Дима открыл глаза от яркого утреннего света. Солнечные лучи заполнили комнату. В огромном, на всю стену, окне светлым пятном застыл Успенский собор.

«Откуда тут появилось такое большое окно? Его же раньше не было!» – Томин с изумлением обвел взглядом комнату.

Пустая постель Андрея была живописно смята. Из кухни доносился приглушенный звон посуды. Быстро натянув одежду, Томин вышел на кухню.

– С добрым утром, соня! – ласково обратилась к нему Эльфина, виртуозно расставляя чашки.

– Привет! На пожарного сдаешь? – Андрей затрясся от смеха.

– С добрым утром! – зевая, произнес Дима. – Откуда у нас в комнате появилось большое окно?

– Понимаешь, мы вместе с домом движемся не только в пространстве-времени, но и в измерительном поле, – принялась объяснять Эльфина и хитро улыбнулась.

– Что значит в «измерительном поле»? Ты что-то недоговариваешь. – Дима внимательно посмотрел на собеседницу.

– А это значит, что мы вместе с домом переходим в другое измерение и к вечеру будем в Полтаве небесной, – менторским тоном подытожила очаровательная хозяйка и отвела взгляд.

– И можно будет вернуть венок? – уточнил Дима.

– Можно, – подтвердила Эльфина.

– Так зачем же тогда мы проходили сад поэзии, если можно было просто подождать и, не выходя из квартиры, оказаться в Полтаве небесной?

– А чтобы не было скучно, – пошутил Андрей.

Эльфина загадочно улыбнулась:

– На самом деле прямой переход в Полтаву небесную стал возможен после того, как вы потеряли, а затем вернули венок. Зло понесло заслуженное наказание – теперь путь открыт.

– Значит, вопрос с венком решен? – уже серьезно спросил Андрей.

– В каком смысле решен? – уточнила Эльфина.

– А в таком, что у нас уже не будет проблем с доставкой венка, и можно считать, что мы выполнили свою миссию и доставили символ победы по назначению.

– Да, – ответила Эльфина, явно не понимая, куда клонит Андрей. – Можно считать, вы полностью выполнили свою миссию.

Дорошенко сделал шаг вперед и внимательно взглянул на Эльфину.

– Эльфина! Проводник во времени Чударь говорил, что возможен перенос отдельных личностей в другое время по обоюдному согласию. Он также обещал, что, если мы сумеем доставить венок, я снова увижу Натали и смогу забрать ее в свое время.

– Ах, вот оно что! – уже серьезным тоном молвила Эльфина. – Ты твердо это решил и действительно любишь ее?

– Да! Да! Только об этом и думаю! – Андрей взглянул на девушку так, что всякие сомнения отпали.

– Хорошо, – ответила Эльфина. – Она, между прочим, тоже очень хочет встретиться с тобой.

Дверь, ведущая в комнату хозяйки квартиры, «распахнулась», и оттуда неуверенно вышла… Натали.

Светлая, с рюшками блузка, зеленая короткая юбка, изящные босоножки на высоком каблуке, вместо тяжеловесного дворянского платья, делали ее не похожей на саму себя. Но современная одежда шла девушке куда больше. Княжна, казалось, стала еще стройнее и миниатюрнее.

Сияющие каштановые волосы, словно шлем с кольчужной бармицей, обрамляли идеально чистое лицо, оттеняя белую кожу, и равномерными прядями ложились на тонкие, точеные плечи. Искрометная красота княжны озарила и без того светлую комнату.

Натали мелкими шагами дошла до середины помещения, на секунду остановилась, переводя дыхание. На лице девушки читалось недоумение. Рассеянным взглядом она обвела присутствующих. Увидев Андрея, княжна замерла. Глаза ее мгновенно набухли слезами счастья. Девушка попыталась что-то сказать, но губы лишь беззвучно зашевелились.

Дорошенко застыл, секунду помедлил, затем бросился к любимой, заключил ее в жаркие объятия, стал обнимать и целовать.

Длинные волосы Натали беспорядочно рассыпались по его плечу. Слезы обильно потекли из прекрасных глаз княжны и намочили Андрею щеки. Дорошенко смотрел в глаза любимой, затем страстно целовал ее, снова смотрел и опять целовал. Влюбленные не замечали ни погрустневшего Димы, ни задумчивой Эльфины.

Странные чувства клокотали в Диминой душе. Он искренне радовался за друга, любовался красавицей Натали, но тоска упорным червяком точила его душу. Эльфина не подавала признаков внимания. Их отношения оставались дружескими, не более. Девушка четко держала дистанцию, не давая повода к сближению.

Андрей с Натали уединились в комнате для гостей, а Дима решительно подошел к Эльфине.

– Давно собирался тебе сказать… – неуверенно начал он и замялся.

– Что собирался сказать? – с лукавой улыбкой переспросила девушка.

– Собирался сказать… В общем, я люблю тебя, Эльфина! – выпалил Дима и смолк.

Наступила тишина. Эльфина стала серьезной.

– Давай останемся друзьями, – поледеневшим тоном произнесла она.

– Почему? – не выдержал Дима.

– Так будет лучше…

– Но я не могу без тебя! – выпалил Дима.

Кровь горячей волной прошла по его телу. Голова слегка закружилась.

Эльфина опустила глаза и молча пошла в свою комнату. Пластиковая дверь мягко захлопнулась.

Дима как неприкаянный бродил из коридора в кухню и обратно, подолгу останавливался возле окна. Ему показалось, прошла целая вечность, прежде чем дверь в комнату Эльфины отворилась и хозяйка, стараясь не смотреть на него, громко произнесла:

– Нам пора! Собираемся! – и протянула Диме холщовую сумку.

Появились счастливые Андрей и Натали.

– Мы готовы! – за двоих отчитался Дорошенко.

Все вместе спустились на улицу. Эльфина торжественно взяла ребят за руки. Андрей другой рукой нежно стиснул ладошку Натали. Четверка легко оторвалась от земли и… полетела.

Полтава лежала прямо под ногами в ярких лучах улиц. Миллиарды мерцающих огней – где ярче, где бледнее. Вдалеке гигантским кругом светилась площадь Славы. От нее расходились восемь белых лучей. Дима присмотрелся – это не было уличным освещением. Мостовая и тротуары сияли целиком, без фонарей и светильников. А дома стояли словно ослепшие – ни в одном окне не горел свет.

Что-то космическое присутствовало в этом зрелище.

– Это блистает аура Полтавы, показывая, какие районы благие, какие нет, – снисходительно пояснила Эльфина.

Ярче всего сияли монастырь и Успенский собор. Достаточно сильно Николаевская, Сретенская, Вознесенская и Рождественская церкви, а также Полтавский собор. Центральные районы светились ярко. Северозападные, промышленные и спальные, – более тускло. Достаточно живо лучился Шведский массив. Прекрасными дугами высвечивали мосты. Башня Шухова переливалась всеми цветами радуги, а стройный силуэт телевизионной вышки излучал вибрационный свет.

Пролетая над жилыми кварталами, Дима с недоумением заметил, что многочисленные памятники отнюдь не сидели смирно. Золотой орел свободно парил над выпуклыми крышами домов. Рядом, быстро щелкая утиными клювами, порхали веселые грифоны с Аграрного техникума. Коварные гарпии предпочли держаться подальше. Гривастый бронзовый лев, изображавший коменданта Келина, вразвалку ходил по тротуару, виляя огромным хвостом. Два гранитных вола спокойно паслись на травке в одном из парков. Тут же ползали две бронзовые змеи с кубического гранитного постамента памятника Славы.

По Октябрьской, со стороны Белой беседки, двигался кавалерийский отряд гетманов. Всадники поблескивали металлом и напоминали средневековых рыцарей. А со стороны поля Полтавской битвы шествовала делегация памятников во главе с бронзовым Петром I. Русский царь быстро перебирал длинными ногами в высоких ботфортах, поминутно высекая искры, и напоминал короля из сказки «Чудесное путешествие Нильса с дикими гусями». За Петром еле поспевал отлитый из бронзы Николай Гоголь в длинном плаще. Следом тяжело вышагивали Иван Котляревский, Владимир Короленко и Панас Мирный. Каменный Тарас Шевченко медленно ступал прямо по мостовой. Каждый шаг его был как удар молота о наковальню. Поодаль прихрамывал запыленный Ильич. Генерал Зыгин, в широкополой шинели, с достоинством замыкал шествие.

– Что это? – с удивлением спросил Томин.

– Сегодня особый день – возвращение энергии памятнику Славы. В эту ночь дозволен любой каприз. Но еще до рассвета все монументы встанут на свои места.

– Эльфина, а почему Полтаву называют духовной столицей? – вдруг спросил Дима, жадно вдыхая свежий воздух.

– Потому что это город высокой концентрации духовной энергии, поступающей от Бога. Она попадает на людей, ее впитывает земля, растения, животные, даже здания. От того, насколько человек способен ее воспринимать, зависят его способности. Благая энергия не однородна, а отличается по частоте так же, как свет делится на инфракрасный, видимый и ультрафиолетовый. В соответствии с этим люди с разным уровнем духовности способны воспринимать более высокую частоту. Но из глубин земли поступает негативная энергия, она может быть равной по силе, но противоположной по значению благой. Черное излучение также может вдохновлять, только творчество будет негативным. Свет, идущий сверху, гасит тьму, ползущую снизу, но если поток из преисподней сильнее – тогда меркнет свет.

– Каков предельный баланс сил? – спросил Дима. – То бишь какой энергии в конечном счете больше? Или они равны по своему абсолютному значению?

Эльфина задумалась.

– Не знаю. Это слишком сложный вопрос. В мире баланс сил одинаков, а относительно регионов – есть мегаполисы, где преобладает негативная энергия, есть населенные пункты, где ее примерно одинаково, но Полтава – город, где безраздельно властвует светлая энергия, за исключением нескольких совсем маленьких мест. Потому тут и рождается так много талантливых людей…

Светало. Храмы, словно в объективе оптического прибора, удлинялись и шпилями касались неба. Ребята продолжали лететь над удивительным, но совершенно безжизненным городом. Дома стояли какие-то ненастоящие – выбеленные и выкрашенные до нереальности, как на картинке. Отсутствовали нелепо застекленные лоджии, громоздкие кондиционеры и ощетинившиеся параболические антенны.

– Такими видели эти здания архитекторы, когда проектировали их. Это души домов.

Возле строений шумели роскошные липы, клены, тополя. Попадались и хвойные деревья.

– Это что, души деревьев? – уточнил Дима.

– Да, если можно так сказать, – невозмутимо ответила прекрасная попутчица, – как же Полтава без деревьев.

– По небесной Полтаве можно ходить или только летать? – спросил Андрей и ласково глянул на Натали.

– Можно и ходить и летать, – последовал ответ, – но летать, наверное, лучше.

– Кто живет в этих домах, ангелы? – поинтересовался Томин.

– Практически никто не живет. В немногих живут такие, как я, а ангелы обитают на небе.

Дима встрепенулся.

«Такие, как я. Кто же она на самом деле?»

Возле некоторых домов виднелись провалы.

– Что это? – спросил Дима, указывая на сгустки темноты.

– Это места, где в земных условиях стоят бараки, в которых водится нечистая сила. Таким зданиям не место в Полтаве небесной.

Над некоторыми домами виднелись силуэты прекрасных зданий.

– Когда-то тут будут стоять эти здания, – пояснила Эльфина.

От церквей шли мощные потоки света. Четверка подлетела к зданию небесной библиотеки, оказавшейся сотканной из белоснежных облаков.

– Давайте слетаем к Ворскле! – предложила Эльфина.

Обогнув Краеведческий музей, они спустились в долину реки. Пролетая над одетой в гранит Ворсклой, заметили множество плывущих златовласых русалок.

– Спустимся? – предложил он Эльфине.

Четверка опустилась на набережную.

К гранитным ступенькам, сбегающим к самой реке, подплыла Наяда и изящно присела на нижнюю ступеньку.

– Здравствуйте, мальчики! – приветливо защебетала русалка. – Бесконечно рада вас видеть! Вы настоящие герои!

– Мы тоже счастливы тебя видеть, – ответил Дима. – Как твои дела, Наяда?

– Нормально, – засмеялась русалка, затем обратилась к Андрею: – Рада за тебя, Андрюша! Настоящая любовь – это награда небес!

– Ты тут живешь? – поинтересовался Андрей.

– Да. Это моя стихия, моя небесная река.

– Какая река? – не поверил Дима.

выразительно продекламировала Наяда и улыбнулась.

– Да ты поэтесса! – восхитился Дима.

В ответ послышался веселый смех.

– До скорой встречи! – И она шумно ударила по воде широким хвостом.

Дима достал золотые часы Наяды, задумчиво посмотрел на них, сжал в ладони и положил обратно в карман.

– Нам пора на Круглую площадь! – напомнила Эльфина.

Золотой орел грациозно парил над площадью. Серые гарпии опустились под застреху СБУ и окаменели. Причудливые грифоны забрались на крышу Аграрного техникума, в последний раз взмахнули крылышками, картинно вытянули шеи и смешно раскрыли утиные клювики. Бронзовые змеи, представляющие символические кольца возвращения – аллегорию вечности и повторяемости мира, – снова заглотнули длинные хвосты и застыли у подножия монумента Славы, зловеще поблескивая металлической чешуей. Гривастый бронзовый лев, оскалив страшные клыки, прыгнул на постамент у парка Победы и залег среди холодных камней. Два гранитных вола воинственно наставили исполинские рога, преграждая вход в гостиницу «Ворскла». Гетманы снова застыли на своих постаментах. Политические деятели и писатели вернулись на насиженные места.

Светало. С неба полился яркий свет. Круглая площадь озарилась. Парк исчез, не стало видно и брусчатки. Остались только монумент Славы и светлые дворцы по периметру.

Глаза Эльфины засветились тем же небесным огнем. Похлопывая белоснежными крыльями, на площадь спустились семь ангелов в ослепительно-белых одеждах. Последним приземлился рослый златокрылый ангел в красном плаще.

Эльфина тихо произнесла:

– Дима! Пора! Давай венок!

Томин раскрыл холщовую сумку, с трудом вытащил золотой венок. Эльфина с легкостью, удивительной для девушки, взяла увесистый обруч золота и стремительно полетела в центр круга. У подножия памятника отдала символ победы златокрылому ангелу.

Вспарывая могучими крыльями прохладный воздух, к небесному вестнику подлетел золотой орел, клювом схватил венок и взмыл на вершину колонны.

Как только пернатый водрузился на свой постамент, во все стороны, словно от зажженного солнца, расплескались золотые лучи, озаряя обновленную землю.