Время клюет в пятки
Как-то вечером я заскочил к Джеку за языком — в качестве составной части сэндвича, — а в остальном поболтать. Там было довольно людно, но мне удалось найти кабинку, когда Джек подошел, чтобы принять мой заказ.
- Что будешь брать? - спросил он. Затем… - Будь я проклят!
- Возможно, - заметил я.
Но Джек меня не слышал. Он смотрел на высокого худого мужчину, который локтями прокладывал себе путь к кабинке. Я тоже уставился на него. В худом, несколько суровом лице джентльмена не было ничего примечательного, но его костюма было достаточно, чтобы привлечь чье-либо внимание. Не часто увидишь, как идет лошадиная попона.
- Видишь того парня? – торопливо прошептал Джек. – Из твоих типичных клиентов. Раньше занимал верх турнирной таблицы в ракетках.
- Похоже на то, - признался я. - Он опасен?
- Нет. Он изменился, полностью. С тех пор как развелся со своей третьей женой, ведет простую жизнь, играя на скачках. Но я никак не ожидал увидеть его здесь – он отсутствовал уже несколько месяцев. Подожди — я посмотрю, смогу ли провести его в твою кабинку. Тебе понравится — он самый большой лжец в семи штатах.
- Каких семи? – спросил я с любопытством.
Но Джек подал знак угрюмому человеку в клетчатом костюме.
- Привет, Левша! Где тебя черти носили?
- Везде и в шею, - ответил незнакомец. - Но дай-ка мне меню, потому что в данный момент я прибыл голодным экспрессом.
- Садись сюда, - предложил Джек, указывая на мою кабинку. - Этот парень – мой друг.
Левша смерил меня долгим взглядом.
- Он свой парень или так себе? - спросил он.
- Он писатель, - сказал Джек. - Боб, познакомься с моим другом - Левшой Фипом.
- Очень приятно, - сказал я.
Левша молча сел и выхватил у Джека меню.
- Подай мне бифштекс, Джек, - сказал он. - А еще я буду бобовый суп, похлебку из моллюсков, картофельное пюре, горох, морковь, жареную курицу, ветчину на ржаном хлебе, печеные бобы, вафли, спаржу, свиное филе, омлет, кофе, яблочный пирог, мороженое и арбуз.
- Шутишь?
- Нет – ем. Теперь принеси все сюда, и быстро. Мой желудок пустует так долго, что я думаю, будто стал привидением.
Джек пожал плечами и отошел, бормоча себе под нос всякие выражения. Левша Фип внезапно повернулся ко мне и нахмурился.
- Витамины, - проскрежетал он. - Витамины!
- Они вам нужны? - спросил я.
- Ненавижу витамины, - сказал Левша. - Дайте мне еду, и в любое время.
- Вы что, на диете?
- Вы говорите сущую правду. Уже неделю я не принимаю ничего, кроме витаминов. Схожу с ума от таблеток.
Левша тяжело вздохнул.
- «Б» - букашки, - промычал он. – «Д» - дурнота.
- Рецепт доктора? – спросил я.
- Нет. Ресторанные заказы. Это все, что я могу получить. Будете ли вы жить в городке, где никто не грызет ничего, кроме таблеток?
- О каком городе вы говорите?
- Нью Йорк.
- Но в Нью-Йорке полно еды… - начал я.
- Она есть и ее нет, - мрачно сказал Левша. - Сейчас есть, но не будет.
- Я не понимаю.
- Полагаю, что так. Никто не поймет. Я могу все объяснить, но это не та история, которой поверят, и я не хочу заработать репутацию парня, который нюхает порошок.
- Вы не наркоман, - сказал я. - Давайте, выкладывайте.
Левша Фип снова посмотрел на меня с кривой улыбкой. Он пожал плечами.
- Вы сами напросились, - сказал он. - От этой истории у вас волосы встанут дыбом, а кровь застынет в жилах.
- Валяйте, - настаивал я.
Он начал рассказ.
***
Возвращаюсь я на прошлой неделе из Буффало, где поставил несколько пенни на собачек. Моя дворняжка пришла первой, я выиграл, и поэтому возвращался очень счастливым. Это первый раз, когда я сделал деньги на собаках. Более того, я знаю, что на Манхэттене меня ждут пять заездов «Ранчо Грандо», где я делаю еще одну ставку на личность по имени Болтун Горилла.
Этого Болтуна Гориллу я очень недолюбливаю. Он большая шишка в рэкете, и я не желаю иметь дело с таким сбродом. Наше знакомство просто дань прошлому, потому что однажды мы с ним вместе содержались в исправительной школе и продавали выпивку. Но пока я исправлялся, Горилла становится все более и более неразборчивым в средствах. У меня все в порядке, но он всегда подшучивает надо мной, говоря, что единственное золото, которое я когда-либо увижу, будет в нимбе, в то время как у него достаточно золота для полного набора зубов.
Итак, я очень взволнован, выиграв это маленькое пари, как я уже сказал, и начинаю думать о том, как отплачу Горилле старой шуткой, а он вернет мне старые деньги, и это будет очень справедливый обмен.
Около полудня я оказываюсь в стране гор и так счастлив, что начинаю петь во время езды. На самом деле, я даже приоткрываю окно машины, чтобы глотнуть немного воздуха, что необычно, потому что у меня есть теория, что воздух не так полезен для мужчин, если слишком свежий.
Но холмы очень красивы, и у дороги изгибов больше, чем у стриптизерши, и солнце светит, и птицы поют, и это похоже на один большой шлягер, если понимаете, о чем я. Чувствую персонажем рекламы Алка-Зельцер.
И слишком счастлив, чтобы замечать, куда еду, поэтому неудивительно, что, очнувшись, я обнаружил, что следую по боковой дороге, ведущей на холм. Я рассчитываю развернуться, когда доберусь до вершины, поэтому продолжаю ехать вверх и вниз. Но на холме, кажется, нет никакой вершины — я просто продолжаю петлять и поворачивать, а дорога становится все грязнее и меньше, и лес по обе стороны такой же густой, как дом Дэниела Бирда.
Все выглядит настолько глухо, что я даже не замечаю бензоколонки. Если уж на то пошло, я больше не вижу ни фермерских домов, ни коттеджей из каталога. Удивляюсь этому чуть больше, чем чуть-чуть, но продолжаю ехать. Там, наверху, воздух голубой, и я тоже, потому что мне кажется, что я точно погибну, если у меня не будет возможности обернуться.
Внезапно я достигаю уровня, который уходит на довольно большое расстояние в небольшую долину между холмами. Я уже готов развернуться, когда замечаю знак. Он стоит на обочине дороги, впереди, на шесте между камнями. Мне любопытно посмотреть, какая здесь, в провинции, размещена реклама, поэтому я останавливаюсь и читаю ее.
Надписи гласят:
СЕГОДНЯ ПИКНИК
МАЛЕНЬКОЕ ОБЩЕСТВО
ГОР КЭТСКИЛЛ
БЕСПЛАТНЫЕ РАЗВЛЕЧЕНИЯ И
ПРОХЛАДИТЕЛЬНЫЕ НАПИТКИ
НЕЗНАКОМЦЫ ПРИВЕТСТВУЮТСЯ
Я вдруг понимаю, что умираю от голода, потому что сегодня еще не купил продукты. А вот здесь закуски бесплатные, так что я теряю? Никогда раньше не слышал о маленьком обществе гор Кэтскилл, но думаю, что они тоже никогда не слышали обо мне.
Прежде чем вы успеете сказать «Джек Демпси», я решаю ехать дальше, что и делаю. Дорога превратилась в узкую тропинку, но я смогу проехать по ней, если буду медленно пробираться между скалами.
Вдруг я смотрю на небо, потому что слышу гром. Небо все еще голубое, светит солнце, и я думаю, что ошибся. Но нет, я проехал немного дальше, и раскаты грома стали громче.
Тогда я сворачиваю за последний поворот, выезжаю на открытое место и вижу, почему гремит гром. Оказывается, бывает боулинг на открытом воздухе, так что слышится шум от шаров, катящихся по камням. Но не это заставляет меня выключать зажигание и сидеть с таким видом, как будто мне в рот засунули арбуз. Я смотрю на игроков.
В течение многих лет я повидал многое. Я имел удовольствие направлять свои гляделки на множество странных вещей, включая розовых слонов. Но никогда не видел зрелища более ужасного, чем это.
Потому что игроками на этом пикнике была кучка гномов. Да поможет мне Бог, их тут была пара дюжин, коротышек в ночных колпаках и лыжных костюмах, бегающих вокруг, как персонажи из Уолта Диснея.
Картинка сбивает меня с толку, но и этого достаточно. Потому что знак говорит, что это пикник для маленького общества, и вместо того, чтобы наблюдать малое число людей, я пялился на карликов.
По-моему, это какая-то цирковая драка или рекламный трюк, хотя я не заметил ни одной кинокамеры. Что я замечаю, так это красивую коллекцию пивных бочонков с одной стороны. Я сижу и несколько минут смотрю, как крошечный Хэнк Маринос сбивает десятипенсовики. И вдруг слышу, как кто-то скребется в бок машины. «Ага, термиты», - говорю я себе.
Но когда открываю дверь, не вижу никакого термита. Вместо этого, самый маленький человек в мире стоит на подножке, пытаясь дотянуться до ручки двери. У него длинная седая борода и кружка пива в руке.
- Добро пожаловать, незнакомец, - почти беззвучно произносит он. - Добро пожаловать в общество маленьких жителей Кэтскилла.
Я не совсем понимаю смысл, но то, что он говорит дальше, указывает на его доброе сердце.
- Выпей, - говорит он.
Я вылезаю из машины и забираю у него кружку. Пиво очень хорошее, и градус у него выше, чем у хористки в горящем костюме.
- Малыш, что дальше? - спрашиваю я.
Он улыбается сквозь подбородок-шпинат.
- Что здесь происходит? - спрашиваю я. – Объясни мне.
Он пожимает плечами.
- Боюсь, мы нечасто принимаем гостей, - пищит он. - Боюсь, я не понимаю, что вы имеете в виду.
К этому времени вокруг уже собралась целая толпа коротышек, которые смотрят и тычут друг в друга. Я начинаю чувствовать, что вернулся в школу, когда мне было шестнадцать и я попал к третьеклассникам. Большинство этих детишек не смогли бы залезть ко мне в карман без стремянки. Поэтому я снова поворачиваюсь к главному пищуну и пытаюсь заставить его понять мои воспросы, потому что из его слов выходит, что он не особо умен.
- Слушай, странноликий, - говорю я вежливо. - Где Белоснежка?
Но это не срабатывает. Очевидно, эти придурки даже не понимают по-английски.
- Я имею в виду, что вы здесь делаете? Кто из вас тупее? Что это — съезд карликов - автогонщиков?
Главный коротышка снова улыбается.
- Кажется, ты совсем не понимаешь, - говорит он мне. - Это ежегодный пикник маленького общества гор Кэтскилл. Это единственный раз в году, когда мы рискуем выйти из наших домов, чтобы отпраздновать право нашей собственности на эти холмы. Мы играем, пьем, веселимся от рассвета до заката. Как я уже сказал, прошло много времени с тех пор, как прибыл последний незнакомец. Мы можем приветствовать вас?
Я ничего не понимаю. Во всем этом есть что-то ужасно странное. То, как эти малыши одеваются, разговаривают и хихикают, - но что я теряю? Они слишком малы, чтобы причинить мне боль, и я не вижу у их оружия. Они вроде как пьяны и хорошо проводят время, так почему бы мне не остаться, чтобы выпить и посмеяться? Может быть, все дело в горном воздухе, а может быть, это первое пиво на пустой желудок. Как бы то ни было, я пожимаю руку главному карлику и говорю:
- Как насчет боулинга?
Тут все и начинается. Я сворачиваю в холмы и направляюсь к пиву. У этих маленьких рыбок есть специальные шары для боулинга, сделанные по размеру их рук – размером с теннисные мячи и не намного тяжелее. Честно говоря, я бросаю их сразу по два. У этой мелюзги также есть специальные пивные кружки, подогнанные под их рты. Так что я пью по три-четыре кружки за раз, чтобы все по-честному.
Очень скоро я оказываюсь не только честным, но и одуревшим. Эти местные деревенщины варят отвратительное пойло, и прежде чем я улавливаю это, у меня начинает кружиться голова. Гномы, похоже, тоже ничего не замечают, но продолжают расставлять булавки и напитки, а я продолжаю сбивать их.
Я плохо сбиваю кегли, к тому же земля неровная, и они стоят вокруг и подбадривают меня, пока я не откатаю один шар за другим, а также пиво за пивом. Может быть, я и говорю это в некотором замешательстве, но так я и понимаю.
Мне кажется, что прошло всего несколько минут, но, должно быть, минуло уже несколько часов, когда я оглядываюсь через плечо и вижу, что солнце садится. Я убил весь день на этом пикнике.
Гномы тоже, кажется, следят за временем, потому что внезапно успокаиваются и готовятся выпить в последний раз. Мне ничего не остается, как пить с ними. А поскольку их было две дюжины, мне нужно было выпить много.
Главный коротышка продолжает пялиться на меня и подталкивать своих приятелей, наблюдая, как я поглощаю варево.
- Воистину, у него больше способностей, чем у мастера ван Винкля, - хихикает он.
Это имя, кажется, на минуту проникает сквозь густой туман в моей голове.
- Что там с ван Винклем? - спрашиваю я.
Но солнце спустилось низко и покраснело, и кругом темно, и я вижу, как гномы внезапно бегут через лужайку для боулинга в тень. Коротышка бежит за ними.
- Мы должны оставить тебя, незнакомец, - бросает он через плечо. – Приятных снов.
Я бросаюсь за ним, но вдруг спотыкаюсь о траву, и все начинает кружиться и вертеться — десять маленьких красных солнц жонглируют в моей голове, земля поднимается, и я падаю. Прежде чем закрыть глаза, я успеваю, задыхаясь, крикнуть вслед последнему коротышке.
- Кто такой этот ван Винкль?
Я не уверен, потому что спускаюсь в третий раз, но мне кажется, что я слышу его голос издалека.
- Конечно, мастер Рип ван Винкль, - шепчет карлик.
Я открываю рот, чтобы что-то сказать, но из него вырывается только храп. Я снова открываю свои прекрасные детские голубые глаза, когда уже светло. Сначала я не помню, где нахожусь, но потом память возвращается, и я понимаю, что проспал здесь всю ночь.
Я приподнимаюсь на локте, чтобы посмотреть, нет ли поблизости моих маленьких друзей. На самом деле, нет даже лужайки для боулинга, или десятипинсовых, или теннисных шаров для боулинга. Чтобы не было так смешно, пивного бочонка тоже нет — а у меня просыпается сильная жажда.
Может быть, все это сон?
Потом я поворачиваю голову и начинаю молиться, чтобы это был сон. Потому что сейчас я смотрю на мою машину, припаркованную сбоку. И то, что вижу, совсем неподходящее зрелище для таких больных глаз, как мои. Вчера я оставил там новенькое авто. Сегодня нахожу драндулет, который нельзя обменять и на пару роликовых коньков. Он покрыт ржавчиной толщиной в дюйм, шины спущены, окна выбиты. Я в спешке встаю, потому что теперь мне все ясно. Эти гномы, с которыми я пил, всего лишь шайка угонщиков. Они подсунули мне Микки Финна и украли мое авто, оставив взамен эту сломанную тачку просто для смеха. Неудивительно, что они так хорошо ко мне относились — кучка испорченных детей с бакенбардами! Я бегу к развалюхе и открываю дверь. Она не только открывается, но и отрывается, повиснув у меня в руке.
Потом лезу внутрь, и вдруг что-то вылетает и бьет меня по лицу. Пара летучих мышей – да поможет мне бог!
Я смотрю на паутину на сиденье. Потом я обхожу корпус спереди и снова смотрю. На этот раз я чуть не упал. Потому что я вижу свои номера на этом драндулете!
Здесь происходит что-то неправильное. Это моя машина, все правильно — но… Но? Я поднимаю руку, чтобы почесать подбородок. Моя рука никак туда не попадает. Она запутывается в чем-то мягком, как шуба.
Это белая борода. Моя борода! По крайней мере, она растет на мне, так что это, должно быть, моя борода, хоть я этого и не желал. Нет, мне совсем не нужна эта борода, потому что она вся в колючках и чертополохе.
Я смотрю на свою одежду, и это становится последней каплей. Потому что от моего облачения мало что осталось, кроме клочьев. Мои брюки превратились во французские штанишки из тряпья. А на коленях словно провела конференцию целая армия моли. Мой пиджак и жилет напоминают то, что коза съела бы на десерт. Хоть зад у меня не горит, но все равно я очень потрясен.
Потому что теперь я — человек, заблудившийся в горах, со старой машиной и новой бородой. Этого достаточно, чтобы заставить парня кричать — так я и делаю. Вроде как теряю голову и бегаю вокруг, крича, чтобы гномы вышли и все объяснили. Наверное, я на несколько мгновений отключаюсь, просто кричу, пока не слышу звук.
Это жужжащий звук, и он становится громче. Вдруг я поднимаю глаза и вижу самолет. Самолет делает круг, опускается ниже и выруливает на открытое место, туда где должна быть лужайка для боулинга.
Я просто пялюсь на происходящее. Это самолет новой модели, очень маленький, серебристый и блестящий. Что заставляет меня таращиться, так это тот факт, что он приземляется примерно через минуту, и является летающим такси. Но времени пялиться у меня больше нет, потому что из двери вылезает парень и подходит ко мне.
- Что-то стряслось? – спрашивает он меня.
- Да, - отвечаю я. - Так и есть.
Причем стряслось и с ним тоже. На нем тоже довольно забавный наряд – комбинезон с длинными рукавами и лацканами. Вместо шляпы у него на голове нечто вроде таза, похожего на шлем с торчащими антеннами.
- Кто вы? – с досадой спрашиваю я. – И если скажете, что вы Флэш Гордон, можете запереть меня.
Он только улыбается.
- Меня зовут Грант, - говорит он. - Специальный государственный следователь. А как вас зовут?
- Судя по всему, старина Моисей, - говорю я. - Но это не так. Я еду в Нью-Йорк, но столкнулся с некоторыми трудностями.
- Вы хотите сказать, что такой старик, как вы, собирается дойти пешком до самого Нью-Йорка? – спрашивает он. - Неудивительно, что вы кричите. Вас подвезти? Я буду в Нью-Йорке примерно через полчаса.
- Я с тобой, брат, - говорю. Поэтому мы прыгаем в самолет. Я больше не оглядываюсь на машину и почему-то не хочу смотреть на себя. Тем не менее, все, что мне остается, это задавать вопросы.
- Кого ты называешь стариком? – спрашиваю его.
Грант снова улыбается.
- Вас, разумеется. Вам же все 60, не так ли? И с бородой — я уже много лет не видел ничего подобного.
Это заставляет меня замолчать, когда мы взлетаем.
- Ты и сам очень интересный малый, - говорю я ему. - Что ты делаешь с этим громоотводом на голове?
Грант смотрит на меня, как на сумасшедшую.
- Это, конечно же, шлем управления самолетом. Разве вы не знаете, что самолеты управляются по радио? - спрашивает он, поворачивая антенны над шлемом и заставляя самолет подниматься. - Слушайте, из какой вы глуши?
- Тоже хотел бы я знать, брат, - отвечаю я.
- Знаете, в вас есть что-то странное, - продолжает он. – Одежда, которую вы носите, не совсем 1962 года выпуска.
- 1962? - кричу я.
Грант долго смотрит на меня.
- Конечно. Только не говорите, что не знаете, какое сегодня число.
- 30 апреля 1942 года, - отвечаю я.
Он начинает смеяться. Почему-то мне не нравится, когда он смеется, возможно потому что я не участвую в программах Боба Хоупа.
- Сегодня 28 апреля 1962 года, - говорит он мне. – У вас куда-то улетучились 19 лет и 363 дня. Или, может быть, еще больше.
- Я тоже так думаю, - говорю. – Потому что прошлой ночью я лег спать, а если сейчас не 1942 год, то меня надули при покупке газеты.
- Вы что, издеваетесь? - спрашивает этот Грант.
- Кто-то кого-то разыгрывает, - говорю я ему. - Все, что я знаю, это то, что я выпил несколько кружек пива с компанией гномов на пикнике и заснул. Когда я проснулся, моя машина проржавела, а костюм стал мечтой старьевщика, да к тому же на лице появилась длинная белая борода. Это трудно понять, потому что я действительно молодой парень со спортивной машиной и в элегантном клетчатом костюме. И если я не тот, у кого есть борода, тогда кто я, черт возьми?
- Вы говорите, как Рип ван Винкль, - смеется Грант.
Я навострил уши.
- Рип Ван Винкль! – кричу я. – Это тот самый тип, о котором упоминал главный гном перед тем, как я свалился во сне. Кто он?
Итак, этот Грант рассказывает мне историю о каком-то придурке, который живет в далеком прошлом и заблудился в горах, как и я. Он встречается с труппой певчих карликов или кого-то еще и начинает играть в боулинг и пить. Ему подсыпают усыпляющее средство, и он отключается. На самом деле похмелье у него такое, что он спит двадцать лет. По крайней мере, так он говорит жене, когда возвращается домой.
- Похоже на меня, - решаю я. - Итак, я двадцать лет проспал на траве. Есть места и похуже. Но я вижу, что сильно отстаю от текущих событий. Что слышно в народе?
Этот Грант не знает, принимать меня всерьез или нет.
- Вы действительно утверждаете, что пережили нечто подобное, что и Рип Ван Винкль?
- Я не для того придумывал эту историю, чтобы объясняться с женой, - говорю я. - Потому что сейчас у меня нет жены, только алименты. А через двадцать лет, бьюсь об заклад, мне даже не придется алименты платить. Но займись новостями, приятель. Что происходит в мире? Кто снимался в сериалах в прошлом году? Они все еще гоняют лошадей в Саратоге или где там еще? Джо Луис все еще чемпион? Давай начнем вот с таких важных вещей.
Лицо Гранта вытягивается примерно на фут.
- Боюсь, мир не в такой уж хорошей форме, - говорит он мне.
- Вы хотите сказать, что «новый курс» еще не все уладил? - спрашиваю я.
- Нет, не совсем. Сейчас все намного лучше, на национальном и международном уровнях, я полагаю. Вы найдете множество новых обычаев и мод, а также множество изобретений и улучшений появившихся со временем. Но остается одна проблема. И это проблема, которая сбивает меня с толку в проделываемой работе прямо сейчас.
Я спрашиваю его, в чем дело.
- Преступление, - говорит он мне. - Бутлегерство. Прямо сейчас я расследую самый большой контрабандный рэкет, который когда-либо видела эта страна.
- В чем дело, опять сухой закон? – спрашиваю я.
- Сухой закон? О, нет, это не алкоголь, а контрабанда витаминов.
- Витамины? Ты имеешь в виду алфавит — типа А, Б, В, Г? Лично я никогда не увлекался подобными штуками. Предпочитаю бифштекс с кровью в любое время.
- Вы ничего не понимаете, - говорит Грант. - Витамины теперь стали пищей. Мы едим только витамины. В последние годы научные исследования позволили усовершенствовать источники энергии и питания, главным образом в результате нехватки урожая и голода после Второй мировой войны. Теперь каждый принимает ежедневную порцию витаминов. Это повышает выносливость населения мира. Но в последнее время большие запасы синтетических витаминных капсул похищаются — можно сказать, похищаются — со складов правительства. Женщины и дети снова терпят лишения в мире, где у нас больше нет места для голода и нужды. Какая-то организованная группа бандитов ворует капсулы и тайно продает их спекулянтам. И так как все производство витаминов сосредоточено в Нью-Йорке, и большинство капсул хранится там до распределения, сложилась серьезная ситуация. В течение нескольких недель ежедневно пропадают миллионы капсул. И люди голодают. Я возвращаюсь в Нью-Йорк из Кливленда. Мои зацепки оказались ложными. Но если я в ближайшее время не разберусь с этим бардаком, мне конец.
Грант произносит последнюю фразу весьма кислым тоном.
- Я сам старый пьяница, - говорю я ему. - Может быть, когда я доберусь до города, то разыщу кого-нибудь из старой шайки и посмотрю, нет ли зацепок. Если так, я тебе позвоню. Как насчет номера телефона?
- Используйте частную коротковолновую систему, - говорит он. - Вы найдете устройства связи, куда бы ни пошли. Но вы не покинете меня просто так — я хочу услышать побольше об этой истории с Рипом Ван Винклем.
- У меня срочные дела в городе. Я свяжусь с тобой позже, обещаю.
Он не отвечает. Снова возится со своим шлемом, приземляясь. Потому что прежде чем я осознаю это, мы уже над Нью-Йорком. Я оглядываюсь. Город не сильно изменился. Здания кажутся немного выше, но я все еще вижу Эмпайр-Стейт и Радио-Сити, и мне кажется, замечаю Мински, когда мы спускаемся по спирали. Приземляемся где-то на окраине Флашинга, на маленьком поле. Воздух вокруг нас наполнен маленькими серебряными пятнышками – это другие самолеты. На самом деле мы приземляемся в место, где есть надписи:
Парковка самолета – 50 центов.
Ночной ангар – 75 центов.
Регулировка мотора – 1 доллар.
Тут выбегает парень, чтобы вытереть лобовое стекло. Я поспешно выбираюсь из кресла и направляюсь к воротам. В квартале от отеля есть вход в метро.
- Эй, подождите меня! - кричит Грант. - Я хочу поговорить с вами.
- Увидимся позже, - отвечаю я. - Может, я и не очень быстро туда доберусь, но мне еще надо получить пять тысяч от Болтуна Гориллы.
Я мог бы рассказать еще много чего. О ракетном метро, которое они поставили вместо старого - все новые улучшения, за исключением того, что мне все еще нужно встать. О том, как странно они одеваются, в этих комбинезонах с лацканами, и о машинах нового типа, которые я вижу в центре города, работающих на радиоуправлении, но все еще пытающихся поймать каждого пешехода, который сойдет с тротуара. Я также замечаю кинотеатры, и мне становится интересно, что происходит со старомодным стриптизом, но нет времени, чтобы это выяснить.
Потому что, как уже сказал Гранту, я еду к Болтуну Горилле. В 1942 году он околачивался за бильярдной на Второй авеню, и думаю, что есть шанс, что он все еще там, потому что Горилла не из тех, кто много передвигается. На самом деле он очень ленив и почти никогда не двигается со стула, кроме как для того, чтобы пнуть свою жену.
Поэтому я выхожу из метро и иду пешком. Улицы выглядят ничуть не лучше; на самом деле они состарились на двадцать лет, как и я.
В метро люди смотрят на меня как-то странно, и я, несомненно, то еще зрелище, но здесь, на Второй авеню, я выгляжу вполне естественно – потому что улица полна всяких бродяг.
Я начинаю думать об этом. Я и сам теперь старый бродяга и не знаю, что делать. Но как только добуду эти пять штук, побреюсь, оденусь, поищу собак или кляч для ставок и снова встану на ноги.
И все-таки не очень приятно идти пешком. Потому что на улице много грустных людей, сидящих перед своими жилищами. Плачут дети и женщины с платками на головах, парни сидят, обхватив голову руками. Довольно скоро я натыкаюсь на длинную очередь людей, стоящих перед магазином. Они что-то бормочут и повторяют себе под нос. В начале очереди они толкают и дребезжат запертой дверью.
Вдруг из окна наверху высовывается голова какого-то парня.
- Уходите, - говорит он. - Уходите все. Государственный заказ. Сегодня мы не можем продавать капсулы – нехватка витаминов.
Парни в очереди застонали.
- А как же моя семья? – кричит один. - Моя старушка и ребенок уже три дня ничего не едят, кроме нескольких капсул с и пол-унции Е.
- Извини, - говорит парень в окне. - Ты же знаешь, как это бывает. Я не несу за это ответственности.
- Мы должны поесть, - говорит парень в очереди. - Это все проклятые бутлегеры! Почему их не ловят?
Большинство мужчин отворачиваются. Я иду дальше. Вдруг замечаю, что к одному из парней в очереди подкрадывается человечек с маленькой крысиной мордочкой.
- Хочешь капсул, приятель? - бормочет он. – У меня тут есть кое-что ... свежее. От А до Я, все, что захочешь, если будешь держать рот на замке.
Парень как-то странно смотрит на Крысиную морду, и говорит:
- Мои родители голодны. Сколько стоит двухдневный запас общих пайков?
Крысиная морда улыбается.
- Десять баксов, - говорит он.
- Десять баксов?! – восклицает парень. – Да это ж грабеж – такие капсулы стоят не больше 80 центов в обычном магазине!
Крысиная морда снова улыбается.
- В обычном магазине их нет, - шепчет он. - Ты же знаешь. Десять баксов, приятель. Тебе повезло, что они у меня есть.
Парень протягивает ему деньги и берет маленький тюбик. Я не жду, чтобы увидеть больше, но знаю, что Крысиная морда идет дальше по улице. Я догадываюсь, что имел ввиду Грант, говоря мне в самолете о нехватке витаминов. Это как подпольная торговля выпивкой. Потому что, видите ли, этим людям нужна еда. Она должна быть у них. А потому бутлегеры сбывают эти штуки ... ну уж нет, я на это не куплюсь. Может быть, я становлюсь мягче на старости лет.
Во всяком случае, я больше об этом не думаю, потому что подхожу к бильярдной Гориллы и захожу внутрь. Заведение выглядит, как и прежде, и снаружи так же пусто. Там сидит только один парень, какой-то новенький. У него красное лицо с бородавками, а во рту засохший окурок. Цепной пес.
- Привет, дружище, - приветствую я его. - Горилла здесь?
Бородавчатый медленно осматривает меня.
- Может быть. Кто его ищет?
- Скажи ему, что его хочет видеть Левша Фип. Это насчет пяти тысяч.
- У тебя есть пять штук?
- Я собираюсь получить от него пять тысяч, - поправляю я.
Он смотрит на меня с прежней ухмылкой. Но я смотрю на него в ответ, и в конце концов он слезает со стула и уходит в заднюю комнату. Через пару минут он возвращается.
- Входи, - говорит.
Поэтому я ковыляю туда и открываю дверь.
- Чего тебе, дедуля? - слышится голос.
Я вижу большого толстяка, сидящего за столом. У него лысая голова и пара лишних подбородков, но в основном он весь состоит из челюстей вверх от шеи и рук вниз от нее же. Он похож на Кинг-Конга с плохо выбритым лицом.
- Прошу прощения, Кудряш, - говорю я. - Где я могу найти Болтуна Гориллу?
- В аду, - отвечает толстяк за столом. - Он умер восемнадцать лет назад. Если подумать, ты и сам не так уж далек от смерти, дедуля.
- Не называй меня дедулей! – рявкаю я. - Или я выпущу воздух из твоих подбородков, морж-переросток.
Потом толстяк встает из-за стола, и я вижу, что он футов десяти ростом, а может, шести с половиной. Большая его часть – мускулы, а остальное – подлость, поэтому, когда он смеется, это на меня не действует, а когда протягивает руку, я не сжимаю ее в братской хватке.
- Кто вы и что вам нужно? - говорит он, подходя.
- Я Левша, а Болтун Горилла должен мне пять штук за собачьи бега, - упрямо повторяю я твердо. Только о ногах моих не скажешь того же, потому что они тянут меня к двери.
- Ну, я племянник Гориллы и уже много лет руковожу этим шоу. Я никогда не слышал, чтобы мой дядя упоминал ваше имя, и он, конечно, никогда не упоминал, что должен кому-то пять пенни, не говоря уже о пяти тысячах. Так что мой тебе совет, Фип, убирайся отсюда, пока я не задушил тебя усами, старая ты мочалка!
- Я так понимаю, вы не хотите заплатить мне? – спрашиваю я, просто чтобы убедиться.
Толстяк протягивает руку и хватает меня за шею.
- Нет, - говорит он, поднимая меня с пола и тряся, как тряпку. - Хотя я вижу, что пять тысяч долларов тебе пригодятся, хотя бы для того, чтобы оплатить больничные расходы после того, как я тебя отделаю.
Это не очень хорошая новость, и еще хуже, когда он бьет меня по голове. Я просто беспомощно болтаюсь в его ручище, пока толстяк замахивается для очередного удара, когда вдруг он бросает меня на пол.
В комнату входит еще один парень, и он привлекает внимание толстяка. Я лежу на полу, смотрю вверх и вижу, что это не кто иной, как Крысиная морда, слизняк, который продавал контрабандные витаминные капсулы горожанам.
Он так взволнован, что даже не замечает меня и чуть не наступает мне на лицо.
- Все идет отлично, босс! - кричит он толстяку. - За последний час я продал таблеток на триста баксов. Остальная часть мафии прикрывает район. У нас кончаются запасы.
Крысиная морда все еще говорит, когда Бородавочник входит из передней комнаты. В руке у него ацетиленовая горелка.
- Ребята готовы сегодня вечером снова прорыть туннель к правительственному складу, - говорит он. - Мне прислать грузовики?
Толстяк как-то странно на него смотрит.
- Вы, птички, слишком много щебечете, - говорит он Крысиной морде. - Возвращайся и скажи мафии, чтобы на сегодня прекратили продажи. Мы не хотим насытить рынок сразу.
Затем он поворачивается к Бородавочнику.
- Спускайся ... на склад. Парни пробивают туннель из соседнего здания. Но оставь факел мне. Думаю, он мне пригодится. Теперь – порох!
Эти двое выходят из комнаты, даже не заметив меня. Я лежу на полу и слушаю птичек, щебечущих из-за удара по голове, но при этом еще и думаю. Если эти парни – те, за кем охотится Грант, они занимались контрабандой витаминов из этого места. Одна банда, должно быть, роет туннель, чтобы украсть правительственные припасы, а другая выходит и продает таблетки. А этот толстяк – их лидер. И вот я заперт в комнате с племянником Гориллы. Мне шестьдесят лет, у меня нет пушки, а он довольно жесткий тип.
То, что он хочет мне сказать, тоже не обнадеживает. Гадина стоит надо мной и смотрит вниз с отвратительной ухмылкой.
- Мне жаль тебя, дедуля, - говорит он. – Я только собирался избить тебя и отправить в больницу. Но теперь ты услышал слишком много, так что, думаю, твоя следующая остановка – морг.
Я быстро соображаю.
- Есть у тебя сердце или нет? - говорю я ему. - Я пожилой человек и знал твоего покойного дядю, можно сказать, даже связан с ним. Я всего лишь отсидел двадцать лет, но родом из Верхнего города. Я могу тебе помочь.
Толстяк стоит надо мной и смеется.
- Бесполезно, дедуля, - говорит он. - С вами, старомодными гангстерами, покончено. Мы больше не используем удочки и гремучки. Это большой бизнес. Я самолично противостою федеральному правительству и побеждаю. У нас под этим заведением хранится восемьдесят миллионов капсул витаминной пищи, и сегодня вечером мы добудем еще тридцать миллионов. У меня сотня ребят, организованных для прикрытия контрабандных территорий. Это большой бизнес. В нашей власти дюжина городов. Ты думаешь, я какой-то мелкий сопляк из бильярдной, как мой покойный дядя? Ни на минуту – это большое дело, а вы, бывшие, никуда не годитесь.
- Но дай мне шанс... я знаю несколько трюков, - умоляю я.
Он снова начинает смеяться.
- Ни за что на свете, - хихикает он. – И если говорить о твоей жизни, она прошла.
Итак, разговор окончен, и он тянется за ацетиленовой горелкой.
Через пятнадцать минут, после того как я нашел Гранта по коротковолновой связи в табачной лавке на углу, он пришел и защелкнул наручники на толстяке. Кроме того, его люди окружили бильярдную и потихоньку отлавливали бандитов, включая Крысиную морду. Они также захватили, как я слышал позже, всю толпу в туннеле и нашли запасы капсул в большом подвальном складе, оборудованном внизу.
В общем и целом, для этого Гранта все сложилось удачно. А также для меня, когда я узнаю, что правительство готово платить пять тысяч поимку сбытчиков витаминов.
Через два дня я получил награду. Тем временем я сдружился с Грантом и стал лопать витамины в ресторанах. Вот почему меня от них тошнит.
На третий день сижу я в закусочной и корчу рожи, проглатывая третью порцию таблеток от головокружения с каплей кетчупа. Грант со мной, и он говорит:
- Ну, что собираешься делать с наградой – заняться бизнесом для себя?
Вот тогда я начинаю злиться.
- Нет, - отвечаю я. - Я вижу, что не гожусь для этого времени. Я слишком стар, чтобы начинать все сначала, мне не нравится класс людей, которые сейчас занимаются рэкетом, и, кроме того, вообще не наблюдаю никаких стриптиз-шоу. Все больше и больше эти витаминные таблетки разрушают мое пищеварение, и у меня даже нет повода носить зубочистку. Думаю, мне лучше вернуться в 1942 год.
- Слишком плохо, - говорит мне Грант. - Те дни минули навсегда.
Но я его не слышу. Я смотрю на календарь на стене.
- 29 апреля! – кричу я. - Послушай, ты хочешь сказать, что я сплю 19 лет и 360 дней? И провел здесь еще 4 дня или нет? Значит, завтра снова 30 апреля!
- Ну и что? - спрашивает Грант.
- Это значит, что завтра ежегодный пикник маленького общества гор Кэтскилл. Прыгай в свой самолет — мы повидаем этих гномов и сделаем им небольшое предложение.
Именно это мы и делаем. На следующее утро Грант высаживает меня на вершине горы. Я поднимаюсь наверх и, как обычно, нахожу этих коротышек играющими в боулинг. Они удивлены, увидев меня, и немного смущены, пока я не поднимаю на уровень своей головы одного из них.
Я спрашиваю коротышку, есть ли у него что-нибудь выпить, чтобы вернуть меня обратно. Он поступает умно и говорит «нет». Тогда я говорю ему, что веселье весельем, а кляп – это кляп, но я хочу вернуться и готов заплатить за поездку. Это его заинтересовало, и он спросил, в чем суть. Я говорю ему. Он возбуждается и созывает совещание. Короче говоря, гномы собираются вместе со мной, и главный коротышка идет и смешивает свежий напиток. Не пиво, а что-то другое. Я обещаю не упоминать об этом. Потом я выполняю свою часть сделки и пью это пойло.
Оно сразу же вырубает меня. И когда я просыпаюсь, все в порядке, наступило утро, и спустившись с горы, я узнаю, что на календаре 1 мая 1942 года.
Я телеграфирую, чтобы мне прислали деньги, и мчусь в город. Первое место, куда я направляюсь, - это сюда, потому что после четырех дней приема одних только витаминов я очень голоден.
***
Левша Фип закончил свой рассказ с глубоким вздохом. Потом последовало фырканье из-за моего плеча. Джек стоял с подносом в руках.
- Что я тебе говорил? – спросил он меня. - Ты когда-нибудь слышал что-то подобное в своей жизни?
Фип взъерошил волосы.
- Что не так с моей историей, хотел бы я знать? - спросил он.
Джек снова фыркнул.
- Все. Но даже если бы я в это поверил – а я в это не верю, - есть несколько вещей, которые меня озадачивают. Начнем с того, что я думал, что ты был в полной власти того толстяка в задней комнате бильярдной. Он собирался убить тебя ацетиленовой горелкой, не так ли? На самом деле ты лежал на полу, а он стоял над тобой. И все же ты утверждаешь, что пятнадцать минут спустя вышел на свободу и оставил его там, в ожидании ареста.
- Ах, это? - сказал Левша Фип. – Это очень просто. Как я уже сказал, тот парень думал, что он очень умный, и что старики не знают никаких эффектных трюков. Но у меня есть одна хитрость в рукаве, которой он не знал. Сегодня это самый обыкновенный трюк, его часто используют в ракетках, но в 1962 году он, наверное, никогда не слышал об этом. Смотрите: я лежу на полу, он тянется за фонариком, но я хватаю его первым. Он толкает меня ногой под локоть, но я, как уже сказал, выкидываю старомодный трюк. Я просто включаю фонарик и делаю ему «горячую ногу». И если ты думаешь, что «горячая нога» не работает, ты сбрендил.
Джек побагровел.
- Ладно, сдаюсь, - вздохнул он. – И еще одно. О той сделке, которую ты заключил с гномами.
- А что с ней?
- Ну, конечно, ты не просто предложил им деньги. Им же не нужны деньги.
Фип улыбнулся.
- Конечно, нет. Но я использовал деньги, чтобы заключить сделку. Я приманил их тем, на что гномы действительно пойдут. Вот что я сказал главному коротышке, чтобы заинтересовать его. Я сказал, что дам его маленьким приятелям что-нибудь, что они смогут использовать на своих пикниках.
- И что же это?
- Современный боулинг. Конечно – я сказал ему, что заключу контракт на строительство боулинга прямо на вершине горы, чтобы они могли организовать лигу и участвовать в турнирах. На самом деле, в следующем году я вернусь туда снова и сыграю сам. Может, хочешь попасть в команду?
- Пошли, - сказал мне Джек, - нам с тобой надо выбираться отсюда.
Мы вышли из-за стола, но Фип нас не заметил. Он разрывал жареного цыпленка с голодным видом человека, который четыре дня не ел ничего, кроме таблеток.
(Time Wounds All Heels, 1942)
Перевод К. Луковкина
