность выяснить, что происходит в ифитовом замке и как мне вообще себя тут вести, было крайне глупо.
— Вот что, — сказала я, перевязав мною же нанесенную рану. — Мне целитель сказал к нему прийти, как тебя предупрежу. Вот вернусь, и поболтаем, хорошо? Тебе все равно тут сидеть, пока я у него. Так целитель велел.
— Да, — протянула девчонка, усаживаясь. — Целитель Агря шутить не любит. Иди побыстрее. Я тебя здесь подожду.
— Подождешь, куда ж ты денешься, — проворчала я себе под нос, выходя.
Костоправ все еще сидел в лаборатории.
— Долго ты! — недовольно заявил он. — Ладно. Дело вот какое. Ты, похоже, без работы, раз тебя сюда занесло. А у меня работа есть. Про зельевара нашего ты уже слыхала. Замок большой, народу прорва, до города день пути. А как зима начнется, и того больше. Смекаешь?
Я честно замотала головой.
— Зельеваром будешь тут работать. Работенка не бей лежачего.
Мое опять обалдевшее от такой простоты в мятежном замке высочество красноречиво обвело взглядом десятки пустых бутылей.
— Да это ерунда, — махнул рукой костоправ. — Потихоньку наваришь. Главное — противопростудное и общеукрепляющее. Я все болячки ими лечу.
— И помогает? — кое-как выдавила из себя я.
— Да, вроде, никто не жалуется, — ухмыльнулся он.
«Ну да. Покойники вообще народ молчаливый», — подумала я, пораженная подобным непрофессионализмом.
— Да ты не тушуйся, — так называемый целитель, по-своему поняв мое молчание, принялся уговаривать. — Народ здесь хороший. Работы немного. Ну раз в неделю на проповеди в честь Безымянной постоять, а остальное время живем, как у Создателей в ладонях.
— А хозяин? — закинула удочку я.
— Дурачок, что ль?
— Дурачок?
— А как его назвать еще-то? Токмо и знает, что в своей башне сидеть да книжки заумные читать. Мы его только раз в неделю и видим. На проповеди. А так он нам не докучает. Главное, к нему в башню не лезть.
— Осерчает?
— Убьет, — развел огромными руками костоправ. — Года три назад от любопытной девицы только мокрое пятно осталось. Полюбовницей ему стать решила, дуреха. Вошла в башню незваная, а там как жахнет. Немного крови натекло из-под двери, и все. Нет девки. Да ты не бойся. Тебе-то туда не надо. Да и хахаль у тебя есть. Гляди ж ты, сподобился. А я уж думал, он того, не мужик совсем.
— Кто? — вытаращила глаза я.
— Никс твой. Ну так что, согласна?
— Ладно, — волей-неволей согласилось мое загнанное в угол высочество. Откажешь такому — сама не заметишь, как за ворота вылетишь. А покидать этот гостеприимный замок я пока не собиралась.
— Отлично, — костоправ радостно хлопнул меня по плечу, заставив присесть. — Иди тогда спать, завтра и начнешь!
— Я бы лучше сегодня, — скромно потупилось мое плотоядно поглядывающее на шкаф с ингредиентами высочество.
— Не боись, конкурентов нет, — ухмыльнулся так называемый целитель. — Хотя как хочешь. Тогда общеукрепляющего свари. Совсем народ лечить нечем. А я спать пойду.
Он смачно потянулся и вышел за дверь, оставив меня с котелком. «Вот тебе и строгости мятежного замка, — подумала я, споро выбирая нужные для противоядия травки. — А если я им сейчас отравы наварю на весь замок?!»
К счастью, в углу нашелся маленький котелок, и я, заварив в большом основу для общеукрепляющего, занялась противоядием. В какой-то момент мое зевающее высочество перепугалось, не обнаружив в шкафу порошок торцового камня, но при ближайшем рассмотрении мешочек все же нашелся в самом дальнем и темном углу.
Примерно через час, перелив зелье для Никса в маленький фиал и уничтожив остатки, я выскользнула в коридор. Замок спал. Редкие светляки не справлялись с освещением коридоров, и углы тонули в непроглядной тьме. Набив парочку новых синяков благодаря не замеченным вовремя ступенькам, мое замороченное высочество наконец добралось до каморки, которую делило с Никсом.
Девица, имя которой я так и не удосужилась узнать, мирно дремала, откинувшись на стену. Осторожно переступив ее вытянутые ноги, я опустилась на колени возле лежанки.
— Вот… Капельку. Теперь еще одну. Молодец, — шептала я, каплю за каплей вливая целительную горечь в когда-то такие нежные, а теперь сухие и потрескавшиеся губы. Никс застонал, в беспамятстве пытаясь отвернуться. — Нет, нельзя. Тебе надо это выпить. Тогда будет легче…
— А что ты делаешь? — звонко брякнуло над ухом.
От неожиданности мое ставшее в последнее время чрезмерно нервным высочество подскочило и чуть не выронило пузырек.
— Лекарство.
— Общеукрепляющее? Или простудное? Целитель Агря всех этим потчует.
— Ты тихо говорить умеешь? — обозлилась я.
— Извини, Рагетта.
На этот раз я таки уронила фиал, слава Создателям, уже пустой, и медленно обернулась:
— Рагетта?
— Никс бредил, тебя звал. А чего?
— Да ничего, — медленно выдохнула я, скомкав готовое сорваться с пальцев боевое плетение за спиной. — Только меня зовут Рина.
— Ой! — охнула болтунья, зажав рот ладошкой. — А она кто?
— А я откуда знаю. Может, мать или сестра.
— А если полюбовница? — не унималась девчонка.
— Вот очнется, спрошу, — отмахнулась я, мысленно добавив: «Главное, чтоб очнулся…» — Ты мне, помнится, про недельную проповедь рассказать обещала.
— А! Ну да, — болтунья тут же переключилась на новую тему. Похоже, удерживать в голове две мысли одновременно она была не способна. — Завтра вечером все соберутся на площадке перед замком. Я за тобой зайду. Потом из башни спустится хозяин. Немножко поговорит. Это можно не слушать. Как всегда, какие мы ненужные нужны и все такое.
— В каком смысле, — опешила я.
— Там услышишь. Он очень заумно говорит — мне не запомнить. А потом он призовет малую Бездну, и все должны будут отдать дары Безымянной.
— Какие дары?
— А любые, — захихикала девчонка. — Вон ветошка грязная в ведре валяется — самое оно.
— Ветошка? — у меня окончательно перестали работать мозги. — Сопливая тряпка — дар хозяйке Бездны?!
— Нетребовательная богиня, да? Эти ведра везде стоят. Специально дары собираем. В общем, завтра увидишь. Заодно можешь попросить Безымянную, чтоб не забирала Никса. Кстати, а как ты его окрутила-то?
— Да, как-то…
— Рассказывай! Обещала же! Как вы познакомились?
— Он меня от разбойников спас, — ляпнуло мое все еще не способное связно мыслить высочество и, только посмотрев на восхищенно-предвкушающее выражение на худенькой мордашке собеседницы, сообразило, что именно сказало.
— Ну рассказывай же, — поторопила болтунья, и я поняла, что теперь она с меня живой не слезет.
— Да нечего рассказывать. Ночью шла, а меня ограбить решили. Окружили, как водится. А тут Никс появился. Ну и уронил их всех сразу, и мы ушли. Конец истории.
— И ничего не конец! А потом что было?
— Да ничего не было, — отбрыкивалась я, проклиная собственный длинный язык. — Посидели в таверне, вина выпили. И все.
— Вредина, — проворчала девчонка и тут же, повеселев, снова спросила: — А вы с ним того?..
— Чего того?
— Ну какой из него мужик?
— Хороший, наверное, раз трех бандитов…
— Да что ж ты такая непонятливая?! — перебила болтунья. — Любовник он какой? Хороший, нет? У нас тетки поговаривают, что Никс и не мужик вовсе!
— А тебе не кажется, что тебя это не касается? — прошипела я. — Если мы вместе, значит, меня все устраивает, нет?
— Ой, какие мы стеснительные! Глупо. Все равно скоро все будут знать, как у вас с ним. Здесь все друг про друга все знают. Ничего не скроешь. Вот я про тебя знаю, что ты у нас зельеваром останешься.
— Однако, — протянула я, откровенно удивившись подобной оперативности.
— Вот так! — гордо вздернула носик сплетница. — Так расскажешь?
— Нет.
— Зануда. Ну и сиди тут с ним сама, а я спать пойду.
Я только плечами пожала. Все равно девчонка уже выболтала мне все, что могла знать интересного. А несмолкаемая трескотня над ухом раздражала. Да и проверять при ней, как выглядит кровь Никса после противоядия, не хотелось. Обидевшись, девчонка ушла. Дождавшись, пока в коридоре стихнет стук деревянных подошв, я снова присела на край лежанки и осторожно размотала тряпицу. Ранка уже подсохла, и мне пришлось аккуратно подцепить край кончиком кинжала. Показались алые капли, и мое сразу успокоившееся высочество облегченно выдохнуло. Слава Создателям, мои скрипучие мозги сработали хоть и с опозданием, но не с критичным. Кровь была совершенно нормальной и уже не пахла смертельным ядом. Да и сам Никс выглядел куда лучше, чем час назад. Он гораздо легче дышал, а жар, так пугавший меня в последнее время, почти прошел.
«Завтра похожу по замку, — подумала я, сворачиваясь на краю лежанки рядом с чернаком. — Может, пойму, где могут держать Максу. Если он вообще здесь. Главное, чтобы Никс, очнувшись, не возмутился, что его вдруг женили на едва знакомой девице. Впрочем, после такой болезни он еще минимум сутки проспит…»
