Глава 34
Год 27, первая декада апреля
Алекс Северов
Маршалла, к сожалению, спасти не удалось. Даже окажись в этом чёртовом поле госпиталь с профессиональными хирургами и готовой операционной, не факт, что фермер выжил бы: рана от снайперского 7,62 на 51 оставляла мало шансов на благополучный исход.
Таинственная смерть двух бандитов у “дефендера” объяснилась легко — Ариэль. Девушка потому и отстала от нас с Хелен, что задержалась, чтобы прихватить хоть какое-то оружие из кузова. Им оказалась “Гроза”, любимая игрушка Антона.
В отличие от меня, Ариэль с детства училась обращаться с оружием и стрелять, а потому ей не составило труда как привести автомат в боеготовность, так и бесшумно снять вражеских стрелков. Благо, в отличие от нас, девушка далеко от дороги не отдалялась, дистанция для неё плёвая — чуть за сотню ярдов. Снайпер, устроившийся в кузове “дефендера” получил пулю в глаз — всё, как отец приучил стрелять её ещё там, на Земле, чтобы не портить шкуру животного. Второй бандит, прятавшийся за машиной, так легко не отделался: первое попадание пришлось по левой стопе, затем три — в корпус, когда он упал на дорогу, и лишь спустя секунд десять — контрольный, он же — милосердный.
Обследовали холм, откуда нас обстреляли в самом начале. Судя по многочисленным пятнам крови и разорванной упаковке индпакета, кого-то из засады мы всё-таки достали. И, судя по увиденному, прилетело бандиту хорошо.
Походили вокруг — а парни-то нас ждали не один час, а может, и не один день! Следы установки палатки, полдюжины пустых упаковок от сухпайков. Итальянских, что выглядит немного странно — откуда им взяться в Техасе? Здесь и свои-то родные не особо жалуют, всё больше предпочитают немецкие. Что уж до обычных бандитов, то они такими вещами и вовсе не заморачиваются, предпочитают вяленое мясо, домашний сыр, лепёшки.
По всему выходило, что это были не обычные дорожные разбойники, слишком уж крутая для такой швали техника, оружие (пассажиры “дефендера” могли похвастаться 82-м Барретом 50-го калибра и не самым дешёвым HK416, увешанным приблудами, словно новогодняя ёлка игрушками), медикаменты, сухпайки. А значит, ждали именно нас.
— Что-то мне подсказывает, что нам решили отомстить за сорванное ограбление ярмарки, — поделился со мной своими выводами Антон, шёпотом и по-русски.
Я ничего не ответил — парню виднее. Что это не обычные разбойники, я тоже видел, но что-то не давало мне покоя, что-то мы упустили, но что — я так понять и не смог. А может, просто разыгралось воображение.
Конвой, который так вовремя появился, оказался одним из сильнейших и профессиональнейших, что вообще бороздят просторы Эдема — “Блек Голд”, чёрное золото. То бишь — перевозчики топлива. Нефти в этом мире мало, и добывается она обычно далеко от обжитых мест. Хотя, плотность населения в том же Техасе такова, что по другому и быть не могло. Основная добыча в “штате одинокой звезды” идёт севернее Аламо, в долине Железное Кладбище. Там же и основные нефтеперерабатывающие заводы стоят — возить сырую нефть в этом мире нерентабельно, строить трубопроводы — дураков мало, врезок будет мама не горюй. Вот и катаются по дорогам Техаса, и не только, топливные конвои, от полудюжины до двух десятков наливняков сразу, а при них — профессиональная охрана. Могут себе позволить, с такими-то ценами на бензин.
Нам оказали посильную помощь, посочувствовали горю — и покатили дальше. Время позднее, солнце уже падало на горизонт, а ближайший форт-заправка, куда шёл конвой, в 50 милях, и желательно там быть до заката.
“Дефендер”, несмотря на мой обстрел, особо не пострадал. Машина, в отличие от своих бывших хозяев, отделалась легко: выбиты левые боковые стёкла, подпорчена обивка салона, да кузов обзавёлся парочкой не очень модных отверстий. Главное, колёса и двигатель целы. Выдернули пикап Маршалла из кювета, побросали в кузов трофеи, уложили в салон фермерской машины тело, и, пристроившись в хвост конвою, направились домой.
Гретта весть о кончине мужа вынесла стойко. Лишь губы, и без того бесцветные, стали белее, а лицо ещё больше осунулось.
Похороны были назначены на следующий же утро — при местной жаре дольше с подобной процедурой тянуть опасно. Сыновья молча, с неистовством, выкопали-выдолбили могилу под раскидистым псевдодубом, отец Эйнс, вызванный по рации, произнёс короткую, но очень трогательную речь. Десяток фермеров, ближайших соседей, все, кого успели оповестить, дали нестройный залп, а гроб накрыли двумя флагами: заленточным штатовским и местным техасским. Я думал, что таких почестей удостаиваются только военные.
— Маршалл был фермером, но умер с оружием в руках, чем он не воин? — прокомментировал мой вопрос отец Эйнс. — На Фронтире каждый сражается в меру своих сил и возможностей. С разбойниками, хищниками, засухой — не важно.
В доме стало непривычно тихо, все были подавлены.
Через пару дней пришло сообщение о доставке груза: прибыли солнечные панели. Мы с Антоном и Хелен обрадовались новости, словно выиграли миллион в лотерею: появился законный повод вырваться из траурной атмосферы. Поездка была словно глоток свежего воздуха.
— Знаешь, я за свою жизнь многое повидал. Я знаю, что делать, даже вывались у тебя сейчас кишки из живота. Но когда плачет женщина, я чувствую себя словно без рук и без ног, абсолютно беспомощным.
— Ей просто нужно время, вот и всё.
— Умом я понимаю. Но я привык решать проблемы, а не ждать, пока само рассосётся, — хмуро заметил Антон.
— Мужчины, — фыркнула Хелен. Но новость о поездке восприняла с видимым облегчением.
За панелями скатались без приключений.
— Ты не думай, что Эдем это киношный Фронтир, здесь не стреляют на каждом углу, и не выхватывают кольт, если кто-то кому-то не то сказал. Избитое клише. Некоторые здесь за всю жизнь ни разу выстрела не делают и сами под пули не попадают. Всё таки не Сирия какая-нибудь. Просто звёзды сошлись, вот и всё. По статистике, мы норму по перестрелкам выбрали на пять лет вперёд.
— Но булки расслаблять не стоит, так? — уточнила Хелен.
— Истинно, — кивнул Антон. — На статистику надейся, а сам не плошай.
Панели поставили быстро, за два дня управились, благо, две трети работы по монтажу крепёжного каркаса и проводки были сделан заранее. В процессе участвовали все, даже женская половина населения фермы в меру сил и возможностей помогала: поднеси, подай, отойди не мешай. Трудотерапия дала свои плоды, горе отошло на второй план.
— Да будет свет! — сказал электрик, то бишь я, и повернул рубильник.
Лампы, запитанные от солнечных панелей, а точнее, от аккумуляторов, спрятанных в подвале, к моему призыву остались глухи. Подождали пару минут. Ничего.
Поднялся на крышу, проверил панели — работают, если только датчики не врут. Спустился в подвал — аккумуляторы заряжаются. Что за ерунда тогда? Проверил амперметром выходной ток. И хлопнул себя по лбу — идиот!
— Надо пару часов подождать, пока первые ячейки зарядятся, — выбравшись из подвала, доложил я. — По идее, надо было сделать два контура, один напрямую от батарей, через инвертор, само собой, а второй через батареи. Но я об этом как-то не подумал.
— Переделать можно?
— Конечно. Но… — замялся я, подбирая слова.
— Будет стоить ещё немножко денег, — закончил мою мысль Антон. — Сильно дорого?
— Без понятия, если честно, я ж не профессиональный электрик. Надо садиться схему думать, потому смотреть цену на комплектующие.
— Вновь из-за ленточки заказывать?
— Нет, там ничего такого, что ны было бы в свободной продаже, быть не должно, — мотаю головой.
— Тогда не вижу проблем. Деньги у меня есть.
— Оно-то да. Только смысла особого нет. Такой косяк только сейчас, когда аккумы разряжены. Через пару часов всё заработает, и подобных проблем больше не будет. Если только вы месяца три без солнца сидеть не будете.
— Такого даже в мокрый сезон не бывает, — кивнул, соглашаясь Антон. — Ладно, оставляем, как есть. Только ты схему мне всё же на бросай, если что, сам сделаю.
На том и порешили.
А через два часа, как и было обещано, всё заработало. Первая аккумуляторная ячейка бодро отрапортовала зелёным огоньком на торце, что полностью заряжена, небольшой щитовой пульт на стене над всем хозяйством это подтвердил. Щёлкнули выключателем (или — включателем, всё таки процесс положительный) — лампы в доме загорелись. Подключили кондишн, выставили +25 — зашумел, родимый, погнал волну прохладного (на фоне обычной жары) воздуха по обеденному залу. Красота!
Вечером выбрались с Антоном на веранду, выпить холодного пива и лимонада.
— Что думаешь дальше делать? — нарушил первым тишину наёмник.
— Вроде как обещал Дику Сандерсу помочь, — пожимаю плечами.
— Я про глобальные планы, а не на завтрашний день.
— Без понятия, если честно, — вздыхаю. — Месяц назад я вообще об Эдеме и не помышлял. Всё как-то сумбурно получилось. Ещё не думал об этом.
— Это плохо. Если всё время плыть по течению, то обязательно или обо что-то долбанёт, или в омут утянет.
— Пока вроде не затянуло, — отмахиваюсь. — К тому же, всю жизнь не распланируешь.
— Всю — нет, но важное — надо, — не согласился Антон. — Ты или стрекоза, или муравей. И если первые на Земле неплохо живут и так, то здесь они свои лапки быстро склеивают.
— Помнится, у тебя планы были, до нашей встречи. Что-то там про поездку куда-то там. А вот фермы и зеленоглазой красотки в этих планах не было. И что в итоге? М?
— На всё воля Божья, — безмятежно заметил Антон. — Ну, и эту самую зеленоглазую я высмотрел ещё в Сан-Антонио. Когда Маршалл расплачивался в кафе, я заметил у него в бумажнике её фото. И, можешь верить, можешь не верить, влюбился. Сразу. Правда, сам ещё тогда этого не понимал. Просто взглянул на фото, и словно что-то в спину толкнуло: едь к ней! Будь с ней!
— Ха, а я думал, что ты поехал за мной присмотреть, — качаю сокрушённо головой. — А всё дело в бабе!
— Ты выражения-то выбирай, всё таки о моей будущей жене говоришь, — Антон протянул лапищу и отвесил мне лёгкого подзатыльника. — А во-вторых, запомни: здесь часто кажется одно, а на самом деле совсем другое. Это жизнь, приятель, и в Эдеме она в сто крат выпуклей, вычурней, ярче и резче, чем там, на Земле. Здесь нет офисного планктона, тупого начальника и охреневшего олигарха. Здесь люди либо люди, либо подонки, но даже такие подонки честнее, чем те, что остались на Земле. Это мир пассионариев, был, есть и, надеюсь, ещё долго таким и будет. Случайных пассажиров в этом поезде почти нет, а те, что попали сюда по неосторожности там, по незнанию, то они или меняются, или долго не живут. Ферштейн?
— Я-я, натюрлих, — нехотя соглашаюсь.
— Вот и молодец. И не вешай нос, всё будет хорошо. Котелок у тебя варит, рука тверда, а что до внутреннего стержня, то есть книжка такая, “Как закалялась сталь”, почитай, полезно. Если кратко, то там главный герой стал инвалидом по итогу, но духа не потерял. Потому что у него была Цель, была Идея. Человек без цели лишь жалкая тень самого себя.
Впечатлённый внезапно открывшейся гранью товарища, я промолчал. Да и возразить нечего, или дополнить, прав Антона, на все 146 % прав. Пора браться за ум и самому решать свою судьбу. Или хотя бы обозначить Цель — чтобы чётко понимать, что делать дальше.
Вспомнились вдруг слова одной знакомой:
— Решила я бегать по утрам. В понедельник, как водится, встала пораньше, часов в шесть, надела кроссовки и пошла наматывать круги по району. И вот бегу я первый километр, дорога в горку, тяжело. В голове только одна мысль: зачем мне это надо? Лучше бы поспала! Уже решила было остановиться и повернуть назад, когда увидела впереди, уже почти добравшегося до самого верха, инвалида-колясочника. А ведь у него выбора-то не особо много, или вверх добраться, или вниз скатиться, и ему в сотню раз тяжелей. И подумала я: если он смог, то чем я хуже? Почему у меня должны быть какие-то оправдания?
Рассказывала мне это она после того, как на три года съездила в Штаты. Не зная языка, без модно-кучерявой профессии. Я тогда ещё всё гадал, куда вдруг Олька запропостилась. А оно вот как оказалось.
Через пару дней, заранее собрав свои небогатые пожитки (собственно, личные вещи легко поместились в рюкзак, а “калаш” и трофейный HK416 в тощую оружейную сумку, только разгрузку на себя надел), я спустился во двор ни свет не заря. Ночью Хелен, словно чувствуя что-то, долго не давала мне уснуть. Сопливых сцен не хотелось, не люблю такое, поэтому ушёл по английски, не попрощавшись, лишь оставил на прикроватной тумбочке короткую записку: было здорово, успеха, целую, пока. Банальнее слов не придумать, но что ещё можно сказать?
Антон, предупреждённый накануне, уже ждал в “дефендере”, к которому на сцепке был прикреплён пикап фермера. Обе машины было необходимо отогнать на сервис, первую — подлатать, а затем продать (всё таки техника не из дешёвых и для работы в поле особо не пригодна), а вторую — сдать на запчасти. Я занял своё место в кабине пикапа, и мы тронулись.
До Форта Мур доехали быстро и без приключений, хотя всё время были наготове: если один раз персонально на нас делали засаду, то могут повторить и второй, и третий, и сколько угодно раз. Всё таки кому-то мы наступили на хвост, злопамятному и пи деньгах.
Мой Л200 уже был готов, работа — оплачены заранее.
— Будешь в наших краях, заезжай в гости, всегда рады видеть тебя, — произнёс дежурные слова Антон.
Пожали руки, стукнулись плечами, похлопали друг друга по спине.
В этот же день выезжать я не рискнул, пока до Форта Мура добрались, пока с машинами разобрались, солнце перевалило за зенит. До Нью-Мехико путь не такой уж и большой, но водитель из меня пока что так себе, до Шумахера далеко. Нашёл гостиницу попроще, взял номер на сутки, поужинал тут же.
В путь отправился, что называется, с первыми петухами, едва рассвело. Девушка на ресепшене отчаянно зевала, но выписала меня быстро, благо, бюрократии минимум. Кухня ещё не работала, а заказать какие-нибудь сэндвичи с вечера я не догадался, так что ехать пришлось на пустой желудок. Ресепшионистка предложила хотя бы горячего чаю взять, но я отказался: во-первых, нормального завтрака это не заменит, только желудок в холостую работать будет, а во-вторых, задолбаюсь санитарные остановки делать, чай — то ещё мочегонное, нет уж, как-нибудь перебьюсь.
Всю дорогу до Нью-Мехико я нервно сжимал баранку, до рези в глазах всматривался во все холмы-кусты впереди, каждые тридцать секунд, словно лётчик второй мировой, проверял зеркало заднего вида. Пару раз навстречу попались одиночные машины, водители приветствовали меня поднятой левой ладонью, я немного расслабился. Ближе к городу движение стало оживлённей, я даже обогнал какой-то не то конвой, не то просто сбившиеся в колонну грузовики, и я окончательно успокоился.
Несмотря на небольшой опыт вождения, до Нью-Мехико добрался к обеду. Заскочил в оружейную лавку, где Билл, продавец и владелец, словно змей-искуситель, едва не продал мне моего единорога, мою хрустальную мечту — Remington R11 RSASS, полуавтоматическую снайперскую винтовку.
Заселился в “Светлячок”.
Спустился в кафешку, заказал обед.
И стал думу думать, как быть. Чем перекантоваться пару недель, пока доставят заказанный дрон и необходимое оборудование к нему. Денег на кармане вроде хватает, но уж больно Реминтон в душу запал. Если его взять, то или связываться с Сандерсом и просить аванс (чего очень не хотелось — быть кому-то должным, даже в такой мелочи, мне претило), либо искать подработку. А что я могу предложить? Разве что пару лишних рук кому-то из местных нужна, грузчиком там или копателем, уж точно не программы писать.
— Добрый день, мистер Северов, — раздался знакомый голос.
Я поднял взгляд от тарелки с остатками яичницы. Легард как-то там, собственной персоной. Лёгкий летний костюм, приталенный и по фигуре, явно на заказ, только в этот раз кремового цвета. Белоснежная рубашка. Дорогие часы. Всё такая же лучезарная улыбка. И куча тоналки вокруг правого глаза. Явно замазывали синяк.
— Здравствуйте, — сдержанно киваю.
— Не возражаете, если я присяду? — мой собеседник по прежнему учтив.
— Располагайтесь.
Легард левой рукой отодвигает стул, присаживается, закинув ногу за ногу. За его спиной, в паре столиков от нас, присаживаются двое суровых парней. Молодые, поджарые, в тёмных костюмах они чем-то похожи на гончих или доберманов. Движения скупые, выверенные, взгляды, бросаемые вокруг, спокойные и оценивающие. Убедившись, что их подопечному ничего не угрожает, парни синхронно взяли меня и стали неспешно его изучать.
— Рад снова видеть вас, — лучезарно улыбнулся Легард.
— Лицом к лицу это делать удобнее, чем через оптический прицел, — замечаю я по-русски, кладя приборы на тарелку.
Сложно не заметить, что Легард замазал синяк, но не простую гематому, заработанную в драке, когда синим заливается сплошное пятно, а что-то вроде кольца, которое можно получить, если во время выстрела из мощной винтовки с прицелом неправильно вложиться.
А ещё он явно берёг правую руку или плечо. И под тонкой рубашкой можно было увидеть плотную повязку, если хорошенько присмотреться. Лицо, несмотря на загар, немного бледновато. Значит, недавно он стрелял из крупнокалиберной снайперки и был ранен. А ещё, он второй раз крутится возле меня, до или сразу после нападения. Если про Землю уже давно можно сказать, что она одна сплошная большая деревня (то бишь, встретить знакомого даже в Тайланде или на пыльной улочке Мадрида уже не удивительно), то Эдем большой плотностью населения похвастаться ещё долго не сможет. Конечно, может, это всё были лишь совпадения, но я рискнул предположить — и угадал. Его реакция — тому подтверждение.
Собеседник на несколько секунд потерял самообладание, по лицу пробежала волна удивления. Но он тут же взял себя в руки, вновь улыбается, на этот раз — искренне.
— Браво! И давно она вам рассказала?
А вот теперь моя очередь удивляться.
Она? Неужели — Хелен?
Ведь девушка появилась очень вовремя, когда двое мексом пытались в тёмном переулке провести любительское вскрытие вашего покорного слуги, используя кулаки в качестве анестезии и ржавый тесак как скальпель.
Что ж, разговор обещает быть интересным.
Я плавно, словно бы невзначай, опустил правую руку под стол и нащупал рукоятку пистолета в кобуре на правом бедре.
На всякий случай.
