ГЛАВА 27
— Для нас есть работа, — едва войдя в палатку, серьезно сказал Альтал собравшимся. — Эмми хочет дать вам кое-какие указания, так что слушайте внимательно.
Затем Двейя отодвинула его в сторону.
— Элиар, ты можешь видеть хотя бы проблески света? — спросила она.
— Ничего, Эмми, — ответил он с безнадежностью в голосе. — По-прежнему темно, как на дне колодца. Не знаю, как удар по затылку мог лишить меня зрения, но я совсем ничего не вижу.
— На затылке находится самая древняя часть мозга, Элиар. Она отвечает за чувства — зрение, слух, обоняние и так далее. Какая-нибудь букашка думать не может, но она способна видеть. Передней частью мозга ты думаешь, а задняя часть выполняет более простые функции.
— Что мы можем сделать? — со слезами в голосе спросила Андина. — По-моему, я никогда не слышала, чтобы слепой мог вновь прозреть.
— Когда повреждены глаза, то шансов практически нет, дорогая, — объяснила Двейя. — Однако глаза Элиара в полном порядке. Когда Гелта ударила его топором, мозг получил повреждение и пошла кровь. Мы позаботились, чтобы кровотечение не нанесло вреда, просверлив отверстия в затылке. Возможно, именно ушиб, полученный вследствие удара, который чуть его не убил, нарушил зрение. Но это просто ушиб, со временем он пройдет сам собой. Как только пройдет ушиб, Элиар снова сможет видеть, а как только он сможет видеть, он опять сможет использовать двери. Однако в настоящий момент он этого делать не может, и мне нужно взять его сюда, чтобы посмотреть и определить, насколько серьезна его рана.
— Эм, ты им не все рассказываешь? — молча спросил Альтал.
— Не совсем, — призналась она. — Если нарушения в этой части мозга слишком обширны, он, возможно, навсегда останется слепым. Но держи это при себе, Альтал.
Затем она отодвинула его в сторону и снова завладела его голосом.
— Мы должны отвести Элиара в Дом, — сказала она остальным, — но он единственный, кто может использовать двери. И тут нам понадобится Лейта.
— Как я могу помочь ему увидеть дверь, ведущую в Дом? — озадаченно спросила Лейта.
— Ты одолжишь ему свои глаза, Лейта.
— Они не вынимаются, Божественная.
— Я знаю, впрочем, тогда он не сможет ими воспользоваться, так же как и своими.
— Я не совсем понимаю, Эмми, — сказал Элиар, приподнимая голову с подушки.
— Не дергайся, — приказала Андина, мягко укладывая его голову обратно на подушку. — А то у тебя снова пойдет кровь.
— Лейта, о чем именно думает сейчас Элиар? — спросила Двейя.
— Разве ты не запретила мне это делать? — удивилась Лейта.
— Сейчас экстренный случай, дорогая, так что на сей раз все нормально.
— Ну, — протянула Лейта, отрешенно глядя куда-то вдаль, — он очень удручен. Он уверен, что останется слепым на всю жизнь, и думает, что лучше бы тот удар убил его.
— Ну… — возразил Элиар, — полагаю, что-то вроде того. Если я останусь слепым, вряд ли я сгожусь для кого-нибудь, правда?
— Перестань немедленно! — вскричала Андина, обвив его руками и заливаясь слезами.
— Успокойся, Андина, — сказала Двейя маленькой эрайе. — Ты сгущаешь краски. Элиар, ты что-нибудь почувствовал, когда Лейта проникла в твое сознание?
— Ну… может быть, что-то такое было. Как будто какое-то тепло. Это что-нибудь значит?
— Тогда, вероятно, все пройдет быстрее, чем я думала. Скажи мне, Лейта, какие именно чувства ты испытываешь к Элиару?
Лейта пожала плечами.
— Я люблю его, — просто ответила она.
— Лейта! — воскликнула Андина.
— Но не так, Андина, — нежно произнесла Лейта. — Я люблю его так же, как люблю тебя или Гера. Бхейда я люблю несколько по-другому, но об этом поговорим как-нибудь в другой раз. Знаете, мы все как одна семья, а люди обычно любят членов своей семьи. Я постоянно сталкиваюсь с этим, когда заглядываю в их мысли.
— Войди немного поглубже, Лейта, — посоветовала Двейя, — и пошуми, чтобы Элиар понял, что ты там.
Лицо Лейты исказил внезапный приступ отвращения.
— Ты не знаешь, о чем просишь меня, Двейя! — воскликнула она. — Я не могу этого сделать!
— В чем проблема, Лейта? — спросил Бхейд.
— Ты не знаешь, чем это чревато, Бхейд, — ответила она ему со страхом в голосе.
— Ты чего-то боишься, Лейта? — спросила Андина. — Неужели это так ужасно?
— Должен же быть какой-то другой способ сделать это, Двейя, — побледнев, сказала девушка.
— Нет, — ответила Двейя. — Боюсь, что нет. На самом деле, это не так уж страшно, Лейта. Элиар — простой, открытый парень, так что тебе не встретится ничего такого, с чем ты не сможешь справиться.
— Но он же мужчина, Двейя.
— Я это заметила.
— Кто-нибудь скажет мне, что происходит? — спросил Элиар. — Эмми, чего ты от нее добиваешься? И почему это ее так тревожит?
— На самом деле ничего особенного, Элиар, — ответила Двейя.
— Я сейчас все объясню ему, Двейя, — заявила Лейта. — Иногда ты избегаешь говорить о каких-то вещах. Ее голос звучал холодно, почти враждебно.
— У тебя от нас какие-то секреты, Эм? — спросил Альтал.
— Она поднимает много шума из ничего, — в раздражении ответила Двейя.
— Ничего! — переспросила Лейта. — У тебя весьма странные понятия о слове “ничего”, Двейя.
— Думаю, нам нужно поговорить об этом открыто, Эм, — сказал Альтал. — Ты ведь пытаешься схитрить, киска?
— Но об этом ужасно неприятно говорить, Альтал! — прошипела она.
— Ты сама себя выдала, Эм. Так в чем же, собственно, проблема, Лейта?
— Если я проникну в сознание Элиара так глубоко, как она этого хочет, я никогда не смогу выбраться оттуда снова, — содрогнувшись, ответила Лейта. — Наши сознания сцепятся вместе, как напуганные дети, и мы с Элиаром никогда уже не сможем разделиться по-настоящему.
— Ну и что? Мы ведь и так очень близки друг другу?
— Не настолько. Элиар — мужчина, а я женщина. Ты ведь знаешь, Альтал, что между мужчинами и женщинами есть кое-какие различия?
— Не надо так, — пробормотал он. — Ты уверена, что никак не сможешь отделить свое сознание от сознания Элиара?
— Неужели ты думаешь, что смог бы отделить свое сознание от сознания Двейи?
— Это настолько глубоко? — поразился Альтал.
— Конечно, Альтал. Это то же самое.
— Нельзя ли это сделать как-нибудь по-другому, Эм? — молча спросил он ее.
— Нет, Альтал. Нужно, чтобы между Лейтой и Элиаром была связь, иначе ничего не получится. Чувства находятся на самом глубоком уровне сознания, поэтому необходимо, чтобы Лейта и Элиар были полностью слиты воедино, как ты и я.
— Теперь я понимаю, в чем проблема, — сказал Альтал. — Но… в конце концов, может, это не так уж и страшно. Это может оказаться даже очень полезным.
— Что ты там придумал, Альтал?
— Смотри, Эм. Смотри и учись.
— Меня это уже несколько утомляет, Альтал.
— Сейчас перестанет утомлять, я уверен.
Альтал бросил взгляд на остальных.
— Ну хорошо, детки, — сказал он им, — мамочка подбросила интересную идею, которую нам следует рассмотреть прежде, чем двигаться дальше.
— Мамочка? — переспросил Бхейд, и на лице его отразилась озадаченность.
— А разве она не мамочка? — сказал Альтал. — Вы же сами видите, как она себя ведет. Как ласточка над гнездом с птенцами.
— Думаю, в этом есть доля правды, — согласилась Лейта.
— Я был уверен, Лейта, что ты посмотришь на это именно так, — продолжал он. — Я просто продолжаю мысль, которую ты высказала чуть раньше. Мы в некотором роде одна семья, а это значит, что Элиар — твой брат, а ты его сестра, верно?
— Ну… — Лейта слегка нахмурилась.
— Когда ты проникнешь глубже в сознание Элиара, между вами установится связь, о которой ты говорила, но разве эта связь не существует уже сейчас? Никто из нас не говорит об этом, но разве это не одно и то же? Разве Андина не является тоже твоей сестрой? И эта связь уже существует, правда ведь?
— Полагаю, да, — согласилась она.
— Тогда почему мы поднимаем такой шум по поводу того, что уже существует? Ты и так уже привязана к Элиару, привязана с тех пор, как все мы покинули Кверон. Теперь тебе осталось лишь открыто признаться в этом. Впоследствии было бы неплохо даже расширить этот круг и всем стать одной семьей. Это может очень пригодиться. Любовь — приятная штука, Лейта, так что не бойся ее.
— Я чувствую, мне никуда не деться, — сказала Лейта с безнадежной усмешкой. — А ты что думаешь по этому поводу, Элиар?
— Мне всегда хотелось узнать, каково это иметь братьев и сестер, — сказал он, застенчиво улыбаясь. — Думаю, нам в любом случае нужно это сделать, Лейта, Ты же знаешь Эмми, к тому же мне действительно хочется снова видеть.
Она мягко и медленно провела рукой по его щеке.
— Почему бы нам не попробовать, братец? — нежно произнесла она.
Лейта медленно, почти робко продвигалась вглубь, и несколько раз она и Элиар ужасно краснели.
— На самом деле, детки, все это не так уж важно, — сказала им Двейя. — Это просто физиологические различия. Они имеют мало отношения к тому, что вы есть в действительности. Мы все постоянно осознаем свое физическое тело, и это сознание не должно вас беспокоить.
Она замолчала, и Альтал почувствовал, как она прощупывает его мозг.
— Начнем с вкуса и обоняния, — предложила она. — Это попроще. Гер, пойди и принеси какой-нибудь цветок.
— Любой цветок? — спросил мальчик.
— Тот, у которого достаточно сильный запах, если найдешь.
— Я мигом, — пообещал Гер, выскакивая из палатки.
— Возьми одну из этих зеленых ягод, Альтал, — прошептала Двейя. — Ничего не говори. Просто возьми и положи Лейте в рот.
— Я думал, они ядовитые.
— Нет, если только ты не съешь их целую тарелку.
Альтал махнул Лейте рукой, чтобы привлечь ее внимание, и приложил палец к губам.
Она кивнула.
Альтал подошел к грубо отесанному столу и взял одну из мелких зеленых ягод. Затем он вернулся к кровати, протянул ягоду Лейте и показал ей на рот.
Она снова кивнула и положила ягоду в рот. Раскусив ягоду, она сморщилась и скривила губы.
— Какая гадость! — воскликнул Элиар, морщась и пытаясь что-то выплюнуть.
— Вообще-то это самое вкусное, что тебе когда-либо доводилось пробовать, Элиар, — сказала ему Двейя. — Все идет прекрасно.
Когда Лейта понюхала маленький желтый цветок, принесенный Гером, Элиар рассмеялся.
— Гер, ты не слишком поранился? — спросил он мальчика.
— Поранился? — озадаченно переспросил Гер.
— Это же цветок “дьявольского кустарника”. Запах у него почти такой же резкий, как и его шипы.
— Работает, Эм! — в молчаливом ликовании сказал Альтал. — Похоже, их рты и носы уже связаны. Попробуем теперь уши.
После того как Элиар слово в слово повторил все, что Альтал шептал на ухо Лейте, Двейя попросила Альтала пощекотать Лейте ногу, и Элиар дернул своей ногой.
— Четыре из четырех, — вслух произнесла Двейя. — Теперь мы подошли к самому важному. Лейта, я хочу, чтобы ты приложилась щекой к щеке Элиара. Нужно, чтобы ваши глаза были как можно ближе друг к другу. Не думай ни о чем конкретном, просто смотри не на чье-то лицо, а на крышу палатки. Прежде чем переходить к деталям, узнаем, может ли он видеть свет.
Лейта кивнула, подошла к кровати Элиара и встала рядом с ней на колени. Затем она мягко приложилась щекой к его лицу.
— Я вижу! — воскликнул Элиар. — Стало светло!
— Медленно переведи взгляд, Лейта, — приказала Двейя. — Ему нужно приспособиться к кое-каким вещам. Медленно опусти взгляд и посмотри на Андину.
— Хорошо, — сказала Лейта.
— Она почему-то выглядит иначе, — пожаловался Элиар.
— Лейта видит ее не совсем так, как видишь ты, Элиар, — пояснила Двейя. — Женщины смотрят на женщин немного не так, как мужчины. Впрочем, я не думаю, что нам следует обсуждать это сейчас. Ты видишь ее отчетливо?
— Она выглядит немного смещенной в сторону, — сказал Элиар.
— Что ты имеешь в виду? — с возмущением спросила Андина.
— Он не хотел тебя обидеть, дорогая, — сказала Двейя. — Он смотрит на тебя глазами Лейты, а ее глаза находятся не совсем там же, где его глаза. Ему нужно время, чтобы привыкнуть к этому, но самое трудное уже позади.
Двейя говорила через Альтала спокойным, бесстрастным тоном, но Альтал вздрогнул, когда ее радостное ликование начало переполнять его сознание.
— Там ничего нет, Элиар, — заметила Лейта, поворачиваясь к молодому человеку, сидящему на краю постели.
— Пожалуйста, не смотри на меня, Лейта, — сказал он, передергиваясь. — У меня голова идет кругом, когда я вижу самого себя с того места, где находишься ты.
— Прости, — извинилась она, быстро отворачиваясь. — Но я все еще не вижу ничего похожего на дверь.
Элиар протянул руки и похлопал ими воздух.
— Но она здесь. Слушай. — Он похлопал сильнее, и все услышали, как его рука стучит по дереву. Лейта вытянула руку, ощупывая пустоту вокруг.
— Ты только что просунула руку сквозь дверь! — воскликнул Элиар. — Что здесь происходит, Эмми? Эта дверь прочна, как каменная стена, а Лейта только что просунула сквозь нее свою руку.
— Двери существуют только для тебя, Элиар, — объяснила Двейя позаимствованным у Альтала голосом. — Для всех остальных они не существуют, если только ты не ведешь их через эти двери. Люди все время проходят туда и обратно через них, даже не замечая того. Все дело в Кинжале, и Кинжал все усложняет. Ты можешь встать?
— Я уже в порядке, Эмми… если не считать головной боли.
— Поднимайся медленно. Лейта и Андина могут поддерживать тебя, чтобы ты не упал. Ты будешь пользоваться глазами Лейты, так что ручка двери окажется не совсем там, где твоя рука будет ее искать, поэтому тебе придется найти ее на ощупь. Как только найдешь ручку, открой дверь, и вы втроем окажетесь дома.
— Но разве Лейта и Андина не должны вернуться сразу же? — спросил Бхейд.
— Нет. Они останутся здесь со мной и Элиаром.
— Подожди-ка, Эм, — вмешался Альтал. — Лейта нужна нам здесь. Мы уже оказались без дверей. А если мы потеряем еще и уши, у нас будут большие неприятности.
— Лейта больше нужна мне, чем вам, милый. Некоторое время вы можете обойтись без нее, а я не могу. Я не собираюсь спорить с тобой по этому поводу, Альтал, просто мы поступим именно так.
Лейта и Андина помогли Элиару подняться и поддерживали его, пока он искал ручку двери, которую только он мог видеть. Наконец ладонь его сжала что-то округлое.
— Вот она, — сказал он, и они трое скрылись из виду.
— Сколько пройдет времени, пока не вернется Лейта? — с беспокойством в голосе спросил сержант Халор.
— Точно сказать нельзя, сержант, — ответил Альтал. — Все зависит от того, насколько опасно был ранен Элиар. Если нужно всего лишь вылечить ушиб, то это не займет много времени. Но если все действительно серьезно, то это будет несколько дольше. Ему придется пользоваться глазами Лейты, пока не заработают его собственные.
Альтал говорил ровным, бесстрастным тоном.
— Я думал, Двейя может останавливать время там, в Доме, — заметил вождь Альброн.
— Это зависит и от дверей тоже, — сказал ему Альтал. — Я не знаю в точности, что Эмми собирается сделать с Элиаром, чтобы заставить работать его глаза, так что, возможно, время будет идти обычным чередом. Все немного усложняется.
— Теперь я потерял еще и уши, — сказал Халор. — Без Лейты, которая могла подслушивать разговоры, у меня нет никаких способов узнать, что собирается делать враг.
— Нам надо вытащить Гебхеля из окопов, сержант, — предложил вождь Альброн. — Он мог бы отступить на несколько миль и снова вырыть траншеи.
— Это лишь поможет отсрочить неизбежное, мой вождь, — заметил Халор. — Гелта будет продолжать атаковать его с фронта, а Пехаль со своей пехотой выйдет через двери Хнома с тыла.
— Как по-вашему, есть ли какие-нибудь альтернативы, сержант? — спросил Альтал.
— Есть одна довольно мрачная альтернатива, — печально ответил Халор.
— Да? Насколько мрачная?
— Она называется “последний рубеж”, Альтал, но это самый печальный поворот событий. — Он оглянулся. — А где Салкан? Он знает окрестности лучше, чем я.
— А что мы ищем, сержант? — спросил Альброн.
— Какой-нибудь высокий холм с крутыми склонами, мой вождь. Гебхель может укрепить его вершину и довольно долгое время удерживать врага — по крайней мере, пока не подоспеет Креутер. Двери Хнома врагам не помогут, потому что люди Гебхеля будут глядеть во все стороны сразу, и, стало быть, их нельзя будет атаковать с тыла.
— А они не могут просто-напросто обойти Гебхеля и двинуться на Кейвон?
— Это была бы не самая удачная мысль, мой вождь. Пехаль и Гелта не слишком блистают умом, но не думаю, что они глупы настолько, чтобы оставить позади себя армию арумцев.
— Как вы думаете, сколько Гебхель может продержаться при таких обстоятельствах? — спросил Альтал. Халор пожал плечами.
— По крайней мере неделю — может, даже две, если у него будет в достатке еда и вода.
— Этого должно хватить, — задумчиво пробормотал Альтал. — Все зависит от того, удастся ли Эмми поправить Элиару глаза и как много времени это займет. Как вы думаете, Гебхель сможет продержаться сегодня?
Халор кивнул.
— Поскольку он будет ждать Пехаля, он сумеет предпринять кое-какие шаги. На закате он все еще будет в траншеях. Но затем, когда стемнеет, мы выведем его оттуда и переправим на какой-нибудь удобный крутой взгорок. Война еще не кончена, Альтал. На самом деле она только начинается.
— Гебхель знает, что делает, — сказал сержант Халор Альталу, Бхейду и вождю Альброну, когда первые слабые лучи восходящего солнца позолотили небо на востоке. — Без Лейты наше положение будет немного невыгодным, но мы знаем о планах наших врагов достаточно, чтобы обойтись без нее, во всяком случае сегодня.
— А завтра? — с нажимом спросил Альброн.
— Это зависит от того, насколько высокий холм найдем мы с Альталом и как далеко в тылу он будет находиться.
В предрассветной тьме Гер и Салкан выбрались из траншей и поднялись вверх по склону.
— Гер сказал, что ты хотел меня видеть, генерал Халор, — сказал пастух.
— Верно, — ответил Халор. — Ты ведь неплохо знаешь окрестности?
— Я пасу овец в этой части Векти, генерал, поэтому могу назвать здесь каждый куст и каждый камень по имени.
— Хорошо. Мне нужен большой холм с очень крутыми склонами, Салкан, — что-нибудь вроде горной вершины. Где-нибудь поблизости есть что-то подобное?
Салкан сдвинул брови.
— В нескольких милях к югу отсюда есть утес Дейвера, он вроде бы соответствует такому описанию.
— Кто такой Дейвер? — спросил Бхейд.
— Это безумный отшельник, который жил здесь несколько веков назад, ваше преподобие. Мне рассказывали, что он считал себя единственным человеком в мире, который истинно любит Бога, и что все остальные — пособники дьявола. Когда он впервые увидел этот утес, он решил, что Бог создал его специально. Он примерно на тысячу футов возвышается над окрестными лугами, и его склоны совершенно отвесны.
— Тогда как он туда забрался? — спросил Халор.
— На южной стороне утеса есть крутой каменистый спуск, генерал. Подняться по нему непросто, но мне удавалось добраться до вершины. Во всяком случае, Дейвер забрался туда и жил наверху в пещере. Насколько я понимаю, каждый раз, когда кто-то пытался забраться туда, Дейвер сбрасывал на него со склона большие камни. По-моему, он действительно никого не хотел видеть.
— В таком случае, там наверху наверняка есть вода, — в задумчивости пробормотал Халор.
— О да, генерал Халор. Там, в глубине пещеры, есть источник. Не знаю, каким образом вода добирается туда, но она чистая, вкусная и холодная.
— Она течет небольшой струйкой? — настойчиво продолжал Халор.
— Нет, сэр. Этот источник скорее напоминает фонтан.
— Что ты об этом думаешь, Халор? — спросил Альтал.
— Это очень похоже на то, что я ищу, — ответил Халор. — Почему бы нам не взглянуть на это место?
— По-моему, стоит. Люди Гебхеля пригнали несколько заблудившихся лошадей ансу. Мы могли бы взять три лошади, и Салкан отведет нас туда, чтобы осмотреться.
Едва рассвело, они втроем, поднявшись на вершину холма, осадили лошадей и увидели утес с отвесными склонами, который возвышался над луговыми равнинами.
— И как только подобная штука могла возникнуть посреди этих лугов? — спросил ошеломленный сержант Халор, уставившись на отвесную скалу. — Похоже на заблудившуюся гору.
— По-моему, сержант, “как” не имеет большого значения, — сказал Альтал. — Годится ли утес для наших целей?
— Если мы сможем забраться на вершину, это будет прекрасно, — заявил Халор. — Если у Гебхеля будет достаточно продовольствия и воды, он сможет удерживать это место годами.
— Нет, не сможет, пока я ежедневно плачу такую высокую плату вождю Гуити за его армию. Давайте взглянем на этот каменистый склон. Мне кажется, в Салкане есть что-то от горного козла, и то, что он может забраться на склон, еще не гарантирует, что это смогут и другие.
К полудню они трое вернулись в траншеи.
— Если бы у Бога были зубы, вероятно, именно так мог бы выглядеть один из них, Гебхель, — сказал Халор лысому и бородатому соплеменнику Гуити. — Он торчит посреди этих лугов на добрую тысячу футов.
— — А склоны крутые? — спросил Гебхель.
— По-моему, их едва ли можно назвать склонами, сержант Гебхель, — сказал Альтал. — Они совершенно отвесные. Внизу у подножия есть груда камней, которая образует настолько крутой подъем, что забраться на него вам будет весьма непросто. Но как только вы окажетесь на вершине самого утеса, никто — разве только какая-нибудь муха — не сможет долететь до вас.
— Что толку в этом утесе, если я не смогу доставить своих людей наверх? — раздраженно спросил Гебхель.
— Да нет же, туда можно забраться, — сказал ему Салкан. — Там есть как будто отколовшаяся часть вершины, так что с этой стороны существует каменистый откос. Он гораздо круче, чем склоны у подножья, и не слишком широк, но нам удавалось забраться по нему наверх. Оттуда видно на много миль вокруг.
— Но должен же здесь быть хоть какой-то изъян, — сказал Гебхель. — Я никогда еще не видел ничего совершенного.
— Там нет крыши, сержант, — сказал Альтал, — так что вам, думаю, придется время от времени мокнуть под дождем. Я позабочусь, чтобы у вас была пища и вода, но я не могу обеспечить вам целый обоз.
— Вот видишь? — сказал Гебхель Халору. — Я знал, что во всем этом найдется какой-нибудь минус.
— Что здесь происходило, пока нас не было? — уже серьезнее спросил Халор.
— Эта свинья все утро изводила на нас свою кавалерию, — пожимая плечами, ответил Гебхель.
— А в тылу твоих окопов все еще ничего не слышно?
— Ничего. Думаю, твои шпионы вешают тебе лапшу на уши, Халор. Позади траншей мы не заметили и тени какого-либо движения — если только ты не ждешь внезапной атаки со стороны кроликов.
— Гебхель, просто держи свои резервные силы наготове и подальше от глаз, — сказал ему Халор. — Пехота нападет на тебя с тыла прежде, чем зайдет солнце.
Гебхель пожал плечами.
— Как скажешь, — ответил он.
— Ты уже начал думать о предстоящем отступлении?
— Разве для бегства нужно строить какие-то планы? Вечером, как только стемнеет, я выведу своих людей из окопов и двинусь на юг. Может, окажешь мне одну услугу?
— Тебе стоит лишь попросить, Гебхель.
— Одолжи мне своего рыжего левого. Я хочу поставить пару своих отрядов на вершине Божьего зуба. Моим людям придется идти в темноте, и несколько костров на вершине этой горы будут показывать им путь. — Думаю, это неплохая мысль.
— Сержант Гебхель! — позвал кто-то из траншеи. — Они снова идут!
— Извини, Халор. У меня тут небольшая заварушка, — печально сказал Гебхель.
— Конечно, — согласился Халор. — Удачи тебе.
— И тебе, Халор.
— Это идея Двейи, — солгал Альтал Халору и Альброну, когда они втроем лежали, спрятавшись в высокой траве недалеко от палатки. На самом деле в последние несколько часов от Двейи он не услышал ни звука.
— Овцы? — с недоверием переспросил Альброн. — Что-то я не совсем понимаю, Альтал.
— Они помешают Коману узнать о том, что люди Гебхеля прячутся позади этого холма, вождь Альброн, — пояснил Альтал. — В мире нет более безмозглых созданий, чем овцы, да они еще и блеют все время. Если подумать, отара овец даже лучше, чем сложение дробей, когда тебе нужно избавиться от такой мозговой пиявки, как Коман.
— Я не стану ей в этом перечить, — сказал Халор. — Если Двейя говорит, что нужны овцы, значит, будут овцы. Ты думаешь, нас предупредят, когда Пехаль выскочит из Дверей Хнома позади траншей?
— Сомневаюсь.
— Гебхель кое-что приготовил, сержант, — заверил Халора вождь Альброн. — Тыловая линия его обороны не так уж незащищена, как может показаться.
— В этом Гебхель специалист, — согласился Халор. — Не понадобится изобретать много ловушек, чтобы испортить день Пехалю. Резервные войска Гебхеля разобьют его прежде, чем его люди успеют сделать пятьдесят шагов.
Халор поднял голову и посмотрел на долину, простиравшуюся за траншеями Гебхеля.
— Снова старая карга идет сюда.
Королева Ночи показалась среди войска ансу, выстроившегося на гребне дальнего холма, размахивая, по-видимому, тем самым топором, которым она чуть не убила Элиара. Она внезапно остановилась и огляделась, чтобы убедиться, что все ее всадники на месте, а затем, взмахнув своим грубым, древним оружием, указала в сторону укреплений Гебхеля.
— В атаку! — закричала она. — Убей! Убей! Убей!
В ответ войско заревело и захлестнуло склоны, как вырвавшаяся на свободу волна, с криком разрубая воздух мечами.
Вдруг Альтал заметил слабое мерцание тени на склоне холма позади траншей Гебхеля, как будто облако пробежало, на мгновение заслонив солнце.
— Перебейте их всех! — взревел Пехаль.
— Регвосцы, — спокойно определил атакующих Халор.
Затем он поднялся на ноги и, сделав широкий взмах рукой, отдал скрытым резервам Гебхеля приказ к наступлению.
Пехаль со своей инфантерией наступал на, казалось бы, незащищенный фланг позади траншеи, но в самый последний момент из-под тонкого слоя земли перед ними возник целый лес наклонных, остро заточенных кольев.
— Ах, воришка! — воскликнул Халор.
— Кто воришка? — спросил Альброн.
— Гебхель. Это тот самый трюк, который я использовал против него во время войны в Перкуэйне несколько лет тому назад.
Армия Пехаля всем своим весом обрушилась прямо на колья, насадив на них свои передовые ряды, а затем, когда атака захлебнулась, лучники Гебхеля встали из окопов и выпустили град стрел прямо в лицо нападающим.
Пехота регвосцев начала отступать, и тогда резервные войска Гебхеля перескочили через гребень холма и атаковали их.
Охваченные паникой овцы, которые действительно укрыли резервную армию от Комана, немало затруднили битву позади траншей. Убегая от резервных войск Гебхеля, они перескочили через вершину холма и огромной белой волной в панике бросились вниз со склона, подминая под себя армию Пехаля.
— Такое, пожалуй, не часто увидишь, — заметил сержант Халор. — Я даже не припомню, когда я последний раз видел, чтобы стадо овец атаковало чью-либо армию.
— Это последний писк моды, сержант, — сказал Альтал. — В этом сезоне боевые овцы в большой моде.
Говоря это, он почувствовал некоторую досаду. Идея с овцами полностью принадлежала ему, но он приписал ее Двейе, чтобы убедить своих арумских друзей согласиться с ним. Все обернулось даже лучше, чем он предполагал, но он уже никак не мог поставить этого себе в заслугу.
Это было немного досадно.
Резервные войска Гебхеля бросились вниз с холма вслед за бегущими в панике овцами, укрывшими их от Комана, и обрушились на разрозненное войско Пехаля.
Звероподобный Пехаль в совершенном изумлении смотрел, как испуганные овцы давят его людей, а войско Гебхеля идет вслед за своими мохнатыми союзниками, добивая всех попадающихся им на глаза регвосцев.
Исход битвы был предрешен, и Пехаль, от досады издав долгий звериный вой, повернулся и, как пробудившийся вулкан, изрыгая проклятия, бросился через двери Хнома, чтобы успеть спастись, оставив свою армию перед лицом ее неизбежной участи.
