Глава 37. Рэйчел

По привычке я направилась к тому месту, на котором сидела с начала семестра. Но потом остановилась. К черту все! Не было причины сидеть на самом видном месте перед высокомерным профессором. Я честно выполняла свою работу, посещала лекции, на которых должна была присутствовать, вела дополнительные занятия, проверяла работы студентов и выставляла оценки – то есть делала все, что от меня требуется. Но я вовсе не обязана сидеть там, где он велел мне сидеть, потому что, видите ли, предпочитает видеть меня там. Больше этого не будет.

Оглядев аудиторию, я злорадно усмехнулась, заметив свободное место рядом с тем самым художником, мистером Людвигом. Пусть получит возможность рассмотреть мое тело поближе для своих рисунков – может, кое-кто это оценит.

В тот день было почти двадцать пять градусов тепла, но мой сосед был по-прежнему в своей вязаной шапочке.

– Привет. – Он улыбнулся. – Значит, профессор Зануда позволил тебе выйти из оцепления? А я уже подумывал как-нибудь пройти на первый ряд, чтобы пригласить тебя попить кофейку после занятий.

– Вам нужна помощь? Вы не приходили ни на одно из моих дополнительных занятий.

Парнишка в шапочке расплылся в улыбке. Он, кстати, был весьма милый, с ямочками на щеках, хотя и очень смахивал на богатенького мажора.

– Нет, мне не нужна помощь такого рода. А вот выпить с тобой по чашечке кофе я бы не отказался.

Я почувствовала, что за моей спиной кто-то стоит. Только что флиртовавший со мной парень оторвал взгляд от моей груди, перевел его куда-то назад, за плечо, и в тот же миг, когда нахальное выражение его физиономии сменилось на испуганное, я поняла, кто там стоял.

Я решила не обращать на него внимания в надежде, что тот, кто стоял позади меня, поймет намек. Но не тут-то было.

– Рэйчел, – произнес Кейн, откашлявшись. – Не могли бы вы подойти ко мне после занятий?

Я прикрыла глаза. Мне так хотелось сказать: «А не пошел бы ты на хрен!», но я не доставлю ему удовольствия видеть всплеск моих эмоций. И не допущу, чтобы обо мне ходили слухи, как о других ассистентках профессора Уэста, которые у него были еще до нашего знакомства.

Изобразив на лице улыбку, я произнесла, демонстрируя свои жемчужно-белые зубы:

– Разумеется, профессор.

Я была уверена, что, отбрив его, получу удовлетворение. Но, когда я подняла глаза, фальшивая улыбка сползла с моего лица. Кейн выглядел просто ужасно. Его обычно яркие глаза были налиты кровью, кожа всегда теплого золотистого оттенка приобрела землистый цвет, и Кейн снова имел какой-то встрепанный вид – явно не для того, чтобы стильно смотреться. Можно было подумать, что он только что после попойки или же был сильно нездоров и вытащил свою больную задницу из постели первый раз за несколько дней, чтобы приползти на занятия.

Хотя я и была страшно зла на него, я все же надеялась, что верно последнее предположение.

Кейн кивнул и перевел взгляд на сидящего рядом со мной студента. Я заметила, как он, сжав челюсти, свирепо смотрел на мистера Людвига на пару секунд дольше, чем следовало бы. Во мне тут же взыграли эмоции – я дико разозлилась из-за того, что Кейн считал себя вправе преследовать того, кто флиртовал со мной. Я ему ничего не должна.

Следующие полтора часа я избегала смотреть на Кейна, предпочитая делать вид, что записываю лекцию, но мысли мои беспорядочно блуждали в голове. Когда занятия наконец закончились, я подождала, пока последние студенты покинут аудиторию, и спустилась вниз, к кафедре. Я стояла в трех метрах от Кейна, пока он собирал свои бумаги в сумку, и чувствовала себя крайне неуютно.

– Думаю, будет лучше, если мы поговорим у меня в кабинете.

– А мне и здесь нормально.

Кейн поднял на меня глаза.

– Мне бы хотелось, чтобы это происходило в приватной обстановке.

– Мало ли чего мне бы хотелось, но не все наши желания сбываются, верно?

Он кивнул.

– Ну, хорошо. Можем мы, по крайней мере, присесть? – Он протянул мне руку, чтобы проводить на первый ряд. Я подчинилась, хоть и неохотно.

Я понимала, что веду себя как упрямый подросток, но все же отказывалась смотреть на Кейна. Он терпеливо ждал, полагая, что я рано или поздно закончу играть с телефоном и обращу все свое внимание на него. Но Кейн ошибался. Через несколько минут он понял намек и все-таки заговорил:

– Я получил от декана сообщение о твоем заявлении с просьбой о смене научного руководителя.

– И что?

– Тебе вовсе не обязательно это делать. Ты почти закончила работу, и, если не хочешь общаться со мной, мы можем решать все вопросы, переписываясь по электронной почте.

Я наконец соизволила взглянуть на него.

– Меня не интересует твое мнение по поводу моего исследования. Я не желаю готовиться к защите диссертации под твоим руководством. И я не хочу, чтобы ты присутствовал на моей защите.

Кейн протянул руку и коснулся моего локтя.

– Рэйчел, послушай…

Я отдернула руку.

– Не смей ко мне прикасаться.

Он поднял обе руки вверх.

– Прости. Я вовсе не хотел тебя огорчать.

Я фыркнула.

– Несколько запоздалое заявление, не так ли?

Он сделал глубокий вдох, потом с шумом выдохнул.

– Позволь мне еще раз все объяснить. Мы вполне способны во время занятий вести себя как профессионалы и взрослые люди, так зачем надо создавать себе лишние проблемы и просить о смене научного руководителя? Другие преподаватели обязательно захотят внести свой вклад в твою работу, и ты будешь переписывать ее многие месяцы.

– Полагаю, ты бы предпочел внести свой вклад в мою работу иным образом.

Судя по тону, Кейн уже начинал терять терпение. А именно этого я и добивалась. Мне хотелось разозлить его… хотелось, чтобы он вспылил. Наше расставание было каким-то неестественно спокойным. Это заставляло меня чувствовать себя недостойной даже того, чтобы тратить на меня свои эмоции. И это было крайне обидно.

– Я пытаюсь вести себя профессионально, Рэйчел.

Я гордо выпрямила спину.

– И я тоже, профессор. Если бы я могла выбирать, я никогда не стала бы вашим ассистентом и не выбрала бы вас в качестве научного руководителя. Я смогла, не вызывая подозрений, попросить о смене научного руководителя, так как мы с вами работаем вместе недолго и изначально у меня был другой руководитель. Но я не смогла придумать вескую причину, чтобы уйти с должности вашего ассистента. Просто подумала, что заявить им о том, что раньше мы трахались, а теперь перестали, было бы как-то непрофессионально с моей стороны.

Кейн запустил пальцы в волосы.

– Прости, что обидел тебя, Рэйчел. Просто не знаю, как можно было бы все исправить и снова стать друзьями.

– А мы никогда и не были с тобой друзьями, Кейн. Что касается налаживания отношений, то в них обычно участвуют двое. Мы ничего не можем исправить, потому что только один из нас знает, почему все было разрушено. – Мой голос смягчился. – Я, например, до сих пор ничего не понимаю – ни того, что у нас были за отношения, ни того, почему они прекратились.

Надрыв в моем голосе, когда я произносила эти слова, заставил Кейна взглянуть мне в лицо. Я хотела, чтобы он первым опустил взгляд, и смотрела на него со свирепым видом, но когда заглянула ему в глаза, то увидела, что они полны боли.

Мгновенно поддавшись слабости, я позволила себе пойти на поводу у чувств.

– Что случилось, Кейн? Почему ты отталкиваешь меня? Между нами все было прекрасно, и вдруг…

Вместо того чтобы отвести взгляд, как он постоянно делал последнее время, Кейн на какое-то краткое мгновение снял барьеры. Наши взгляды встретились, и я смогла заглянуть ему в душу – там, в глубине, он все еще оставался тем мужчиной, которого я знала. А я-то уже начинала думать, что я его просто придумала, так быстро исчезло все, что между нами было.

– Ты потрясающая женщина, Рэйчел. И заслуживаешь лучшего.

Только что я была беззащитной и полной нежности, но через мгновение вновь стала неприступной и жестокой. Я резко поднялась, при этом потеряла равновесие и чуть не упала, но все же умудрилась устоять на ногах.

– Не надо мне рассказывать, чего я достойна, а чего нет. Я сама буду выбирать, чего я хочу.

Кейн тоже поднялся и схватил меня за локоть, когда я уже разворачивалась, чтобы уйти. Но тут в пустом лекционном зале громко хлопнула тяжелая входная дверь, раздались голоса, эхом отдающиеся от стен – студенты пришли на следующее занятие. Я подождала немного, чтобы узнать, насколько важно для него удержать меня.

Но он тут же отпустил меня, и мне стало невыносимо больно.

– Подумай об этом, Рэйчел. Не стоит создавать себе дополнительные проблемы только потому, что ты сердишься на меня.

– А не пошел бы ты в задницу, профессор? – прошептала я ему в ухо.

– Поговори со мной. – Чарли оперся локтями о барную стойку и наклонился ко мне. Он в тот вечер уже закончил работу, но не спешил уходить. Подозреваю, он просто ждал, когда уйдут последние засидевшиеся посетители.

Сушилка в нашей посудомоечной машине сломалась еще год назад. Чарли даже не собирался ее чинить. Как ни странно, мне вытирать посуду нравилось – особенно в тот день, потому что медленные движения оказывали на меня успокаивающее действие. Я сняла с подноса мокрый стакан и сунула в него полотенце.

– О чем ты хочешь поговорить? О текущих политических событиях? О музыке?

– Вот только не надо переводить разговор на всякую ерунду. Ты прекрасно знаешь, о чем я хочу тебя спросить.

Я улыбнулась, прекрасно осознавая, куда он клонит.

– Не уверена, что знаю.

– Ты зависаешь здесь уже целую неделю. Что происходит? Проблемы с твоим новым парнем?

Внешне Чарли казался суровым полицейским, но у него было нежное и доброе сердце. Это была одна из причин, почему я была так к нему привязана.

– Все прекрасно, Чарли. Просто неделя была очень напряженной.

Он покачал головой.

– Брехня все это. Я двадцать восемь лет отработал в полиции и могу точно сказать, когда человек врет.

Я хотела все отрицать, но внезапно мне в голову пришла одна мысль.

– А как ты это определяешь? Я имею в виду, есть ли какие-либо характерные признаки, по которым можно понять, врет человек или нет?

– Есть такое понятие, как язык тела. Телодвижения, жесты и мимика многое могут сказать о большинстве людей, если к ним внимательно присмотреться.

– Например?

– Ну, есть уж совсем очевидные вещи. Например, человек избегает смотреть тебе в глаза, ерзает, трогает губы или лицо. Хотя отъявленные лгуны прекрасно все это знают и стараются контролировать себя. Так что лучше обращать внимание на второстепенные признаки, которые еще красноречивее. Прежде всего, когда человек врет, он иногда поднимает плечи. Это происходит потому, что при вранье дыхание невольно становится неглубоким, и тело соответствующим образом реагирует на такие изменения. Некоторые словно застывают на месте. Когда люди говорят, их тело, как правило, слегка покачивается. Но, когда они врут, они уже не так расслаблены. Кроме того, в самой их речи могут содержаться подсказки, например, они могут повторять какие-то слова или фразы, типа «нет, нет, это не так», «я этого не делал» и тому подобное.

– Надо же, как интересно.

– И кто же тебе врет?

Я демонстративно подняла плечи и принялась твердить:

– Никто. Никто. Никто.

– Ах ты, нахалка.

Чарли заботился обо мне, к тому же я знала, что он не станет ковыряться у меня в душе, как Ава, поэтому я решила быть с ним честной.

– Парень, с которым я встречалась, порвал со мной отношения. И у меня такое ощущение, что он почему-то темнит насчет причин. – Я вздохнула. – Может, я ищу оправдание, которого на самом деле не существует, чтобы удовлетворить собственное эго? Мне трудно судить.

– Ты имеешь в виду того профессора?

– Да.

– То есть ты хочешь знать, есть ли ты еще в его сердце или нет? Думаешь, что в его голове засела какая-то дрянь, которая мешает ему проявлять чувства?

Я кивнула.

– Так все и есть.

– Ну что ж. Есть только один способ выяснить, действительно ли тебя любит человек, который от тебя сбежал.

– И что это за способ?

Чарли посмотрел мне в глаза.

– Продолжай жить так, как будто его и не было. Мужчина очень быстро одумается, когда увидит, что ты не бегаешь за ним.