ГЛАВА 18
Каков учитель — таков и ученик. А ученица еще хуже
По пути к городскому порталу я отметала все мысли, сосредоточившись на переставлении ног. Слишком многое вокруг напоминало о Никсе и наших прогулках. Если бы кто-нибудь увидел меня на площади тогда, то решил бы, что у девицы серьезные проблемы со здоровьем: я шла вперед, а смотрела при этом влево. Объяснялся этот выверт просто. Мое оскорбленное в лучших чувствах высочество старательно не замечало алую громаду храма Рири. Наконец, серая дымка портала впустила меня в тихую прохладу ректорского кабинета.
А там вовсю… Нет, не орали. Там вовсю воняло! Для разнообразия смердело не тухлыми яйцами, а паленой шерстью. Да что за рок такой преследует мое невезучее высочество в последнее время?!
Я искоркой распахнула окна и огляделась в поисках источника отвратительного запаха. Долго разыскивать не пришлось: прямо посреди парты, заменявшей мой рабочий стол, красовалось здоровенное выжженное пятно. Присмотревшись, я узнала обломки артефакта связи, и тут же сообразила, что пахло не паленым. Пахло неприятностями, крупными неприятностями на одну царственную пятую точку. Рядом с выгоревшим пятном аккуратной пирамидкой лежали несколько слегка закопченных свитков с личными печатями моего дорого Па.
Не буду врать, руки, пока я раскрывала первое попавшееся послание, у меня подрагивали. Я ожидала чего угодно: от приказа отправляться под стражу до сообщения, что к королевскому роду мое бывшее высочество больше не принадлежит. Но Па только нетерпеливо требовал явиться пред его очи. Решив, что дожидаться еще одного послания было бы верхом глупости, потерявший терпение родитель вместо свитка вполне мог прислать стражу, я шагнула в портал.
Дворец гудел, как растревоженный улей. Прислуга и лизоблюды из свиты правителя носились как ужаленные, едва успевая кивнуть дочери своего сюзерена. Впрочем, кивали не все, а только те, от кого я не успевала увернуться. Остальные с выпученными глазами и перекошенными лицами проносились мимо.
— Явилась наконец?! — приветствовал меня Па. — По каким таким важным делам ты по ночам бродишь?
— Интересовалась безопасностью ночных улиц Питруга, — ляпнуло мое распсиховавшееся высочество первое, что пришло в голову. Царственные брови ошарашенно поползли вверх.
— Даже знать не хочу, зачем тебе это понадобилось, — буркнул Па, совладав с самовольничающей мимикой. — Лучше скажи мне, где ты взяла это чудовище?!
— Мм…
«Чудовище? О ком он? О Круппе? Или о Никсе?!» — заметались в голове панические мыли.
— Не мычи! — снова начал заводиться царственный родитель. — Тебя разговаривать учили лучшие наставники Белого континента! Я, конечно, знал, что моя безголовая дочурка способна на многое! Но такое?!
— Ээээ…
— Когда ты обрушила левое крыло дворца, лишь бы не выходить замуж, тебе, монстр ты безответственный, было уже за тридцать!
— Оу…
«А при чем тут это?!» — невольно возмутилась я, не рискуя, впрочем, облечь законное возмущение в слова.
— Ты членораздельно говорить способна?! — рявкнул, вконец обозлившись, Па. — Я, разумеется, слышал расхожую фразу, что каждый ученик должен стремиться превзойти своего учителя. Но не таким же способом, ифиты сожри вас обеих!
«Ученик? Обеих? Да что тут вообще происходит?!»
— Ты спрашиваешь, что тут происходит?! — зарычал правитель, нервным жестом сдвинув мешающую корону на затылок, и я поняла, что случайно произнесла последнюю фразу вслух. — Твоя ученица тут происходит!
— Оли? — опешило мое окончательно запутавшееся высочество.
— Оли! Стояла себе правительская резиденция, ничего, кроме редкого косметического ремонта, не требуя, семь тысяч лет. Но нет! Кое-кому перемен хочется! Сначала моя драгоценная дочурка обрушила левое крыло, так, что его восстанавливали три года. А теперь ее достойная ученица развалила правое! Да так, что восстановлению оно и вовсе не подлежит! Чему ты ее учишь, засранка малолетняя?! Чем вам мой дворец не нравится?!
— Оли развалила правое крыло дворца? — тупо переспросила я.
— Да!
Тут чувство самосохранения на пару со здравым смыслом покинули мое недальновидное высочество. Потому что я плюхнулась на пустующий царский трон, ибо Па в процессе выволочки расхаживал по залу, и расхохоталась.
В дверь тихо постучали. Царственный родитель искоркой смахнул мое икающее от смеха высочество с трона и резво пристроился на законное место. Даже корону поправить не забыл.
На пороге появился парень из дворцовой охраны:
— Ваше величество, вы желали узнать, когда научники закончат.
— И? — поторопил правитель.
— Они закончили.
— Спасибо, вы можете идти, — ровным тоном отозвался Па, но я заметила, как он на мгновенье завел глаза к потолку. Стражник вышел, а царственный родитель покосился в мою сторону. — Видишь, какие кадры попадаются. А тут еще ты изгаляешься.
— Что там за дела с научниками? — я поспешила перевести разговор на нейтральную тему.
— А вот сейчас и узнаем. Пошли.
Он открыл неприметную панель, и мы вошли в узкий каменный коридор. Па щелкнул пальцами, и под низким потолком засветились тусклые светлячки.
— О как, — я сделала вид, что впервые вижу этот потайной ход, но царственный родитель только насмешливо хмыкнул.
— Тут не только осветительные плетения стоят. Оповещающие тоже есть. Активные вы с Максианом замораживать научились отменно, а вот пассивные — не заметили. Тебе по пальцам перечислить, сколько раз ты тут шастала?
— Эмм… — смутилось мое пойманное на горячем высочество.
— Ладно. Не о вас, разгильдяях, сейчас речь, — усмехнулся Па. — А о твоей достойной ученице. Хотя и младшие братья вашей безответственной романтики нахвататься успели!
— Но что все-таки произошло? — рискнула спросить я.
— А, в общем, ничего неожиданного, если учесть, что без присмотра разгуливали твоя ученица и братья. У них была пауза перед вечерними занятиями. Они мирно гуляли в парке. И случайно обрушили правое крыло дворца. Слава Создателям, мы им уже лет десять не пользуемся и там никого не было.
— Да как так?!
— А вот это как раз самое интересное, — посерьезнел Па. — Шел Малый Совет. Тут грохот, окна вылетают, и туча пыли. Все щитами обвесились. Я, грешным делом, подумал, что чернаки как-то через океан прямо в столицу перебрались. Они в последнее время что-то воду мутят. В общем, пыль разогнали, смотрим — правого крыла как не бывало. Только груда камня и фасадные стены торчат.
— Однако, — присвистнула я.
— Вот тебе и «однако». Стража побежала искать диверсантов и через пять минут привела: мол, диверсанты сами сдались. Твоя ученица и младшие принцы. И самое интересное, знаешь что? Они ее спинами закрывают: это мы виноваты. А она из-за них выскакивает: нет, я, но оно само.
Я невольно усмехнулась, услышав знакомое «оно само» в исполнении Па.
— Смеешься? А мне вот смеяться перехотелось, когда два моих сына в один голос заявили, что казнить твою Оли я не могу, потому что «он на ней женится».
— Кто? — опешило мое споткнувшееся на ровном месте высочество.
— Любой из твоих братцев, — покачал головой Па, стащив с головы постоянно задевающую низкий потолок корону, и сунул ее под мышку. — Они передрались прямо в зале Малого совета.
— Однако…
— Опять «однако», — проворчал царственный родитель. — Нахваталась от простонародья…
— А с Оли-то что?
— Ничего с твоей Оли. Мне только свары из-за девушки в семье и не хватало. Пришлось рассказать мальчикам раньше времени о королевском Даре. Вроде бы, поняли. Твоя ученица, конечно, из-за истинного наставничества теперь завидной невестой стала. Пожалуй, самой завидной после тебя. Больше-то девиц в семье правителя не водится. Но вряд ли она сможет пережить передачу Дара.
Я молчала. О том, что Оли, хоть и по незнанию, обменявшись со мной обетом, вошла в род, я уже знала. Почитала как-то на досуге толстую книгу о наставничестве, подсунутую папенькой. А вот о подходящих женихах для нее я как-то не задумывалась. Да и рано было об этом думать. Приблуде еще и четверти века нет. И королевский Дар… Вряд ли он передался вместе с капелькой крови. Тогда хотя бы один член нашего семейства за многие тысячелетия получит шанс создать семью по любви, а не по велению проклятого артефакта…
— Ну что примолкла? — прервал Па мои размышления. — Очень хочется верить, что ты сейчас осознаешь всю глубину своего падения и решаешь, как стать примерной принцессой и лучшим наставником Белого континента за всю его историю. Но что-то мне подсказывает, что твои мысли в лучшем случае просто витают очень далеко от моих проблем.
— Тоже мне, проблема, — фыркнула я. — Сам же говорил, семь тысяч лет нормального ремонта не было. Вот и результат. Оно бы само через год-другой развалилось. И без помощи детей…
— Ну конечно, — проворчал Па. — Кто бы сомневался, что тут ты проблемы не увидишь. Сама хороша. Но что ты скажешь на это?
С этими словами царственный родитель потянул за какой-то рычаг, и казавшаяся нерушимой стена со скрежетом отъехала в сторону. Только сейчас я сообразила, что даже не заметила, как мы свернули в незнакомый мне коридор, разительно отличавшийся от потайных ходов дворца. Вековые лохмотья паутины, истлевшие гобелены на стенах и толстый слой вездесущей пыли. «Оригинально, — успела подумать я, выбираясь вслед за родителем из узкого лаза. — Мое растяпистое высочество в очередной раз прохлопало ушами, или мне специально высочайшим решением отвели глаза?»
— Где это мы?
— В подвале под правым крылом, — буркнул Па, нахлобучив на голову пыльную корону.
Я окинула коротким взглядом обширный зал, скупо освещенный редкими светляками. Кстати, совершенно пустой, если не считать пыль и паутину.
— И зачем мы здесь?
— Вот за этим, — он указал на противоположную стену. Точнее, то, что недавно было стеной, а теперь представляло собой бесформенную груду камня.
Разумеется, мое любопытное высочество тут же сунуло туда нос: большая, некогда, судя по обломкам артефактов, хорошая лаборатория зельевара, засыпанная ровным слоем мелкой каменной крошки. У одного из столов сгрудились несколько мужчин в серых хламидах научников. Кто-то из них заметил моего дорогого папочку и бросился навстречу, едва не сшибив меня с ног.
— Осторожнее, — поморщился Па. — Выяснили?
— С большой долей вероятности, — зачастил торопыга, — мы можем сказать, что существует несколько предположений, но одно из них более вероят…
— Короче, — прервал правитель.
— Это оно само.
Я с трудом сдержала неуместный смех, рассмотрев, как перекосило венценосную физиономию. Впрочем, злобную гримасу углядело не только мое легкомысленное высочество. Шустрый научник, мигом прекратив изображать светило околовсяческих наук наконец заговорил нормально.
— Сработало незарегистрированное плетение. Схему действия мы там набросали, но это не так интересно. Вот что оно защищало. Нестандартный артефакт. Ничего похожего никто не создавал. Принцип действия, как у водяного насоса, только для Силы. С дальностью мы пока не разобрались: большинство стабилизирующих кристаллов разрушено, но не более чем метров двадцать.
Он говорил и дальше, но, отчаявшись что-то понять в мешанине незнакомых терминов, я перестала слушать. Это пусть Па понимает. В конце концов, артефактщик — он, а не мое погрязшее в занудном зельеварении высочество. Общую суть я уловила: какой-то идиот устроил нелегальную артефакторию в подвале, за что и поплатился, когда сюда влезли детки. Кстати, надо будет выяснить, зачем они сюда влезли, и запретить Оли самовольно…
Задумавшись над формулировкой очередного запрета, я лениво обвела взглядом полуразрушенное помещение.
— А котлы зачем? — долетел до меня голос Па.
— Не знаю, ваше величество. Возможно, неизвестный мастер готовил какие-то зелья…
— Какие?
— Это не моя специализация, ваше величество. Я не зельевар, — заблеял научник, окончательно растеряв солидность.
Я быстро попятилась к пролому, через который мы вошли. Или мое высочество совсем не знает дорогого родителя, или необходимого специалиста он найдет очень…
— Аленна! — прокатился под потрескавшимися сводами царственный рык.
«Эх, почти успела», — со вздохом я убрала ногу из пролома и подошла к Па.
— Как думаешь, что тут могли варить? — он окинул меня подозрительным взглядом и встал так, чтобы оказаться между мной и выходом.
— Зелья? — попыталась пошутить я.
— Какие?
— Да любые! — фыркнуло мое все еще надеющееся отбиться от внеочередного задания высочество. — Освежающий эликсир, например. Или зелье от насморка.
— Сразу в трех котлах? — скептически поморщился Па. — Выясни поточнее.
Я скривилась, но, осознав, что шансы удрать катастрофически стремятся к нулю, покорно пошла к котлам. К счастью, шкафы с ингредиентами не пострадали, и разобраться, что же такое намешано в засыпанных щебенкой чугунинах, сложности не представляло.
Ага… Это я так думала, когда, зевая, замешивала простейший разлагающий концентрат. Часа через два мое обозленное высочество начисто забыло, что уже почти сутки остается без сна. А к утру из моей гудящей головы вылетело и собственное имя.
— Ну как? — раздался смутно знакомый голос у меня за спиной, когда я, наконец, потушила горелку под маленьким котелком, где вскипела точная копия уничтоженного завалом зелья.
— Гениально! — выдохнуло мое увлекшееся высочество, даже не обернувшись, любуясь перламутровыми переливами жидкости. — Раньше такое никому и в голову не приходило! Использовать связующую силу алекота одновременно с экстрактом клей-травы и ликосьена! Вытяжки из крови грабожника и…
— Аленна! — повысил голос Па.
Я подняла на него мутные глаза:
— А?
— Что это за зелье?
— Это… У него нет названия. Я никогда такого раньше не видела.
— Аленна, — царственный родитель заговорил нежно, словно с умственно отсталой, — скажи папочке, что делает это зелье с тем, кто его выпьет?
— Вряд ли его пьют. Разве что самоубийцы, — я тряхнула головой, кое-как приходя в себя, и присела на край стола. — Это жидкое белое железо.
— В смысле?! — опешил Па.
— Окуни в эту дрянь любой предмет, и он покроется тончайшей пленкой, которая не пропустит никакие проявления Силы. А некоторые составляющие позаботятся о том, чтобы сия пленочка не имела ни малейшего отверстия.
— И много его надо?
— Моего котелка хватит, чтоб превратить эту комнату в камеру из белого железа, — поежилось мое внезапно вспомнившее недавние ночные приключения высочество. Как раз сетью из такого неприятного материала меня и пытались спеленать ночные разбойники.
Па смерил тяжелым взглядом три здоровенных котла, которые я откопала, соскребая со стенок остатки зелья, и нервно дернул подбородком:
— Боевики чтоб тут дежурили неотлучно. Болтуны будут проводить дальнейшие научные изыскания в уютных каменоломнях на тролльем плато. Все ясно? — Один из научников громко икнул. Удовлетворившись таким ответом, царственный родитель снова повернулся ко мне. — Пошли.
Выбирались мы тем же запущенным низким коридором. Пару раз зубцы короны противно скрежетнули по каменному своду. Но Па, задумавшись, этого даже не заметил.
— А как-нибудь по-другому пройти нельзя? — рискнула нарушить тишину я, в очередной раз передернувшись от отвратительного скрежета.
— Есть вентиляционный лаз, которым пробрались дети, — хмыкнул правитель. — Если ты предпочитаешь передвигаться ползком…
— Да нет, — желание ползать по тесным шахтам прошло у меня еще лет тридцать назад вместе с юношескими прыщами. — И так сойдет. Только корону сними — поцарапаешь.
Па сунул неудобный головной убор под мышку, предварительно смахнув с главного брильянта собранную с потолка паутину.
— Всем-то эта жестянка покоя не дает, — проворчал он.
— А я не о короне беспокоилась, — огрызнулось мое невыспавшееся высочество. — Ты ею казенный потолок поцарапал.
— Потолок… — буркнул Па. — Не о потолке надо сейчас думать! Не о потолке!
Нотки пафоса, проскользнувшие в его голосе, как обычно, разбудили мое ехидство:
— Вот! Все так говорят и ремонт по семь тысяч лет не делают! А когда камни за шиворот посыплются — поздно будет думать!
— Уж лучше бы камни, — не принял шутку он и, остановившись, посмотрел мне в глаза. — Ты, я вижу, не понимаешь, чем это все пахнет.
— Пылью, — чихнула я, случайно сдув свисающие между нами лохмотья паутины прямо ему в лицо.
— Заговором! — рявкнул Па, отплевываясь.
— Да ну… — отмахнулось мое легкомысленное высочество. — Кто-то из прислуги возомнил себя великим зельеваром и устроил нелегальную лабораторию в пустом подвале. А у него случайно получился гениальный состав. Вспомни, как я сама камнежорку сварила, за которую мне потом ифитово звание прилепили?! Мне тогда всего пятнадцать было!
— Ты — королевская дочь, учившаяся зельеварению с детства! — отмахнулся Па. — Лучшие учителя вдалбливали в твою упрямую голову свойства веществ и трав. А этот твой самоучка откуда взялся?! Где набрал недешевых, между прочим, ингредиентов? Еще и такого же гениального артефактора где-то нашел, да?
— Па! Это паранойя! — тоже повысила голос я. — Против чего заговариваться?! Кто?! Чушь это!
— Хорошо, если так, — правитель внезапно сник, опустив плечи, и снова зашагал по коридору, но уже медленно, едва не шаркая по загаженному каменному полу.
— Па? — позвало мое ошарашенное таким резким перепадом высочество.
— Дети влезли по вентиляционной шахте, — тихо заговорил он, не останавливаясь. — Охранное плетение, стоявшее там, должно было снести им головы, а вместо этого врезалось в стену. Тот, кто его поставил, сил не пожалел: тряхнуло знатно, сама видела, но не подумал о детях. Расчет строился на рост взрослого человека. Окажись малышня чуть повыше, и стало бы у меня на трех наследников меньше.
— Почему на трех? — не подумав, ляпнула я.
— А ты так и не прочитала книгу об ученичестве?! — моментально завелся Па.
— Я читала. Наверное, еще не дошла до…
— До ручки ты еще не дошла! — рявкнул царственный родитель. — Все остальные значимые вершины непредусмотрительности и глупости моя драгоценная дочь уже покорила! Истинное ученичество, дубина! Истинное! Оно потому так и зовется, что относится к истинным, нерасторжимым обетам, данным нам Создателями! Принимая наставничество, ты взяла на себя ответственность за жизнь этой девочки! Если она погибнет до совершеннолетия, то и ты отправишься в Бездну следом за ней!
Что-либо отвечать я не рискнула, и мы в молчании вернулись в малый кабинет. А там вовсю… Нет, это уже наваждение какое-то! Почему, если я куда-то возвращаюсь, там или воняет, как на скотобойне, или кто-то ломится в дверь, как глухой мастадонт?
— Проходной двор… — буркнул Па, снимая блокирующее плетение.
— Ваше… — буквально ввалившийся через внезапно распахнувшуюся дверь стражник недоуменно повел головой, увидев перед собой пустой трон. Па кашлянул.
Служивый маг развернулся на сто восемьдесят градусов:
— В-ваше… — задыхаясь начал он.
— Что за вопли?! — царственный родитель, как всегда, не вовремя включил «правителя». — Вы забыли, с кем разговариваете?!
«Зря он так, — успела подумать я, глядя, как посетитель опускается на одно колено, следуя регламенту внеочередного доклада царствующей персоне. — Ведь явно же что-то срочное…»
— Ваше величество, позвольте мне говорить.
— Вот, так-то лучше, — проворчал Па, поправляя корону, и медленно прошел к трону. Усевшись, он благосклонно кивнул. — Слушаю вас.
— Ваше величество. Лишь неусыпная тревога заставила меня нарушить ваши думы о благе государства, — нараспев заговорил служилый маг, и я моментально перестала его слышать.
Иммунитет к долгим заунывным речам мое нетерпеливое высочество выработало еще раньше, чем научилось толком говорить само. Сначала будут нудные восхваления мудрейшего венценосного слушателя, потом самоуничижительная тирада, и лишь после это рассказчик доберется до сути сообщения. Судя по тому, как быстро сориентировался посетитель, при дворе он находился не первое десятилетие и науку молоть языком в соответствии с нормами этикета постиг в совершенстве.
— Что?! — царственный рев вырвал меня из дремотного состояния, заставив, дико озираясь, подскочить на месте.
— Тридцать семь минут назад ваши младшие сыновья вошли под своды зала Создателей в сопровождении своей избранницы…
Сонливость в очередной раз покинула мое расслабившееся было высочество.
— Зачем, во имя Бездны, их туда пустили?! — зарычал Па.
— Кто я такой, чтобы становиться на пути принца? — склонил голову служивый-маг.
Но правитель уже и сам понял, что сморозил откровенную глупость. Дверь зала Создателей открывается сама, когда к ней подходит отпрыск королевского рода. Именно там стоит древний артефакт: две полусферы из неизвестного материала. Алая принимает ладони принца, белая — его избранницы. И если белая изменит цвет хотя бы на розовый, значит, девушка достаточно сильная и сможет передать королевский Дар потомкам. Но чаще всего сфера остается неизменной, и очередная неудачница в слезах уходит из зала, проклиная ненавистный артефакт. Знали бы все эти дуры, как проклинаем его мы. Королевский Дар… Благословение и проклятье рода правителя. В минуты опасности любой из нас, кроме, разве что, редких слабодарцев, может перекинуться в чудовищного огненного ифита, практически неуязвимого монстра. Отличный сюрприз для какого-нибудь убийцы, учитывая, что эта тайна не выходит за пределы семьи. Многие тысячелетия ни один переворот или заговор против семьи не увенчался успехом благодаря Дару. И проклятью. Никто из нас не может выбрать супруга по любви…
— Да что ж, ифиты тебя пожги, ты сразу не сказал?! — снова ввинтился в мои грустные мысли вопль царственного родителя, и я увидела, как Па бодрым аллюром несется к выходу.
— Что там случилось? — тихо спросила я служивого мага.
— Детки пришли в зал узнать, кто из них женится на вашей ученице, — едва заметно улыбнувшись, ответил он.
— Что?! — моментально проснулось мое замечтавшееся высочество. — Оли?!
— Да.
Выругавшись так, что у служилого мага глаза полезли на лоб, я понеслась следом за Па.
В зал Создателей мое взмыленное высочество влетело на две минуты позже, но застало лишь финал пьесы абсурда. Царственный родитель как раз держал в каждой руке по не менее царственному уху, зажав многострадальную корону между коленями. Оли стояла чуть дальше:
— Так мы же ничего не делали. Просто посмотрели. Даже не сломалось ничего, — успокоительно, как маленькому, объясняла она, отчего Па багровел прямо на глазах.
— С вами, юная лерра, позже пообщается ваша наставница, — кое-как сохраняя видимое спокойствие, проговорил взбешенный папаша. — А пока… Все трое марш отсюда! И упаси вас Создатели, если вы еще хоть что-нибудь натворите!
Передав притихших детишек на попечение стражи, Па внимательно осмотрел небольшой зал. Даже за постамент с артефактом зачем-то заглянул. С возрастающим удивлением я наблюдала за странными приготовлениями. А уж когда царственный родитель собственноручно запер толстую двустворчатую дверь, да еще и не пожалел блокирующее плетение для верности, мое полусонное высочество и вовсе перестало ориентироваться в мире. Этот проклятый день когда-нибудь закончится?!
* * *
— О нашем разговоре никто не должен знать, — тихо проговорил Па, усевшись прямо на ступени постамента.
Ничего более подходящего для комфортного отдыха вокруг не наблюдалось, и я покорно пристроилась рядом на холодных камнях:
— Какие тайны… А можно, ты посвятишь меня в них, когда я хоть немного посплю?
Вопреки моим ожиданиям царственный родитель не обозлился. Даже голос не повысил, не говоря уже о том, чтобы вытолкать непутевую дочь взашей, на что я, собственно, рассчитывала.
— Ты не понимаешь, — он покачал головой. — Впрочем, в этом есть и моя вина. Тебя никогда не учили всерьез искусству интриги на таком высоком уровне.
Я возмущенно вскинулась: «Ничего себе „не учили“! Да в моем плане занятий эта ифитова „Интрига“ через день стояла. И на любом другом предмете могли ввернуть какой-нибудь сюрпризец из этой области, чтобы мое заучившееся высочество не расслаблялось!»
Но Па не заметил мои ужимки. Все так же устало глядя прямо перед собой, он продолжал:
— Меня тоже можно понять. Кто бы мог подумать, что тебе это понадобится, да еще в подобной ситуации.
— Да о чем мы вообще? — не выдержала я. — Если об управлении Академией стихий, то там я прекрасно обхожусь без таких фундаментальных знаний.
— Да при чем тут Академия? — отмахнулся Па. — Там ты прекрасно справляешься. Я даже не ожидал. Пожалуй, слишком успешно. И это обходится казне не так уж дешево.
— Так в чем дело? — уточнило мое мысленно потирающее ручки высочество: план растрясти прижимистого правителя, похоже, действовал именно так, как задумано.
— Кто-то из твоих старших братьев устал ждать вот эту жестянку, — мрачно выдал Па, помахав у меня перед носом короной.
— В каком смысле? — опешила я.
— В последнее время то тут, то там происходят странные события. Внешне они никак не связаны между собой. Но общая картина тревожит меня уже давно. Суди сама. Неизвестно откуда выплывает странный культ о греховности силы. У него вроде бы нет проповедников, нет храмов… Но он ширится среди черни, как моровое поветрие! Почему — непонятно. Ведь большинство простолюдинов и сами владеют хотя бы слабой силой. Уже двенадцать лет Тайная канцелярия пытается разобраться, кто распространяет эту ересь, но безрезультатно.
— Да быть такого не может, — не поверила я.
— Я тоже так думал. Но, оказывается, вполне. Даже под сывороткой правды мы слышим только: «слыхал на рынке», «соседка рассказала» и прочее в том же духе. Единственное, что удалось выяснить: еретики ожидают прихода Безымянной. Но какого ифита ее должно принести в мир живых и почему пользоваться магическими силами грех — неизвестно! Но разве чернь будет задаваться такими вопросами? Нет. Просто нарастает глухое недовольство правительством: маги грешные правят, потому и неурожай случился, кладбище разупокоилось, и у бабки Марыськи перепелка бескрылая вылупилась.
— Оригинально, — ухмыльнулось мое позабавленное последней «виной» греховных магиков высочество.
Но Па даже не улыбнулся:
— Еще оригинальнее поведение местных чернаков. Если лет двадцать назад большинство из них было благодарно Белому континенту за спасение от костра на родине, то теперь бродят слухи, что мы таким образом набираем себе чуть ли не рабов! А что детей, привезенных с Черного континента, полностью содержит казна, давая им возможность устроиться в новой жизни — это никому не интересно. Сколько у тебя чернаков в Академии? Никто из них не платит за обучение, да еще и стипендию получают. Да местные простолюдины о таком и мечтать не смеют. Но нет! «Нас используют! Нам позволяют работать только на черной работе! Не дают выбиться в люди!» Я, что ли, виноват в том, что способностей у них, как слез у ифита?! — царственный родитель совсем не аристократично сплюнул. — Организовали какую-то общину в предгорье. Мол, там живут наши потомки, которые магии не знают. Государство в государстве!
— Так зачем было разрешать? — покачала головой я, вспомнив, как Ниса обмолвилась о такой общине.
— Можно подумать, они разрешение спрашивали, — буркнул Па. — Тайная канцелярия ушами прохлопала. Когда мне об этом… Непотребстве доложили, там уже почти пятьсот душ населения сидело. В основном молодежь и дети. Предлагаешь сжечь их вместе с домами?
— Ну… Так круто не стоит, — поежилось мое впечатлительное высочество, представив эту картину.
— А они ничего иного и не ожидали. Когда туда специальный чиновник приехал, позапирались в домах и орали: «Жгите, убийцы!» Откуда такие мысли?!
— Много ли надо? — пожала плечами я. — Парочка истеричных идиотов, стадный инстинкт, и паника в действии.
— А слухи, что по моему приказу сожгли несколько тысяч переселенцев, тоже истерички распространяют? — невесело усмехнулся Па. — Причем сразу во всех концах континента…
— И все равно. Это неприятно, но на заговор не тянет.
— Только это, может быть, и не тянет. Но остальное. Внезапно зашевелились чернаки за океаном. Соглядатаи в один голос докладывают о приготовлениях к войне. Поселковые школы для простолюдинов приходят в упадок. Скоро и просто грамотных будет сложно отыскать. А одаренных так и вовсе давно уже никто, кроме наемников, не ищет. А уж чему там учат — полный мрак: проклятые буквы, чернаки в виде ифитов и прочее мракобесие. Я после того, как с твоей ученицей поговорил, поинтересовался. Это не единичный случай. Почти везде так.
Правитель зло стукнул короной по каменной ступени, на которой сидел.
— То есть некто, успешно оставаясь в тени, разжигает вражду между переселенцами и простолюдинами, — медленно проговорила я.
— Да. При этом из чернаков, похоже, собираются сделать маленькую, но очень злую личную армию.
— Очень злую и очень бесполезную, — хохотнуло мое развеселившееся высочество. — Да этих недомагиков любой боевой маг сотню раскидает и даже резерв не особо потревожит.
— А с твоим зельем белого железа? — мрачно уточнил Па, и я осеклась. — Вот-вот. Мы слишком привыкли полагаться на магию. А если наша магия окажется недейственной?
— Ну… боевики и холодным оружием неплохо владеют, в отличие от чернаков, — неуверенно возразила я: не больно-то помогли мне мечи в схожей ситуации.
— Я сказал «наша магия». А что, если у заговорщиков с магией будет все в порядке?
— У чернаков? Это невозможно.
— Тот артефакт, который мы нашли сегодня благодаря детям. Он способен отобрать Силу у одного магика и передать другому. Донор, скорее всего, умрет, но вряд ли заговорщиков это беспокоит.
— Кто?
— В разгромленной лаборатории мы нашли люк в потолке и остатки незарегистрированной портальной арки, — тихо сказал Па. — Вспомни, чьи покои над этим подвалом.
— Да там уже лет десять никто не живет, — махнула рукой я. — С тех пор как Алек окончательно сбрендил и…
— Вот именно.
— Нет, — я замотала головой. — Алексан, конечно, засранец, но заговор — это перебор! И кто бы ему такой артефакт собрал?! Еще зелье — ладно, поверю. Там много Силы не надо. Но артефакт…
— Максиан всегда радовал учителей по артефакторике.
— Макса?! А ему это зачем?! Он же и так государь-наследник!
— Возможно, он устал ждать. — Па отпихнул корону в сторону. — Бывали в нашей истории подобные прецеденты. Ведь только от ближайших родственников Королевский Дар — плохая защита. А в том подвале нашли его рабочую одежду.
— Ага, конечно! — обозлилась я. — А зелье, может, я сварила?! Тоже чего-нибудь жду?!
— Нет. Зелье сварила не ты. Уж прости, но я не мог оставить тебя на новой должности без присмотра. Поэтому мне постоянно докладывали о твоих действиях. В последнее время ты не отлучалась надолго из Академии и не покидала храмовый город. На заговоры у тебя просто не было времени.
— Ну спасибо за доверие, — ернически поклонилось мое оскорбленное слежкой высочество.
— Не за что, — Па не обратил на язвительный тон никакого внимания.
— А у Максы, значит, времени на заговоры хватает?!
— Зря злишься. Можно подумать, мне нравится мысль, что мои сыновья планируют переворот. Но ничего «не заметить» я не могу. Создатели не благоволят узурпаторам. Ни одно из таких правлений не было ни долгим, ни счастливым. Самые крупные моровые поветрия и природные катастрофы как раз происходили именно в такие годы. Максиан сейчас с посольством троллей в храмовом городе. Когда он вернется, ему придется поговорить со мной под сывороткой правды. Если же он не вернется… Тогда и необходимости в разговоре не будет, — царственный родитель устало сгорбился.
Сейчас он выглядел глубоким, уставшим от жизни стариком. Мое возмущение и решимость немедленно рассказать о бредовых подозрениях брату таяли прямо на глазах.
— В общем, ситуацию ты теперь знаешь. В случае чего будешь действовать по обстоятельствам, — снова заговорил Па. — Что касается твоей ученицы…
— С Оли я сама разберусь.
— Да дослушай ты! Девочку мы поселим в твоих бывших покоях, как только ты уберешь оттуда пакостные следы своего увлечения монстрами. Учиться она будет с твоими братьями. Все равно у тебя нет времени разъяснять ей тонкости этикета или грамматики.
— Я думала отправлять ее на лекции начальных курсов переселенцев.
— Глупости! — отмахнулся Па. — Там все в слишком сокращенном виде. Для будущей принцессы этого совершенно недостаточно.
— Какой еще принцессы? — вытаращилось мое в очередной раз потерявшее нить разговора высочество.
— Мальчики возжелали на ней жениться. Возможно, в будущем кто-то из них это и сделает.
— Не говоря уже о мутном происхождении… Но, судя по их разочарованным лицам, когда они отсюда выходили, Оли не годится в жены ни одному из них, — непонимающе замотала головой я.
— Я застал последнюю «проверку» — хмыкнул Па. — Действительно. Подходит слабо. Артефакт едва порозовел… Только не Оли мальчишкам. А они ей…
— В смысле? — тупо переспросила я.
— Детишки перепутали сферы. Оли сунула руки на сторону королевского рода, и ничего не изменилось.
— И что?
— Когда ты уже начнешь интересоваться особенностями собственного рода, — вздохнул Па.
Нахлобучив изрядно поцарапанную корону, он поднялся на ноги и искоркой распахнул дверь. Статный стражник, повинуясь царственному жесту, вошел в зал.
— Там на алой сфере какое-то пятно. Сотрите его, — приказал Па.
Если служилого мага и удивил странный приказ, то он ничем этого не показал и спокойно провел ладонью по сфере, которая тут же посерела под его пальцами.
— Чисто.
— Благодарю, — едва заметно кивнул правитель и многозначительно посмотрел на меня.
Поняв по моему ошарашенному лицу, что демонстрация ни о чем мне не говорит, он покачал головой:
— Закончим разговор в кабинете.
Я не стала спорить и пошла за ним, судорожно размышляя, как спасать приблуду, если она умудрилась как-то сломать главную реликвию Белого континента.
В полном молчании мы вернулись в рабочий кабинет Па. Разогнав уже собравшуюся перед дверью толпу придворных одним движением бровей, царственный родитель кивнул на кресло.
— Очень хочется надеяться, что тупость, каковую ты сейчас проявляешь, результат бессонной ночи, а не врожденное качество, — проворчал он, сунув корону в ящик стола. — Так и не поняла?
Я помотала головой.
— Артефакт не изменил цвет.
— Обет наставничества, — пожала плечами я. — Сам же говорил, что Оли теперь член королевского рода.
— Артефакт оценивает не принадлежность к роду правителя. А силу королевского Дара. И, судя по тому, что под руками моих сыновей вторая сфера едва изменила цвет, он считает, что они слабоваты для Дара твоей ученицы. У Максиана королевский Дар проявился гораздо сильнее, чем у братьев. С первенцами такое часто бывает. Я уже почти отчаялся найти для него супругу, и тут такой подарок Создателей. Так что, возможно, Оли — будущая жена государя-наследника. Но даже если ему жена, ввиду нынешней ситуации, и не понадобится, я все равно не могу отпустить в никуда девочку с такой способностью.
— Но откуда у простой крестьянской сироты королевский Дар?! — наконец обрела способность говорить я.
— Откуда мне знать. Возможно, шутка Создателей — ответ на мои молитвы. Возможно, не такая уж простая сиротка тебе встретилась. Мы обязательно в этом разберемся. Но сначала — заговор. Гонца к Алексану в его Создателями проклятый Локхар я уже послал…
— Куда? — смутно знакомое название пинком вышибло меня из хоровода мыслей о странностях Оли.
— В Локхар. Он уже давно не отвечает по кристаллу связи. Ему, видите ли, религиозные убеждения не позволяют, — раздраженно проворчал Па. — Похоже, скоро выяснится, что это за убеждения такие…
Он еще долго бормотал себе под нос, костеря еретические культы и зарвавшихся детей, но я его уже не слышала. Только теперь у моего глупого высочества открылись глаза. Все свои беды я, не задумываясь, приписала дядюшке, помня о его желании вернуться в академию. И совершенно забыла о том, кто откровенно ненавидел меня с самого детства. Вот кто ждал в Локхаре известий от подкупленных поклонников — драгоценный братец Алексан!
