Глава 5
Гоночная, или Полоса препятствий
Вы говорите, это препятствия?!
Подвиньте спящую Жабку — тогда и поговорим!
Третий день практики начался грандиозным скандалом. Без моего участия. Почти. Подслушивание не считается. А было все так.
Когда я сонная и разморенная спускалась по лестнице, Ванична распекала Самаэлен за несознательное поведение. В ответ кошка фыркала, выпускала когти и напоминала, что вход в хранилище запрещен всем духам без особого распоряжения королевы, коего не поступало. А без прямой угрозы жизни госпожи Самаэлен не имела никакого права вторгаться на подотчетные службе безопасности вотчины. К тому же оплетенные защитной сетью в три ряда и заботливо повязанные ментальным бантиком, чтобы уж наверняка воры не ушли.
Смирившись, что сорвать гнев не на ком (не идти же по второму кругу к сестре?), Ванична вздохнула, заметила меня и выдала с собой бутербродов. Самаэлен насмешливо покосилась на этот обед и продефилировала на кухню. Кажется, там недосчитаются свежей рыбки.
— Будь осторожна! — наставляла меня Ванична. — Не слушайся старших! Слушай только свое сердце и разум. Интуиция у нас семейная.
— И не подводит, — процитировала я основной аргумент Дженджин, которым она отбивалась от нападок старших.
— Невыносимая семейка, — грустно усмехнулась женщина, потрепала мои волосы (и так не в идеальном после сна состоянии) и попросила: — Будь осторожнее. Ты у меня одна.
— Я знаю, — тихо проговорила я и крепко обняла свою… маму? — Буду самой осторожной в мире, — пообещала я, вдыхая ее запах. Родной. Теперь я поняла, чем он мне так нравился.
— Самаэлен! — окрикнула кошку Ванична, отпуская меня. — Будь готова!
В ответ из кухни донесся раздраженно-сердитый мяв.
— Она обещает, — перевела я и не удержалась: продегустировала бутерброд из собойки. Вкуснятина…
Таким образом, кое-как позавтракав, я отправилась на место службы. Недовольная Самаэлен шла следом, впившись зубами в голову какой-то толстой рыбы. Оставлять свою добычу в особняке кошка отказалась, мотивируя необходимостью поддерживать легенду. И вообще, кто из окрестных котов на нее взглянет, если даже рыбу стащить она не может?!
У ворот я уже привычно пробралась через ребятню, дождалась, пока мне откроют, и протиснулась на территорию. Привычно сделала свое дело, и я пришла на десять минут раньше оговоренного срока. Впрочем, в день совета работы у меня могло и вовсе не появиться: все сотрудники стремительно подменялись неразговорчивыми болотниками с особыми нашивками, а работники впервые за многие годы приходили просто прогуляться и поболтать с друзьями без страха получить выволочку.
Решив, что, если меня все равно отпустят, так почему бы не уйти пораньше, я отправилась на встречу с господином Имелем, и не прогадала. Медленно, скрипя суставами и зубами, мне поведали об обстоятельствах непреодолимой силы, которые лишают меня работы на целый один день. И ему, Имелю, очень стыдно передо мной. Поэтому, если я желаю, он может докинуть мне еще один дополнительный рабочий день. Администрация это, конечно, не приветствует, но…
С трудом убедив начальника, что я буду страдать, но смогу пережить этот день вне зоопарка, я выпорхнула из здания администрации и остановилась на перекрестке. С одной стороны, я могла неплохо провести время с Жабкой, с другой же — оценить экспозицию зоопарка не только из-за кип приглашений.
Решив, что Жабка простит, я медленно двинулась вдоль вольеров.
— Да, прав был Таон, говоря, что в зоопарке мне самое место. Если здесь такие кошечки водятся, я согласен бывать почаще! — прошептали мне прямо на ухо, обнимая за талию.
Я скосила глаза, пытаясь разглядеть Самаэлен, но эта хвостатая кокетка флиртовала с тигром, подманивая на трофейную рыбью голову. Вот уж кошка!
— О, так вам нужна Самаэлен, — усмехнулась я, выворачиваясь из его объятий. — Одну минутку!
— Не стоит. — Демон дернул меня на себя, заставляя уткнуться носом в его камзол. — Блохастое чудовище интересует меня в последнюю очередь.
— В таком случае вам стоит выражаться точнее, — попеняла ему я и невзначай встала прямо на ногу. Нечаянно, разумеется.
— Учту, — коротко пообещал этот проходимец и отсалютовал отвлекшейся Самаэлен. — Я украду вашу подопечную. Обещаю вернуть в целости, сохранности и сытой, — последние слова он произнес уже мне, когда мы стояли на крыше одного из тыквенных домов.
«Мы все еще в столице», — с облегчением поняла я, привычно бросила взгляд на небо и замерла: ни мха, ни просто защитной сети не было. Мы покинули безопасный периметр, и с этим следовало что-то делать, пока красты не поняли, что им свежатинка к завтраку привалила.
— Нужно спускаться, — сказала я и упрямо сделала шаг вперед, чуть не рухнув с крыши. Мох внизу стал стремительно собираться в одну точку, чтобы смягчить падение. Сервис!
Увы, воспользоваться услугами мшистой подушки безопасности мне не позволили. Вредный демон приобнял одну вяло сопротивляющуюся кикимору (меня!) и спрыгнул вниз, удерживая на руках.
— Испугалась? — заботливо поинтересовался он, не давая мне встать на ноги.
— Еще как, — хмуро заверила я. — Боялась, вдруг кто-то расшибется — межрасовый конфликт будет.
— Не будет, — усмехнулся Наон и заверил: — Чтобы избавиться от меня, нужно нечто большее, чем прыжки с крыш с прекрасными дамами на руках.
— А со злобными кикиморами? — поддела я. На прекрасную даму, с утра и после пробежки, я тянула так же, как ежик — на дельфина.
— О, с вашим родом мне и вовсе ничего не угрожает, — рассмеялся демон. — Болото сделает все, чтобы его дитя не ушиблось.
«А если дитя не совсем болотное?» — хмыкнула я, понимая, что вслух такого никогда не скажу, но что-то в этом есть.
— Не сердись, иначе нам было не поговорить. Леди Вания слов на ветер не бросает, так что пришлось действовать иным путем.
— А она сказала тебя на чай пригласить, — рассеянно отметила я, разглядывая темную точку на горизонте. Солнце, не скованное защитными сетями, слепило, и я не могла разглядеть, то ли это мотылек летит нами закусить, то ли драконы взмыли в небо, то ли кто-то воздушного змея потерял и очень грустит. — Нам лучше спуститься, — поежившись, попросила я.
— Если леди желает, — пожал плечами демон, как будто готов был исполнить любую глупость, что я скажу.
Второе падение под мох выдалось много приятнее первого. Во-первых, амортизация демоном имела явные преимущества перед амортизацией соломкой, во-вторых, сам момент проникновения прошел легче — сказывался опыт, и, в-третьих, мне самой хотелось скорее под защитную сеть, и я готова была перетерпеть неприятные секунды, чтобы с облегчением вздохнуть, оказавшись вновь под защитой болота.
— А что ты здесь делаешь? — занимая паузу, поинтересовалась я, выглядывая в торопящейся толпе знакомые лица или морды.
— Держу одну зеленку, которая хочет от меня сбежать, — поделился сведениями демон и крепче перехватил мои коленки.
Хорошо, что шорты надела, а то сверкать трусами на всю округу… Нет уж, с клубничками у меня нет, чтобы так развлекаться.
— Это сейчас, а я про вообще спрашиваю!
— То есть ты не отрицаешь, что продумываешь план побега? — уточнил демонюга и все же поставил меня на ноги. Только вот уйти я не успела: сложно бежать, когда тебя двумя руками обнимают, крепко прижимая к себе. Вот же ж!
— Руки прочь от народного достояния! — фыркнула я и лягнулась.
— Как я могу! — Наон и не думал прекращать лапание. — Где еще я смогу так близко познакомиться с достоянием?
— Нет, так нечестно. — Я пригорюнилась и даже перестала вырываться. — Почему все такие?!
— Какие? — уточнил задетый за самое главное — интерес — Наон. Даже руки разжал.
— Злые, вредные, пакости делаете и смываетесь. Заставляете скучать и беспокоиться. Вдруг вас красты съели или вы языком подавились? — Я обличительно ткнула пальцем в грудь демона. — Вот как так можно?
Наон замер, переваривая мою речь, а после расхохотался. И так искренне-заливисто, что я позавидовала и обиделась. А от обиды отвернулась и надулась, усевшись прямо на дорогу. Все, с места не сдвинусь. Придет Самаэлен — сама за шкирку притащит домой.
— Ну, девочка, полно. — Он уселся рядом и обнял меня за плечи. — Ну кто же тебя так расстроил? Не я ведь? — осторожно поинтересовался демон и предложил: — Если я, то можем все исправить. Бери вещи, и поедем шкодить вместе.
— А совет? — шмыгнула носом я. — Вы ведь все на него приехали.
— А совет… Кому он нужен, когда такая красавица сидит и глазками красными сверкает, еще и нос опух!
— Ты хороший, — вырвалось у меня. — А он плохой! Я скучаю, а он не приходит. Совсем!
— И кто этот злодей, что очаровал мою врединку и заставил слезки плакать? — ласково спросил Наон, напрягаясь.
— А я не твоя, я мамина, — слабо запротестовала я, вытирая слезы рукавом кофточки.
— И моя. Еще Таона и Жабки, — добавил демонюга, видимо, припомнив мои валяния на газоне.
«Следил!» — поняла я, но протеста в душе отчего-то не возникло. Скорее грусть. Всего три дня прошло, а Виты не видно, про Трейса и остальных даже весточки нет, а Альтар… Альтар про свои обязанности напрочь забыл и даже не навещает! Куратор называется!
— Хочу тортик, — грустно выдохнула я, приподнимаясь. — Большой и со сливками.
Демон сочувственно кивнул, и мы вновь перенеслись. А я поняла, что даже самый вредный демонюга может быть верным другом.
Кондитерская, которую выбрал для утешения унылой меня демон, располагалась где-то на окраине. Из окна виднелась только одна путевая дорожка. В самом помещении почти не было посетителей, а те, что были, сосредоточенно читали приколотое к доске объявлений сообщение.
Я хмыкнула, но не утерпела и подсмотрела, что ныне так волнует болотный народ, что у них напитки стынут, а они хоть бы глазом повели в сторону. Даже в ладоши хлопнула, но никто так и не отвлекся.
Волновал их рекламный плакат, на котором рукой неизвестного (а то бы побили) живописца был начертан весьма схематичный облик скаковой жабки и рядом — смазливый паренек аки девчонка с кошелем в руке и ухмылкой на лице. Подпись гласила: «Зеленые гонки! Испытай свои силы и заработай впрок!» Далее шел перечень требований к участникам, основным же было наличие жабы.
Собравшиеся у плаката воодушевленно перешептывались. Но, как оказалось, на приз им было наплевать. То, что волновало сердца почтенной публики, лежало глубже и крылось в патриотических чувствах.
— Говорят, этот размазня младший принц будет участвовать. Кто додумался ему жабу одолжить? — негодовал юноша точь-в-точь как на картинке. Неужели сам позировал живописцу?
— И не говори! Позор! Да какие это гонки, если все будут следить, как бы его высочество не навернулось и в грязи не повалялось, — выплюнула высокая нескладная девчонка и пообещала: — Но я уж постараюсь, чтобы он навоз пропахал.
Толпа наградила ее подбадривающими тычками.
— А наши почему не участвуют? — внезапно рыкнул тролльего вида дяденька с повязкой на глазу. — За державу обидно! Что, нет в родном болоте принца, что заткнет этих пришлых за пояс?
— Принцесса ушла из спорта, — под стон окружающих напомнил кондитер, почесывая колпак. — А Вильгельмина еще мала, чтобы рекорды матушки побить.
И речь плавно перетекла в перемывание косточек любимой королевской семье. Мои ушки непроизвольно запылали. Повезло еще, что за массивной фигурой демона одну меня разглядеть было проблематично.
Высунувшись из-за Наона, я убедилась, что никто не запалил подслушивающую меня, и выдохнула.
— Чего желаете? — подлетел к нам официант. Он всячески старался удержать на лице приветливо-угодливую гримасу, но стоило ему бросить косой взгляд на моего спутника, как и она сползла, сменяясь осуждением. Да уж, и ему за родное болото обидно. Кикимора — да с демонюгой, как будто своих красавцев нет.
Судя по быстрой самодовольной усмешке, себя официант относил к лучшей половине болотных красавцев, тех, которые красивые, а не странные. Мне же все они были на один взгляд: увидеть и убежать, ибо нехорошие ассоциации с подворотней возникали неосознанно и лечению не подлежали. Ну не выдерживает моя нежная психика попаданки лохматых травяных бровей и густой растительности (в прямом смысле слова) на лице и руках. Да уж, и почему есть нормальные гуманоиды, а есть вот такие? Болотная почва, что ли, растит, а потом их как розочки срезают и в производство пускают: живите, дескать?
Тряхнув головой, выкидывая все условно глупые мысли, я обратилась к меню и тыкнула в самый красивый тортик. Официант просиял, лучше циферок подсказывая, что блюдо будет из разряда самых дорогих. Следом его обрадовал и Наон, подкрепив заказ, разумеется, «самой лучшей выпивкой (безалкогольной!), что у них была».
— А где твой приятель? — решив заполнить паузу, не иначе, поинтересовался демонюга, наклоняясь через стол и пытливо заглядывая мне в глаза.
— Бревен нет, — отчиталась я этому окулисту-любителю и проникновенно ответила: — На кукурузном поле остался.
— На кукурузном? — задумчиво переспросил Наон, а мне показалось, что он перебирает в памяти все кукурузные поля, пригодные для закапывания трупов. — А подробнее? Должен же я знать, от чего скончался предшественник.
— От неземной красоты, — начала вдохновенно врать я.
— Чьей же? — заинтересовался демонюга.
— Моей! — фыркнула я, обиженная до глубины души, что самую красивую болотную деву не признали таковой. Вот же ж!
— Сомневаюсь, — авторитетно заявил демонюга и перечислил: — Глаза косые, нос кривой, зубы желтые, ноги… тоже кривые, попа…
Добавить эпитет к самой трудоспособной (столько неприятностей цеплять!) части кикиморы Наон не успел, уклоняясь от полетевшей в него вазы. Не моей! Я смирно сидела и внимала профессионалу, наблюдая, как краснеет от гнева будущая звезда Зеленых гонок.
Не смирившись с попранием чести и достоинства кикимориной попы, она запустила точнехонько в демона вазу. Вафельную и с карамелью. Сладкий соус степенно потек по лбу демонюги, превращая его в карамельное недоразумение.
— Эй, мелочь! — Решив не реагировать на фамильярность, я все же уделила крупицу своего драгоценного внимания местной воительнице и пересела за ее столик. Так, случайно, и вовсе я не испачкаться боялась! — Нечего с врагами брататься. Ни стыда, ни уважения у них, а ты сидишь, слушаешь и терпишь! Не так должно себя вести! — начала наставлять меня девица.
— Да уж, лучше еду переводить и на демонов бросаться, — хмыкнул Наон, слизывая карамель с губы. — Подумаешь, отказал пару раз. Ревновать грешно, — поделился опытом демонюга.
— Да как вы! — Кикимора вновь сменила цвет, больше походя на разнервничавшуюся демонессу, чем болотную деву.
— Смею, милочка, смею. Ты мне лучшие посиделки в мире испортила. — И уже мне: — Ваша светлость, извольте подождать снаружи. Я вынужден объяснить госпоже, насколько неподобающа ее ревность. И это приличная болотница! — Он осуждающе покачал головой и вывел меня из кондитерской.
«Вот всегда так, ни поесть, ни подслушать!» — заключила я, безуспешно припадая к дверному проему.
Когда же дверь открылась, я едва не встретилась носом с дорогой, но была расторопно подхвачена одной рукой. В другой Наон держал упакованный с собой тортик, две тарелки, стаканчики и большую флягу.
— Здесь негостеприимные посетители, — пояснил он и подошел ко мне, чтобы переместиться куда-то еще. Я успела заметить, что над бровью демонюги тянется тонкая светлая полоска, которая с каждым брошенным на мужчину взглядом затягивается все интенсивнее.
К моменту, когда мы вышли в самом центре болотца, от царапины не осталось ни следа, а сам демон вновь был беззастенчиво любезен и нагло неотразим. Не отражали его ни стены, ни барьеры, ни зеркала, ни даже мое твердое «нет», когда этот прохиндей извлек из воздуха покрывало и, не считаясь ни с чьим мнением, подло воспользовавшись силой, приподнял меня и усадил на чистое. Как будто до этого я запачкаться не успела?!
Вот никогда не понимала таких демонюг! Одно дело — чистое на чистое, а совсем другое — грязное на чистое! А потом кому-то это стирать. Очень красиво получается! Жест изящный, а последствия… Но ведь никто о них не думает!
— Кушать подано! — в лучших традициях русских пьес выдал демон, гордый осознанием своей роли. Увы, главной, хотя я надеялась на второстепенную. Будь он актером массовки — ушел бы после этих слов за кулисы, а мне осталось бы только наслаждаться тортиком и…
— Самаэлен?! — шумно выдохнула я, глядя, как с усердием ледокола ко мне скачет с кочки на кочку кошка, нахватавшая репьев. Да уж, демону настала полная и неизбежная Бездна! В смысле будут бить, и больно.
— Данька! — прошипела кошка, прыгая между нами, прямо на тортик. Грязными лапами! — Домой!
— Но…
— Чаевничать дома будешь! И не со всякими похитителями, а с почтенными болотниками! — не дала возразить Самаэлен, вытирая лапы о мох и запрыгивая на меня. Вот теперь точно переодеваться и стирать!
— Уважаемая!
— А с тобой мы позже поговорим! Тигр тебя сдал, так что не отвертишься! — обиженно мяукнула Самаэлен и открыла переход. Теперь я точно знала, что кошка действительно Хранительница. Без всяких чар открыть путь в родную усадьбу мог только дух-хранитель.
Я ожидала, что повторится судьба альтаровского ковра, но Самаэлен, в отличие от магов, была девушкой. Когда-то давно, но была. И переживания о судьбе декора ей тоже были близки, а потому проявились мы на многострадальном крыльце.
— Так, сидишь дома, играешь с Жабкой, никуда не уходишь, — проинструктировала меня злая кошка, вспомнившая о несохранности шкурки.
— Так точно, мэм! — Я даже честь отдала правильно, специально, прежде чем ладонь ко лбу приставить, расстояние от бровей отсчитывала!
— Иди уже, — сменила гнев на милость кошка и упорхнула в неведомые дали, за угол, чиститься от репьев. А голодная я поплелась в дом на разведку.
На кухне царило оживление, с приходом меня превратившееся в хаос. Загремела посуда, разбилась тарелка, вилки погнулись, а шумовка упорхнула в печку. Да, все были абсолютно и бесповоротно рады моему присутствию. Я отвечала им взаимностью: рассыпала соль, столкнула сахарницу локтем на пол, перепутала вилку с ложкой и хватанула уксуса вместо воды.
Откачивали меня всей кухней. И, судя по всему, в процессе и подружились. Ибо, стоило мне отойти от «напитка», как мне выдали нормальное мясо. И тут я вспомнила про бутерброды. К моему вящему ужасу, они канули в Лету, оставшись или в кондитерской, или на болоте. Ни демон, ни Самаэлен не придали никакого значения моей поклаже, и теперь я потеряла не только бутики, но и корзинку. Горе-горюшко!
Заев свою трагедию первоклассным мясом, я подобрела и разленилась: к себе в комнату ползла медленно и счастливо, стараясь не трогать стены и уж тем более никуда не садиться. И только в собственной ванной почувствовала себя человеком!
Живым, чистым и промерзшим. Особенно страдали коленки, которые горячая вода легла нещадно. Выдохнув, я пристроилась в ванне, накидала в воду все, до чего только руки доползли, и лишь когда всю поверхность воды заняли листочки-лепестки, поняла, что слегка переборщила, и ванна превратилась в емкость для размачивания травок, а не посудину для помывки. Но дело было сделано, и покидать корабль капитан не решился.
Закончив с маринованием себя, любимой, я выбралась из ванны, чувствуя себя огурцом. Свежезасоленным, хрустящим огурцом, судьба которого еще не определена.
Решив предаться прокрастинации (в быту сдаться лени, но с условиями), я, как и положено, принялась занимать свое время всем, кроме изучения матчасти. Помнится, Вита запихнула в мою сумку план отчета о практике, который неплохо было бы начать заполнять, раз уж время свободное выпало, но… Прокрастинация наше все, и я завалилась на кровать, размышляя о судьбах нашей родины и о том, чего умом не понять.
Выходило продуктивно, но неинтересно, и я полезла за справочником болотных рас, чтобы увидеть ровно на сорок третьей странице гордое наименование «Леденик Северный, умеренно зловредный». Ниже, криво-косо-кособоко значилось: «Существуют особенно ценные экземпляры, подтверждающие процесс эволюции ледеников от умеренного вредительства к злонамеренным акциям». И картинка — карикатура на Олисена. И даже подпись присутствовала, чтобы последующие поколения отроков знали врага в лицо.
Далее, вооружившись корректором, последний редактор книги оставлял свои ценные пометки, из коих следовало, что а) все леденики-мужчины патологически неверны; б) обладают талантом к перевоплощению и смене масок; в) свидания с ними — сплошная потеря финансов; г) наутро вся столица будет знать, куда и с кем он ходил и с каким результатом. Прочие особенности расы рассматривались впопыхах и вписывались по три строчки в одну.
С трудом, но я разобралась. Продолжительность жизни ледеников была сравнима с болотной и исчислялась тремя сотнями лет. К ста пятидесяти развитие останавливалось, и уровень силы больше не менялся. Также начинала ухудшаться регенерация. Впрочем, ухудшалась она столь медленно, что никто и не замечал изменений. Какая разница ведь, за одну секунду или за две царапина заживает?
Местом обитания гордого племени ледеников значилось северное болото. Оно единственное замерзало, ибо располагалось так далеко, что порядочные болотники таких мест и не знали. Зато знали выходцев из того региона. В последнее десятилетие многие леденики эмигрировали из родных мест и прочно обосновались в столице и окрестных городах.
Они открывали лавки, поступали в академии, женились и всячески портили жизнь местному среднему классу, занимая их исконные позиции. И благодаря своей живучести и удаче смогли вписаться даже в столичное общество аристократов, куда брали лишь по протекции. Кто был тем, кто впустил в совет первого леденика, история умалчивала, но, подсказывала мне интуиция, без королевы Кохи тут не обошлось.
Отложив книжицу, я уставилась в потолок. Ничего толкового на ум не шло, а спать, как назло, в середине дня не тянуло. Прогулки с Жабкой приносили разрушения, а один комплект одежды я уже успела испортить. Кухня… ей и так тяжко пришлось во время моего визита. Книга… Я покосилась на талмуд, медленно ползущий к краю кровати, и вздохнула. Интересно, полезно, но… лень.
А за окошком пели птички, стучали в окно крыльями и улетали в небо, минуя городскую защиту. Им неведом был страх: они просто не знали, что там, далеко в небе, их подстерегает плотоядный краст. И некому было объяснить эту простую истину.
Я тяжело вздохнула и села на кровати. В голове вертелись совсем уж безрадостные мысли: что было бы, выслушай я тогда все инструкции? Если бы сделала все правильно? Появились бы болотники в моей жизни и какими бы они были? И что стало бы с одинокой никому не нужной мной в случае выбраковки? Что стало с Жаном, которого увели?
Я сглотнула. Во рту было очень горько. Так горько, что даже приторно-сладкий зефир не смог бы ничего изменить. Я упала на кровать, перевернулась на другой бок и погладила кожаный переплет справочника. Наверное, стоит поставить свечку или принести дары духу Великой Жабки.
Как бы в ответ на мои мысли по газону радостно запрыгала моя собственная Жабка и ударилась в стену дома. Устоял, но тряхнуло знатно. Следом послышалось шипение, с которым Самаэлен читала распоясавшемуся земноводному правила поведения. Жабка огорченно квакала, но нет-нет в ее голосе проскальзывала надежда.
Я прищурилась и выглянула во двор. Зря. Стоило Жабке меня заметить (а она смогла разглядеть любимую хозяйку и сквозь шторку), как прыжки стали выше, показательнее и энергичнее. Всем своим видом бедное земноводное выражало готовность служить верой и правдой на поприще передвижений. Вот уж кто бы в гонках поучаствовал и доволен остался!
— Уже иду, — открыв окно и высунувшись на улицу, заверила я и принялась переодеваться. Ради интереса мне захотелось сегодня не просто покататься, вцепившись в пупырышки и крепко обнимая ногами… хм, круп?.. как я уже делала на болоте у Ваничны, а по-настоящему. С седлом и препятствием. Жабки же порода не только прыжковая, но и бегательная.
Натянув лосины, единственное, что было не жалко, ибо в приличном обществе появляться так стыдно, я спустилась и упала на газон, облизываемая соскучившейся зелененькой. Она так яро меня облизывала, что я заподозрила неладное и, наверное, обратилась бы с криками к нашему специалисту по уходу, но рядом со мной спрыгнула на землю Самаэлен и потянула носом.
— Ты в чем купалась? — вкрадчиво поинтересовалась она, закрывая лапой нос.
— Эм… — Я бы почесала макушку, если бы могла, но перерывов в облизывании Жабка не делала.
— Ясно, — фыркнула кошка. — До чего руки дошли?
— Угу, — промычала я, уклоняясь от очередного облизывания. — Стоп! Хватит! Запрет!
Но Жабка плевать хотела на все мои запреты и приказы, продолжая радоваться.
— Ну терпи тогда, — с затаенным удовольствием фыркнула кошка. — Пока весь запах не перебьет — не успокоится. Ты же пахнешь сейчас как вакантная хозяйка. Считай, хочешь отказаться от нашей Жабки и другую себе присмотреть. Знаешь, как ты ее волноваться заставила? — Самаэлен ткнула лапой в земноводное. Почувствовав важность момента, Жабка отвлеклась и хмуро квакнула.
— Ну прости. — А что еще мне оставалось делать? Пришлось лечь звездочкой и разрешить облизывать. А то обидится еще, уйдет, а нам гонки, может, светят. За честь и достоинство семьи. Кто его знает?
Как будто читая мои мысли, Самаэлен дернула хвостом и так аккуратно спросила, обращаясь больше к зелененькой, чем к безвольной мне, позволяющей из себя веревки вить:
— А вы знаете, что Зеленые гонки совсем скоро?
Я предпочла промолчать. Даже если они и близко, кто меня отпустит? Ну, я надеялась, что не отпустят.
Жабку слова кошки вывели из равновесия: ткнувшись в меня мордой, она жалостливо лизнула меня в щеку, боднула под спину и погладила перепончатой лапой.
— Что?! — не выдержала игры в мячик с собой в главной роли я. — Как будто нас отпустят?!
Вот зря, зря я так сказала. Знала бы, что они только этого и добиваются, — молчала бы как партизан, залезла бы в самый дальний подвал (а он у нас есть?) и не выползала до конца мероприятий.
— Отпустят, — подтвердила мои худшие опасения кошка, махнула хвостом и ушла улаживать «простые формальности». Жабка же наворачивала вокруг меня круги: седьмое небо жабьей радости оказалось близким как никогда.
— Ты точно этого хочешь? — приуныв, спросила я у земноводного. Та села рядом и серьезно кивнула, квакнув мне прямо на ухо для закрепления эффекта. — Ну если постараться…
Я сдалась. Позорно капитулировала под шквалом союзного огня и оказалась прижата к газону. Никогда раньше Жабка так не ликовала, что от полноты чувств прижимала меня к себе и с четверть часа не давала вылезти из-под брюха.
— Постараемся, если ты меня не угробишь, — простонала я, поднимаясь, когда земноводное вспомнило о своем помятом седоке.
Жабка извинительно квакнула и боднула меня, подталкивая к конюшне. Вот уж точно, прокрастинирую. Даже на скачки подписалась, только бы отчет не сочинять. А что будет, когда курсовую сдавать придется… О последнем я старалась не думать: вдруг не доучусь и буду порядочной женой. Хотя… скучно быть порядочной женой, лучше приличной кикиморой!
Вернувшаяся с Совета Ванична была напряженно задумчивой и слишком серьезной, но даже она не выдержала и улыбнулась, заметив творившееся во дворе безобразие. А происходило следующее.
Убедившись, что гордый жабий всадник не умеет держаться в седле, гордо задрав нос и ловя мошкору, наш эксперт принялся учить меня правилам посадки. Для этого во дворе соорудили странную конструкцию, на нее водрузили меня и сказали гордо сидеть. Я и села боком, чтобы на этих извергов смотреть. И тут седло принялось качаться, и я первый раз съехала на газон. Потом был второй, третий, четвертый… Я уже правильно сидела, ибо падать не хотела. Но! Стоило мне задуматься о гордо реющем носе, как предательский взбрык седла делал несостоятельным мои попытки реять. Я «грациозно» вспарывала воздух и падала на разложенные вокруг конструкции маты.
Под конец, который и застала Ванична, рядом со мной сидела Жабка и лапой крепко держала меня за запястье. Теперь я летала только к ней, стукаясь носом о ее брюшко.
— Что здесь происходит? — строго спросила старшая кикимора, оценивая ущерб, причиненный газону.
— Тренируемся, — ответила за всех Самаэлен. — Гонки на носу, а наш всадник только летать умеет.
— Полезное свойство, — хмыкнула Ванична и, подойдя ближе, помогла мне подняться. — Решила поучаствовать?
— Они решили, — пожаловалась я на самоуправство животной братии. — Мне ничего не оставалось…
Меня ласково обняли и поцеловали в макушку.
— Добрая и смелая, — прошептала Ванична мне на ухо. И вот как после этого я могла отказаться от этих адских тренировок?! — Но сейчас пора отдыхать. Прими ванну, я передам кое-какой состав, и синяков не будет, — пообещала она и направилась к дому.
— А как совет прошел? — бросила вдогонку я. Кикимора только плечами пожала, предпочитая не отвечать.
Отряхнувшись, чтобы не тащить грязь в дом, я пошлепала к себе мыться. Жабка, уставшая то ли от смеха, то ли от переизбытка эмоций, поползла к себе. И только Самаэлен довольно потянулась и ушла гулять по забору, патрулируя и следя за всеми окрестными котами, чтобы не смели ей изменить абы с кем.
Миновав ступеньки, я добралась до своей комнаты без происшествий, стянула все с себя и заползла в ванну. Баночки с травками и лепесточками впервые за свою бытность испытали настолько злой взгляд. А чего еще они добивались? Ведь из-за них мне пришлось уступить Жабке, и теперь все мое седалище ныло, а синяки проступали, как пятна у жирафа. Да уж, красавица! Одно только отражение в воде хмуро смотрело на свой оригинал, укоризненно ему грозя.
Быстро текла водичка, пахла елочка у окна, стрекотали кузнечики… Я со стонами выбралась из ванны, негодующе ругаясь себе под нос. На расстеленной кровати с заботливо откинутым одеялом стоял невысокий покосившийся бутылек.
Улыбаться я начала непроизвольно, и даже отбитый копчик проникся важностью момента, переставая болеть. Увы, совести у копчика было меньше, чем у страуса мозга, и гроза разразилась с новой силой, заставляя мой рот исторгать порывы громовой ругани. К сожалению, почти все здесь художественное преувеличение, но какая уважающая себя кикимора признается, что доползла до кровати, натерлась непонятной мутной субстанцией и завалилась спать? Вот и я не признаюсь!
Заставив бутылек помутнеть от стыда, я убрала его на прикроватную тумбочку и рухнула поверх одеяла, ожидая, пока все впитается. Окна я, конечно же, не закрыла: еще не привыкла, что кто-то может подглядывать сверху, и теперь, уткнувшись носом в подушку, размышляла о превратностях судьбы. Отбитый поп — не лучшее зрелище, которое могут наблюдать туристы. Впрочем, приличные туристы наверняка бы отвернулись. Только где же такие водятся?
Оставалось надеяться, что в позднее время суток туристы не ходят по верхним болотным тропам, или же они унесут все свои видения к крастам. Последнее было кровожаднее, но надежнее.
Над домом согласно провыли, как будто вышеупомянутые насекомые заручились благословением Альтара и подслушивали мои подленькие мыслишки. Проверив свой целлюлит, я поняла, что зелье отменное, быстро впитывающееся, и заползла под одеялко. Свет погас сам, как будто только и ждал подходящего момента. И тут мне приспичило!
Ага, самым противным образом приспичило погадать на суженого. Как там… «сплю на новом месте?»… Память услужливо подкинула обломательную мысль, что сплю я здесь уже не первый раз, но кто будет слушать эту вечную противницу лучших идей?
Кивнув, хотя никто не мог оценить мою решительность, я зажмурилась и скороговоркой отбарабанила известное:
— Сплю на новом месте, приснись жених невесте.
Для закрепления успеха повторила это раз пятнадцать, пока в горле не пересохло. Но уж теперь-то все боги меня услышали. И Великая Жабка, и прочие неказистые сущности.
С чувством выполненного долга я уснула, разморенная теплым одеялком и ожиданием приятного сна.
Ага, очень приятный сон! Первый раз я проснулась ночью: под окнами пели серенады хвостатые ухажеры Самаэлен. Их слух и исполнительские способности, может, и считались верхом мечтаний среди кошачьего племени, но, по моему скромному мнению, недотягивали даже до уровня музыкальной школы.
Перевернувшись на другой бок, я натянула одеяло на голову и попыталась заснуть. Сон, как назло, не шел, зато всякие упаднические мысли о собственной никчемности и неминуемом поражении преследовали меня ежесекундно, как и напоминания о глупости и недальновидности.
И зачем только я полезла в гонках участвовать? Патриотические чувства взыграли? Так их другим способом можно подкармливать. Налоги там заплатить или со стола убрать, тапочки в горе поправить и пересчитать. Ведь кучу полезных вещей совершить можно!
Тяжело вздохнув, я откинула с головы одеяло: коты все так же признавались в любви Самаэлен, а эта мерзавка сидела и хихикала на балконе, не жалея моих бедных ушей. Потянувшись, я сползла с кровати, кое-как попав ногами в тапочки, и отправилась прочищать мозги котам или одной кошке, которая позволяет себе развлечения на рабочем месте.
Выход на балкон второго этажа имелся только из коридора, и мне пришлось на ощупь передвигаться по нему, рискуя скинуть картину или споткнуться о ковер. Ваз, к счастью, болотники в коридорах не держали. То ли призраков было столь много, что жителям надоело слушать их стоны и убирать наутро осколки, то ли лунатиков среди зеленой расы насчитывался немалый процент, но такое интерьерное излишество, как ваза, напрочь отсутствовало в коридорах моей новой родины.
На улице заметно похолодало, и я в одной пижамке быстро ощутила себя неуютно и как-то зябко. Ветер совсем неласково потрепал мой сонный шухер, и зубы ответили ему чечеткой. Гениальная идея сходить за одеялом столкнулась с ленью. Пришлось мерзнуть.
— Хватит уже орать! — прокричала я котам. Животные на миг затихли, давая мне возможность убояться и уйти самостоятельно, и запели вдвое громче. И что они доказать хотят? Думают, Самаэлен оценит? Наивные!
Спустя минуту, когда я подумывала о том, чтобы спуститься и шугануть распоясавшихся хвостатых, Самаэлен неожиданно одобрительно мяукнула котам. Предательница.
— Самаэлен! — недовольно окликнула я котяру. — Домой топай и разгони весь этот бедлам!
— Кому бедлам, а у кого свидание накрывается, — заскочив на балкон, раздраженно сказала кошка. — Спать иди. Вышла тут, сама мерзнет, так и другим с личной жизнью мешает. Если свою уже устроила — другим дай насладиться.
— И ничего не устроила! — негодующе воскликнула я. — И вообще, ты мне спать мешаешь со своими лямурами.
— Злая ты девочка, Данька, — внезапно мурлыкнула коть. — А все почему?
— Почему?
— Потому что твой кот рядом ходит, но не заглядывает, — поделилась наблюдениями Самаэлен и подмигнула: — Хочешь, я тебя к нему отправлю? Ваничне не скажем, а утром я тебя заберу. Собраться успеешь, обещаю.
— Да нет у меня…
Покачав головой, отчего усы заколыхались волнами, Самаэлен запрыгнула мне на плечо и… таки перенесла куда-то, мерзавка. Перенесла и смылась, выпрыгнув в окно. А безопасность как же?! Вот уж котяра ненормальная! У меня из-за нее гадание накрывается, а она…
Погрозив негодяйке кулаком, я огляделась. Воля взбалмошной котяры забросила меня не пойми куда, то есть этого места я не знала и ни разу здесь не была. Пастельные обои, паркет на полу, стол мощный (с вековой гарантией, не меньше!), стул довольно высокий, у меня бы ноги до пола не достали. Всякие скомканные бумажки, вид которых не вызывал ничего, кроме желания развернуть и глянуть, чем они владельцу не угодили.
Склонившись над одним из комочков, я удачно скрылась под столом. Света луны не хватало, но включать освещение в незнакомом месте мне не хотелось: палево это, палево. Еще нарвусь на какого-нибудь ненормального, который шибко воинственный окажется и подпалит мне прическу на радостях от нашей встречи. Чур меня. Вот вернется Самаэлен, за хвост оттаскаю! Портить мне нервы, когда от них и так тень одна осталась, и та просвечивает!
Открывшаяся дверь заставила меня сильнее вжаться в стол, надеясь, что он не станет катиться по паркету. Иначе вся маскировка насмарку. Затаившись и дыша через раз, как самый настоящий бандит, я хаотически придумывала отговорки и оправдания. И когда уже почти решила, что буду врать, меня позвали:
— Данька? — Голос был на удивление знакомым и усталым. Неужели он не рад меня видеть?! — Что ты здесь делаешь?
— Сижу! — с облегчением от понимания, к кому меня занесло, призналась я. — А ты?
— Стою, — так же немногословно ответил Альтар, обошел стол и сел рядом на пол. — Теперь сижу.
— Ага, и я, — вздохнула, выбираясь из-под стола.
— И что теперь? — несмотря на усталость, слабо улыбнулся магистр.
— Сидим, — озвучила планы я и воспользовалась случаем: — А чем тебе листочки не угодили?
— Листочки? — Маг взглянул на комочек в моих руках и нахмурился. — Ты заглядывала?
— Ну… — протянула я. С одной стороны — читать чужую переписку нехорошо, с другой — а чего вы от кикиморы ждали? — Нет, — созналась я, припоминая, что некоторые мои мыслишки подленькие читают на раз-два.
— Не успела? — понятливо осведомился маг.
— Света мало, — пожаловалась я. — Ты стол в неправильном месте поставил!
— Переставим, — пообещал маг и притянул меня к себе. Как оказалось, в воспитательных целях. — Ты что здесь делаешь, горе луковое? А если бы я тебя не узнал?
— Меня нельзя узнать, только заметить, — свредничала я. Но мы оба поняли, что я рада его видеть. И да, вины не признаю, так что сверкать глазами бесполезно.
— Ау, нечестно так! — возопила я, когда этот нехороший субъект решил провести воспитательный момент и хлопнул ладонью по моей многострадальной попе. — Она и так устала и болит. А ты еще тут!
— Болит? — В глазах мага промелькнула неподдельная тревога. Он поднялся и сделал ко мне пару шагов, пялясь на самую выдающуюся (в ловле неприятностей!) часть тела.
— Нет, не покажу! — заорала я и бросилась наутек. — Меня уже полечили. И вообще, нельзя так на незамужних девушек пялиться!
— А на замужних? — поинтересовался особенностями болотного мировоззрения Альтар, подкрадываясь почти так же незаметно, как и северный пушной зверек. Нет уж, мы к песцам привыкли, нас не проведешь!
— А на замужних — с согласия и по обоюдному сговору, — подумав, изрекла я и рванула в соседнюю комнату.
Свет ударил в глаза, и меня все же поймали, перехватив за талию и подняв в воздух.
— Альтар, а что она здесь делает? — воскликнул ошарашенный моим внезапным появлением Лиан.
— А ты что сам здесь делаешь? — следуя лучшему в мире способу перевести тему, выпалила я, ощущая тепло на попе.
— Живу, — хмыкнул младшенький, хитро взглянул на руки Альтара и пакостно ухмыльнулся: — я, наверное, пойду.
— Иди, — отпустил Лиана Альтар.
— Останься! — пискнула я, но кто будет слушать бедную краснеющую меня?
— Я скажу, чтобы тебя не беспокоили! — пообещал брат и громким шепотом, явно обращаясь ко мне, добавил: — Родители тебе понравятся.
— Иди уже, — настойчивее отослал младшенького Альтар. Меня он так и не выпустил. Только когда лишние покинули комнату, маг отстранился, кивнул мне на диван и уселся напротив. — На лошади каталась?
— Гордую посадку репетировала, — призналась я, аккуратно прощупала диван на предмет забытых неожиданностей и присела на краешек.
— Получалось?
— Иногда, — решила немного преувеличить собственные актерские способности.
— А здесь как оказалась? — не меняя тона, спросил маг, и я погрозила ему кулаком.
— Нечестно. Ты мог меня врасплох застать!
— На это и рассчитывал, — признался этот невозможный товарищ. — Не признаешься?
— Я гадала, — начала издалека я, но решила немного подсократить историю: — И вот я здесь.
— Исчерпывающе, — усмехнулся Альтар и внезапно заинтересовался: — И на кого гадала?
— На суженого, — смутившись, ответила я. Попа перестала даже ныть, не давая отвлекаться от ставшей чересчур интимной беседы.
— И каков результат? — подначивал маг. Он даже наклонился вперед, демонстрируя, как ему интересен ответ. Ага, щаз!
— Никакой, — грустно покачала головой я, притянула к себе подушку и обняла ее вместо плюшевого мишки. — Меня разбудили! — пожаловалась на несправедливость. — Коты спать не давали. Мысли всякие лезли. Проголодалась еще…
— Бедняга, — посочувствовал Альтар и произнес одно слово, за которое я могла простить ему едва ли не все: — Покормить?
Отказаться от столь заманчивого предложения не смогла бы даже самая неприличная из кикимор, а потому я кивнула и ухватилась обеими руками за мага.
— Я закажу сюда, — обломал мне все удовольствие мужчина.
— Ты лучше готовишь! — проныла я, жалобно шмыгнула носом и отвернулась.
— Даже лучше, чем болотники? — задал провокационный вопрос маг.
— Лучше, — призналась я.
— Ладно. — Он взъерошил мне и без того запутанные лохмы. — Идем на кухню.
Мой победный клич наверняка разбудил весь отель. Увы, это оказался не отель.
Что такое кража со взломом? Об этом я думала последние две минуты, пока стояла на стреме, а Альтар искал ключи. Вокруг было темно, тихо и едва-едва поскрипывал потолок, выдавая ту простую истину, что мы не одни.
Щелкнул замок, и, как бы в оправдание за заминку, дверь начала крениться вниз.
— Лиан! — прошипел сквозь зубы Альтар, поминая младшего братца.
— Его здесь нет, — поделилась выводами я, на всякий случай оглядевшись. — А кто дверь сломал?
— Не знаю, — пожал плечами маг и, удерживая за ручку, отодвинул дверь в сторону, заставив ее опираться на стену. — Прошу!
— Захожу, — бодро ответствовала я и подтолкнула мага вперед. Альтар наверняка недоуменно вздернул бровь, но увидеть это я не смогла: темно же вокруг. — А вдруг там еще падающие двери есть?
— Свет, — коротко распорядился магистр, и вокруг стало светло. Лестница, коридор и кухня одновременно обрели видимые черты, а я поняла, что стою, обняв мага за талию, и практически дышу ему в затылок.
— А тут точно никого нет? — задала интересующий меня вопрос и отлепилась от Альтара. Тот поморщился и притянул меня к себе. А ничего так, в обнимку тоже стоять приятно. Особенно когда дышат в сторону, а не на тебя.
— Никого, — заверил маг и проникновенно, отчего у меня коленки подогнулись, спросил: — Что готовим сегодня?
Я засмущалась, раскраснелась, опустила глазки в пол и, стараясь радостно не заорать, тихонько выдала:
— Мяса хочу!
Коридор взорвался от нашего общего смеха, а шаги наверху совсем затихли.
— Подслушивают? — хитро осведомилась я, показывая пальцем наверх.
— Я принял меры, — отрицательно покачал головой Альтар и создал блестящий туман. Наверху недовольно постучали по батарее. Маг пояснил: — Наблюдение вышло из строя.
— А еще что-то есть?
— Разве что незваные гости. Магистр Бродсед любит являться без предупреждения, но я позаботился, чтобы о его приходе мы узнали заранее.
— Это хорошо.
Перспектива встречи с ректором во время трапезы с Альтаром меня напрягала. Если Лиана я готова была терпеть, хотя не нравились мне его лукавые взгляды, которые он на меня бросал, а уж за намеки и вовсе стукнуть хотелось, то ректора я бы и вовсе отказалась встречать за рамками школы. Вот напрягал меня этот добрый дедушка. А вспомнить, что он руководил смотром иномирцев…
По коже пробежал холодок, и я сильнее вцепилась в Альтара: уткнулась головой ему в грудь, обняла сильно-сильно…
— Все хорошо, — тихо заверил меня маг. — Чего испугалась?
— Не хочу, чтобы все внезапно кончилось, — призналась я. — Чтобы увели, как Жана, чтобы… — Я начала задыхаться. Во рту было совсем сухо, а ноги подкашивались уже по совсем иной причине.
— Этого не будет. — Альтар погладил мои волосы, чуть отстранился, приподнял мое лицо за подбородок и, глядя прямо в глаза, пообещал: — Я не дам никому тебя обидеть.
— А они спрашивать не будут, — сглатывая, проговорила я.
— Будут. Им придется со мной связываться. Все, что касается тебя, я решаю лично, — отчеканил Альтар и губами коснулся моего лба. — Все будет хорошо. Ничего не бойся.
— Ты слишком добрый.
— Нет, я очень эгоистичен, — признался маг. — И просто не терплю, когда кто-то покушается на мое.
— Так уж и твое?
Я слабо улыбнулась. Альтар говорил так уверенно, так серьезно, что я поверила его словам. Поверила, потому что отчаянно этого хотела. Но… все еще боялась ошибиться.
— Мое и только мое, — заверил маг и напомнил: — Я же обещал тебя беречь, помнишь?
— Ага, только не меня, а царевну! — внесла ясность я, припоминая нашу «свадьбу».
— Тебя, — рассмеялся Альтар. — Какой мне толк с царевны? Аппетита — ноль, жизнелюбия — ноль, одно только развлечение на уме — поедание нервов супругу и свите.
Я прыснула от смеха.
— Тогда корми, — распорядилась я. — А то уйду к болотнику.
— Не уйдешь, — уверенно сказал Альтар и ушел к плите.
«Не уйду, — подумалось мне с улыбкой, глядя, как споро он работает на кухне. — Самой нужен!»
Кушать пришлось много. И вкусно. И полезно. И с витаминами тоже дела обстояли прилично. В общем, готовил Альтар на пять с плюсом или даже на шесть (по пятибалльной системе).
С грустью проводив последний кусочек в недра своего желудка, я разморенно улыбалась, отдавая всю лишнюю энергию на пищеварение. Напротив сидел Альтар и с видом заботливого родителя подкладывал мне кусочки. Сам он предпочитал не есть ночью, о чем сообщил в самом начале. Наивный, покушать ему все же пришлось. Ну не лез мне кусок в горло под его задумчивым взглядом.
— Спать хочу, — протянула я, пытаясь устроиться поудобнее на стуле и задремать.
— Идем, — позвал Альтар, поднимаясь и протягивая руку.
— Не хочу идти. Здесь спать буду, — закапризничала я, пытаясь свернуться клубочком на стуле и ладошки под щеку подложить.
— Здесь неудобно, — увещевал меня маг.
— Спать, — выдохнула я, закрывая глаза. Слух при этом напрягся и улучшился, давая возможность хоть немного отслеживать действия лучшего в мире повара.
— Горе ты мое, — совсем уж ласково прошептал Альтар и поднял меня на руки. Понимая, что до кровати меня донесут и даже не уронят, мозг ушел отдыхать. А вместе с ним вырубилась я. Сны не снились. Реальность была слишком хороша, чтобы эти дешевые подделки могли составить ей конкуренцию.
Разбудили меня на рассвете, потоптавшись грязными лапами по щеке, за что и были скинуты на пол под недовольное мычание. Я перевернулась на другой бок. Через минуту ногам стало холодно: одеяло медленно стягивали на пол упертые кошачьи.
— Еще рано, — простонала я и дернула пропажу на себя.
— Еще немного — и будет поздно, — прошипели мне на ухо.
— Ну еще чуть-чуть. Первую пару и прогулять можно, что там по расписанию? — недовольно пробурчала я, не открывая глаз, но щупая рукой пространство в поисках потерянной подушки.
— Практика! — взвыла кошка.
Я подскочила прежде, чем успела проснуться, дернулась к краю кровати, где обычно скидывала одежду, и замерла. Я была в пижаме, в кровати, но одежды не было. И комната не моя. Но и чужого никого…
Самаэлен прикрыла рот лапкой и фыркнула:
— Проснулась наконец?
— Домой! — взвыла я, поднимая предательницу-коть за шкирку. — Переноси обратно! Если Ванична узнает…
— Не узнает, спит еще, — успокоила Самаэлен и перебралась на плечо. Контуры комнаты исчезли, а спустя пару мгновений (как-то долго!) я выпала на свою кровать. Кошка приземлилась на шторы, ободрав одну с концами.
— Ты как? — встревожилась я, переползая поближе к месту катастрофы.
— Там такая защита стояла! — обвинительно возопила кошка, запрыгивая на кровать. — Я когда тебя туда отправляла, все добрее было. А знаешь, чего там наплели? Да столько силы вбухать — это кто такой параноик?
— Альтар? — предположила я. Коть подавилась воздухом и медленно так переспросила:
— Альтар Райген?
— Да, — согласно закивала я. — Больше никого не было!
Кошке стало плохо.
— И я тебя… к нему? — наконец пришла в себя Самаэлен.
— Ага, — радостно подтвердила я и, раз уже все равно проснулась, принялась за допрос: — А чем он такой особенный?
Кошка подавилась воздухом.
— Ты не знаешь? — удивилась она.
— Никто не просветил, — развела руками я. — Только всем почему-то плохо становится, когда они нас вместе видят.
— Немудрено.
Кошка фыркнула и потянулась, впиваясь когтями в ковер.
— Но все же? — не унималась я, сползая на пол, чтобы быть ближе к хвостатой партизанке.
— Все же… Все же хочу я видеть лицо Кохи, когда ты их знакомить будешь!
Кошка мечтательно сощурилась, села, обвив хвостом лапы, и зевнула.
— Элен! — окрикнула я, протянула руку, чтобы схватить молчунью за шкирку, но кошка как чувствовала: отпрыгнула в сторону и, задрав хвост, выскользнула в приоткрытое окно. Вот уж… продуманное создание!
Недовольно стукнув подушку, я легла на кровать и натянула на себя одеяло. В комнате было прохладно, несмотря на лето, и я озябла, пока разговаривала с вредной котей.
Медленно уходил рассвет. Светало. С каждым мигом светлело все больше. Спустя пару минут солнечный луч коснулся моего лба. Становилось жарко и слишком тепло, чтобы продолжать утренний сон на радость себе и окружающим.
Потянувшись, я выползла из-под одеяла, прошла в ванную и случайно увидела себя. Выходной не пошел мне на пользу: невыспавшаяся, с кругами под глазами и зеленоватым (не иначе от волос отливало) лицом, я являла собой образец народных представлений о болотнице.
Тяжело вздохнув, поняла, что тональником, пудрой и прочими прелестями косметической индустрии владею слабо и посредственно, ибо собственной почти не держала, а Вита красила окружающих сама и с удовольствием.
Слуги только начали готовить завтрак, когда с лестницы спустилось чудище неописуемое и загробным голосом начало клянчить что-нибудь водостойкое и матовое. Проникнувшись моим горем (или желая уберечь себя от нервного срыва при виде ЭТОГО), мне щедро отсыпали у кого что было и выделили подмастерье в помощь.
Спустя час явление меня народу уже не вызывало стойкого чувства жалости и отвращения, и мы с помощницей облегченно вздохнули. В первую очередь она, ибо теперь ей можно было идти на все четыре стороны на кухню и не видеть зевающей госпожи, неспособной определить, какой цвет пудры ей больше идет и как она хочет подвести глаза.
Проконтролировав сооружение бутербродов, я взбежала по лестнице вверх, поцеловала на прощание Ваничну, которая только собиралась чаевничать, и выскочила под лучи еще просыпавшегося солнышка. На улице царила прохлада, но никто не сомневался, что через час от нее не останется и следа, но пока я ежилась, бодро передвигаясь в сторону зоопарка.
Очереди еще не было. Позевывая, одинокий смотритель пустил меня на территорию и вернулся в свой, домик. Я взглянула на часы и вздохнула: еще больше получаса до открытия. А потому персонал сонно ходит между вольерами и проверяет животных, пересчитывает птиц и с опаской бредет к крастам, чтобы оглушительно заорать, не досчитавшись одного.
Сердце пропустило удар. Думать, что прямо сейчас над тобой может парить плотоядная мошка, было весьма волнительно. Решив успокоить себя, я взглянула в небо. Кровь стремительно прилила к ногам, мозг отключился и остался самый древний инстинкт — самосохранения.
— Он здесь! — заорала я и бросилась бежать, распаляя интерес краста к себе. Нет чтобы промолчать и ветошью притвориться.
И вот бегу я по зоопарку, огибаю скамеечки, перепрыгиваю через бордюры, думаю о тленности бытия и о великом. Великом и трехэтажном серпентарии, который ближе всего ко мне и в который надо успеть заскочить до того, как противные лапки подхватят меня за что-то и понесут куда-то.
Мирно зеленеет травка, скрипят ворота, орет кто-то из смотрителей… Я повернула к ним голову и едва не упала, отвлекшись на их абсурдные идеи. Останавливаться? Мне? Сейчас? Когда краст целится в меня? Нет, спасибо. Я лучше пробегусь. Говорят, для здоровья полезно. А в моем случае и продолжительность жизни увеличивает.
Предательский камень сам прыгнул под ноги, напомнив, что прошлым вечером я профессионально отработала прорезание воздуха носом. Вышло красиво и ярко. К сожалению. Еще и больно, и кроваво. Вот так, в считаные секунды, ринопластика стала необходимостью. Впрочем, вряд ли красту есть дело до формы носа своей еды.
Зажмурившись, я приготовилась орать и отбиваться, но ощутила только нечто холодное и противное, коснувшееся моего лица и заботливо ткнувшееся в сломанный нос.
С опаской приоткрыла один глаз и тут же зажмурилась. На меня с интересом пялился краст, дыша своим смрадным ментоловым дыханием прямо в травмированный нос.
— Уйди! — Я врезалась руками в его тушку и попыталась отодвинуть. Краст недовольно завопил. — Ешь тогда! — Насекомое посмотрело на меня, как на необремененную мозгом девицу, пожало крыльями и плюнуло мне в лицо. — Больно! — прошипела я и дернулась в сторону. Ну то есть попыталась. Меня тут же придавили к земле, напоминая, что распоряжаюсь здесь вовсе не я.
— Осторожно! Замри! — распорядился кто-то извне. Я хмыкнула. Странно было бы, если бы под центнером, а то и больше, я спокойно ерзала или пыталась бежать. Уже с каким-то спортивным интересом я наблюдала, как медленно леденеет краст, как смыкаются его глаза, чувствовала, как текут слезы по моему лицу, как будто мне было жалко это чудище, едва меня не сожравшее.
— Ты в порядке? — Ко мне наклонился один из смотрителей-болотников. — Сейчас отодвинем, и сможешь встать.
Я молча показала ему большой палец. Тот вздернул брови в удивлении, но промолчал, продолжая делать свою работу. Мне оставалось только повернуться так, чтобы кровь капала вниз, а не текла в рот. Сложная задачка, если вы лежите под ледяной статуей, которая замерзла, прижимая вас к земле.
— Отойдите, — сухо распорядился знакомый голос. — Данька, закрой глазки и не двигайся.
Выполнять поручения этого человека я стала незамедлительно. Хоть и вредный, Альтар всегда искренне за меня переживал. И если уж появился… Я оцепенела: как он вообще узнал, что мне нужна помощь? В то, что он мимо проходил, верилось с трудом. Следил?
Я неосмотрительно открыла глаза в самый неподходящий момент. Ледяной краст как раз разлетелся на колючую пыль.
— Данька! — негодующе воскликнул маг и присел на корточки рядом со мной. — Открой глаза и не моргай, — попросил он. А мне было так до чертиков неприятно, что хотелось моргнуть и пустить слезу. Но я терпела. Слезы появились сами и, по ощущениям, принадлежали совсем не мне. — Можешь моргать, — разрешил Альтар, помогая подняться и обнимая мою ослабленную тушку. — Когда ты уже начнешь слушаться?!
Посчитав вопрос риторическим, я промолчала.
— Горе ты мое! — устало сказал маг, взъерошил мне волосы и шепотом спросил: — Почему ты ушла и ничего не сказала?
— Не успела, — тихонько ответила я и поспешила отстраниться: не хотелось, чтобы замершие болотники плохо о нас подумали. Или напротив, хорошо, но не в том направлении. — Куратор, спасибо вам… — начала я официально.
— Не стоит, — оборвал формальности Альтар и обернулся. — Рад, что вы уже здесь.
— Это моя работа.
Я перевела взгляд на обладателя голоса и узнала Олисена. А что он тут делает? Еще и так странно говорит, как будто намекает, что для Альтара появление здесь работой не было. И он прав, конечно, но…
— Как и моя, — отчеканил маг и добавил: — Позаботьтесь о моей подопечной. Во время практики вы обещали обеспечивать их безопасность, но сложившиеся обстоятельства заставляют меня усомниться…
— Этого не повторится, — заверил его леденик и едва слышно добавил: — Если вы перестанете вмешиваться в наши дела.
Я бы послушала их разговор и дальше, но проигнорировать несущуюся ко мне Виту было невозможно. Она вцепилась в меня как клещ и оттащила к зданию администрации, не обращая внимания вообще ни на что. Только там, буквально скинув меня на диван, она сжала мой подбородок, не давая отвернуться, и начала что-то шептать.
— Не понимаю! — хрипло сказала она спустя пару минут.
— Чего не понимаешь? — тряхнув головой, недовольно буркнула я. Вот еще, хватает, тащит, больно делает. И тут до меня дошло. Я почувствовала, что Вита сделала мне больно. Вита! То есть до этого момента боли не было, а значит, мой нос… Я дотронулась до пострадавшего хрящика, но он стоял на том же месте, что и должен был быть. И в том же положении. И дышать удавалось легко и непринужденно, как будто проблемы и не было.
— Перелом был, но его нет, — сухо пояснила кикимора. — Или у тебя улучшилась регенерация. Настолько, что обогнала всех других болотников, либо кто-то уже тебя лечил.
— Альтар не лечил, — покачала головой я.
— Тогда я не понимаю, что произошло. Потерпишь немного, я хочу проверить?
Ответа она дожидаться не стала, просто поцарапав мне палец.
— Больно! — сердито крикнула я и хотела было засунуть палец в рот, но Вига словила за запястье.
— Потерпи. Наука требует жертв.
— Это ты их требуешь, — промычала я, разглядывая, как ничего не происходит. Автоматически заозиралась в поисках пластыря, но вспомнила о его отсутствии на просторах нового мира. Решено, следующим проектом мануфактуры будет пластырь. Заодно и заработаю!
— Странно, регенерация немного хуже болотной, — отметила Вита, дождавшись, пока царапина затянется. — Что еще с тобой происходило?
— Плюнули в меня! — поделилась позором я, отползая подальше. Ну их, эти эксперименты!
— Кто плюнул? — заинтересовалась Вита, но резко нахмурилась и поднялась. — Это нужно проверить.
— А я? — понимая, что кто-то сейчас уйдет и оставит меня одну-одинешеньку, крикнула ей вдогонку я.
— Тебя отпустили на сегодня. За отвагу и храбрость, — хмыкнула Вита. — Потрепанно же ты выглядишь!
— Было бы удивительно, если бы ничего не помяла, — едко хмыкнула я. Предательница! Взяла и смылась версию проверять, а мне… а меня… Я икнула, что в полной мере свидетельствовало: забыли меня не все. Более того, кто-то активно вспоминает и, судя по шагам в коридоре, даже идет навестить.
Приготовившись страдать, чтобы начальство не усомнилось в моем героизме, я растеклась по дивану, картинно откинула ручки, закатила глаза и всерьез раздумывала, не высунуть ли язык, но посетители не располагали к показухе.
На пороге, бледная и сонная, высилась Дженджин. За ее спиной маячил Олисен. При виде моей позы его губы дернулись, но удержали уважительную гримасу. От комментариев сей субъект также воздержался, за что ему плюсик в карму. Если бы он еще не пялился так на кровавые пятна на моей майке, было бы и вовсе здорово!
— Даня, ты в порядке? — выдала, наверное, самый частотный вопрос принцесса, усаживаясь рядом. Олисен, который прошел следом за ней, остановился у подоконника и не подсматривал, хотя уши его дергались, выдавая интерес.
— Уже да, — призналась я, ощупывая свой нос. Все еще не верилось, что он пришел в норму. — Он не кривой?
— Кто? — не поняла Дженджин, почему-то косясь на замершего Олисена.
— Мой нос, — тыкнула я в хрящик и задрала его вверх, чтобы принцессе было удобнее проводить осмотр.
— Как и был, — медленно проговорила девушка после пятиминутного осмотра. — Что-то случилось?
— Я его сломала, — вздохнула я и выдала самую сокращенную версию: — Но краст в меня плюнул, и нос зажил.
— Краст? — Нет, они определенно фанаты аниме со всеми вытекающими. Так увеличивать глаза без тренировок и хирургического вмешательства… Профи. — Они же плотоядны.
— Может, не все. Этот меня даже не надкусил, — с видом эксперта сказала я. — А ты здесь только из-за меня?
— Почти, — нахмурилась принцесса. Веселье ушло с ее лица, оставляя после себя лишь суровую сосредоточенность. — Нужно кое-что проверить. У меня нехорошие предчувствия.
Проверять мы пошли все вместе. Мне было скучно сидеть одной в администрации, принцесса не хотела оставлять пострадавшую меня без присмотра, а Олисен должен был сопровождать Дженджин. Тайными тропами, среди бела дня мы крались к сердцу горы, приветливо кивая знакомым. То есть кивала Дженджин, а мы повторяли за ней знаки вежливости, и только спустя пару шагов я налетала на нее с вопросом из серии «кто был эта розовая жабочеловека?». Принцесса хихикала в кулачок, но отвечала.
В горе было жарковато. Это я поняла сразу, когда первая капелька пота скатилась по моему лбу. Я провела по нему, стирая зарождавшиеся ручейки, и посмотрела вниз. Почти все тапочки лицом к пещере, и только одна пара как господь на душу положит. Обе тапки были развернуты к выходу, еще и кривой угол между собой имели.
— ДжейДжей, — позвала я принцессу, которая уже расправилась с обувью и сделала пару шагов в пещеру. — А здесь кто-нибудь обувь расставляет?
— Должны, — ответил вместо нее Олисен и наклонился к тапкам. — Выговор.
— Потом, — одернула нас принцесса и поспешила в глубь пещеры. Мы — за ней.
В зале, в котором еще вчера проходил совет, было темно и мрачно. Редкие огоньки вспыхнули при нашем появлении, еще больше потухло, как будто батарейки отдали последние крохи накопленной энергии.
— Свет, — глухо распорядился Олисен, но ничего не произошло.
— Свет! — Принцесса была настойчивее. Она призвала свою силу, и огромный зеленовато-желтый шар взмыл под потолок. В его сиянии все мы казались не первой свежести покойниками, но стоило Дженджин взглянуть туда, где хранилось Сердце, и цвет перестал быть иллюзией. Побледнев, принцесса опустилась на пол.
Олисен был более стоек. Он медленно подобрался к месту, где еще недавно лежало на подставке Болотное Сердце, погрузил руки в туман, окружавший постамент, и быстро их отдернул.
— Естественная защита Сердца не снята. Его забрали без магического вмешательства.
— Просто унесли? — Принцесса истерически рассмеялась. — Вот так просто? Ты можешь себе представить, чтобы кто-то взял артефакт и выжил?
— Не далее как пару дней назад, все мы видели, что такое возможно, — напомнил Олисен и выразительно уставился на меня.
— Не смей обвинять члена моей семьи! — прошипела принцесса, не просто приходя в себя, но гневаясь.
— Это не обвинение, но, — Олисен усмехнулся, — даже вы, миледи, работали с Сердцем, используя барьер. И у меня возник вопрос (удовлетворите уж мое любопытство), чем вы, наследница семьи, отличаетесь от внезапно появившейся кузины?
Мужчина подошел ко мне и оценивающе оглядел с ног до головы. Я отступила на пару шагов, не зная, что говорить или делать. Семья наверняка знала, чем именно я отличаюсь от Дженджин или королевы, что не так в моем происхождении и появлении, но станет ли принцесса говорить об этом?
— Хорошо, я это проверю, — твердо, чтобы скрыть, как дрожит ее голос, сказала девушка. Шатаясь, она поднялась и тут же исчезла.
— Сообщить во дворец, — пояснил Олисен, присаживаясь прямо посреди зала и хлопая по полу рядом с собой. — Присаживайтесь, ваша светлость. Нам предстоит долгое ожидание.
Я не села: не могла успокоиться, чтобы спокойно наблюдать, как гаснут один за одним огоньки, как остается лишь мертвенный свет осветительного шара принцессы, как с каждой секундой становится серьезнее и враждебнее Олисен.
— Они же найдут его? — спросила я леденика, пытаясь хоть как-то отвлечься. На ум шли плохие мысли.
— Постараются. Без хранилища он будет фонить.
— А когда я его брала, фон был? — быстро спросила, пока леденик отвечал мне.
— Нет, не было, — подумав, припомнил мужчина и нахмурился.
— А какое хранилище способно скрыть фон? — не унималась я, понимая, что реликвию стянул кто-то из иномирцев. Иначе ее просто не вынесли бы. Первый встречный понял бы, в чем дело.
— Шар Грез, — пожал плечами Олисен. — Если Сердце поместить в него, оно начнет питать артефакт, и фона не будет. Шар заберет все на себя.
— Грезы?
— Небольшой шарик на цепочке. Был утрачен пару веков назад на болотах Кирстена. С тех пор не найден.
В голове щелкнуло. Идея была абсурдной, но имела право на существование.
— А если он нашелся?
— Тогда мы не сможем вернуть Сердце. Его ничто не обнаружит.
— А сами Грезы обнаружить можно?
— Да, — кивнул Олисен. — Потребуется много силы, но примерное местоположение установить можно. Именно так и поняли, что артефакт покоится в Кирстене.
— Мне нужно кое-что вам показать, — помедлив, решилась я. Если мой любимый заварник — артефакт, то мир сошел с ума. Впрочем, если нет — у нас проблемы. Еще более крупные, чем ныне.
— Прошу прощения, но смотреть…
— Это важно! — оборвала я его. — Когда уже здесь кто-нибудь появится?
— Устали ждать? — насмешливо фыркнул мужчина и поднялся. — Я могу отправить вас домой. Только покидать его не советую.
— Не угрожай моей сестре! — раздраженно одернула его появившаяся принцесса.
Дженджин была бледна, но растерянность на ее лице уже не обитала. За ее спиной стремительно проявлялись болотники и решительно расходились по углам помещения, изучая каждый сантиметр вверенной их исследованиям площади.
— Олисен, проследи, — распорядилась Дженджин и подозвала меня: — Данька, нам нужно домой.
— Только сначала к нам, — попросила я, хватаясь за руку принцессы. Та кивнула и перенесла нас в поместье.
В доме царила тишина. Даже с кухни не доносилось ни звука. Все как будто заснули, позабыв о своих обязанностях. В носу защекотало, и я оглушительно громко чихнула. Вернее, должна была чихнуть громко, но звук так и не появился.
Дженджин что-то сказала, но я не услышала: пришлось жестами показывать, что я думаю обо всем этом. Выходило эмоционально и несколько грубо, но принцесса была того же мнения. Внезапная догадка заставила меня сорваться с места и побежать вверх по лестнице к себе в комнату.
Дверь была приоткрыта, хотя я никогда не забывала ее закрыть. Что-что, а я не любила посторонних и всегда прикрывала за собой. Остановившись, я осторожно заглянула внутрь и прикрыла рот ладошкой: на полу, раскинув лапы, лежала Самаэлен и страшным взглядом смотрела на что-то происходящее в ее поле зрения.
Меня тронули за плечо, едва не схлопотав по черепу. Я отскочила от двери и приготовилась обороняться, но это была всего лишь принцесса. Она молча указала на дверь и жестом отослала меня подальше. Как бы не так! Собрав все свое мужество, я сбегала в соседнюю комнату одолжить канделябр.
Вернувшись со своим грозным оружием, я бросилась вслед за принцессой, порадовавшись, что звука все еще не было. С криком настоящего ассасина я приземлила канделябр на голову незнакомого мне мужчины, отчего он распластался у моих ног. Дженджин благодарно кивнула, выползла из-под него и продолжила отвлекать внимание на себя.
На третьей голове я поняла, что онлайн-игры добро, ибо учат тебя сидеть в кустах и ждать своего звездного часа, а еще учат неожиданно врываться в драку и — хлобысь! — канделябром по лбу. С ролью приманки Дженджин справлялась великолепно. В считаные минуты мы добрались до моей гардеробной, в которой продолжал валяться неразобранный последний мешок багажа, до которого никто не допускался.
Встретившись взглядами, мы пошли на штурм.
Ворвавшись в гардероб, мы разделились. Я упала на пол и, профессионально стукнувшись копчиком об пол, перекатилась к шкафу, чтобы и там до звездочек приложиться об дверцу. Никто не ожидал такого! Это было величайшее явление группы захвата за всю историю Болота. Грабители замерли, почесали макушки и заржали, отвлекаясь от главного действующего лица схватки.
Дженджин стремительно пересекла комнату и точным ударом каблука разбила опущенную на пол сферу. Звук вернулся в тот же миг, дав понять, как нам рады грабители-неудачники. Ругаясь, они ринулись к окну, но забыли, что окна в гардеробе роскошь, и можно заменить их иллюзией. Приложившись о камень, неповерженные канделябром остатки упали к нашим ногам.
— Успели? — выдохнула Дженджин.
— Надеюсь, — потирая ушибленные места, ответила я. — Сейчас проверю, чего они хотели.
С грозным мявом в комнату ворвалась Самаэлен, запрыгнула на ближайшего вора и отметила его всеми восемнадцатью когтями. Да уж, не быть ему теперь красивым.
— Что у вас произошло? — затребовала отчет принцесса, творя что-то перед собой.
— Вторжение, — коротко пояснила кошка и принялась за второго. Конечно, вреда они нанести уже не могли, но нужно же было Хранительнице душу отвести. — Дождались, пока Вания уйдет во дворец, активировали стазис и… дальше вы сами видели. Только как вы сюда попали? Это же в принципе невозможно.
— Уже возможно, — заверила ее принцесса. — Данька, все цело? За чем они пришли?
— За этим, — хмыкнув, я перевернула мешок вверх тормашками. На пол посыпались пара конфет, чернильница, ремень, чей-то шарфик, заварник, колода карт…
— Грезы? — выдохнула хранительница, первая поняв, что происходит. — Откуда они у тебя?
— Нашла. — Я потупилась, не зная, как объяснить. — Болото само мне заварник отдало. А оставлять валяться хорошую вещь…
— …недостойно и не подобает болотнику, — закончила за меня принцесса.
Помедлив, она опустилась на одно колено, не жалея коленок, и протянула руку, желая рассмотреть поближе могущественный артефакт, провалявшийся у меня в сумке всю дорогу и предыдущий семестр. Пытаясь соблюсти торжественность момента, я отпустила цепочку, чтобы заварник красиво упал в руки принцессы. Но то ли руки у Дженджин были кривоваты, то ли у меня прицел сбился, но Грезы упали на пол и кокетливо покачали цепочкой.
Смутившись, я быстро сцапала заварник обратно и… ситуация повторилась. Не хотел артефакт к Дженджин на ручки. Хоть ты медом мажь, хоть магниты устанавливай!
Виновато пожав плечами, я поднесла руки к лицу принцессы. Артефакт решил, что так давать себя рассматривать незазорно. И больше не изгалялся, имитируя падение. Только цепочка обвила шарик, как хвостик у кошки.
— Опознание прошло успешно? — мрачно поинтересовалась я спустя пару минут гнетущей тишины. Никто не произнес ни слова, и даже когтями по полу не прошелся от полноты чувств. И это тревожило.
— А… да, — рассеянно ответила кикимора и тряхнула головой. — Прости, задумалась.
— И Самаэлен тоже задумалась? — я ткнула пальцем в кошку, которая смотрела куда-то перед собой большими зелеными глазами и облизывалась, как будто перед ее взором предстал как минимум кошачий рай с бесплатной едой на любой вкус.
— Тоже, — тяжело вздохнула принцесса и, взяв за шкирку Хранительницу, встряхнула. Рисковый поступок: когти прочертили десять ровно изогнутых полосок невдалеке от светлого лика представительницы монаршей фамилии. — Грезы, — пояснила принцесса кошке, опуская ее на пол. Лапы у хвостатой подозрительно разъезжались, как будто после наркоза.
— Яс-с-сно, — прошипела Самаэлен и попыталась сосредоточиться на одном объекте. К сожалению, она снова выбрала для себя артефакт. На второе потряхивание кошки я уже смотрела с удовольствием, не опасаясь ни за ее жизнь, ни за безопасность кузины. — Опять?
— Снова, — оборвала ее Дженджин и прикрыла кошачьей глаза ладошкой. — На Грезы не смотреть.
— Мяу! — недовольно, подражая блестящим представителям своего мнимого класса, выдала Самаэлен, вздернула хвост и уставилась в стенку.
— Можно и так, — похвалила ее принцесса. Сама она также не рисковала прямо смотреть на артефакт, бросая лишь косые взгляды. Странные они. Обычный заварник, только вместо чая камушек засовывать надо, если я правильно поняла. — Дань, прикрой пока Грезы ладошками, — попросила Дженджин, сосредотачиваясь.
Вышли мы во дворце. Прямо посреди королевского кабинета, где уже находились знакомые и незнакомые мне лица. Олисен стоял у подоконника, разглядывая незабудки на лужайке. Ванична занимала кресло, устало приклонив голову на подушку. Королева сосредоточенно слушала доклад одного из советников (или магов?), остальные внимали.
Ну то есть делали вид, что внимают, хотя уже битых полминуты пялились на зарисовку «Внезапное явление Даньки народу, или Принцесса без макияжа и в помятом платье». Наверное, второе их шокировало больше, чем первое, ибо мне, ничтожной и неизвестной, внимания почти не перепало. Только Ванична быстро оценила состояние своей бедной кровинушки и поднялась, чтобы проверить мою температуру.
— Все хорошо! — преувеличенно бодро, стараясь не расцеплять ладошки, чтобы никто лишний не увидел мою ношу, пропела я.
— Прошу уйти всех, кроме семьи, — быстро распорядилась принцесса и, заметив заминку блондина, добавила: — Олисен, вам тоже лучше подождать в коридоре.
— Если таково желание…
— Просто уйди! — шикнула на него королева и лично закрыла дверь. — Дженджин, почему ты?..
— После, — оборвала принцесса. — Сердца нет на месте, зацепки?..
— Слишком аккуратная работа, — ответила королева. Сейчас она ни капли не была похожа на ту добрую и веселую кикимору, какой ее привыкла видеть я. Еще и постарела… — Но я не могу понять. Как им удалось?
— Как и Даньке, — вздохнув, призналась Дженджин.
— Что?
— В пещере Олисен задал мне вопрос. Что отличает меня и Даню, ведь мне приходится принимать меры, чтобы сдерживать излучение камня, а Даньке…
— …о повторении эксперимента я даже слышать не хочу, — оборвала Ванична.
— О нем не пойдет речи, — пообещала принцесса и продолжила: — И я поняла, что единственное весомое отличие между нами — происхождение. Мы все знаем, что Даня попала в наш мир из-за проекта. Но она же не одна оказалась здесь. Что, если Сердце забрал другой иномирец?
— Будет сложно найти всех. Мы, конечно, получим данные, но это займет не меньше недели. Дать нам что-то раньше Кирстен не захочет из гордости. А через неделю… Если они нашли иномирца, то, верно, и Грезы уже у них. И мы не сможем обнаружить камень, даже если перетряхнем весь мир.
— Грезы у нас, — слабо улыбаясь, поведала принцесса и подтолкнула меня вперед. — Только не смотрите…
— Мы знаем технику безопасности, — оборвала ее королева и подалась вперед, внимательно вглядываясь в дочь.
— У Дани, — кивнула на меня принцесса. — Показывай.
И я показала. Раскрыла ладошки и подняла заварник повыше, чтобы пялились на него, а не на меня. Все же быть подставкой — работа утомительная и требующая недюжей выдержки!
— Теперь они не уйдут, — кровожадно оскалилась Коха, прикрывая глаза и отворачиваясь. — Данька, спасибо. А теперь передай его Дженджин.
— Не получится, — вмешалась принцесса. — Грезы слушают только Даньку. Я хотела посмотреть на них поближе, но артефакт не поддался. Боюсь, если кто-то захочет забрать его у Дани, он вновь исчезнет и вернется лишь к ней.
— Хранительница? — Отчего-то от этого слова у меня начало свербеть в носу и чесаться в глотке. Плохое слово, аллергию вызывает.
— Есть все шансы, — заверила матушку принцесса. — Грезы, Сердце… Данька просто благословение семьи. Подумать только, какие возможности открываются…
— Для начала Сердце необходимо вернуть, — напомнила доселе молчавшая Ванична. — А после уже решать, что делать с новообретенными способностями Даньки. В том случае, если она сама согласится. Заставлять ребенка я не позволю, — грозно закончила она и потрепала мою челку.
— Хорошо, — достаточно прохладно отозвалась королева и обратилась ко мне: — Данька, ты же поможешь нам найти Сердце?
— Если смогу, — медленно отозвалась я.
От тревоги во рту пересохло, и слова давались с трудом. Да уж, скучно мне было на практике? Вот теперь точно весело!
