Глава 13

Сидящий на корточках Гам подался вперед и коснулся рукой земли. Яркой вспышкой промелькнул сбежал по ней дух мышки и бросился к ноге ближайшего дикаря. «Нихуа-хуа», — присвистнул мысленно смотря за тем, как маленький призрак впечатывается в энергетику неандертальца и растворяется в ней, практически так же как в каменном амулете. Вот только у камня своей ауры не было, а у атакованного она имелась. Чужеродная субстанция, разорвавшая маслянистые покровы, пробившая оболочки и повредившая каналы с праной, заставила дикаря заорать и рухнуть на землю.

Народ на берегу засуетился, Хыр замахал руками, забрался на ближайший плот и, подхватив шест, принялся отталкиваться им от берега. Собственно говоря, если бы шаман не завопил, Рым бы и не бросил взгляд на лагерь. Естественно, он тут же отвернулся, ведь его куда больше волновала судьба Гама, но опознать оставшихся на берегу Рым успел, а мне достались воспоминания о каждом из них.

Из десятка оставшихся на берегу, лишь Зур и пара его закадычных друзей, да, возможно, Ук, могли оказать сопротивление дикарям. Остальные, объективно говоря, представляли собой обузу для бегущего племени. Пара стариков, тучная и постоянно пьющая воду Мри, анемичная Ика с недавно рожденным младенцем и Тила, ровесница Рыма, сломавшая весной ногу и с тех пор подволакивающая стопу.

Шаман поступил жестко, даже жестоко, но он сделал правильные выводы из рассказа Рыма о дикарях и жертвоприношениях. Старики и женщины наверняка попадут в плен, пока с ними разберутся, время уйдет. Может погони и вовсе не будет, а может и будет, но фору племя получало при любом раскладе. Трое охотников и глуповатый подросток — необходимая жертва. Вряд ли Хыр всерьез рассчитывал отвадить дикарей, плевать те хотели на возможные потери, скорей уж он избавлялся от тех, кто мог осложнить ему жизнь в будущем. Зур был весьма злопамятным типом. Впрочем, Хыр так же не забыл и об ученике, ничем иным выбор Ука я объяснить не мог.

Все эти мысли промелькнули за краткий миг, а потом были снесены ураганом эмоций Рыма. «Так его!» — ликовал мальчишка, еще не успевший понять, что Гам вступил в заранее проигранную схватку. Впрочем, обо всем по порядку.

Опытный охотник использовал дух мыши не для того, чтобы сорвать «внезапное» нападение. Ему требовалось выманить чужого покровителя и поставить того в удобное для себя положение. Что ж, он великолепно справился с задуманным. Медведь-призрак бросился на своего же последователя и ударом лапы заставил того замолкнуть навсегда. Рым не понял, верней, не обратил внимание на то, куда именно бил медведь-призрак, а между тем, тот бил по чужеродному духу сместившемуся в район живота. Вместе с тем, покровитель дикарей оказался не только боком к Гаму, но и припал к земле. Охотник тут же воспользовался моментом и запрыгнул на его загривок. Рым радовался удачном маневре так, словно Гам уже победил, но все еще только начиналось.

Взвившийся на дыбы медведь-призрак замолотил лапами по воздуху, принялся крутиться, дергаться и прыгать, пытаясь сбросить врага, но тот держался крепко. Попытка раздавить нахала так же не возымела успеха. Бить вцепившемся мертвой хваткой Гаму о деревья или кататься по земле было бесполезно. Похоже, тем владела лишь одна мысль — держаться. При таком подходе его полупрозрачное тело запросто уходило в почву и прочие материальные преграды, и столь же легко возвращалось из них без каких-либо последствий. Если бы не стремительная потеря плотности обоими духами, схватка могла бы продолжаться бесконечно, но в битве призраков значение имел лишь запас маны и то, как она расходовались. Медведь терял много больше из-за бесполезных действий, но резервы человека оказались слишком малы.

Гам смог противостоять изливающемуся из зверя потоку лишь несколько минут. Если бы дух медведя додумался направить ману концентрированно, а не плескать ей во все стороны разом, он бы справился куда быстрей. Что ж, оставалось радоваться хотя бы тому, что зверь не додумался воспользовался магией. Тогда бы Гам и пары мгновений не продержался. Пока Рым пытался осознать и вновь принять гибель самого близкого на свете чел… разумного, он бездумно смотрел в сторону берега. Просто машинально повернул голову на крики.

И если сам мальчик не осознавал происходящее, то мне, хоть и с трудом, из-за пресса чужих эмоций, но удавалось анализировать скоротечную схватку. В принципе, ничего особенного в ней не было. Дикари набросились толпой на горстку оставшихся, те швырнули копья. Четырех нападающих убили с гарантией, еще троих ранили. Ук попытался оттолкнуть плот, но удар брошенной дубины сломал ему шею. Толстуха Мри прыгнула на ворвавшегося в воду дикаря, тот принял ее на копье, проткнул насквозь, но удержаться не смог и рухнул, придавленный умирающей женщиной. Впрочем, это ничего не поменяло, сразу трое медведепоклонников добрались до расползающегося на отдельные снопы убожества и выдернули его на берег. Кажется, Тила успела выбить одному из них зубы, а может просто нос сломала. Далековато было. Вот как ее за ногу поймали и в воду сдернули — видел, а куда она там попала, пока лягаясь словно мул в попытке отбиться — неразглядел.

Охотники не стали дожидаться, пока раскачивающийся и почти неслышно подвывающий Рым возьмёт себя в руки и скажет что-то дельное. Пусть они и не видели большинство из происходящего, но им и того что слышали для понимания хватило. Перестав удерживать плот они начали отходить на середину реки. Вскоре их подхватило и понесло течением. Облегченно выдохнув и перестав отталкиваться от илистого дна шестами, они расселись по краям плота и принялись ждать. Река постепенно становилась все шире, но до излучины, после которой ее начинали называть Большой Водой, было еще далеко.

Рым молча плакал, вспоминал и горевал, мне же оставалось лишь смотреть его глазами на берега и пытаться думать. Трудно это делать, когда постоянно приходится отстраняться от чужих эмоций. Со странным племенем меня свела судьба. Знают, как делать плоты и плести верши, но занимались охотой и собирательством. Могли бы жить припеваючи за счет реки, но рыбной ловлей почти не промышляли. Еще и в лже-шамане много лет никто не сомневался. И все же, самое странное — отсутствие духа покровителя. Верней, регулярных обрядов которые могли бы его привлечь, а то и создать.

Ближе к утру, Рым успокоился и стал думать о мести. Вполне ожидаемо, вот только мальчик собирался расквитаться не просто с дикарями, но и убить их духа-покровителя. И мысли у него были совсем не детские. Может несколько наивные, но в общем и целом он составил довольно четкий план. Во-первых, он прикинул и пришел к выводу о том, что две-три ладони зим Хыр проживет. И его это более чем устраивало, так как во-вторых, заключалось в необходимости резкого увеличения числа охотников. Тут Рыма подвел недостаток базовых знаний, но цепочку: много еды, много детей, много сильных мужчин, которых он поведет на дикарей, юный мститель вывел верно.

Собственно, поэтому он и вспоминал остаток пути все способы добычи пищи, о которых когда-либо слышал. Именно из-за этого он вместо отдыха уселся плести вершу и потащился на песчаную косу за рыбой. О третьем пункте, а именно о собственном духе-покровителе, Рым не думал. Он просто знал, что надо найти того, кто помог Гаму. Святая простота. Вот вроде умный парнишка, но мысль о том, что «великий небесный дух» может и не захотеть в драку лезть, его даже не посетила.

Что ж, в активе имеется нуждающееся в покровителе свободное племя. Полноценный шаман идет в комплекте. В пассиве у нас перспективы столкнуться с поклоняющимися медведю дикарями. Впрочем, нормальные плоты решат проблему. Вряд ли преследователи до нас доберутся, если вообще решат гнаться, а милитаристические устремления Рыма и перенаправить можно. Время лечит. К тому же, я чертовски не хочу оставаться один. «Решено, беру», — усмехнулся, так как нечто схожее подумал и Рым, когда увидел меня. Само собой, он собирался использовать меня против духа медведя, но не сразу, а когда я отъемся. Нет, серьезно, он собирался меня откармливать и приручать, словно мышонка. Это было… забавно.

— Ты меня понимаешь? — спросил Рыма, когда наконец выбрался из тенет его воспоминаний.

— Да, небесный дух, — ответил он улыбнувшись. — А как ты научился говорить? — тут же выпалил Рым, засверкав любопытными глазами.

— Магия — пожал плечами в ответ, так как сам весьма смутно представлял, что же случилось и каким образом жгучее желание Рыма понять меня трансформировалось в передачу воспоминаний.

Нет, предположения имелись, того же Гама, когда накачал его своей маной, сумел понять, но не факт, что дело в ней, а не в его природе было. Может мы просто мысленно общались? Ведь речь — это колебания воздуха, а если не пытаться специально на материальный мир влиять, то он как бы параллельно существует. Хм, но с другой стороны, телепатия, по идее, должна снимать языковой барьер. «А с чего бы вдруг?» — задал себе резонный вопрос. То, что она в книгах разных так работает, вовсе не означает, что ее правильно описали. Нет, может и правильно, но без нюансов. Ведь за любым понятием стоит соответствующий набор образов, а то и целый интеллектуальный объект. И для того, кто говоря вода, представляет кружку, будет проблематично пообщаться с тем, кто за водой видит море с белеющим вдали парусом. И вообще, по одному «Бежим» делать выводы — сомнительно. Те же призраки медведя и лося никакими мыслями со мной не обменивались, но эмоции их читались без проблем. Впрочем, духи животных — сомнительный показатель.

«Да в бездну!» — тряхнул головой, освобождая разум от лишних мыслей. Куда важней сейчас помочь обессиленному длительным недоеданием и бегством племени, а подумать и потом можно. Все равно без экспериментов ответа не найду, а гадать можно до посинения и навыдумывать чего угодно. Лучше вон Рыму с решением конкретной задачей по транспортировки улова помочь. Сам он набитую плотвой вершу не дотащит, а звать взрослых, в некотором роде, урон авторитету. Хотя, он же ученик шамана, впрочем, если пару жердин пропустить через ячейки и связать, получатся такие себе волокуши. Площадь контакта с землей будет меньше и Рым сможет использовать вес тела. Бурлак из него хилый, но до лагеря он так дойдет. Что ж, начнем прогрессорствовать не отходя от кассы, заодно и мальчонку порадую, любопытный он и до всего нового охочий.

— И зови меня Дрого, — сказал усмехнувшись, и, следуя местному обычаю, коснулся своей груди.

— Хорошо, — кивнул мальчик. — Я, Рым, — представился он, сделав серьезное лицо и приложив руку к сердцу.

— Значит так… — начал объяснять Рыму план транспортировки улова и схему превращения верши в примитивный аналог сумки на колесиках, с которыми, в моем прошлом, бабушки ходили по магазинам.