Глава 29. Рэйчел

Я чувствовала себя Золушкой.

Не зная, что надеть, я приставала к Кейну до тех пор, пока он все-таки не сказал мне, куда мы идем. Я никогда раньше не была в оперном театре и решила, что это очень мило с его стороны пригласить меня туда, зная, как много для меня значит оперное искусство, и учитывая мои исследования с Умберто.

У меня не было изысканных нарядов, в которых можно было бы пойти в театр, поэтому я позаимствовала платье у Авы – простое, черное, с двумя перекрещенными полосками на груди, охватывающими шею. Треугольный вырез открывал больше, чем я обычно показываю, и я была рада, что подруга предусмотрительно отправила меня домой пораньше, вручив платье и двусторонний скотч для фиксации зоны декольте.

Ровно в шесть часов раздался звонок в дверь. Как ни странно, я была уже почти готова. Пока Кейн поднимался на лифте, я пошла в ванную, чтобы накрасить губы. «Раз сказала А, говори и Б», – подумала я, накладывая на губы ярко-красную помаду, которую никогда раньше не использовала.

Я оставила дверь в квартиру приоткрытой, и Кейн тихонько постучал в нее прежде, чем войти.

– Рэйчел?

– Буду через секунду!

– Можешь не спешить.

Это была вполне нормальная реакция, но я-то ожидала едких замечаний по поводу моих вечных опозданий. В последние два дня, казалось, повадки Кейна странным образом изменились. Он оставил свой саркастический тон и не сыпал пошлостями в сообщениях. Прошло всего сорок восемь часов после того, как он отвез меня домой после нашей фантастической ночи, а мне уже так не хватало той близости, которая возникла между нами.

Бросив последний взгляд на свое отражение в зеркале, я осталась вполне довольна увиденным и вышла, чтобы поздороваться с Кейном. Надо сказать, в тот вечер я сильно нервничала, находясь вне зоны комфорта, вся разодетая для похода на оперный спектакль.

Я увидела человека, пригласившего меня на свидание, как всегда, стоявшего у стены, на которой висели фотографии в рамках.

– Ну, как тебе? – Я кокетливо покрутилась перед ним в новом платье, как школьница, что тоже было мне совсем не свойственно.

Надо было видеть выражение на лице Кейна, когда он повернулся ко мне. Челюсть у него отвисла, и он откашлялся, прежде чем заговорил.

– Ты выглядишь роскошно.

– Спасибо. Ты тоже ничего так.

На нем был темный узкий костюм-тройка, сидевший так, словно был сшит специально для него. Заметив, как пиджак облегает его широкие плечи, подчеркивая бицепсы, я подумала, что, возможно, так и есть. Элегантность и шик в чистом виде. Просто высший класс. Это чувствовалось в том, как он носил костюм, и на меня это подействовало так, как кружевное белье влияет на мужчин. Внезапно я вся взмокла в своем платье без рукавов, которое едва прикрывало мои плечи.

Кейн застыл на месте, оглядывая меня с ног до головы, и ждал, когда я к нему подойду. На сей раз на двенадцатисантиметровых шпильках мне не пришлось вставать на цыпочки, чтобы поцеловать его.

– Ты мне так нравишься в этом строгом костюме. Твой вид заставляет трепетать все женские части моего тела.

Он усмехнулся.

– Да неужели? Ну, тогда мы можем остаться дома, и я обещаю не снимать его, когда буду вытворять разные штучки с этими женскими частями – главным образом, языком.

Даже такое райское наслаждение, как поедание сэндвича с арахисовым маслом и джемом, ничто по сравнению с таким сочетанием, как грязный рот, изрекающий непристойности, и строгий костюм. Кейн схватил меня за затылок и крепко поцеловал, не беспокоясь, что размазывает помаду.

Я издала тихий стон, и он прошептал:

– Мне так нравится это платье. Жду не дождусь, чтобы стянуть потом его с тебя.

Я чувствовала, что вся свечусь от радости. Кто бы мог подумать, что я на это способна?

– Мне нужно взять сумочку. Буду готова через минуту.

Вернувшись в спальню, я заново наложила слой помады на припухшие от поцелуя губы, а потом достала из шкафа крошечный черный клатч, расшитый бисером, и переложила в него необходимые вещицы.

– Ты готов?

– Тут на стене совсем нет твоих детских фотографий.

– Их вообще мало. – Я пожала плечами. – Понимаешь, второй ребенок, и все такое.

Кейн посмотрел на меня.

– Ну, хоть одну-то найдешь? Мне хочется посмотреть, как ты выглядела, когда была маленькая.

– Большая часть фотографий хранится у моей сестры. Но, возможно, я все же сумею раскопать парочку.

Он кивнул.

Выйдя из подъезда, я, к своему удивлению, обнаружила, что на сей раз Кейн был не за рулем. Он нанял лимузин, чтобы довезти нас до театра, и, когда мы подошли к машине, оттуда выпорхнул водитель и вежливо открыл нам дверцу. В этот момент я действительно почувствовала себя Золушкой, отправляющейся на бал.

– Лимузин? Ну, ты даешь. Но открою тебе один маленький секрет – тебе и так повезет сегодня ночью. Не стоило так уж стараться, чтобы впечатлить меня.

Кейн улыбнулся, но было заметно, что он странно растерян. Я не могла понять, в чем дело, но он, казалось, действительно был не в себе. Мы болтали, как обычно, и любой, кто увидел бы нас со стороны, решил бы, что мы обычная пара, направляющаяся на торжественное мероприятие. И в то же время по какой-то причине меня не покидало смутное ощущение, что что-то не так.

На пути в «Метрополитен» мы беседовали в основном на рабочие темы. Я объяснила свое тревожное чувство разыгравшимися нервами или теми странными изменениями в наших отношениях, которые произошли, когда мы перестали ссориться. Я не была уверена, но, может быть, это было лишь новое для меня ощущение стабильности.

Когда мы прибыли в театр, у нас еще оставалось целых полчаса до начала спектакля, поэтому мы направились в бар и заказали напитки. Я, как всегда, газировку, а Кейн – двойную порцию шотландского виски.

– У тебя все в порядке?

– Да, конечно. Все замечательно. Почему ты спрашиваешь?

Я пожала плечами.

– Да так просто.

Не успев расправиться с первой порцией виски, он пошел за второй. Хотя я сама, как правило, воздерживалась от выпивки, это вовсе не означает, что я порицала тех, кто иногда выпивал. Однако две порции виски и, на удивление, тихое поведение Кейна вызывали недоумение.

Когда огни начали гаснуть, билетер проводила нас на наши места. Оглядывая зал, я призналась себе, что чувствую себя не в своей тарелке. Несмотря на то что я очень любила музыку, в самой идее сходить на оперный спектакль было нечто претенциозное. Меня не покидало ощущение, что все здесь пронизано духом коммерции. Я усмехнулась – остается только надеяться, что на выходе из театра нам не будут пытаться всучить какие-нибудь дешевые майки с надписями, как после последнего моего похода в театр.

Кейн, вероятно, заметил, как я глазею на сидящих рядом зрителей. Он наклонился ко мне.

– Сниму-ка я пиджак и положу тебе на колени, тогда я смогу щупать тебя, и ты тоже запоешь, когда начнется спектакль.

Женщина, усаживающаяся на свое место рядом с Кейном, подозрительно посмотрела на него, и я, метнув на него предостерегающий взгляд, прошептала:

– Т-с-с. Говори тише.

Он ухмыльнулся, и, когда свет в зале погас, встал и действительно снял свой пиджак, подмигнув при этом мне. Чтобы не попасть в неловкое положение, я обхватила его руку ладонями и крепко сжала, когда он снова сел.

И тотчас же все пространство наполнилось музыкой. Она захватила меня полностью, застав врасплох. С первой же ноты я погрузилась в океан звуков и пребывала в нем до самого конца спектакля. Все мои чувства были взбудоражены – слаженное звучание оркестра, прекрасные голоса, усиленные акустикой зала, красота декораций и костюмов создавали волшебную атмосферу. Я ожидала, что получу удовольствие от спектакля, но никак не думала, что буду тронута до слез.

Когда опустился занавес, я просто не могла говорить от волнения. Мы рука об руку направились к ожидающему нас лимузину.

Когда мы устроились внутри, Кейн сжал мои пальцы.

– Ну, что ты обо всем этом думаешь?

– Я думаю, что в жизни не испытывала ничего более волшебного и прекрасного.

Он потер мою ладонь большим пальцем.

– Когда ты слушаешь оперу в первый раз, это просто незабываемый опыт.

– Спасибо за то, что пригласил меня. Я рада, что приобрела этот опыт с тобой.

Кейн улыбнулся.

– Скажи, что тебе понравилось больше всего?

– Честно говоря, я даже не знаю, как это объяснить. Эта музыка заставила меня испытывать доселе не изведанные чувства. Я была поглощена эмоциями и ничего больше не могла ни видеть, ни чувствовать.

В его взгляде появилась нежность.

– Мне знакомо это ощущение.

Во время спектакля я иногда чувствовала на себе взгляд Кейна, но была слишком поглощена происходящим на сцене, чтобы оторвать от нее глаза.

– Пусть это может показаться странным, но то, что я пережила, можно назвать какой-то особой формой любви. По крайней мере, это очень схоже с тем, что испытываешь, когда влюблен, – то же всепоглощающее, наполняющее тебя до краев чувство, ну, ты понимаешь, о чем я говорю.

– По-моему, ты говорила, что никогда никого не любила.

И в тот момент я осознала правду. Я могла так объяснить свое восприятие музыки, потому что начинала влюбляться в Кейна. Как и оперная музыка в тот вечер, он в первый же день нашей встречи привел в смятение мои чувства. Между нами существовала какая-то необъяснимая связь, хотя я и боялась признать это вслух.

Я пожала плечами.

– Ну, я читала об этом.

Губа Кейна чуть дернулась в намеке на насмешку, чего я давно уже у него не видела.

– Значит, говоришь, читала?

Мне казалось, он видит меня насквозь, поэтому я решила быстренько сменить тему разговора и ответить на его первый вопрос.

– Думаю, меня больше всего впечатлила сцена смерти матери. Мое сердце просто разрывалось от сочувствия.

– А что тебе больше всего понравилось в ней?

– Ария отца. В его голосе было столько боли и неподдельных эмоций, что было ясно, что он больше никого не полюбит. – Я прижала руку к сердцу, почти задыхаясь при одной мысли об этой сцене. – Мне все это напомнило историю Умберто и Лидии, ее бесконечную преданность своему мужу. Но, по крайней мере, они провели вместе не меньше пятидесяти лет, а этот парень на сцене еще молод, и любовь всей его жизни умирает. Это просто разрывало мне сердце, но одновременно было так прекрасно.

Кейн кивнул и, казалось, погрузился в размышления, глядя в окно. Когда он снова взглянул на меня, на его лице было серьезное выражение.

– Скажи, твоя мать больше не выходила замуж после смерти отца? Ты никогда не говорила, что у тебя был отчим.

– Нет. – Ложь сорвалась с моих губ сама собой, прежде чем я успела это осознать. – Отчима у меня не было. – Когда я произнесла эти слова, мне стало не по себе от того, что я не была с ним честной.

Но это состояние длилось недолго, потому что Кейн, к моему огромному удивлению, потянулся ко мне, оторвал от сиденья и усадил к себе на колени. Такая поза вряд ли была подобающей для приличной девушки в элегантном платье, но мне в тот момент было все равно. Его серьезное настроение сменилось игривостью. Он широко улыбнулся, и в животе у меня запорхали бабочки.

Обхватив меня руками и крепко прижав к себе, он прошептал мне на ухо:

– Знаешь, чем мы займемся, чтобы отпраздновать такое замечательное событие?

Я рассмеялась.

– Что же мы собираемся отпраздновать?

– Нас с тобой. Мы будем праздновать наши отношения.

На самом деле повод для празднования меня совсем не волновал. Все, что имело для меня значение, – это выражение на лице Кейна.

– Звучит заманчиво. И как же мы будем это праздновать?

– Секс в наушниках.

– Понятия не имею, что это такое, но, если об этом говоришь ты и там есть слово «секс», я в игре.

Кейн откинул голову и расхохотался.

– Ты моя умница!