Глава 37

«Шумел ковыль, деревья гнулись, и дух над травами летал. Или летел? А, не важно. Так вот. Шумел камыш. Тьфу ты», — плюнул, сбившись с насвистываемого ритма, зацепившись за дурацкий «летел» с «летал» и окончательно потеряв мотив. Не то, чтобы он особо присутствовал в том, что выдавал в мир, но кое-какие зачатки имели место быть. Впрочем, утрата ритма, приведшая к прекращению дурных песнопений, никак не сказалась на отличном настроение. Собственно говоря, оно как начало вверх с восходом солнца подниматься, так и зависло где-то в облаках к полудню. Нет, ну в самом дело, чего меланхолию разводить, когда все отлично.

Травка желтеет, кузнечики пиликают, птички чирикают, облачка по небу бегут, живность тучными стадами пасется и все хорошо. Люди обустраиваются, в перспективе, пусть паршивенькое, но все же железо маячит. Планов громадье и хоть сделан лишь крохотный шажок, но как говаривал некий Армстронг: «Маленький шаг для человека и огромный скачок для человечества». Аминь!

Вот с таким позитивным настроением пронесся мимо стада туров, которые меня то ли не заметили, то ли не сочли достойным вниманием. «Паситесь-паситесь, будущие коровки», — усмехнулся про себя, хозяйски оглядев прискорбно тощее вымя ближайшей телки. Ничего, одомашним, откормим, селекцию проведем, еще и с магией поэкспериментируем.

Вообще-то, как раз ей последние пару часов и занимаюсь. Правда приходиться ману экономить. Увы-увы, но мой очаг изрядно отстает от возможностей тела. Запасти могу много, но самостоятельно заполнить — долго пыхтеть придется. В каком-то смысле все это можно сравнить с костями и мышцами. Как известно, первое наращивается куда быстрее, чем происходят изменения со вторым. «Ага, особенно первые полгода посещения качалки», — усмехнулся, припомнив опыт молодости. Правда не свой, к сожалению, с деньгами у нас всегда не густо было, но друзья и знакомы в новомодные спортзалы косяками шли. Естественно, большинство и пары месяцев не продержались, но те, кто ходил стабильно, очень быстро рельеф и силу приобрели.

У меня с ними схожая ситуация, только вместо мышц объемы маны, а за кости очаг. Вроде и развивается гад, но как-то нехотя. Словно не хватает ему чего-то. Может просто подождать надо? Сравнить бы с чем-то, да только весь опыт — придурошный медведь-призрак и дух мутант, получивший от меня кличку «Чудо-Юдо». Общение с первым как-то не предполагало долгого рассматривания друг-друга, а второй не может быть показателем в силу своей мутантской сущности. Или природы? Один черт, все те же сова и глобус.

Стараясь сократить потери маны, тренировки в магии вел ограниченные. Никаких тебе молний, громов и прочих огненных шаров. Работал с телом и ускорением. Практика показала — изменение форма никак не влияет на скорость перемещения. Логично, ведь будучи существом нематериальным, мелочи вроде сопротивление среды для меня просто отсутствуют. Да что там, если глаза закрыть и отвлечься суметь, могу сквозь животных пролететь. Правда с землей такое все же проделать не получается. Не удается преодолеть психологический барьер. Да и бездна с ней. Ведь ясно же, что боюсь не столько через холм какой или камен пройти, сколько сквозь твердь до ядра провалится, а то и вовсе ненароком с планеты сойти. В буквальном смысле. Брр!

Летел себе над травой степной, когти, панцирь, шипы и даже крылья отращивал. Не трогал никого. Даже песни уже не распевал дурниной. И тут, прямо на перерез, рванула курица. Серьезно, самая натуральная курица, которых в любой деревни встретить можно. Мягко говоря, изрядно удивился подобной встрече. Если бы не знал, что предки современных кур в Азии водились и до их одомашнивания еще очень и очень далеко, так может и не отреагировал бы столь бурно.

Резко свернул за беглянкой, попутно отвесив пинка шуганувшей ее лисе, и вскоре птица уже во все кудахтала, активно хлопала крыльями и щелкала клювом. Перехватил добычу за лапы, пару раз встряхнул, но глупая животинка не уразумела моих пожеланий и попыталась клюнуть невидимую руку. Со стороны ее потуги выглядели забавно, а вскоре она и вовсе получила свободу. Во-первых, осознал весь идиотизм ситуации. Поймать-то на спонтанном удивлении поймал, но никогда специалистом по курицам не был. Вроде весьма похожа, да только это еще ни о чем не говорит. Во-вторых, даже если это не далекий прапредок всем известной домашней птицы, он может им стать. Верней дать вид, который, в будущем, будет называться курицей. В конце концов, если бы голландские моряки не сожрали с голодухи всех додо, последние имели реальные шансы потеснить знакомых нам квочек. Как-никак пудовый вес и ряд других полезных свойств у них имелись.

Под размышления о перспективах птицеводства добрался до леса, где и был отвлечен характерным гудением. Покрутил головой, посмотрел вверх и разглядел классическое дупло с роящимися рядом пчелами. Само собой, мысли тут же переключились на полезных насекомых. Пасека — это не только полезный и вкусный мед, но еще и воск. Не уверен, что свечи лучше плошек с жиром и фитилём для освещения, но воску найдется куча других полезных применений. Он и в медицине используется, так как обладает антибактериальными свойствами, и в металлургии его применять можно, особенно хорош он при создания вытапливаемых моделей для литья. «Перспективненько, однако», — усмехнулся, передумав изображать из себя Винни-Пуха. Ограничился попыткой припомнить устройство улья и попыткой сходу решить вызванные материальным базисом проблемы. Увы, но рамки-соты и прочие дымари без металлических орудий не изготовить. Верней, можно конечно, особенно если сам займусь, но все это будет дичайшая кустарщина.

Настроение слегка понизилось, и даже то, что при нынешний численности племени одного меня с инструментарием в виде магических когтей за глаза хватит, как-то не слишком утешало. Скорей уж наоборот способствовало еще большему падению в бездну грусти и меланхолии. Хотелось всего и сразу, а получалось немого и постепенно. Оно, конечно, в жизни всегда так, но мечтается о большем. Чтобы делать великое и монументальное, сперва приходиться возиться с малым. Вот то же железо, по сути, сейчас нужно всего лишь для увеличения индивидуальной производительности труда. И тут, на самом деле, еще большущий вопрос — стоит ли ее увеличивать? Ведь именно эта чертова производительность может обернуться огромной бедой и проблемой.

Хыру, Кыру и, допустим, Гыгу, просто невыгодно эксплуатировать соплеменников. Слишком низок прибавочный продукт. Гипотетической троице угнетателей куда проще и безопасней самим на охоту сходить, чем принуждать к труду десятки соплеменников. Вот когда появится производящее хозяйство, когда двое-трое, ну край пятеро рабов смогут прокормить хозяина и при этом сами не помрут от голода. Во всяком случае сделают это весьма и весьма небыстро, могут начаться проблемы. Однако, не стоит забывать о том, что между рабовладельческим строем и появлением земледелия со скотоводством лежат многие тысячелетия, что говорит не только по постепенном росте производительности труда, но и о силе воспитательного момента. Именно на него я и уповал, попутно рассчитывая в далекой перспективе проскочить самые тяжелые этапы рабовладения и феодализма. Может и ставлю себя излишне оптимистичные цели, но если не стремиться к большему…

Метнувшаяся из кустов молния ударила в инстинктивно выставленные руки. Если бы во время размышлений не продолжал тренировку с изменением их формы, такой себе аналог перебирания четок и верчения пальцами, тут бы мне со всеми моими планами и конец пришел. Ударь атаковавший меня призрак в грудь, он бы уже прорвался к очагу и разодрал его в клочья, а может и на свой заменил. Повезло. Сконцентрированная в кистях мана послужила щитом. Враг оказался слишком слаб. Не сумел пробиться. Завяз, словно угодивший под каплю смолы муравей. И все же, в энергетическом плане мы частично слились.

Вновь токи маны стали кислотой. Ауры гудели словно пошедшие в разнос трансформаторные будки. Призрак упорно дергался, пытаясь прорваться глубже, оглушал болью, жег страхом и вымораживал совершенно запредельным отчаяньем обреченного. Первое время пытался отделаться от этого психованного духа на рефлексах. Махал руками и дергался, словно на меня рой недавно виденных пчел набросился или прилипла какая мерзопакостная грязь с температурой под сотню. Потом, когда все эти танцы эпилептика с одновременной попыткой изображать пропеллер истребителя на форсаже не возымели эффекта, взял себя в руки и кое-как закрылся от эмоций противника.

Мысленно наброшенный на голову плащ не помог справиться с ощущениями от чужеродной маны, но, как известно, к боли можно привыкнуть. Верней, адаптироваться. Впрочем, не суть важно. Главное — удалось воспользоваться разумом и оценить обстановку. Сразу же стало понятно — напавший дух не столь огромен как показалось. От силы полметра длиной. Маны в нем и вовсе с гулькин нос, причем, он практически исчерпал свои запасы. Единственное чего в нем было много — неадекватности. «Словно загнанная в угол крыса», — скрипнул мысленно зубами, удерживаясь от того, чтобы не поставить закономерную точку в противостоянии.

Всего-то и требовалось направить побольше маны в руки и развеять нахала, но мне вспомнился защищавший Рыма мышонок-призрак, и пусть на змею я не похож, однако ситуация в чем-то схожа. Сосредоточившись, поставил в районе локтей барьер и принялся оттягивать к нему энергию из кистей. Почувствовав слабину дух усилил нажим и полностью вошел в мое тело. Вот только выставленная преграда оказалась ему не по зубам, а еще она выполняла роль анестезии. Вряд ли сама по себе, скорей мне просто очень хотелось избавиться от боли. Видимо страстно желал этого на подсознательном уровне, вот и получил спонтанный эффект.

Какое-то время дух просто и бесхитростно бился о преграду, это позволило создать и напитать маной своеобразный кокон. Когда он понял, что оказался в ловушке, стало уже поздно дергаться. Разумеется, он пытался, и совершенно естественно ничего не добился. Впрочем, ситуация у нас вышла если и не патовая, то где-то около того. Хоть мой истощенный оппонент и не представлял опасности, но на его удержание приходилось тратить кучу маны, фактически, мне было бы проще превратиться в шар с ним внутри, а не поддерживать человеческую форму со сросшимися в сферу руками.