После окончательной победы над Наполеоном, 8 (20) ноября 1815 года, между союзными державами с Россией во главе и Францией был подписан мирный договор, согласно которому Франция была возвращена в границы 1790 года, на нее была наложена контрибуция в 700 млн франков, и она была вынуждена согласиться на оккупацию части своей территории армией союзников численностью в 150 000 человек. А что же происходило после этого?

События 1812–1815 гг., по словам русского историка Н. А. Полевого, «были столь огромны, велики, изумительны, что, казалось, Россия пережила в сии годы столетия. Вся политика Европы, вся история ее изменилась. Россия стала первой державой». А вот Франция «упала с высоты величия и увидела дряхлого потомка Бурбонов на престоле, отданном ему великодушием императора Александра».

Что касается Наполеона, то он тихо скончался на далеком острове Святой Елены 23 апреля (5 мая) 1821 года. Бывшие генералы и маршалы Наполеона дряхлели в бездействии или скитались в изгнании. Мать, братья и сестры Наполеона прятались в разных местах Европы и Америки. Но вот установился ли мир? Укротились ли страсти? Настало ли благоденствие, о котором так мечтал император Александр I?

Без сомнения, оно настало и продолжилось некоторое время. Россия, вышедшая победительницей из великой борьбы, продолжавшейся более десяти лет, поставленная на ступень первой европейской державы и примирившая Европу, укрепила свои северные границы Финляндией, южные — Бессарабией, завладела царством Польским и Белостокской областью, а потом утвердила за собой Грузию, Менгрелию, Имеретию, Карабах, Ширвань, Дагестан, ханства Бакинское и Талышское, поставив границей течение Куры и Аракса.

Военный историк генерал М. И. Богданович отмечает:

«В эпоху заключения второго Парижского мира император Александр стоял во главе Европы, Ахилл в боях, Агамемнон в советах царей, он прикрыл щитом своим побежденную им Францию, умел возбудить преданность к себе в холодном, расчетливом императоре Франце и готовился скрепить сердечный союз с королем Фридрихом-Вильгельмом родственной связью, упрочившей надолго братство двух великих народов. Горячо любимый своими подданными, вместе с ним отстоявшими независимость Европы, Александр был еще во цвете лет и, казалось, был предназначен для многолетнего счастливого господства над возвеличенной им Россией».

Первая встреча австрийского императора с императором России и королем Пруссии около Праги 18 августа 1813 года

Да, Россия после победоносной войны стала арбитром мира для всего света. После 1815 года она заняла царственную роль в Европе. Россию славили как спасительницу, ее боялись и уважали. И вообще, можно утверждать, что мир после 1815 года стал совершенно не похож на мир не только середины, но даже самого конца XVIII столетия.

В декабре 1815 года был обнародован договор о создании Священного Союза (в него вошли Россия, Пруссия и Австрия), образованного с целью поддержания установленного на Венском конгрессе международного порядка. К нему потом постепенно присоединились все монархи континентальной Европы, кроме римского папы и турецкого султана.

По словам самого императора Александра, первоначальная идея Священного Союза — этого христианского братства народов — была внушена ему свыше. В 1818 году, беседуя с лютеранским епископом Эйлертом, он сказал:

— В 1813 году, когда мы, несмотря на усилия и мужество наших войск, под Лютценом, Бауценом и Дрезденом были принуждены отступать, тогда мы, король ваш и я, сознали, что только лишь рука Всевышнего могла бы спасти Германию. Случилось однажды — мы шли с королем рука об руку, одни без всякой свиты, погруженные в думу о смутной будущности. Внезапно, возлюбленный друг мой, прервав молчание, сказал мне: «Станем продолжать борьбу, призвав Бога в помощь, и когда Всевышний благословит наши усилия, сознаемся перед лицом всего света, что ему лишь одному мы обязаны успехом». Мы дали в том слово друг другу. Вскоре за тем последовали победы. Когда же, наконец, мы вступили в Париж, король ваш напомнил мне о нашем намерении, и тогда же благородный император Франц, сочувствуя нашим видам и убеждениям, изъявил желание участвовать в них. Таким образом, мысль о Священном Союзе, возникшая в годину скорби и уныния, была приведена в исполнение под влиянием радостного восторга и признательности, и наш Союз, есть дело Божие. Сам Искупитель внушил нам мысль и правила нами объявленные. Кто не признает того и находит в таком святом деле скрытые виды, затаенные политические цели, не должен быть членом нашего Союза.

Плюс ряд родственных союзов соединил тогда семейство Александра с домами государей, уже связанных с ним дружбой. Например, первый супруг Великой княгини Екатерины Павловны, принц Ольденбургский, скончался в 1812 году, и в январе 1815 года она вступила во второй брак с наследником Вюртембергского королевства, принцем Фридрихом-Вильгельмом, в октябре 1811 года, по кончине отца своего, вступившим на престол Вюртембергский. В феврале 1816 года праздновали бракосочетание наследника Нидерландского престола, принца Вильгельма-Фридриха Оранского, с Великой княжной Анной Павловной. А в июне 1817 года в Санкт-Петербурге Великий князь Николай Павлович был обручен с юной принцессой Фридерикой-Луизой-Шарлоттой-Вильгельминой Прусской, по принятии православного вероисповедания нареченной Александрой Федоровной.

Генерал М. И. Богданович свидетельствует:

«Очевидцы возвращения государя из-за границы в 1815 году пишут, что все нашли в нем большую перемену: он сделался самоуверенным и несравненно более строгим <…> По возвращении государя из-за границы последовали многие перемены в сфере высшего управления».

С 1816 года император начал путешествия по России, обозревая войска и изучая потребности, быт и нравы своего народа. В циркулярной ноте графа К. В. Нессельроде к резидентам иностранных дворов в Санкт-Петербурге было сказано, что «император отправился для обозрения губерний, наиболее потерпевших от войны, чтобы ускорить своим присутствием исполнение сделанных распоряжений». Эти его путешествия прерывались поездками за границу, где внимание его устремлялось на охрану благоденствия чужих народов во исполнение обязанностей, принятых по Священному Союзу.

В августе 1816 года Александр впервые после пожара 1812 года посетил Москву и увидел ее, восставшей из пепла. Надо сказать, что за четыре года Москва предстала в новой красе, засверкала золотыми главами церквей и обновленным Кремлем. Общественная деятельность быстро оживила Москву: развивалась торговля, пришли «в величайшее движение» капиталы. Никогда Москва не была, как пишет Н.А. Полевой, «так шумна, деятельна, никогда так беспечно не веселилась, и император Александр, о ценивая великий подвиг древней столицы, обещал наградить ее своим более продолжительным присутствием».

Потом Александр поехал в Тверь, затем — перебрался в Варшаву, возвратился в Санкт-Петербург, а в августе 1817 года объехал Белоруссию и часть южной России. В октябре его вторично встретила Москва, приветствуя вместе с ним все императорское семейство.

Что касается внешней политики, то император Александр согласился на очищение Франции от союзных войск. Деятельность взошедшего на трон Людовика XVIII устраивала Европу, а удаление врагов из Франции, льстя честолюбию французов, придавало новые силы этому королю. Союзные войска окончательно оставили Францию в ноябре 1818 года. При этом Александр хотел увидеться с Людовиком XVIII, и для этого он неожиданно прибыл в Париж, но в тот же день отправился обратно в Аахен, откуда поехал в Брюссель, а потом возвратился в Санкт-Петербург.

Священный Союз (слева направо: император Александр, австрийский император Франц и король Пруссии Фридрих-Вильгельм)

Его союзник Жан-Батист Бернадотт, бывший наполеоновский маршал, воцарился тогда в Швеции, после кончины короля Карла XIII (тот умер в Стокгольме 5 февраля 1818 года), приняв имя Карла XIV.

В 1819 году император Александр осмотрел Финляндию до Торнео и через Олонецкую губернию проехал в Архангельск. Осенью он вновь посетил Варшаву.

Но спокойствие мира, установленного Александром, оказалось непродолжительным.

Генерал М. И. Богданович по этому поводу пишет:

«К сожалению, Священный Союз, вместо благонамеренной, хотя мистической и несколько сентиментальной цели императора Александра, сделался орудием издревле усвоенной австрийским правительством системы, противной всякому прогрессу. Обстоятельства, в которых тогда находилась Европа, тому способствовали, а Меттерних, пользуясь ими, успел вкрасться в доверенность императора Александра и вовлечь его в предприятия совершенно противные прежним убеждениям нашего государя».

А тем временем волнения в Европе приняли вид, озаботивший внимание монархов. 1820 год стал временем мятежей, угрожавших всеобщему спокойствию Европы. Строгость короля Фердинанда VII Бурбона совершенно раздражала оппозицию. Испания вела в то время разорительную войну со своими владениями в Северной и Южной Америке, а в 1820 году вспыхнул бунт уже в самой Испании. Там началась гражданская война, в ходе которой военные во главе с Рафаэлем дель Риего и Нуньесом потребовали от короля соблюдения конституции 1812 года. Восстание было подавлено с помощью французской армии, а Риего повешен, несмотря на ранее объявленную королем всеобщую амнистию. При этом испанские оппозиционеры подали руку мятежникам американским. Португалия последовала примеру Испании. Бразилия, по образцу Перу, Чили, Мексики и Венесуэлы, восстала; король Жуан VI из династии Браганса передал регентство сыну своему Педру, а сам отправился в Португалию.

Еще сильнее вспыхнула страсть реформ в Италии, где в Неаполе, Палермо и Турине начались бунты и возмущения.

Смерть в январе 1820 года короля Георга III, восшествие на английский престол Георга IV и процесс королевы Каролины, супруги его (по обвинениям в супружеской измене), явились поводом к новым смятениям в Англии. Каролина умерла 7 августа 1821 года, выпив бокал лимонада, который, по слухам, был отравленным.

Францию ужаснуло тогда убийство герцога Беррийского (сына графа д’Артуа, брата короля), которого ударил ножом ремесленник Пьер-Луи Лувель. Последний рассчитывал, что, убив герцога Беррийского, он пресечет род Бурбонов, так как старший сын графа д’Артуа, герцог Ангулемский, был бездетен. Через неделю после убийства ультрароялисты заставили короля дать отставку своему фавориту, и 20 февраля 1820 года пало министерство Эли Деказа, а его сменил более жесткий Арман-Эммануэль де Ришелье (прапраправнучатый племянник знаменитого кардинала), который тут же отменил все так называемые либеральные законы, а всех «подозрительных» подверг аресту.

В Германии также усилились волнения, и смерть Августа-Фридриха фон Коцебу, подозревавшегося в шпионаже в пользу России и павшего от кинжала Карла-Людвига Занда, показала, до чего может дойти накал страстей.

Наконец, восстание Али, паши Янинского (Албанского), сына местного бея и одной из его жен, не имевшего наследства и занимавшегося разбоем, дало возможность Греции потребовать независимости от Турции. В ответ турецкая армия вступила в Албанию и в 1820 году осадила Янину. Осада продолжалась почти год и закончилась капитуляцией города. Али-паша скрылся в христианском монастыре на одном из островов, где его и убили люди султана. Потом его голова в течение трех дней была выставлена на площади в Стамбуле.

Император Александр считал необходимым положить конец бедствиям народов. В 1820 году он продолжал свои путешествия по России, осмотрел несколько губерний средней полосы, а потом отправился в Троппау (современная Опава в Чехии), где собрались также император Австрии Франц I и король Пруссии Фридрих-Вильгельм III.

Конгресс в Троппау начался 11 (23) октября 1820 года, и на нем, помимо трех монархов, присутствовали оба российских статс-секретаря (К. В. Нессельроде и Иоанн Каподистрия), канцлеры Австрии и Пруссии (Меттерних и Гарденберг), а также другие дипломаты разных рангов. Главным вопросом повестки дня была выработка мер по подавлению революционных выступлений в Европе. В ходе конгресса Россия, Австрия и Пруссия подписали протокол о праве вооруженного вмешательства во внутренние дела других государств и дополнение к нему, касавшееся мер по подавлению революции в Неаполитанском королевстве. Фактически этот протокол санкционировал военную оккупацию Австрией Неаполитанского королевства. Однако, по настоянию Александра I, протокол обеспечил сохранение территориальной целостности королевства и возможность для неаполитанского короля Фердинанда даровать своему народу конституцию. Этой возможностью король пренебрег. Более того, он сам попросил участников конгресса направить австрийские войска в Италию.

В результате Австрия получила разрешение послать в Неаполь 50-тысячную армию, а Россия могла в случае нужды прислать туда свои подкрепления. Посланники Сардинии, Рима, Тосканы и Модены выразили на это свое согласие, а на многократный протест Англии и Франции не было обращено ни малейшего внимания, и они тоже признали право Священного Союза на вмешательство в итальянские дела.

Парад австрийских войск в Лайбахе. Худ. Леандер Русс (1845)

А продолжился конгресс уже в Лайбахе (современная Любляна, столица Словении). Там он начался 11 (23) января 1821 года. Официальное закрытие заседаний состоялось 14 (26) февраля, но фактически участники конгресса оставались в Лайбахе до 30 апреля (12 мая), следя за действиями австрийских войск в Пьемонте.

В феврале 1821 года австрийские войска выступили против революционного Неаполя, и в марте власть Бурбонов была восстановлена. В апреле была подавлена революция в Пьемонте, вспыхнувшая в марте 1821 года, а 30 апреля (12 мая) того же года Австрия, Пруссия и Россия подписали декларацию о продлении оккупации Неаполя и Пьемонта австрийскими войсками.

Европейский ареопаг специально не обсуждал вопрос о мерах для подавления революций в Испании и Португалии, однако Россия, Австрия и Франция высказали идею о необходимости вмешательства во внутренние дела Пиренейского полуострова.

После этого, в мае 1821 года, Александр I возвратился в Санкт-Петербург.

В это время Меттерних, ставший государственным канцлером Австрийской империи, пытался представить Александру дело так, будто и в России уже начинается нечто, подобное событиям в Испании и в Неаполе. И это побудило российского императора отказаться от своего «серьезного расположения вступиться за греков вооруженною силою».

Меттерних был очень доволен подобной переменой в Александре, но он ему не слишком доверял, а посему, на всякий случай, еще в Троппау постарался договориться с британским посланником и устроил так, что враждебная позиция Великобритании по отношению к вмешательству России в греческие дела немедленно стала известна русскому императору. Британский министр иностранных дел Кэслри не меньше Меттерниха боялся переменчивого нрава Александра, и 21 июля 1821 года он писал в Петербург своему представителю следующее письмо для сообщения его содержания Александру: «Греки образуют разветвление того организованного духа возмущения, который систематически проявляет себя по всей Европе, и который проявляется взрывом там, где по какой-либо причине ослабевает рука правящей власти».

Впрочем, Александр и сам уже решил окончательно отойти от греков. Меттерних торжествовал: австрийские войска в Неаполе и в Пьемонте одержали победу «над пагубными стремлениями злоумышленников, якобинцев и карбонариев», а греки были брошены на произвол судьбы и турецкого султана. Правда, оставались еще очаги национально-освободительного движения в Южной Америке, и еще не был восстановлен абсолютизм в Испании. Однако и в этих направлениях перед Священным Союзом рисовались самые радужные перспективы, и уже готовился следующий международный конгресс в Вероне (она принадлежала тогда Австрии).

После 1822 года, в результате внутренних противоречий, активность Священного Союза снизилась, и после 1830 года он фактически распался.

По сути, эта идея сохранения мира и равновесия сил в Европе была одновременно и реалистической дипломатической конструкцией, и идеалистическим проектом: первое поддерживало существование Союза на протяжении ряда лет, второе в конце концов погубило его.

Крах Священного Союза был предопределен утопичностью самой идеи, лежавшей в основе его деятельности — удержать Европу в рамках отжившего строя. С другой стороны, деятельность Священного Союза имела и положительное значение, так как обеспечила Европе мир после череды нерерывных войн конца XVIII — начала XIX в. Пусть на непродолжительное время, но обеспечила…

В Соединенных Штатах Америки события также разворачивались достаточно бурно. Европейцы много лет убивали друг друга, и американцы, получив независимость, тоже стали убивать самих себя. Наглядный пример тому — Гражданская война 1861–1865 гг. Это была война между союзным правительством, опиравшимся на северные штаты страны, и южными штатами, объявившими о выходе из Союза из-за несогласия с планами президента Авраама Линкольна по отмене рабства.

Тогда южные штаты образовали независимое государство — Конфедерацию штатов. И кончилось все это для них очень плохо.