ГЛАВА 10
Баранов на шашлык не приглашают
В кабинете стояла благословенная тишина. Оли увлеченно водила пальцем по строчкам, беззвучно шевеля губами. А я битый час пыталась сосредоточиться на очередной порции утренних писем. Но вникнуть в очередные требования безутешных родителей и предписания многомудрого совета все никак не удавалось. Против воли мысли возвращались к ночному покушению, а вместе с ним и к утренним сюрпризам. И складываться в общую картину эти кусочки не хотели совершенно.
Кому нужно ловить или убивать Рагетту, обычную, ничем не примечательную наемницу? Только тому, кому известно, что она еще и принцесса. Но ведь об этом знает всего несколько человек: Па, дядюшка, Макса и Алексан. Ну может быть, еще кто-нибудь из тайной канцелярии. Откуда-то же царственный родитель узнает о приключениях Рагетты. Но ведь никто из них не желает мне смерти! Дядюшка сердит из-за ректорства, не более. Па и Максу даже в расчет принимать смешно. Алексан? Так он всех ненавидит, включая самого себя, потому что слабодарец, но ведь не убийца же. Однако исход схватки в темном переулке храмового города был предрешен. Не появись ловкий чернак с неожиданной помощью, рано или поздно те громилы таки спеленали бы меня в свои антимагические сети. Вряд ли мне бы удалось долго удерживать эту троицу на расстоянии, а стража появляется в таких закоулках крайне редко. Проще говоря, безымянный чернак спас мое невезучее высочество от больших неприятностей.
И как в ситуацию вписывается то, что этот «спаситель» через несколько часов руками студиоза попытался подсунуть в мой камин какой-то неизвестный артефакт? Да и свое отношение к новому ректору Академии стихий он высказал вполне доходчиво: мегера, ненавидящая всех чернаков поголовно. Да, да. Я точно знала, что не ошиблась. Мое склерозное высочество вполне может не узнать человека, виденного не раз и не два. Но голоса я запоминаю сразу и навсегда. И этот голос не стал исключением. В темном переулке мне на помощь бросился тот самый чернак, который обругал меня же в разговоре с Карной. Хрипловатый, но от этого не менее приятный баритон с едва заметными грассирующими нотками и неистребимым чернакским акцентом. Я не могла ошибиться.
Мог Никс не знать, кого спасает? Или это покушение и было затеяно с целью познакомить нас в, так сказать, неформальной обстановке? Но уж больно дорогостоящая инсценировка получается: два трупа, третий не образовался исключительно благодаря моему собственному разгильдяйству, да еще проклятые антимагические сети… И Крупп исчез слишком вовремя. Если бы не это, мы, скорее всего, вышли бы вместе. Он всегда меня провожал, если не напивался совсем уж в хлам.
Нет. Охотились именно за Аленной, а случайно или не очень вмешался в охоту Никс, мне еще предстоит выяснить. И впутывать в это дело Тайную канцелярию нельзя. Страшно даже подумать, как отреагирует Па, если моя любовь к тракту станет достоянием общественности. Может даже замуж выдать в расстроенных чувствах, с него станется.
Загудевший кристалл связи вырвал мое вконец очумевшее от бесплодных размышлений высочество из задумчивости.
— Слушаю.
— Аленна, открой ректорский портал, — раздался, как всегда, веселый голос Максы. — Папенька желает видеть бухгалтерские книги академии и отправил за ними меня.
Я щелкнула пальцами, активируя арку, и с усмешкой спросила:
— Ты не сдал главный экзамен на правителя, и тебя понизили до счетовода?
— Язва, — беззлобно ругнулся братец. — Сейчас приду, надеру уши и расскажу.
Оли, захлопнувшая книгу, как только загудел кристалл, тихо хихикнула.
— Но-но, — тут же отреагировало мое возмущенное высочество. — Еще кто кому надерет. Ты мне авторитет не роняй, государь-наследник, он у меня единственный и хрупкий, аки хрустальная туфелька.
— Хрустальную туфлю, помнится, склеила фея, подогнав под размер конкретной пятки. Иначе Золушка ее бы в жизни не натянула, — рассмеялся Макса, выходя из портальной арки. — Привет, сестренка!
— Принц в любом случае остался не в накладе, — ухмыльнулась я, поднимаясь ему навстречу. — Здравствуй, братец.
— А разве Золушка не вышла замуж за принца потому, что ей подошла хрустальная туфелька? — вклинилась Оли. Ну никакого трепета перед членами королевской семьи! Впрочем, откуда ему взяться, если принцессу она называет «Аленна» и через раз на «ты», а принц не так давно лично выуживал ее из фонтана?
— А это тайная история, — подмигнул Макса. — Бедного принца на самом деле обманывали все кому не лень, потому что…
— Потому что он был болтливый дурак и всем растрепал, зачем нужна хрустальная туфелька! — перебила я. — Ты зачем явился, братец, сказки рассказывать или бухгалтерские книги забрать? Хотя в этих книгах, судя по всему, тоже сказки.
— Не слушай эту вредину, Оли, — расхохотался Макса, не забыв при этом отдать приказ духам: краем глаза я заметила, как исчезла стопка растрепанных отчетов.
— Это как это «не слушай»?! — делано возмутилось мое высочество, пульнув в родственничка простеньким сглазом. — Ты чему мне ребенка учишь, вредитель?! Кого ей еще слушать, как не своего учителя?
— Этого учителя, Оли, надо слушать очень избирательно, — продолжал веселиться братец, с легкостью отводя мой «подарочек» в сторону и отправляя свой. — Вот когда она учит зелья варить, тогда слушай, а когда жить, ни в коем случае!
— И чему же я такому плохому могу научить?! — фыркнула я, увернувшись от онемения и запустив в братца утиным сглазом, а следом власоростом.
— Например, не слушаться старших, — скорчил комичную гримасу Макса, принимая на мини-щит утиный сглаз. — Или швыряться в государя-наследника всякой гадостью. Это что такое было, вредина?
— А, так, ерунда, — легкомысленно махнула рукой я. — Покрякал бы минут десять, да и все.
— Ну и кто чей авторитет роняет? — с притворной строгостью уточнил братец, не замечая, что обзавелся пышной шевелюрой, густыми кустистыми бровями и частоколом ресниц на зависть всем дворцовым красавицам.
Оли уже каталась по дивану, хохоча во все горло.
— Ну что вы, ваше высочество государь-наследник! — я склонилась в глубоком реверансе, чтобы скрыть усмешку. — И в мыслях не было ничего подобного!
— Почему, когда ты начинаешь демонстрировать манеры, соответствующие твоему титулу, мне сразу хочется проверить, не написано ли у меня на спине бранное слово? — с подозрением спросил Макса, переводя недоумевающий взгляд с моей ехидной физиономии на хохочущую приблуду. — Оли, ты же не позволишь этой ведьме издеваться над настоящим принцем. Скажи, что она сделала?
— Ну так эта ведьма как бы учитель мой, — кое-как выдавила сквозь смех мелочь, — я ей должна быть верной, разве нет?
Я слегка опешила, не зная, злиться ли на то, что Оли подтвердила мое ведьмовство, или радоваться проявлениям ее лояльности.
— Женщины, — вздохнул Макса. — Признавайся, Аленна, что ты со мной сделала? В последний раз, когда я, по твоей милости, явился на представление невест с шипастым хвостом, Па обещал лишить меня наследства, если я еще хоть раз попадусь на твои уловки. Ты же не хочешь величать государем-наследником Алекса?
— А это уже шантаж, ваше высочество. И потом, не ты ли умолял меня придумать что-нибудь, что избавило бы тебя от внимания всех этих девиц?
— Но не скорпионий хвост же! — воскликнул Макса, нервно откинув с глаз длинную челку, за последние пять минут отросшую сантиметров на двадцать. — О! А это что?!
Он резво сотворил призрачное зеркало и, опешив, уставился на свой обновленный облик.
— Аленна! — заорал он, едва вновь обрел способность говорить. — Ты бы меня еще в платье переодела!
— А что? Это идея, — нежно улыбнулась я, поднимая руку, словно желая стряхнуть новую искорку.
— Только попробуй! — попятился братец, окутавшись мощным щитом. — Ты представляешь, как выскажется Па, если государь-наследник появится в подобном виде? Что за дрянь ты на меня повесила?
— Вот, Оли, — я демонстративно повернулась к хихикающей девчонке, — учись. Это плетение называется власорост. Очень хорошо помогает в битве с волосатыми пластелинами, нападающими на слабых беззащитных девушек. Одна маленькая искорка, и через несколько минут эти гады ничего не видят — челка мешает. Ну и в обыденной жизни пригождается, — я красноречиво взглянула на Максу, безуспешно пытавшегося бороться с отрастающими локонами секущим плетением.
— Аленна! — взвыл он, когда брови закрыли ему глаза. — В тюрьму отправлю! Казню! Замуж отдам!
— Ну ладно, ладно, — сжалилась я, снимая сглаз. Царственная шевелюра тут же вернулась к нормальным размерам.
— Вот ведь ведьма, — проворчал братец, с облегчением разглядывая свое отражение.
— Рассказывай, что нового дома? — Я согнала приблуду с дивана, освобождая место брату, и красноречиво указала ей на дверь спальни. Оли не стала спорить и, прихватив книгу, ушла.
— А вот не хочу рассказывать, — фыркнул он, усаживаясь. — В другой раз не будешь на мне свои пакостные изобретения пробовать.
— А косички заплетать научиться хочешь? — ехидно ухмыльнулась я.
— Ну и кто из нас шантажист? — вздохнул Макса. — Ничего особенно нового не происходит. Па очень заинтересовался финансами академии, насел на дядюшку. Тот пока отбрыкивается, мол, деньгами не занимался, ему хватало учебной нагрузки. На середину зимы назначили большой прием. Снова будут мне невесту искать. Но, по слухам, и по твою душу охотники приедут.
— Опять?! — нахмурилось мое разом растерявшее хорошее настроение высочество. — Реконструкция левого крыла дворца закончена, и Па решил кардинально обновить правое?
— Нет, нет, — замахал руками Макса, — насколько я понял, все на добровольных началах, даже для меня. А тебя, пока ты в этом кресле, вообще заставить невозможно, знаешь же…
Полюбовавшись на мою недоуменную физиономию, братец вздохнул:
— И когда ты начнешь читать что-нибудь, кроме сборников атакующих плетений? Ректор Академии стихий своей личной жизнью распоряжается самостоятельно. Тут ему даже правитель не указ, такова традиция. Мол, только он сам волен решить, когда сможет совмещать заботы о студиозах с семейной жизнью. И с кем он эту семейную жизнь намерен строить, решает тоже он. Ты думаешь, почему дядюшку до сих пор не женили? Вот поэтому. Он-то такой же носитель королевской крови, как и мы с тобой. И выдернул его Па из Академии так резво, потому что дядя Симеон вздумал жениться на черначке.
— Серьезно?
— Еще как. Впрочем, Академия ему милее невесты. Теперь он клянется, что если Па вернет его сюда, то жениться не будет. Но Па пока медлит. Не верится ему в такую быструю капитуляцию. А может, хочет на зимнем приеме дядюшке невесту подобрать, чтоб уж наверняка. Не знаю, мне-то не докладывают.
— Хмм… Интересно. А вот если с ректором что-нибудь случится, что тогда делают?
— Что это с тобой должно случиться? — с подозрением сощурился Макса.
— Ничего, — я старательно улыбнулась. — Я, конечно, не в восторге от подобной обузы, но кончать жизнь самоубийством не собираюсь. Мне чисто так, для общего развития интересно. Вот если ректор свернул себе шею, кто станет новым ректором?
— Насколько я помню, такого еще не бывало. Был случай, когда ректор заболел серьезно и умер. Тогда хранителем Академии лет на десять стал правитель, наш прадед. Магия Академии — штука хитрая, она не примет нового ректора без церемонии отказа прежнего. А мертвецу, сама понимаешь, обряды править не с руки.
— И как эту проблему решили?
— Вроде бы пришлось ждать, пока дух умершего пройдет все уровни перерождения и его можно будет призвать для обряда. Да ты бы сама почитала. Вон у тебя на полке «Полная история Академии стихий» стоит.
Я скептически посмотрела на здоровенный талмуд размером с половину столешницы.
— Не сейчас. Видишь, какая у меня мебель? Не выдержит ведь веса монументальных знаний, развалится к ифитам и мне ноги переломает.
— А что это, кстати, за мебель такая странная? У нас парты были похожие, когда я здесь учился.
— Парта и есть. Проверяю, каково студиозам за такими сидеть. Обновляю, так сказать, впечатления.
— И как результаты? — усмехнулся Макса.
— Пока в результатах три занозы, синяк на колене и вечный поиск «куда положить хоть что-нибудь». Очень неудобная конструкция. И как мы за такими учились?
— Понятно, — братец поднялся. — Ладно, засиделся я у тебя, а меня там финансы ждут.
— Так ты серьезно должен это сам проверять? — округлила глаза я.
— Ну не сам, но должен, — скривился Макса. — Па считает, что правитель должен разбираться в бухгалтерии. Вот и буду учиться на твоих книгах.
— Удачи. Там ифит ногу сломит.
— Умеешь ты утешить, — ухмыльнулся братец, ступая в портал.
Арка на мгновенье вспыхнула, и я осталась в одиночестве.
Итак, бредовый вариант, что дядюшка решил угробить племянницу, дабы освободить любимое креслице, отпал сам собой. Слишком долго, муторно и ненадежно. Если я не совершу обряд отречения, то Академия не примет нового ректора. А если меня и заставят силой, то у Па и Тайной канцелярии тут же возникнет масса вопросов, когда и как я это сделала. А значит, мой дух вызывать будут обязательно, пусть и десять лет спустя, что для моего убийцы окажется фатальным.
Но кто же тогда?!
Единственный след, оставшийся в моем распоряжении — чернак-сторож и его темные делишки. А о нем мне могут рассказать только в таверне «У наемника». Вот с нее я и решила начать.
— Оли!
Приблуда высунулась из спальни и с кислой миной проговорила:
— Знаю, знаю. Вы сейчас уйдете. Мне ничего не трогать, ничего не делать и духам ничего не приказывать. Так?
Мне стало немного стыдно: девчонка же не виновата, что случайно оказалась моей ученицей, а учитель из меня, как из ифита мороженщица.
— Нет, не так, — улыбнулась я, потрепав ее по вечно лохматой голове. — Сейчас ты пойдешь со мной, надо купить тебе, наконец, одежду, всякие причиндалы для письма и заказать нормальную кровать. После обеда у меня лекция, а вот вечером я уйду, и вступит в силу все то, что ты перечислила. Согласна?
— Еще бы! — подпрыгнула приблуда, едва не уронив книгу, которую держала в руках.
На всякий случай сверившись со своим расписанием и убедившись, что ничего не перепутала и лекция у боевиков действительно после обеда, я бросила печальный взгляд на парные мечи и пошла переодеваться. Если во дворце все уже привыкли к моим кожаным нарядам разной степени потертости, то в Академии, а уж тем более на улице приходилось выглядеть хоть и эксцентричной, но принцессой. «К тому же, благодаря присутствию Оли, узнавать меня теперь будут в разы чаще», — проворчала я, застегивая замшевый жилет светло-серой амазонки, обильно украшенный драгоценностями.
Оли уже в нетерпении подпрыгивала у портала, но мне пришлось еще задержаться и отправить духа с сообщением о своем отсутствии профессору Карне. Совершенно ни к чему очередная истерика этой любительницы чернаков под дверью моего пустого кабинета, если кому-нибудь из ее подопечных в очередной раз разобьют нос.
Полчаса спустя мы вошли в удушливо благоухающую цветами лавку портнихи. Выбрала я это заведение по единственному принципу: расположение на главной площади. Сейчас за покупками отправилась принцесса, принцессы тратят деньги в соответствующих их статусу местах. Если мое высочество увидят в какой-то дешевой лавчонке, сплетни разнесутся со скоростью урагана, а Па не станет медлить с очередной нотацией.
Вокруг нас тут же засуетилась хозяйка. С трудом отбившись от настойчивых предложений сотворить для меня наряд, достойный Создательницы Идды, я перенаправила ее активность на Оли, а сама уселась в кресло в дальнем углу, не выпуская, впрочем, служительницу прекрасного из виду. И правильно сделала.
Для начала мою приблуду обрядили в гору кружев и рюшей, так, что она стала похожа на большой именинный торт, но полностью потеряла возможность передвигаться.
— Не годится, — мотнула головой я.
— Вам не нравится цвет? — тут же подскочила молоденькая модистка с блокнотом наготове.
— Мне не нравится фасон, — отрезало мое стремительно мрачнеющее высочество.
— Мне тоже, — пискнула Оли. — Оно тяжелое, как коромысло с ведрами!
— Но это же последние веянья моды из столицы, — рядом материализовалась хозяйка.
— Меня не интересуют веянья моды из столицы. Я хочу, чтобы моя ученица могла резво бегать и не полоскала метры кружев в каждом котле с зельями. Видите ее амазонку? Сделайте что-то подобное…
— Но этот костюм кто-то с полным отсутствием художественного вкуса жестоко изуродовал! — всплеснула руками портниха. — К нему полагаются чудесные кружевные манжеты и жабо…
— Что я вам говорила по поводу кружев?!
— Но как можно…
— Можно только так, как хочу я, или мы немедленно уходим! — рявкнула я, приподнявшись.
Хозяйка закрутилась вокруг с удвоенной скоростью, убеждая мое капризное высочество, что все будет сделано именно так, как мне будет угодно. Я снова опустилась в кресло, милостиво кивнув. Разумеется, капризный тон, громкие заявления и гнев были всего лишь игрой на публику. Но иначе с этой модной братией я разговаривать так и не научилась. Дай им волю, и они замотают тебя в несусветные одеяния, обвесят тоннами драгоценностей и назовут это орудие пытки шедевром портновского искусства. А робкие жалобы жертвы шедевра на невозможность не то что присесть без посторонней помощи, но даже толком вздохнуть, отметаются категоричным «красота требует жертв». Что красивого в бледном, полуобморочном создании, торчащем из вороха кружев, как глиста из… Кхм… В общем, что в этом красивого, я так и не поняла, и лет с пятнадцати встречала подобных художников ножниц и иголки боевыми плетениями, а мои даже праздничные наряды отличались простотой и полной немодностью. Одни говорили, что это из-за моей чрезмерной жадности, другие кивали на отсутствие вкуса. Но мне было плевать и на тех, и на других. Я предпочитала удобство всему остальному. Судя по тому, с каким облегчением Оли выпуталась из кружевного монстра, она считала так же.
Наконец, сорок минут и десяток угроз из моего угла спустя для Оли подобрали костюмы, весящие меньше, чем боевая броня древнего рыцаря. Пока их подгоняли по фигуре, я лениво поглядывала в большое окно. На противоположной стороне улицы вот уже полчаса маячил какой-то чернак. Он разглядывал выставленные в витрине дамские шляпки. То и дело с ним сталкивались спешащие по своим делам горожане. Но он упорно оставался на месте. «Слуга поджидает хозяев? — лениво подумала я. — Вот же тупой. Нет бы отойти за ларек с фруктами в двух шагах. И дверь шляпницы останется в поле видимости, и толкать каждые пять минут никто не будет».
Мельком взглянув на свою подопечную, я тут же забыла о глупом переселенце: модистка как раз пыталась прицепить приблуде чуть пониже спины огромный пышный розовый бант. Подавив смех, украшение на темно-зеленой короткой юбке амазонки смотрелось по меньшей мере дико, я поднялась. Этого движения хватило, чтобы, испуганно пискнув, диверсантка уронила розовый кошмар на пол и стыдливо задвинула его ногой под возвышение, на котором стояла Оли. Вдохнув, мое чуждое прекрасному высочество вернулось на место и уже не спускало глаз с шустрых модисток ни на секунду.
Но все когда-нибудь заканчивается. Закончилась и пытка меня несчастной модными тряпками. Благодаря постоянному контролю и одергиванию излишне инициативной портнихи мне удалось получить для мелкой дюжину комплектов удобного белья и шесть амазонок. Платья мое ценящее комфорт высочество не признавало как класс. Призвав духа, я приказала доставить внушительный тюк в апартаменты Академии и поспешно вышла на свежий воздух. Оли семенила следом.
— Никогда не думала, что одеваться так сложно, — сказала она, едва за нами закрылась дверь.
— Это еще ничего, — ухмыльнулась я, — ты бы видела, как меня одевали в твоем возрасте. Так. Дальше у нас по плану мебель. Пошли искать.
— Я видела мебельщика, когда мы сюда шли, — вспомнила приблуда. — Это на той стороне площади, почти у портала.
— Значит, нам туда, — я развернулась и почти нос к носу столкнулась с тем самым чернаком, который маячил у шляпного магазина.
— Простите, лерра, — буркнул он и с преувеличенным вниманием уставился в витрину.
Я проследила за его взглядом: военное обмундирование для офицеров. Однако. Хозяйка этого невежи выбрала шляпку и решила прикупить к ней мундир? Или чернак просто шатается по площади?
— А как мы будем выбирать кровать? На каждой надо будет лежать? — отвлекла меня Оли.
— Нет, — рассмеялась я, выбросив странного переселенца из головы. В конце концов, его поведение — проблема тех, у кого он работает, если таковые имеются. — Тебе просто покажут иллюзии, а ты выберешь, что понравится.
— Сама выберу? — радостно переспросила приблуда.
— Сама, — кивнула я, но на всякий случай уточнила: — Только она должна занимать не больше места, чем диван, на котором ты спишь сейчас. Иначе твое ложе придется установить в коридоре.
Оли рассмеялась, и я, не задумываясь, приобняла ее за плечи. Хорошая девчонка. Пожалуй, нет ничего плохого в том, что мне досталась такая ученица. По крайней мере, она не лицемерная стерва, из тех, что пытались набиться в подружки моему высочеству во дворце.
Мебельная лавка встретила нас тишиной и приятным запахом свежей стружки. Конечно, прямо здесь никто ничего не строгал, и запах обеспечивало специальное плетение. Но мне он в любом случае нравился больше, чем удушливые ароматы модисток.
— Чем могу служить? — склонился в поклоне пожилой хозяин.
— Я хочу купить для моей ученицы детскую кровать, — ответила я и, спохватившись, добавила: — и письменный стол…
Тут мое внимание привлекло какое-то движение на улице. Там, прямо напротив входа в мебельную лавку, стоял давешний чернак.
— Угодно ли вам будет взглянуть на образцы? — позвал хозяин.
— Нет, — отозвалось мое встревоженное высочество, не отрывая глаз от преследователя, и подтолкнуло Оли вперед, — она сама выберет.
Мебельщик увел приблуду вглубь лавки, а я, чуть сдвинувшись в сторону, чтобы не быть слишком заметной с улицы, продолжила свои наблюдения.
Вид отсюда открывался практически на всю площадь. Даже край портальной арки виднелся за памятником какому-то из моих предков. А чернак упорно маячил у постамента, разглядывая затейливую вязь каменного кружева. Поверить в его тягу к прекрасному мешало только то, что он то и дело оглядывался по сторонам, в основном в направлении мебельной лавки. С возрастающим напряжением я наблюдала за этими ужимками, уже совершенно не веря в случайность этой встречи.
Через несколько минут к моему преследователю подошел другой переселенец. Они коротко переговорили, и он, ифит его пожги, тоже оглянувшись на мебельную лавку, скрылся за постаментом.
В ладони впились сотни миниатюрных иголочек, разгоняя кровь в предчувствии схватки. Как так? Среди бела дня они решились напасть на дочь правителя? В том, что слежка как-то связана с ночным нападением и странным утренним происшествием, я уже не сомневалась. Как и в том, что на этот раз стесняться и следовать традициям не буду, а сразу пообрываю негодяям ноги. Со мной была Оли, и подвергать ее опасности, расшаркиваясь со всякими замшелыми суевериями, я не имела ни малейшего желания.
— Я выбрала! — словно почувствовав, что мое взбешенное высочество думает о ней, рядом нарисовалась мелкая.
— Отлично, — не отрывая глаз от фигуры преследователя, я заплатила озвученную сумму и, призвав духа, отправила покупки вслед за одеждой.
— Что-то случилось? — тут же почувствовала мое изменившееся настроение Оли. — Это не я! Честное слово!
— Знаю, что не ты, — хмыкнула я, крепко беря ее за руку. — А кто, мы сейчас и посмотрим.
